В Москве, в здании Третьяковки на Крымском валу, 29 июля открылась выставка картин Айвазовского. На ней представлены 100 живописных и 50 графических произведений выдающегося мариниста. Выставка посвящена 200-летию художника, которое будет праздноваться в 2017 году.
Две родины художника
Вся жизнь Ивана Константиновича Айвазовского (1817—1900) была неразрывно связана с Феодосией. Там он родился в бедной армянской семье разорившегося купца, вынужденного работать базарным старостой. Собственно, и рождён великий наш маринист был как Ованес Геворгович Айвазян, и только в 1840 году он начал подписывать свои работы русифицированной фамилией «Айвазовский». Художник чтил традиции своего народа — кстати, его старший брат Габриэл, ушедший в монахи, стал архиепископом Армянской апостольской церкви и видным историком.
Вернувшись в 1848 году в свой родной город на постоянное проживание, Иван Константинович, будучи очень успешным и богатым мастером искусства, многое сделал для благоустройства и процветания любимой Феодосии: провёл водопровод, содействовал сооружению порта и железнодорожной ветки до города, открыл музей, ныне известный как картинная галерея его имени. Интересная сторона его жизни — это проведение археологических раскопок в земле древнего Крыма. Найденные им возле Феодосии золотые изделия IV века до н.э. хранятся ныне в запасниках Эрмитажа.
Умер и похоронен Иван Константинович тоже на малой родине — могила его расположена близ старого армянского храма; на надгробии высечен афоризм на древнеармянском языке: «Родился смертным, оставил по себе бессмертную память».
Обучаясь в Петербургской академии художеств у выдающегося пейзажиста, мастера архитектурного пейзажа М.Н. Воробьёва, юный армянин испытал самое благотворное влияние передовой русской культуры. Ему посчастливилось лично общаться с А.С. Пушкиным, В.А. Жуковским, И.А. Крыловым, К.П. Брюлловым, М.И. Глинкой… Позже, на стажировке в Италии, он сдружился с Н.В. Гоголем.
Загадки, однако, связаны с происхождением живописца. Известно, что его предки в XVIII веке уехали из турецкой Западной Армении на Западную Украину (Галицию), находившуюся тогда под властью Речи Посполитой. На польский манер Айвазяны звались «Гайвазовские». В литературе имеются сведения, что они владели земельной собственностью где-то в районе Львова. Однако точной и достоверной информации о жизни предков Айвазовского в Галиции, увы, крайне мало.
Зато в связи с этим будет нелишним напомнить о том, что Львов — равно как и Феодосия — в старину являлся одним из крупнейших центров армянской диаспоры. Львов ведь исстари был многонациональным и разноязыким городом, в котором проживали не только — и даже не столько — русины, но и поляки, немцы, евреи, татары и др., оставившие свой след в истории и архитектуре города Льва.
Массовая миграция армян развернулась после сельджукских завоеваний в Закавказье во второй половине XI столетия. Уже в 1047 году существовала община армян в той самой Кафе (Феодосии), в начале XII века — в Киеве. Позже армяне обосновались в Каменец-Подольском, Галиче, Луцке. Есть мнение, что армянских ремесленников пригласил к себе основатель Львова князь Данило Романович.
Львовские армяне были тесно связаны с Крымом, в частности, с Кафой. Из Таврики они в основном и переселялись, особенно после того, как Кафа в 1475 году была захвачена турками. Говорили на армяно-половецком языке. Армянская община росла так быстро, что уже в 1364 году во Львове была основана епархия армян Руси и Валахии. Армяне компактно поселялись в районе улицы, названной Армянской (по-украински — Вірменська). Её колоритный архитектурный ансамбль во главе с Армянским собором по праву считается одной из жемчужин зодчества во Львове.
В первой половине XVII столетия во Львове, включая Краковское предместье, проживали свыше двух тысяч армян. Армянские купцы вели отсюда оживлённую торговлю, достигая со своими караванами Стамбула, Каира и Багдада. Не случайно определённый круг восточных товаров — ковры, шёлк, сукно, восточное оружие, перец — на львовском рынке фигурировал именно как «армянские товары». В городе славились армянские ремесленники, в том числе ювелиры и оружейники. Действовала типография Тер-Говганеса Карматенянца (Ивана Мурат`овича). Из общины армян вышли приметные историки, писатели, художники, мастера книжной миниатюры.
Долгое время армянская диаспора Львова сопротивлялась насильственному навязыванию ей унии с католической церковью (так называемая армяно-католическая церковь). А после того как уния была-таки принята, армянская колония быстро потеряла свою самобытность и пришла в упадок. Непоправимый удар ей нанесло разграбление города шведами в 1704 году (во время Северной войны 1700—1721 годов).
Происходила, кроме того, полонизация армянской верхушки. В 1772 году Львов был присоединён к Австрийской империи, после чего в армянском квартале всё более поселяются люди иных национальностей. В общем, когда в Галиции жили уже непосредственные предки Ивана Айвазовского, времена расцвета армянской диаспоры во Львове остались в далёком прошлом, община армян утратила своё былое влияние.
Как бы то ни было, отец художника в силу каких-то семейных обстоятельств покинул Западную Украину, переселившись сначала в Валахию (современную Румынию), а затем в солнечный Крым. Известно, кстати, что он владел многими языками: польским, русским, немецким, еврейским, венгерским, цыганским.
Ко всему вышеизложенному остаётся добавить ещё, что творчество Ивана Айвазовского представлено во Львовской картинной галерее (картина «Крымский берег»), где есть (или, по крайней мере, был раньше) отдельный зал маринистов.
Отнюдь не только маринист
И.К. Айвазовский был необычайно плодовитым художником, написавшим порядка 6000 (шести тысяч!) картин. Ему принадлежит абсолютный рекорд — 120 персональных выставок в течение жизни! Хотя надо признать, что его специфический творческий метод, позволявший писать быстро и много, поставив «производство» полотен «на поток», несколько ограничивал творчество, порою загоняя его в рамки многократно повторявшихся сюжетов и шаблонов. За это Ивана Константиновича, наверное, всё-таки справедливо критиковали.
Зато в изображении воды, волн, игры света и цвета в них ему, вероятно, нет равных во всей мировой живописи. Жанр марины зародился в XVII веке у голландцев, а одной из своих вершин он достиг, несомненно, в живописи Ивана Айвазовского.
Когда говорят о творчестве И.К. Айвазовского, прежде всего вспоминают его «Девятый вал» (1850, Государственный Русский музей, С.-Петербург). Это — очень эффектная картина, исполненная пафоса героической борьбы человека со слепой стихией. Однако, на мой взгляд, наиболее интересные полотна встречаются как раз у позднего Айвазовского. В 1870—1880-е годы он под влиянием передвижников эволюционирует от романтизма к реализму, порой создавая пусть и не такие яркие, не столь эффектные, но зато более глубокие, воистину философские картины.
Например, шедевр «Чёрное море» (1881) с противостоянием двух стихий — бушующего моря и затянутого свинцовыми тучами неба. И.Н. Крамской назвал эту вещь «феноменальной». «Это одна из самых грандиозных картин, какие я только знаю», — написал он. В «Чёрном море» в художественной образной форме передана диалектика единства и противоборства двух грозных природных начал.
Море ведь подобно гигантскому организму, пребывающему в непрестанном движении и порождающему из себя и твердь земную, и саму жизнь. Не случайно ранние греческие философы, будучи «наивными» диалектиками, в качестве первоначала мира перво-наперво выделили воду как наиболее подвижную стихию (Фалес), а затем и пришли к выводу о происхождении всего живого из воды (Анаксимандр). Художник-маринист, пожалуй, как никто другой из пейзажистов способен, если только он любит и чувствует море, стать художником-философом — до чего и удавалось подняться в лучших своих творениях Ивану Айвазовскому.
Однако творчество его не ограничивается только маринами, одними только «бурями» и «кораблекрушениями». Писал он и «сухопутные» пейзажи, и портреты. Внимания заслуживает, к примеру, «Аул Гуниб в Дагестане» 1869 года. Надо заметить, что художник вовсе не жил безвылазно в Феодосии, а довольно часто и много путешествовал по России и миру, набираясь впечатлений для своей работы.
Достойное место в наследии Айвазовского занимают его украинские пейзажи. Он очень любил украинскую степь — ещё со времени своего переезда в Санкт-Петербург на учёбу в Академии художеств в 1833 году. Может, его украинские пейзажи («Ветряные мельницы в украинской степи при закате солнца», 1862, Русский музей, и др.) и уступают пейзажам морским, но в них присутствует всё та же романтическая взволнованность и изысканность палитры. Или вот «Свадьба на Украине» (1891), где жанровая сценка развёртывается на фоне приближающейся грозы, контрастирующей с весёлой и светлой атмосферой народного гулянья.
Айвазовский-баталист
Большой любовью для художника стал российский военно-морской флот. И.К. Айвазовский — первоклассный маринист-баталист, досконально знавший все тонкости морского дела, устройства кораблей, тактики ведения морского боя. Эти знания он приобретал, непосредственно общаясь с матросами и офицерами, изучая чертежи кораблей, наблюдая за стрельбами и манёврами.
В 1838 году начинающий живописец принял участие в экспедиции эскадры Черноморского флота к берегам Кавказа в ходе Кавказской войны. Впоследствии он напишет по впечатлениям от того приключения «Десант в Субаши» (ныне это место — посёлок Головинка на севере Большого Сочи, между Лоо и Лазаревским).
Айвазовский состоял в дружбе с людьми, составившими цвет русского флота, — с первооткрывателем Антарктиды и героем Наваринского сражения 1827 года адмиралом Михаилом Лазаревым, с великими флотоводцами Павлом Нахимовым и Владимиром Корниловым (ещё задолго до того, как они стали адмиралами).
Своё восхищение славной историей отечественного флота художник выразил в ряде великолепных картин, таких, как «Чесменский бой» (1848). 7 июля 1770 года эскадра графа Алексея Орлова (но фактически ею командовал адмирал Григорий Спиридов) в щепы разнесла турецкий флот в бухте Чешме на побережье Эгейского моря. Соотношение потерь в людях просто невероятное: 10000 у турок, 11 человек у русских! А. Орлов написал тогда в победной реляции Екатерине: «Неприятельский флот мы атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, в пепел обратили, а сами стали быть во всём архипелаге господствующими».
Сразу несколько картин Айвазовский посвятил подвигу брига «Меркурий», который 26 мая 1829 года принял под командованием капитан-лейтенанта Александра Казарского бой с двумя линейными кораблями турок, имевшими десятикратное превосходство в числе пушек, и вышел из него победителем! За это в Севастополе поставлен памятник с надписью: «Казарскому. Потомству в пример».
Айвазовский, кстати, побывал в осаждённом Севастополе в 1854-м, однако его друг адмирал Корнилов отговорил художника оставаться в столь опасном месте.
Международное признание и гражданская позиция
Европейской славы Айвазовский достиг ещё в самом молодом возрасте, когда в 1840—1844 годах находился в Европе на творческой стажировке. Уже тогда и там его итальянские пейзажи пользовались высоким спросом у ценителей искусства.
Он был награждён орденами многих государств, в том числе и орденом Почётного легиона. Высшей награды Франции русский живописец был удостоен одним из первых среди иностранных художников. Показательно, что это произошло в 1857 году (в 1856-м — согласно другому источнику), то есть сразу по окончании Крымской войны, в которой Франция и Россия сражались друг против друга! Более того, награждению предшествовала с блеском прошедшая в Париже выставка живописца.
Айвазовским восхищался корифей романтического пейзажа англичанин Уильям Тёрнер. «Искусство твоё высоко…» — написал он в возвышенных стихах.
На самом закате жизни (в 1892 году) Айвазовский совершил триумфальную поездку в Соединённые Штаты.
Сложными выдались у армянина Айвазовского отношения с Турцией. Эту страну он посещал неоднократно. Написал множество стамбульских пейзажей, в том числе по заказу турецких султанов, — эти произведения и сейчас украшают музеи Турции. Он был награждён несколькими орденами Османской империи. Айвазовский оказал огромное влияние на армянских — да и не только — художников Блистательной Порты.
Стамбул Иван Константинович считал самым красивым городом в мире, хотя повидал он Венецию, Флоренцию, Рим, Париж. Очень удались ему ночные виды (ноктюрны) турецкой столицы, восхитившие султана. «Вид Константинополя при лунном освещении» (1846) — физически воспринимаешь тихий шелест искрящихся от лунного света лёгких волн, который и услышать-то можно разве только ночью, когда бурлящий торговлей восточный город немножко замирает до рассвета и лишь редкие люди на набережной любуются в наступившей тишине пленяющей красотой.
Но в конце жизни, узнав о происшедшей резне армян, ставшей прелюдией к геноциду 1915—1916 годов, Айвазовский вышвырнул в море свой орден Османие…
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
