В предыдущей статье мы показали, что проблема социального расслоения, наличия жёстких форм капиталистической эксплуатации в начале прошлого столетия была реальностью. Правда, часть представителей противоположной стороны формально признаёт факт нерешённости аграрного и рабочего вопросов. При этом они нередко заявляют о том, что в начале XX века экономика Российской империи, дескать, бурно и динамично развивалась. В этой связи, по их мнению, не следует «однозначно критически» оценивать и политику самодержавия, и положение нашей страны в дореволюционный период.
Что мы можем ответить? Во-первых, если спросить любого среднестатистического американца о том, какой период истории США в прошлом веке он считает наиболее успешным – 1920-ые годы – время т.н. «стабилизации» капитализма, либо 1930-ые годы – период реализации «Нового курса» Ф.Д. Рузвельта, то, несомненно, ответ будет в пользу второго. Ведь именно тогда, пусть и в рамках капитализма, но государство в определённой степени повернулось лицом к простому человеку, если не сняв, то ослабив эксплуататорскую удавку на шее народа. А какой выгоды получал простой народ Америки от роста экономики в 1920-ые годы? Всеми его плодами пользовались исключительно «верхние десять тысяч», а простые труженики были заняты борьбой за элементарное выживание. Ровно то же самое относится к оценке того, что было в Российской империи, с одной стороны, и в СССР, с другой стороны.
Во-вторых, экономическая ситуация в России в начале предыдущего столетия была, мягко говоря, непростой. Наша страна действительно входила в первую пятёрку ведущих держав мира. Безусловно, с момента отмены крепостного права наша экономика развивалась высокими темпами. Также бесспорным является факт, что Россия прошла за 40 лет путь, на прохождение которых европейские страны потратили 200 лет – от экономической системы, базирующейся на свободной конкуренции, к монополистическому капитализму.
Вместе с тем, степень развития промышленности оставляла желать лучшего. Дело в том, что весьма существенную долю в экономике составлял аграрный сектор, при незначительной доли промышленного – в соотношении 80 на 20% в пользу села, в то время как в европейских странах соотношение пропорций данных отраслей было приблизительно равным. И это – несмотря на самые высокие темпы экономического роста в нашей стране.
Об этом шла речь в докладной записке министра финансов С.Ю. Витте Николаю II «О положении нашей промышленности», подготовленной им в феврале 1900 года. Он подчеркнул, что «несмотря на достигнутые успехи в деле роста промышленности, Россия и по настоящее время остается страной по преимуществу земледельческой». Он же обратил внимание на то, что «земледельческая страна, не имеющая своей собственной промышленности, достаточно развитой, чтобы удовлетворять главным потребностям населения продуктами отечественного труда, не может почитать свою мощь непоколебимой».
Однако власти нашли весьма своеобразный выход из сложившейся ситуации. Они посчитали, что следует сделать ставку на максимальное привлечение иностранных инвестиций и тогда, дескать, непременно произойдёт модернизация экономики, темпы развития промышленности ускорятся и т.д. Дело кончилось тем, что зарубежный капитал фактически установил контроль над российской экономикой. Так, в 1910 году 88% акций металлургических компаний принадлежали банкам, 67% из которых находилось в собственности парижского консорциума. В свою очередь, 100% акций паровозостроительной отрасли находилось в собственности парижских и немецких банков. Парижскому банковскому капиталу также принадлежало 77% акций судостроительной отрасли. А 80% акциями нефтяной промышленности владели такие зарубежные концерны как «Ойл», «Шелл» и т.д.
Данные за 1912 год говорят о том же самом. Так, 70% добычи угля в Донбассе находилось под контролем иностранцев, им же принадлежало 90% добычи всей платины, 90% акций электрических и электротехнических предприятий, а также все трамвайные компании.
У некоторых могут возникнуть два вопроса: 1) было ли такое в реальности?; 2) если даже и было, то что здесь ужасного? Дескать, перемещение капитала из одних стран в другие – «закономерное явление» и т.д.
Мы попытаемся разобраться в этом по порядку. Сперва отметим, что о засилье иностранного капитала в экономике Российской империи начала XX века свидетельствуют не только материалы Советских учебников истории. На сегодняшний день выявлено немало достоверных сведений, которые подтверждают данный факт. Так, озабоченность захвата зарубежным капиталом отраслей российской экономики выражали не только революционные, но и консервативно-монархические партии. Так, в программе «Союза Русского народа», принятой в 1906 году, была поставлена следующая задача: «…всеми мерами способствовать развитию Русской торговли и промышленности, захваченной в настоящее время иностранцами…, и переходу таковой в Русские руки». В данном документе было подчёркнуто, что СРН «считает своею обязанностью стремится к тому, чтобы Русские финансы вышли из подчинения иностранных рынков…». В программе было отмечено, что «…Союз должен всеми способами содействовать тому, чтобы призывать Русских капиталистов к борьбе с…. иностранными капиталами и вызвать приток государственных капиталов на арену борьбы Русских предпринимателей с… иностранными…».
Разумеется, для трудящихся России нет никакой разницы, кто наживается на их труде – иностранный капитал либо отечественный. Тем не менее, процитированный документ позволяет полностью понять особенности развития нашей страны в начале прошлого столетия. В частности, мы убедились в том, что огромная доля зарубежного капитала была реальностью.
О покровительствовании со стороны царского правительства иностранному капиталу позволяют утверждать некоторые документы. Например, содержание письма синдика фондовых маклеров Парижа В. Вернейля В.Н, Коковцову от 13 декабря 1906 года: «Я предлагаю образовать здесь, с помощью друзей, разделяющих мой образ мыслей мощную финансовую группу, которая была бы готова изучить существующие уже в России коммерческие и промышленные предприятия, способные, с помощью французских капиталов, к широкому развитию…. Само собой разумеется, речь идёт только о предприятиях вполне солидных, на полном ходу и предоставляемых французской публике по ценам, которые позволяли бы широко вознаграждать капитала, которые ими заинтересуются».
В свою очередь, В.Н. Коковцов (Минфин) дал 21 декабря того же года следующий ответ: «Я принимаю Вашу мысль вполне и обещаю Вам самую широкую поддержку, как и поддержку правительства… Я разделяю также Вашу мысль присоединить к французским капиталам главнейшие Русские банки».
Теперь мы переходим к несколько другой теме. Все те, кто полагает, что данное явление является «закономерным», они опускают одну, весьма существенную деталь. Данные утверждения всегда использовали (и используют) империалистические страны, которые стремятся навязать либеральные и «глобалистские» стандарты развивающимся государств, с целью закрепления их полуколониального статуса. Между прочим, об этом прямо писал бывший руководитель Всемирного банка Джозеф Стиглиц в своей книге «Глобализация. Тревожные тенденции». Он подчеркнул, что «критики глобализации обвиняют страны Запада в лицемерии, и они в этом правы. Западные страны подтолкнули бедные страны к ликвидации торговых барьеров, сохранив при этом свои собственные…».
Кроме того, в нашем распоряжении имеется перечень американских законов, направленных на ограничение присутствия иностранных инвесторов в стратегически важных отраслях экономики. Прежде всего – закон об иностранных инвестициях и национальной безопасности (The Foreign Investment and National Security ACT of 2007). Перечислим другие законодательные акты, ограничивающие участие зарубежного капитала в конкретных отраслях: Defense Production Act of 1950 (оборонная промышленность), Atomic Energy Act of 1954 (атомная промышленность), The Commercial Fishing Industry Vessel Anti – Reflagging ACT of 1987 (сельскохозяйственное производство и рыбная промышленность), Primary Dealers Act of 1988 (банковская и биржевая деятельность).
Руководитель группы международных проектов юридической фирмы «Вегас – Лекс» Юрий Бортников в своей статье «Ограничения на приобретение акций иностранными инвесторами в зарубежных странах», опубликованной в журнале «Рынок ценных бумаг» в 2008 году, пишет, что в США функционирует Комитет по иностранным инвестициям (CFIUS), который может рекомендовать запрет «на осуществление сделки приобретения акций американской компании любым иностранным инвестором, если сочтет сделку представляющей угрозу национальной безопасности США».
И это не случайно. Ведь никто своими руками не станет взращивать себе сильно развитого в промышленном отношении конкурента. Кроме того, делая ставку на импорт товаров и капиталов, страна подвергает себя существенным рискам. Например, существует возможность рукотворного эмбарго в наиболее чувствительных отраслях машиностроения (особенно если оно существенно зависит от импортных поставок станков и оборудования). Также не следует забывать, что в случае, если производственные мощности в других странах окажутся нужными в наибольшей степени, то они будут моментально свёрнуты. И с чем тогда останется государство? С полным свёртыванием производственных мощностей? С огромной армией безработных? [1]
Именно это и произошло в нашей стране в начале XX века – главным образом, в годы Первой мировой войны. Были ли решены задачи ускоренного проведения индустриализации, была ли решена проблема ликвидации зависимости от внешних поставок машин, станков и оборудования после того, как царское правительство сделало ставку на максимальное привлечение зарубежных инвесторов? Ответ на данные вопросы мы можем найти в воспоминаниях А.И. Деникина «Очерки Русской смуты». Так, он пишет, что в довоенный период из-за «недостаточного внимания власти к развитию производительных сил страны, промышленность наша находилась в состоянии неустойчивом и в большей зависимости от иностранных рынков даже в отношении таких материалов, которые, казалось бы, можно добывать дома».
Он приводит пример того, как «в 1912 году в Русской промышленности ощущался сильный недостаток чугуна, а в 1913 – серьёзный топливный кризис». По словам Деникина, «заграничный ввоз металла возрастал с 1908 по 1913 г. с 29% до 34%; хлопка до войны мы получали извне 48%…».
О контрпродуктивном характере политики зарубежного капитала в отношении российской промышленности также свидетельствует содержание рапорта прокурора Харьковской судебной палаты на имя министра юстиции от 10 мая 1914 года № 3942: «В дополнении к рапорту от 25 апреля с.г. за № 3470 имею честь донести…., что в настоящее время продолжается осмотр документов, отобранных в правлении и харьковском отделении общества «Продуголь», причём выясняется, между прочим, что это общество, являясь распорядительным органом синдиката каменноугольных предприятий Донецкого бассейна, находится в полном подчинении особой заграничной организации названных предприятий – Парижскому комитету». Далее в соответствующем рапорте обнародованы документы свидетельствующие о том, что упомянутый Парижский комитет диктовал российским предприятиям объемы производства угля, а также уровень цен, по которым он продавался на российском рынке. Именно это и привело к «угольному голоду» в канун Первой мировой войны.
В конечном итоге данные игры дорого обошлись России в 1914 – 1917 гг. Так, упомянутый нами А.И. Деникин писал, что «война оказала несомненно глубокое влияние на состояние промышленности: прекращение нормального ввоза и потеря Домбровских копей; ослабление транспорта, в силу стратегических перевозок и следовательно, уменьшение подвоза топлива и сырья». Также «почти полное прекращение ввоза сельскохозяйственных машин» в годы Первой мировой войны болезненно сказалось на положении дел в стране.
К слову, Деникин в «Очерках Русской смуты» писал и о финансовых проблемах России, имевших место до 1914 года. Так, он отмечал следующее: «Главными недостатками нашего довоенного бюджета считаются базирование его на доходах от винной монополии (800 млн. рубл.) и почти полное отсутствие прямого обложения. Перед войной бюджет России простирался до 3 1/2 миллиардов рублей, государственный долг – около 8 1/2 миллиардов; одних процентов мы платили до 400 миллионов; почти половина этой суммы шла за границу, погашаясь частью 1 1/2-миллиардного нашего вывоза». Но более подробно данная тема была затронута в книге действительного члена Императорского русского военно-исторического общества генерала А.Д. Нечволодова «От разорения к богатству», вышедшей в свет в 1906 году. Вот его оценки финансового состояния Российской империи:
«Иностранные капиталы, (вместе с займами) говорит г. Табурно, участвуют в нашей задолженности в сумме около 5.800 млн. рублей; за 20 летний период Россия уплатила процентов и срочного погашения на иностранные капиталы, вложенные в государственные и частнопромышленные бумаги, около 4.372 млн. рублей. Если к этой цифре добавить расходы русских за границей, составляющие за 20 лет около 1.370 млн. рублей, то окажется, что Россия за 20 летний период с 1882—1901 г.г. уплатила заграницу около 5.740 млн. рублей или около 15 1/2 миллиардов франков.
Т.е. мы уплачиваем иностранцам в каждые 6 1/2 лет дань, равную по величине колоссальной контрибуции, уплаченной Францией своей победительнице Германии».
Нечволодов задался вопросом: «Где же мы берем необходимые суммы для расплаты по своим же обязательствам? Над этим можно и необходимо призадуматься. Без войны, без затрат, без человеческих жертв, иностранцы все более и более побеждают нас, каждые 5—6 лет, нанося нам финансовый разгром, равный разгрому Франции в 1870 году».
К какому умозаключению пришёл он в своей работе? «Действительно: по количеству задолженности, мы уже первая держава в мире, при этом, мы единственная из держав, у которой большая половина этой задолженности внешняя; последний заем в 842.750.000 рублей совершен на столь невыгодных условиях, что мы сразу потеряли при его реализации свыше 120 миллионов рублей; при этом мы обязались в течение двух лет не совершать новых займов, не смотря на то, что одна половина из этого займа пойдет на покрытие наших иностранных краткосрочных обязательств, заключенных вследствие войны, а другая на покрытие дефицита в бюджете на 1906 год, почему на поднятие народного благосостояния из займа этого — не останется ни одной копейки, хотя уплата роста и погашения по нем и легла на Россию новым бременем в 49.200.000 рублей в год.
Т.е. суммой на 8 миллионов рублей больше, чем смета Министерства Народного Просвещения на 1906 год, причем около треть четвертей этого долга мы должны за границу; поэтому платеж % и погашения по нем — является новым могущественным насосом для вытягивания золота из страны и сильного ухудшения нашего расчетного баланса.
..Таким образом, результаты введения иностранного капитала в Государство следующие: понижение общего благосостояния в прилежащей местности и высасывание золота из страны».
Таким образом, мы видим, как зарубежные финансовые спекулянты наживались на всех проблемах Российской империи. Все их начинания на территории нашей страны сводились исключительно к обычным «играм» в финансовой сфере, но не к развитию производственного сектора. Наша страна не получала от данного положения дел выгоды. Причем это признавали не только Советские историографы, но и лица, служившие самодержавному строю, а также непримиримые враги Советской власти. Всё вышеизложенное свидетельствовало об одном – о бесполезности ориентации на ведущую роль зарубежных капиталов как на базовый локомотив развития. Напротив, деятельность последних структур носила вредительский характер. Дело в том, что наши т.н. «партнёры» пытались ослабить Россию, особенно в преддверии надвигающейся войны. А то, что Великобритания и Франция формально входили в Антанту вместе с Россией, ни о чем не говорило. Напротив, вся история показала, что за разговорами о т.н. «союзнических отношениях» всегда скрывалось желание западных держав обвести нашу страну вокруг пальца.
В такой вот обстановке – в условиях нерешённости вопроса проведения ускоренной модернизации экономики, огромной степени зависимости российской экономики от диктата зарубежного капитала, с колоссальным внешним долгом, наша страна вступила во всемирную бойню в 1914 году.
[1] В ответ на данные аргументы некоторые могут заявить следующее: в Советской России во времена Ленинского НЭПа, а также в КНР после начала реформ Дэн Сяо Пина и на Кубе с 1990-х годов власти тоже используют иностранных капиталистов в качестве концессионеров. И, по мнению либералов, ничего разрушительного здесь нет. Однако не следует путать «божий дар с яичницей». Одно дело – использование механизма концессий (т.е., производственные объекты остаются в государственной собственности, но передаются иностранным инвесторам в пользовании. Кроме того, государство контролирует использование концессионерами своего имущества). Другое дело – продажа предприятий в собственность иностранным фирмам. Это совершенно разные вещи.
Михаил Чистый
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
