В предыдущей статье мы показали, как летом 1917 года народ, недовольный обманом со стороны Временного правительства и Петроградского совета, его фактическим нежеланием решать ключевые проблемы общества, начал в массовом порядке выражать протест. Вполне понятно, что «февралисты», находящиеся в то время у власти, ощущая быстрый уход почвы из под ног, прибегли к откровенной провокации и к насилию. Речь идёт о кровавом разгоне демонстрации, прошедшей в Петрограде 3-4 (16-17) июля 1917 года.
На наш взгляд, сперва следует упомянуть, что 100 лет назад правящие круги обвинили большевиков в использовании противозаконных методов борьбы, в попытке провоцирования гражданского конфликта и т.д. Известно, что в дальнейшем последовало резкое усиление давления на РСДРП (б) (равно как и на партийную печать). Про попытки арестовать В.И. Ленина, запретить деятельность самих большевиков также все знают. Отметим, что на протяжении последних тридцати лет целый ряд антикоммунистически настроенных деятелей периодически вспоминают июльские вооружённые столкновения в Петрограде в 1917 году, приводя их в качестве «доказательств» «агрессивных намерений» большевистской партии, её «экстремистских устремлений» и т.д. Как правило, далее начинают следовать рассуждения о большевиках как о сторонниках «насилия ради насилия», якобы целенаправленно «разжигавших гражданскую войну».
На слуху и другие утверждения – о «провоцировании» большевиками реакции Временного правительства якобы с целью «приближения ситуации», при которой им, дескать, удалось бы «захватить власть».
Однако соответствующие утверждения нисколько не соответствуют действительности. Прежде всего, не следует забывать об установке В.И. Ленина о мирном развитии революции как возможности «крайне редкой» в истории и «крайне ценной». Об этом мы писали в отдельной статье. Здесь обратим внимание на Ленинскую статью «О двоевластии», опубликованную им в 28-ом выпуске газеты «Правда» от 9 апреля 1917 года. В данной заметке он подчеркнул, что Временное правительство «нельзя «свергнуть» обычным способом«. И это обусловлено тем, что оно «опирается на «поддержку» буржуазии вторым правительством, Советом рабочих депутатов«, которое, в свою очередь, является единственно возможным революционным правительством, «прямо выражающим сознание и волю большинства рабочих и крестьян«.
Таков был ответ Владимира Ленина тогдашним «горячим головам», выступавшем за немедленное использование крайних мер, не учитывая особенности обстановки. И о каком намерении «толкнуть народ на стезю кровопролития» после этого можно говорить?
Правда, некоторые могут возразить: всё это было словесной шелухой, призванной закамуфлировать подлинную сущность действий большевиков. Но если это так, то почему в июне 1917 года после запрета со стороны Съезда Советов проведения любых демонстраций (даже мирных) большевики через партийную печать приняли решение не выводить людей на улицы?[1] Более того, Центральный комитет партии призвал всех её членов «и всех сочувствующих ей провести это постановление в жизнь«. Разве политическая сила, которая целенаправленно стремится «спровоцировать гражданскую бойню» и т.д., станет выполнять постановление властей о запрете проведения публичных мероприятий?
Однако к насилию прибегли как раз правящие круги. Усугубление всеобъемлющего экономического и политического кризиса, военных поражений России на фронтах, фактическое нежелание решать острые социальные вопросы, а также после открытого отказа эсеро-меньшевистской своры (под чью диктовку фактически проходил первый Всероссийский съезд Советов) выводить нашу страну из всемирной бойни, пресекать махинации и саботаж со стороны олигархии и ставить под контроль Временное правительство, плюс активизация массовых выступлений трудящихся на улицах российских городов, — всё это показывало, что «февралисты» уже не могут управлять страной. Осознавая собственный политический провал, они прибегли к использованию последнего способа удержания у власти, — к разжиганию гражданской войны и к кровопролитию. Так, ещё в июне 1917 года в ряде городов в отношении участников антиправительственных демонстраций были применены насильственные методы. Например, 25 июня 1917 года в Перми была разогнана демонстрация, проводившаяся большевиками. Ряд её участников подвергся арестам и жестоким избиениям.
Соответственно, то, что произошло в начале июля 1917 года, было вполне предсказуемо.
Провалы наступательных операций на фронтах (равно как и усугубление кризиса в стране), не могли не привести к всплеску стихийных волнений трудящихся. Именно поэтому 3(16) июля 1917 года в Выборгском районе Петрограда на протяжении всего дня проходили стихийные выступления. А отдельные демонстрации переросли в общую вооружённую манифестацию. Однако распад правительственной коалиции (уход в отставку пяти министров-кадетов из Временного правительства) побудил рабочих и солдат к выступлениям. Историк В.Т. Логинов подчёркивал, что они, получив информацию о правительственном кризисе, пришли к следующему выводу: раньше в правительстве было 10 «министров-капиталистов», которые «являлись причиной всех зол«. Теперь их осталось пятеро. Следовательно, вопрос стоит об их смещении. На этом основании они полагали, что «если как следует нажать на «соглашателей» – власть перейдёт к Советам«.
Однако, вопреки домыслам антисоветчиков, большевики не имели никакого отношения к инициированию вооружённых выступлений. Напротив, они прилагали все усилия, направленные на недопущение развития подобных событий. Так, к восстанию солдат 1-ого Пулемётного полка призывали не сторонники В.И. Ленина, а анархистские элементы. Руководители т.н. «анархо-коммунистов» приняли решение выступить утром 3 июля перед солдатами с призывами к переходу к радикальным действиям. В частности, они распространяли околесицу про мифический «отрыв от масс» большевиков.[2] В этой связи, по их мнению, настало время для прямого взятия власти.
Следует отметить, что делегаты 1-ого пулемётного полка, направившего своих делегатов в Кронштадт (которые должны были вооружиться и направиться на Петроград), находились под влиянием анархистов. Об этом вспоминал Ф.Д. раскольников.
Также сошлёмся на интервью «Ленте. ру» доктора исторических наук А.В. Шубина от 13 ноября 2016 года.[3] Он, затрагивая соответствующую тему, подчеркнул, что «2 июля анархисты, Троцкий, который тогда был социал-демократом – межрайонцем…, накрутили солдат Первого пулемётного полка против Временного правительства….». Т.е., не только явные левооппортунистические элементы вроде анархистов, но и закамуфлированные лазутчики реакции сделали своё чёрное дело, фактически подставив под удар со стороны буржуазии пролетарское движение. Речь идёт как раз о Троцком – о том деятеле, которому буржуазия и её политические представители (как международной, так и российской) создавали все условия для беспрепятственного возвращения в Россию.[4] Нельзя исключать того, что он, будучи агентом международного капитала, внедрённым в пролетарское движение,[5] стремился подтолкнуть дело к провокации для последующего облегчения реакции возможностей разгрома революционного движения.
Большевики, согласно воспоминаниям Советского государственного и партийного деятеля Н.И. Подвойского, 2-3 июля в расположении 1-ого Пулемётного полка как раз призывали людей к спокойствию. Более того, украинский историк С.В. Кульчицкий в своём труде «Русская революция 1917 года: Новый взгляд» отметил, что 3 июля 1917 года – когда большевикам стало известно о развитии событий в Петрограде, члены ЦК партии высказались против участия в демонстрации.
Правда, некоторые могут сообщить, что участие ряда представителей большевистской партии в демонстрации 3 июля (в утреннее время) якобы свидетельствует об обратном. Но это поверхностный взгляд. Историк А.В. Шубин в своём вышеупомянутом интервью отметил, что «некоторые наиболее рьяные большевики» действовали как раз «без санкции ЦК«.
И уже потом – когда стало ясно, что удержать массы народа от участия в демонстрации невозможно, большевики приняли решение об участии в демонстрации. В.И. Ленин в дальнейшем писал, что соответствующий шаг был направлен на то, чтобы «придать движению мирный и организованный характер«.[6] Как бы антикоммунисты всех мастей не пытались доказать, будто соответствующие слова были «камуфляжем», партии было крайне невыгодно переходить к непродуманным действиям. Между прочим, об этом весьма чётко было написано в «Кратком курсе истории ВКП(б)» 1938 года: «Большевистская партия была против вооруженного выступления в этот момент, так как она считала, что революционный кризис ещё не назрел, что армия и провинция ещё не готовы для поддержания восстания в столице, что изолированное и преждевременное восстание в столице может лишь облегчить контрреволюции разгром авангарда революции«.
Это подтверждает и доктор исторических наук А.В. Шубин. По его словам, «для революционных действий обстановка была благоприятной, а вот большевики оказались в растерянности: они этого всего не планировали«. Затем они «приняли решение участвовать в манифестации и перехватывать инициативу«. В результате «анархистов в большей степени оттеснили, хотя они продолжали участвовать в этих событиях«. И «анархо-большевистская демонстрация, напутствованная Лениным в духе «дисциплина и осторожность», направилась к Таврическому дворцу требовать от Советов взятия власти«.
Действительно, 4 июля 1917 года демонстрация проходила без происшествий. В.И. Ленин и другие большевистские деятели выступали перед собравшимися с балкона особняка Кшесинской. Призывов к вооружённому захвату власти не звучало. В дальнейшем участники манифестации направились по направлению к Таврическому дворцу. Во время движения по Невскому проспекту до Литейного никаких столкновений не наблюдалось. И, согласно воспоминаниям Ф.Ф. Раскольникова, на пресечении Литейного и Невского проспектов участники шествия подверглись обстрелу.
Казалось бы: если речь идёт о разгоне властью демонстрации, то обычно вызывают воинские подразделения, которые, в свою очередь, оказывают противодействие манифестантам. Но в данном случае происходило следующее. Вышеупомянутый деятель вспоминал, что «более жестокий обстрел» ожидал участников шествия «на углу Литейного и Пантелеймонской улицы«. Фёдор Раскольников – будучи непосредственным участником данного события подробно написал, как всё это произошло: «Ещё около Бассейной впереди появился какой-то неведомый грузовик. На нём сидела кучка солдат, а сзади был установлен пулемет Максима. Грузовой автомобиль, став во главе демонстрации, медленным ходом пошёл по одному направлению с нами. Люди, на нём находившиеся, были нам не известны, а потому мы предложили им отделиться от процессии. Они, весело смеясь, прибавили ходу«. И после того, как «авангард кронштадтцев поравнялся с Пантелеймонской улицей«, внезапно «раздались первые выстрелы«. Раскольников пишет, что «грузовик со своей стороны открыл частую пулемётную стрельбу не то по нас, не то по окнам домов«. По его словам, «нужно было видеть, какое возмущение и вместе с тем смятение охватило наши ряды«.
Между прочим, произошло это «после того как демонстрация спокойно проследовала по Васильевскому острову, Петербургской стороне и центральным кварталам города«. Вполне понятно, что «кронштадтцы инстинктивно схватились за винтовки и начали ответную стрельбу«. Фёдор Раскольников отметил, что «частые,… но беспорядочные выстрелы создавали впечатление настоящего боя с той разницей, что позиции противника были абсолютно неизвестны«.
Всё это вполне сопоставимо с тактикой инициаторов «цветных переворотов», которые периодически используют таинственную «третью силу» для дополнительного раскачивания обстановки. Это происходило и в Румынии в 1989 году (в момент свержения Чаушеску), и в Москве в октябре 1993 года, когда марионеточный ельцинский режим дал согласие на размещение «таинственных снайперов», привезённых из Европы, на крышах домов,[7] и в Таиланде, и в Киргизии в 2010 году, и в Киеве в феврале 2014 года. Т.е., западный империализм, действуя соответствующим образом, стремится достичь двух целей:
1) способствовать усугублению политического кризиса в стране путём разжигания гражданского противостояния (ведь провоцирование мирового хаоса облегчает мировому капиталу возможности для усиления международной экспансии);
2) спасти пошатнувшиеся политические режимы, подконтрольные «мировому сообществу» с помощью искусственной провокации и подставы оппозиции;
3) в случае, если речь идёт о борьбе против правительства, не подчиняющегося диктату мировой буржуазии, — для провоцирования недовольных, их подталкивания к крайним методам борьбы.
В июле 1917 года речь шла о стремлении западного капитала спасти режим «февралистов», проводящем политику в его интересах. Мировой империализм понимал, чем в конечном итоге обернётся для него потеря авторитета Временного правительства и Петроградского совета, нарастание протестных настроений. Речь шла о возможной потери западной буржуазией собственной «обслуги», в которую они руками львовых, керенских и прочих превращали Россию. Именно поэтому они пошли на провокацию.
Посудите сами: демонстранты собрались. Манифестация состоялась (большевистские лидеры выступили перед народом). Потом все идут по Невскому проспекту. Никто не пытается остановить участников шествия. Однако позже на углу Литейного и Невского проспектов с крыш зданий открывают огонь (и вдобавок к ним присоединяются неизвестные лица, внезапно приехавшие на грузовике и не пожелавшие выполнить просьбу покинуть место проведения мероприятия).
Об этом, между прочим, подробно пишет даже Н.В. Стариков в своей книге «Национализация рубля – путь к свободе России» – деятель, взгляды которого далеки от коммунистических. В то же время он полагает, будто к событиям 4 июля 1917 года не имеют никакого отношения не только большевики, но и Временное правительство. Дескать, всё обусловлено исключительно стремлением Запада «подлить масло в огонь». Но это не совсем так. Безусловно, западные страны имели собственные интерес во всём этом. Но разве могло такое произойти без согласия правящих кругов? Трудно предположить, чтобы Временное правительство и Петроградский совет не были осведомлены о намерениях западных спецслужб совершить провокацию в Петрограде (иначе грош им цена как правителям). Если располагали информацией и не пытались воспрепятствовать – значит, были заинтересованы в соответствующем исходе. И именно для того, чтобы появилась возможность свалить всё на большевиков и разгромить их.
Тем не менее, даже при создавшихся обстоятельствах большевики вовсе не ставили вопроса о немедленном переходе к крайним мерам. Так, после расстрела демонстрации в Петрограде ЦК партии на своём заседании приняло решение прекратить уличные выступления. Позднее И.В. Сталин подчёркивал, что в духе соответствующего решения составлялось воззвание, в котором было отмечено следующее: «Демонстрация 3-4 июля закончилась… Наш пароль: стойкость, выдержка, спокойствие«.[8]
Но дальнейший ход событий продемонстрировал, что расстрел июльской демонстрации был лишь началом усиления наступления реакции. Известно, что затем последовали такие события как разгром типографии «Труд», печатавшей большевистские издания, а также помещения редакции газеты «Правда», закрытие большевистских газет (таких как «Правда», «Солдатская правда» и т.д.). Помимо вышеперечисленного, началась эскалация репрессий со стороны правящего режима. Сюда следует отнести и издание приказа об аресте В.И. Ленина (вкупе с фабрикацией обвинения в «шпионаже» в пользу Германии), арест ряда видных большевистских деятелей, объявление нелегальной большевистскую партию. В довершение всего – переход к прямому террору против большевистских и рабочих активистов (как иначе можно охарактеризовать убийство юнкерами рабочего Воинова за продажу «Листка Правды»?).
Известно, что в апреле 1917 года Владимир Ленин, принимая во внимание такие факторы как наличие двоевластия, отсутствие репрессивной буржуазно-помещичьей государственной машины, наличие огромного уровня политических свобод в России, ставил вопрос о целесообразности развития революционного процесса по мирному сценарию. Но в июле 1917 года обстановка изменилась коренным образом. Ситуация складывалась ужасная: разруха экономики нарастала, усиливались процессы обнищания населения, территориальная целостность страны трещала по швам, армия фактически разбежалась, все результаты прошлогодних военных успехов России переходили в руки внешнего противника. И силы, находящиеся у власти, не только не пытались противодействовать всему перечисленному, но и способствовали данным разрушительным явлениям. В добавок ко всему они взяли курс на установление диктаторского режима, на устранение тех, кто препятствует им грабить народ, подчинять Россию интересам западного капитала, делить её в пользу последнего.
Таким образом, с лета 1917 года Россия находилась в совершенно иной обстановке. И большевики не могли этого не замечать. Следовательно, на повестку дня вставал вопрос о переходе к иным способам борьбы – к тем, которые наиболее адекватны создавшейся ситуации.
Михаил Чистый
[1] Об этом было написано в выпуске газеты «Правда» за 10 (23) июня 1917 года
[2] Это один из примеров, когда действия ультралевых группировок, голословно обвиняющих пролетарскую партию в «оппортунизме», а также призывающих к немедленному переходу к крайним формам борьбы – без учёта реальной обстановки, оказали огромнейшую услугу классу эксплуататоров. Стремясь «забежать вперёд», несвоевременно ввязаться в бой, левые оппортунисты добились не победы социалистической революции, а прямо противоположного – усиления буржуазной реакции, активизации подавления трудящихся и их представителей.
[3] Его трудно заподозрить в симпатиях к коммунистической идеологии. Соответственно, всё, что изложил А.В. Шубин, понятное дело, было направлено отнюдь не на пропаганду большевистских идей и не на обеление их деятельности, а на установление объективной картины.
[4] Речь идёт о запросе А.Ф. Керенского английским властям, что признавал в своих мемуарах британский посол в России Брюс Локкарт.
[5] События последующих лет (главным образом, его деятельность на посту Главы концессионного комитета во второй половине 1920-х годов, плюс блокирование с гитлеровцами в 1930-ые годы для борьбы с Советским союзом) прямо доказали соответствующий тезис.
[6] В.И. Ленин. Проект резолюции о современном политическом моменте//
ПСС, издание 5, том 34
[7] Об этом заявил бывшему корреспонденту «Московского комсомольца» Марку Дейчу высокопоставленный представитель органов государственной безопасности, не желая оглашать собственную фамилию. Соответствующие сведения были подтверждены и Комиссией Государственной Думы по объявлению импичмента президенту Б.Н. Ельцину в 1998 – 1999 гг.
[8] Из выступления И.В. Сталина на VI съезде РСДРП (б) 27 июля 1917 года.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
