15 февраля исполняется 110 лет со дня рождения советского татарского поэта Мусы Джалиля, погибшего в борьбе против германского фашизма в Берлине в 1944 году. В России помнят подвиг Мусы Джалиля и его соратников — участников движения Сопротивления, казнённых на гильотине в берлинской тюрьме Плётцензее «за подрыв военной мощи» германского рейха. В связи со 110-летием со дня рождения поэта-героя на его родине — в Оренбуржье, а также в Казани, Москве и других городах проходят торжественные мероприятия, связанные со знаменательной датой. В центре внимания нового поколения соотечественников ставшие вершиной творчества поэта и его последним словом стихи, написанные в тюрьме Моабит.
РОДИЛСЯ Муса Мустафович Залилов (Джалилов) в деревне Мустафино близ Оренбурга, рано овладел грамотой, учился в медресе «Хусаиния» в Оренбурге, затем на рабфаке в Казани. В 1927 году был принят в Московский университет, который окончил в 1931 году. Перед войной Муса Джалиль, уже известный поэт, выпустивший 12 сборников своих стихотворений и написавший либретто нескольких национальных опер, избран председателем правления Союза писателей Татарии.
В первые дни войны поэт был призван в армию, а в марте 1942 года по окончании курсов политработников в Москве политрук М.М. Залилов был отправлен на фронт. На Волховском фронте Муса Джалиль работает в армейской газете «Отвага». В конце июня 1942 года тяжело раненный в бою политрук попал в плен. Это был момент, когда командовавший оказавшейся в окружении Второй ударной армией генерал А. Власов перешёл на сторону врага. Муса Джалиль, как и тысячи попавших в плен солдат, прошёл через «сорок смертей» и оказался в крепости Демблин на территории оккупированной нацистами Польши. Во фронтовой статистике он попал в графу «пропавших без вести».
Первая весточка о судьбе поэта пришла из Берлина в Москву в самом конце войны: в конце апреля 1945 года наши войска очистили от нацистов территорию тюрьмы Моабит, там в груде книг нашли записку, в которой Муса Джалиль просил передать писателям в Москве — Александру Фадееву и другим, что он находился в заточении в берлинской тюрьме и приговорён к смертной казни. Кто-то, не очень грамотный, приписал на листке: «Вашего Джамбула нет уже в живых». Послание поэта пришло в Москву летом 1945 года. Об этом сообщил А. Фадеев жене М. Джалиля через несколько месяцев в письме «Товарищу Залиловой». Местонахождение записки до сих пор исследователям неизвестно.
Между тем весной 1946 года вернувшийся из плена Нигмат Терегулов доставил в Казань блокнот со стихами, записанными арабской вязью рукой Мусы Джалиля. Примерно год спустя из Брюсселя через посольство в Москву был доставлен ещё один блокнот с его стихами, записанными латинским шрифтом. Этот блокнот сохранил бельгиец Андрэ Тиммерманс, находившийся в одной камере с поэтом в Моабитской тюрьме. Именно ему посвящено последнее, известное нам стихотворение «Новогодние пожелания», датированное первым января 1944 года.
Однако и это свидетельство не стало основанием для реабилитации поэта, подозреваемого в измене. Расследование продолжалось до 1951 года, когда было прекращено «в связи со смертью подследственного». Имя Мусы Джалиля оставалось фактически под запретом вплоть до 1953 года. Через несколько недель после смерти И.В. Сталина главный редактор «Литературной газеты» Константин Симонов, проявив гражданскую смелость, добился разрешения опубликовать некоторые стихи Мусы Джалиля в переводе на русский язык. Дочь поэта Чулпан и сегодня вспоминает 25 апреля 1953 года как счастливый для семьи день, как второй день рождения Мусы Джалиля. Это был ясный сигнал в Казань: стихи Джалиля можно печатать в оригинале. Друг поэта казанский литератор Гази Кашшаф подготовил к печати стихи из двух моабитских блокнотов. И вот в конце 1953 года увидела свет книжечка небольшого формата под названием «Стихи, написанные в моабитском застенке» на татарском языке, напечатанная кириллицей.
В одном из последних стихов поэт уподобил свои песни волшебному клубку:
Как волшебный клубок
из сказки,
Песни — на всём моём
пути…
Идите по следу до самой
последней,
Коль захотите меня найти!
Именно по следам песен Мусы Джалиля пошли Г. Кашшаф, К. Симонов, Р. Мустафин и другие писатели, чтобы до конца выяснить судьбу поэта и его сподвижников в плену. Песни поэта служили им как вехи на смертельно опасном пути борьбы против нацистского режима. Джалилю и его единомышленникам пришлось принять личину коллаборационистов, когда созданный гитлеровцами «национальный комитет» стал вербовать пленных в татарский легион. К этому моменту соратники Джалиля успели создать в лагере крепости Демблин подпольную сеть групп сопротивления.
Первый, сформированный под номером 825 батальон этого легиона, отправленный на Восточный фронт, перешёл к партизанам в Белоруссии 23 февраля 1943 года. Тем временем, оказавшись сначала в лагере Вустрау, затем и в самом Берлине, Муса Джалиль и его сподвижники продолжали подрывную работу против нацистов: наладили печатание нелегальных листовок, готовясь к восстанию и переходу к своим. Муса Джалиль был идейным руководителем групп Сопротивления. Организатором подполья стал молодой офицер Гайнан Курмашев. В «роту пропаганды» и «капеллу» входили также писатель из Казани Абдулла Алишев, журналист из Москвы Ахмет Симаев и другие.
Татарская группа Сопротивления действовала в чрезвычайно сложных условиях, самоотверженно продолжая смертельно опасную работу. Однако не дремали и гестаповцы. Роковую роль для подпольщиков сыграла выявленная ищейками в тексте одной из листовок буква с еле заметной щербинкой. По этому дефекту была найдена пишущая машинка в радиостудии «Винета», где «кто-то из татар» мог тайно воспользоваться ею ночью. Так гестаповцы напали на след Ахмета Симаева, установили слежку, чтобы выявить сообщников и взять подпольщиков с поличным. Первым был схвачен в радомском лагере под Варшавой Муса Джалиль. Почти одновременно арестовали руководителя «капеллы» Гайнана Курмашева.
В Берлине гестаповцы совершили налёт на редакцию газеты «Идель-Урал», арестовали Абдуллу Алишева и других сотрудников газеты. В радиостудии подпольщики были взяты во время прослушивания передачи с Большой земли — сводки Совинформбюро. Всего в Берлине и в легионе нацисты арестовали около 80 подозреваемых. Началось расследование, затянувшееся на несколько месяцев. Гестапо хотело выявить всю подпольную сеть. Судя по всему, руководители взяли всю вину на себя, не выдали своих сподвижников. А их было немало в батальонах легиона, направленных на Балканы, в Италию, Францию на подавление партизан. Однако и там подпольщики организовали переход к партизанам, уход в маки…
Знали ли в Москве о существовании подпольных групп в татарском легионе? Разумеется, полная информация едва ли имела место. Но известен факт перехода через линию фронта в сентябре 1943 года Муллаяна Габдуллина, который тотчас после возвращения обратился с письмом в ЦК партии, где сообщил о действии в Берлине подпольной организации, «ячейки ВКП(б)», отметив личную роль в этом Гайнана Курмашева.
Суд над группой Курмашева и Джалиля состоялся в Дрездене в середине февраля 1944 года. Документы судебного следствия, как полагают исследователи, сгорели во время воздушных налётов американских бомбардировщиков на Дрезден, особенно жестоких в конце войны. Однако итоговый документ судебного процесса стал известен недавно из другого источника. Лига российско-германской дружбы обратилась в сенат Берлина в мае 1995 года с просьбой установить памятную плиту с именами участников группы Курмашева и Джалиля на месте их гибели в Плётцензее. Ветераны доставили из Казани в Берлин отлитую по указанию президента Татарстана М.Ш. Шаймиева плиту. В течение ряда лет плита бережно хранилась в сторожке мемориала, однако разрешения на размещение плиты не было.
В Плётцензее за время войны были казнены почти три тысячи человек. Мемориал посвящён всем жертвам гитлеровского режима. Кроме того, у германских властей не было юридического документа, подтверждавшего, что группа Джалиля — жертва нацистской юстиции. По поручению сената Берлина руководитель мемориала «Германское Сопротивление» д-р Иоханнес Тухель предпринял дополнительные изыскания, в результате которых был выявлен в пражском архиве документ под названием «Курмашев и 10 других» — выписка из приговора имперского суда от 12 февраля 1944 года.
В приговоре имперского суда имя Гайнана Курмашева поставлено на первое место не случайно. Нацистские судьи определяли места в приговоре по степени доказанной вины перед нацистским режимом. Гайнан Курмашев, самый молодой из осуждённых, был признан виновным в «содействии врагу», в «подрыве военной мощи» германского рейха и приговорён к смертной казни. Приговор ему записан в документе отдельной строкой как главному организатору подпольных групп. Муса Джалиль, старший по возрасту и по воинскому званию в Красной Армии, был поставлен на пятое место под фамилией Гумеров. Под этой фамилией он значился в «национальном комитете». В строке «профессия» чётко указано: писатель, в отличие от других, записанных легионерами. Подобное исключение было сделано также для Ахмета Симаева, журналиста, работавшего на радио, и для Гарифа Шабаева, работавшего в типографии. Имперский суд приговорил всех к смертной казни, восьмерых за подрыв военной мощи рейха, а троих — Зинната Хасанова, Ахата Атнашева и Галлянура Бухарова — за «недонесение» и «военную измену».
После вынесения приговора осуждённые находились в разных тюрьмах, сначала в Дрездене, а потом в Берлине (Моабит, Тегель, Шпандау). При случайных встречах с другими осуждёнными (в коридорах, на прогулке или в д`уше) они старались сообщить другим о вынесенном приговоре и неминуемой казни. Они надеялись, что тот, кто выживет, сообщит на родине об их судьбе. Конечно, и после приговора поэт продолжал выражать свои переживания в стихах. Однако стихи, написанные перед казнью, под топором палача, до нас не дошли. Но и в этом отношении ещё не всё потеряно.
Исследователь жизни и судьбы Мусы Джалиля писатель Рафаэль Мустафин установил, что представители эмигрантских кругов посещали поэта в тюрьме и, вероятно, тюремщики могли отдать им вещи казнённых. Более того, установлено, что через посольство в Италии в Москву были переданы записки М. Джалиля. Этот факт зафиксирован в дипломатическом архиве, откуда они были изъяты компетентными органами. Официальный ответ на запросы исследователей, в каком архиве находятся бумаги, неизвестно. Тем не менее надежда на то, что ещё может быть обнаружена «третья тетрадь Джалиля», остаётся. В записях самого поэта мы читаем, что им написано в заточении 115 и даже 125 стихотворений. Нам же известны пока 94 произведения.
После ликвидации группы Джалиля и Курмашева нацистские власти занялись расследованием того, какую роль играла национальная песня в подрывной работе подпольщиков. Советские песни, причём не только слова, но и мелодии, были под запретом задолго до того. Теперь под контроль попали не только национальные песни, но и молитвы мулл.
После провала заговора и неудавшегося покушения на Гитлера 20 июля 1944 года были произведены аресты нескольких тысяч подозреваемых, в том числе военных, вплоть до высших чинов. Понадобились места в тюрьмах, и последовало распоряжение привести в исполнение вынесенные приговоры. Рано утром 25 августа 1944 года группа осуждённых на смертную казнь татар была вывезена из тюрьмы Моабит и доставлена в Плётцензее на окраине Берлина, где в каземате для экзекуций совершена казнь. Поочерёдно, с интервалом в три минуты, начиная с 12 часов 06 минут, обречённых бросали на гильотину под падающий топор. Первым был брошен под топор палача Гайнан Курмашев, затем десятеро других в последовательности, указанной в приговоре: Фуат Сайфельмулюков, Абдулла Алишев, Фуат Булатов, Муса Залилов (Гумеров), Гариф Шабаев, Ахмет Симаев, Абдулла Баталов, Зиннат Хасанов, Ахат Атнашев, Галлянур Бухараев. О смерти наших соотечественников сделана запись в «штандесамте» — ведомстве актов гражданского состояния района Шарлоттенбург.
По свидетельству католического священника Юрытко, осуждённые пошли на смерть мужественно, сохраняя человеческое достоинство. Он рассказал: когда рано утром 25 августа их вывели из камер, чтобы отправить к месту казни, они все вместе громко, чтобы слышали другие заключённые, запели свою татарскую песню. Какая именно была песня, видимо, останется навсегда загадкой. Это свидетельство очевидца дополнено в последние годы легендой, согласно которой мусульмане в свой смертный час произносили будто бы суры священного Корана. Спорить по этому поводу не будем. Одно бесспорно: джалильцы пошли на смерть мужественно, сохраняя верность Родине.
Подвиг Мусы Джалиля и его соратников, «Моабитская тетрадь» поэта получили, можно сказать, мировое признание как пример стойкости в борьбе против фашизма. Долгим и трудным был путь к реабилитации поэта и его сподвижников на родине. Но стихи и песни его оказались сильнее бюрократических препон. Благодаря моабитским стихам Мусы Джалиля восторжествовала историческая справедливость в отношении и его соратников.
В начале февраля 1956 года, за несколько дней до ХХ съезда КПСС, был опубликован указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Мусе Мустафовичу Залилову (Мусе Джалилю) звания Героя Советского Союза. В апреле 1957 года он стал лауреатом Ленинской премии за моабитский цикл стихов в одном ряду с выдающимися деятелями культуры — скульптором Сергеем Конёнковым, писателем Леонидом Леоновым, композитором Сергеем Прокофьевым и балериной Галиной Улановой. Имена соратников Мусы Джалиля стали широко известны позже, после проведённых расследований и исследований. В 1994 году у стен Казанского кремля, рядом с памятником поэта, установлен мемориал — барельеф с изображением соратников Мусы Джалиля.
Особо чтут память о Мусе Джалиле в Казани, Оренбурге, Москве. В столице имя поэта увековечено памятной плитой на доме № 11 в Столешниковом переулке. Именем поэта названа и одна из улиц в новом квартале города близ станции метро «Красногвардейская». Известно, что Московская гордума приняла решение об установлении памятника в створе улицы, носящей его имя. Словом, есть все основания считать Мусу Джалиля почётным гражданином Москвы: он жил и работал здесь с 1927 по 1942 год. К тому же Муса Джалиль — единственный в истории советской литературы писатель, удостоенный двух высших в ХХ веке почётных званий нашей страны: Героя Советского Союза и лауреата Ленинской премии.
В заключение следует сказать, что Муса Джалиль и его соратники признаны участниками Сопротивления фашизму и в Германии, причём в контексте истории общеевропейского движения Сопротивления. Памятная плита с именами наших соотечественников размещена в мемориале «Германское Сопротивление» в Берлине на Штауфенбергштрассе. В Плётцензее имеется стенд с информацией о Мусе Джалиле и его соратниках. Поэт верил, что будет жить в своих стихах, которые он называл песнями. В стихотворении «Мои песни» он ясно выразил свои чаяния:
Песни, в душе я взрастил
ваши всходы,
Ныне в Отчизне цветите
в тепле.
Сколько дано вам огня
и свободы,
Столько дано вам прожить
на земле!
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
