Госдума, 20 апреля
Странное все-таки впечатление оставил последний отчет правительства РФ в Госдуме. Если в ходе недавней прямой линии в воздухе витала какая-то напряженность, немногочисленные президентские шутки, как правило, повисали без ответной реакции зала, то выступление председателя правительства выглядело каким-то недостаточно серьезным, ненастоящим, постановочным. К месту и не к месту посмеивался сам премьер, улыбались члены кабинета, скученные в правительственной ложе, беззаботно веселились единороссы и «фронтовики» в президиуме и зале. Хотя во время мора даже гробовщикам невесело. Впрочем, возможно, здесь пока не тот случай…
НАВЕРНО, не ошибусь, если предположу, что люди старшего поколения, просматривая подобные официальные сюжеты, невольно сравнивают их с партийными съездами и пленумами советского периода. И каждый раз сравнение оказывается не в пользу современных политиков и политтехнологов. Любой политический или отчетный доклад съезду КПСС, любой доклад генерального секретаря на пленуме содержал как минимум больше конкретики, больше показателей и цифр, взаимно увязанных и представляющих собой законченную цепь ориентиров, определяющих направление дальнейшего развития как для партии, так и для всего советского общества.
Еще до начала отчета с высокой степенью вероятности можно было предположить, какие именно важные социально-экономические результаты и показатели 2015 года отметит премьер – трехпроцентный рост сельского хозяйства, ввод жилых домов (у премьера почему-то получилось меньше, чем у президента), успехи в пищевой промышленности, химическом производстве и фармацевтике. О состоянии большей части других отраслей докладчик, скорее всего, умолчит, а в тех случаях, когда умолчать невозможно, постарается обойти острые углы обтекаемыми фразами и ссылками на происки мирового империализма. В подобных случаях (когда вместо более или менее полной картины представляется эклектичный набор отдельных показателей) мне почему-то вспоминаются правила оценки армейского марш-броска – там результат всего подразделения оценивается по последнему пересекшему финишную черту. Возможно, и работу власти на всех уровнях правильнее было бы оценивать по похожим критериям, а самим представителям власти – похваляться успехами только тогда, когда самая запущенная отрасль и самое неэффективное производство достигнут приемлемых показателей (сопоставимых хотя бы с аналогичными показателями советского периода и эпохи плановой экономики).
Безусловным преимуществом медведевских докладов и выступлений, по моему мнению, является их структуризация – изначально определяются основные направления, а потом делается детализация заявленных тезисов. Подобный подход позволяет последовательно излагать позицию докладчика, не перескакивать с темы на тему и, при определенных условиях, должно обеспечить формирование какой-то целостной картины. На практике вопросы возникают к содержанию рассматриваемых вопросов и обоснованности выводов.
В докладе, представленном Госдуме, было определено пять направлений («без которых перспективное развитие практически невозможно» – оптимизация бюджетной политики, поддержка несырьевого экспорта и импортозамещения, улучшение деловой среды, повышение качества самого государства и развитие социальной сферы (направление определено как главное, но помещено на последнее место).
ПЕРВОМУ НАПРАВЛЕНИЮ – бюджетной политике – премьер уделил немного своего внимания. Он лишь указал на то, что правительство не стало проводить пропорциональное сокращение бюджета по всем статьям, а сокращались те направления, которые характеризовались низкой эффективностью. Однако как ни обходи очевидный факт экономии на социальных расходах, факт остается очевидным – коэффициенты индексации были взяты с потолка или с пола (учитывая их незначительность). Некоторой корректировке подверглись и те расходы, которые обычно противопоставляются социальным, – расходы на оборону. Почему-то выбор между пушками и маслом представляется единственно возможным, даже несмотря на то, что расходы на социальную сферу постоянно объявляются защищенными. А на практике получается, что защищенными у нас являются две крупные статьи расходов – поддержка банков, госкорпораций и крупных частных структур и приобретение американских ценных бумажек.
В ходе доклада и его обсуждения выяснились интересные особенности (которые Медведевым не были никак опровергнуты или объяснены). Оказывается, только за прошлый год более двух триллионов бюджетных было потрачено на поддержку банковской сферы. Так как речь идет исключительно о докапитализации, то эти деньги можно считать просто подаренными банкирам. Премьер, правда, гордо объявил (причем неоднократно) о том, что благодаря таким мерам удалось стабилизировать работу банков, а отток вкладов сменился притоком.
Тезис о стабилизации представляется как минимум спорным – особенно в условиях, когда банки с унылой периодичностью (в среднем по паре в неделю) осыпаются осенними листьями в вечное небытие (увлекая за собой новые и новые миллиарды). Что же касается притока вкладов, то очень хотелось бы узнать (может быть, и поименно, так как вряд ли их много), кто это в условиях обеднения и обнищания не прежние запасы проедает, а новые создает?
Триллион рублей по состоянию на конец года завис на счетах казенных, бюджетных и автономных учреждений. Причины представляются очевидными – деньги слишком поздно поступили на указанные счета и просто не могли быть использованы по предназначению в срок, оставшийся до конца года.
Еще один триллион, по материалам Счетной палаты, в течение года был использован не на те цели (уголовным преступлением это является не всегда, но израсходованные таким образом суммы должны быть возвращены в соответствующий бюджет).
Примерно полтора триллиона использовано на пополнение ФНБ и РФ (по существу – на приобретение американских облигаций).
Таким образом, дополнительная сумма, сопоставимая с половиной федерального бюджета, может и должна быть использована с соблюдением норм и требований бюджетного законодательства и в соответствии с логикой здравого смысла (это – в части вывоза средств для покупки чужих бумажек). Если это произойдет, то отпадет необходимость в поиске новых источников пополнения бюджета (прежде всего таких, как приватизация успешно работающих организаций), и корректировать расходы тоже будет не нужно.
Еще одним достижением в части бюджетной политики премьер считает то, что правительству удалось избежать корректировки бюджета 2016 года. По-видимому, Медведев считает, что корректировка бюджета необходима только тогда, когда надо урезать какие-то расходы. Между тем уже после утверждения бюджета на 2016 год было принято как минимум два решения, реализация которых должна существенно увеличить доходную часть – о пресловутой приватизации и о повышении акцизов. Естественным представляется одновременное внесение соответствующих изменений в доходную часть бюджета. Но этого не произошло. В результате дополнительными поступлениями фактически будет управлять финансовое ведомство, руководствуясь не положениями законодательства, а собственными представлениями о приоритете отдельных групп расходов (напомню, Минфин России не скрывает, что наращивание социальные расходов для него приоритетной задачей не является).
ПО ВТОРОМУ НАПРАВЛЕНИЮ, импортозамещению и поддержке несырьевого экспорта, Медведев сказал больше. При этом собственно к мероприятиям по импортозамещению можно отнести только поддержку сельского хозяйства. Но здесь фантазии экономического блока правительства продолжают оставаться убогими – практически единственной формой поддержки является субсидирование процентной ставки по кредитам.
Поддержка оборонных отраслей и жилищного строительства к импортозамещению не может иметь отношения уже по определению – ну не закупали мы и раньше танки и ракеты за границей. А что до комплектующих, так об этом, кажется, давно уже позаботились – как минимум с того момента, когда наши космические ракеты стали необъяснимо и часто подводить.
Сказал председатель правительства и о необходимости увеличения финансирования строительства и ремонта дорог. Слов нет, ситуация в этой сфере близка к катастрофической. Но несколько настораживает то обстоятельство, что о необходимости дополнительного выделения на эти цели бюджетных средств с их «окраской» стали говорить слишком часто, и то, что разговоры эти странным образом совпали с резкой активизацией деятельности концессионеров в этой отрасли. Как бы потом не получилось, что все усилия властей по этой части направлены не только (и не столько) на улучшение положения дел с дорожной сетью, но и на обеспечение устойчивых и долговременных доходов концессионеров. А тут еще и Неверов, выступавший от ЕР и ОНФ, сомнений добавил, заявив о необходимости пересмотра советских СНиПов. В какую сторону предлагается их пересматривать, знатный единоросс не уточнил, но сказал, что результатом должно стать удешевление строительства дорог. Опыт подсказывает, что аппетиты заинтересованных лиц при пересмотре норм и требований не снижаются. Значит, в результате пересмотра ранее действовавшие нормативы будут облегчены. Впрочем, это только частное предположение, и я могу сильно ошибаться.
Всё остальное, сказанное Медведевым по данному направлению, в той или иной степени направлено на увеличение экспорта. Это и строительство новых трубопроводов, и оборудование морских портов и аэропортов и т.д. Сюда же, наверное, следует отнести и формы поддержки экономических субъектов через различные фонды – поддержки промышленности, венчурный фонд, национальную технологическую инициативу. Большинству россиян эти названия ни о чем не говорят. Фактически же (по моему мнению) все эти фонды являются разновидностями Сколкова или Роснано (в миниатюре). Бюджетные средства выделяются (через фонды) на финансирование проектов, экономическая эффективность которых в достаточной степени не обоснована, по прошествии какого-то времени проекты признаются несостоявшимися, деньги списываются как утраченные в рамках допустимого предпринимательского риска, но по закону Ломоносова – Лавуазье где-то всплывают (чаще всего за рубежом). Потом они могут вернуться уже в форме иностранных инвестиций (на возвратной основе, разумеется), а могут и не вернуться.
Увеличение поступлений от экспорта является священной коровой и идеей фикс нынешнего правительства.
Путин к месту и не к месту похваляется положительным сальдо торгового баланса, ориентирует предпринимательское сообщество и органы исполнительной власти на дальнейшее увеличение названного профицита. А зачем? В условиях, когда в стране отсутствует монополия внешней торговли, профицит торгового баланса означает, что на эту сумму товары не могут быть приобретены за границей (в частности, и потому, что экспортную выручку получают одни экономические субъекты, а тратить валюту на импорт вынуждены другие). Истратить излишки валюты в стране тоже не получится и, следовательно, они либо изначально остаются за границей, либо при помощи нехитрых, но не запрещенных законодательством манипуляций за эту границу выводятся.
ТРЕТЬЕ НАПРАВЛЕНИЕ – улучшение деловой среды. Здесь медведевские тезисы практически ограничились обещаниями и далее сокращать проверки бизнеса, создания новых зон со льготным режимом налогообложения (ТОРов и макрорегионов). Пообещал (в очередной раз) не повышать налоги – но только до 2018 года. Про новые сборы и про усилия Минфина России и ФНС по изменению налоговой базы и порядка расчетов по отдельным налогам Медведев благоразумно умолчал. Ну, наверное, работа органов государственной власти (в том числе региональных), финансистов и налоговиков в этой части признана удовлетворительной и будет последовательно продолжаться.
В отношении малого бизнеса премьер фактически перевел стрелки на региональные власти, которые могут предоставлять те же налоговые льготы. И – практически всё.
С четвертым направлением – повышением качества государства – креатива тоже не получилось. Премьер только отметил в качестве великого достижения сокращение на 10 процентов численности государственных служащих, а также работников центральных аппаратов и территориальных органов всех ведомств, которые подчинены правительству и федеральным министерствам. И наметил два направления дальнейшего совершенствования в этой сфере – не из числа новых, из числа забытых (причем забытых не всеми) – создание единого механизма администрирования налоговых, таможенных и других фискальных платежей (в свое время от этого отказались под предлогом того, что налоговая служба не справляется с администрированием платежей, отличающихся определенной спецификой) и увеличение размера дивидендов, которые будут уплачивать компании с госучастием до суммы, не менее 50 процентов чистой прибыли (несколько лет назад подобные попытки, кажется, уже были, но ни к чему не привели).
Рассказывая о достижениях правительства в области социальной политики, Медведев не был оригинален – практически было воспроизведено все сказанное ранее во время прямой линии с президентом – о сдерживании безработицы, о материнском капитале (правда, не об его индексации, а об увеличении аж на 5 тыс. руб. суммы возможных ежегодных выплат многодетным семьям), о выделении земельных участков семьям, о повышении продолжительности жизни, успехах отечественной фармацевтики и т.п.
Относительно новым является упоминание о стратегии действий по гражданам старшего поколения до 2025 года. Было уточнено (цитирую буквально), что «…в ближайшие десятилетия система поддержки пожилых людей должна серьезно обновиться…» Правило эмира и ишака отдыхает. Я, например, не чувствую себя престарелым и старости пока не боюсь, но так далеко предпочитаю не заглядывать – вряд ли…
Откровением прозвучали и слова премьера (уже при ответах на вопросы от фракций) о том, что село, где нет доктора или как минимум фельдшера, умирает. Ну, может быть, каток оптимизации здравоохранения откатится назад, и хотя бы ФАПы начнут восстанавливать.
ПОСЛЕ ДОКЛАДА председателя правительства последовали вопросы от парламентских фракций. По обыкновению количество вопросов было ограничено – по три от фракции. Это ограничение выглядит необоснованным и нелогичным. Премьер не может распустить Госдуму, но депутаты могут выразить свое недоверие премьеру, это премьер приходит с отчетом к Госдуму, а не депутаты к нему. В этих условиях ограничение количества вопросов снижает статус парламента, выглядит так, как если бы Госдума была подчинена Медведеву и его министрам. А желание отдельных депутатов в рамках одного вопроса задать несколько играет с ними злую шутку – премьер выбирает только те из них, на которые хочет ответить, а остальные либо оставляет без внимания, либо высмеивает (тоже не смешно, плоско). Поэтому эта часть мероприятия оказывается менее информативной, чем могла бы быть.
Тем не менее из всех вопросов, которые были заданы, на мой взгляд, как минимум два заслуживают особого внимания.
Первый был задан единороссом (в связи с чем напоминал заранее согласованный мягкий пас) и касался проекта Ямал-СПГ. Премьер рассыпался в восторженных оценках и характеристиках проекта, о привлечении инвестиций и о создании новых рабочих мест, а сумму государственного финансирования (150 млрд руб. из средств ФНБ, между прочим) назвал небольшой по сравнению с суммами частных инвестиций, в том числе иностранных.
В вопросе и ответе прозвучал тезис о проекте как о примере эффективности использования бюджетных средств. Только почему-то не было сказано ни о сроках окупаемости проекта (а он, скорее всего, выйдет за пределы десятилетия), ни о том, что основной акционер общества с преобладающим участием в проекте (Михельсон) в прошлом году стал самым богатым российским миллиардером, а другой известный бизнесмен (Тимченко), структуры которого тоже участвуют в проекте, значительно в списке «Форбс» поднялся. Может быть, сумма в 150 млрд руб. (только за один 2015 год) премьеру и представляется небольшой, но вся затея с повышением акцизов была реализована ради суммы вдвое меньшей, а из ФНБ на поддержку пенсионной системы (то есть на те цели, для которых фонд изначально и создавался) за тот же 2015 год было направлено менее 10 млрд. руб.
Второй вопрос был задан представителем КПРФ и касался проблем Внешэкономбанка. Ответ премьера был эмоциональным, довольно путаным и весьма неконкретным. Однако удалось понять, что «плохие долги» на сумму около полутора триллионов рублей оказались не следствием неудовлетворительной работы менеджмента банка, а тем, что ВЭБ использовался прежде всего как «институт развития». Проще говоря, он выдавал кредиты не по общим правилам (с оценкой платежеспособности должника и т.п.), а по рекомендациям (или командам) правительства. На какие проекты были выданы деньги, ставшие впоследствии «плохими долгами», Медведев не сказал, но оговорился, что значительная часть таких долгов связана с проведением Олимпиады. То есть, когда нас убеждали в том, что олимпийские объекты финансируются за счет средств частных инвесторов, информация была как минимум неполной – такие инвесторы вкладывали не свои средства, а заемные, причем при их привлечении (в ВЭБе), по-видимому, изначально не исключался (или просто предполагался) и невозврат. В некоторых странах одного этого факта было бы достаточно для начала процедуры вынесения недоверия правительству. А у нас наиболее многочисленная парламентская партия назвала работу правительства положительной (не удовлетворительной даже).
ПОТОМ были выступления представителей фракций и заключительное слово Медведева. При этом он опять предпочел отвечать только на все те замечания и предложения, на которые знал ответ. Прочие не замечал или высмеивал. Похоже, лидеры фракций (особенно КПРФ и ЛДПР, в выступлениях которых было много конкретных и полезных предложений) к этому заседанию Госдумы готовились зря. А, может быть, зря на нем и присутствовали…
На основании обрывочных, нередко не связанных между собой тезисах и сообщениях, на которых председатель правительства предпочел остановиться (и в своем докладе, и после), единой картины о работе правительства составить невозможно. Как невозможно и понять, куда и как это правительство будет двигаться дальше.
Зато Медведев четко дал понять, чего ни он, ни возглавляемое им правительство делать не будут.
Правительство не будет проводить структурные реформы. Под предлогом того, что «…реформы за счет людей мы проводить не будем…» Вот так – 30 лет реформы за счет людей проводили, за этот период несколько сотен, ну, может быть, тысяч) семей сказочно обогатились (за счет тех же людей, которых имел в виду премьер), и процитированная фраза выглядит незаконченной. Логичным было бы ее продолжить в том смысле, что настала пора проводить реформы за счет наиболее обеспеченной (не всегда законно) части общества. Но нет. Реформ не будет, и благосостояние олигархов и господ чуть победнее не пострадает – так как правительство не будет вводить прогрессивный налог и налог на роскошь, не будет национализировать предприятия, не будет переходить к мобилизационной экономике и к жесткому регулированию экономики.
Уместен вопрос – а вообще-то это правительство работать собирается? Видимо, для Медведева это неважно, так как на прямой вопрос о необходимости увольнения отдельных министров, явно со своими обязанностями не справляющихся, он предпочел отшутиться (плоско), прямого ответа не дал, но дал понять, что никаких кадровых решений не будет. Возможно, потому, что пристреливают только загнанных лошадей, а на синекурах даже не потеют.
На протяжении последних 30 лет нас пугают ужасами застоя. Только все попытки ведущих телевизионных шоу провести опрос на тему, хотите ли вы жить в советское время, натыкаются на оглушительные результаты в пользу тех времен, которые либералы считают удушливыми и темными.
Вместе с тем чем дольше работает нынешнее правительство, тем больше признаков того, что мы вступили в период настоящего, классического застоя – когда власти не хотят ничего менять, ничего не хотят делать, а широкие народные массы пока инертны и равнодушны. И, по моему мнению, очередной отчет правительства это предположение подтверждает.
В.Р. ЗАХАРЬИН
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
