Всего неделю занял в этом году кинематографический форум, позиционирующий себя как Московский международный кинофестиваль. По правде сказать, для фестиваля класса А он оказался беден фильмами-событиями. Этого следовало ожидать: привлечь больших художников не удалось.
А ВЕДЬ КОГДА-ТО здесь получали призы Акира Куросава и Стэнли Крамер, Федерико Феллини и Этторе Скола, Сергей Герасимов и Георгий Данелия. Теперь же подлинные мастера экрана его игнорируют. И виной тому не только санкции против России (никакие запретительные меры на истинного творца не действуют), но прежде всего отсутствие у смотра значимой художественной концепции — этого профессионального знака качества. И сколько бы президент фестиваля Н.С. Михалков ни твердил, что «у нас собирается всё лучшее», но в конкурсных и в сопутствующих им программах хватает ничтожных лент, порой даже провокационных по отношению к экранному искусству.
Все изъяны такого кинематографа как в капле воды отразились в новой картине ещё недавно задававшего тон в киноискусстве Вуди Аллена — так называемом фильме закрытия «Светская жизнь». Избитый сюжет, отсутствие режиссуры, слабое актёрское исполнение — и всё это с авторской претензией на некое первородство собственного замысла и его воплощения.
Нетребовательность отборщиков, конечно, ударила по основному конкурсу художественных фильмов: в нём не оказалось фильмов великих — значительных по содержанию и ярких по форме, способных поднять планку зрительского восприятия. Однако были достаточно качественные ленты, способные вызвать живой интерес и понимание тех художественных задач, которые стоят перед кинематографом. Наряду с признанными мастерами в большом конкурсе участвовали и начинающие художники. Они-то и собрали основной урожай призов.
БОЛЬШИЕ надежды возлагались на единственный в конкурсе российский фильм маститого Николая Досталя «Монах и бес», по слухам, сочетающий философичность со зрелищностью. Однако ещё до конкурсного просмотра в профессиональных и зрительских кругах возникли нетерпеливые вопросы к авторам. Согласитесь, сюжет, основанный на средневековых житиях, должен сильно задеть зрителя за живое, чтобы вызвать у него ответную реакцию. Что стоит за авторским интересом к монашеской обители, затерянной в глубине ещё не тронутых топором русских лесов первой трети позапрошлого века? Прорыв к каким-то больным проблемам нашего времени?
Но, оказалось, всё гораздо проще. История чересчур уж праведного монастырского насельника, в которого вселился бес, видимо, по разумению драматурга Юрия Арабова, «тянула на притчу» о праведности как аномальном явлении. С точки зрения Арабова (вспомним его «Орлеан»), праведность — это какое-то извращение, не свойственное человеческой природе. Потому-то и вселяется в него бес, что праведник со своими моральными принципами не лучше, а хуже всех: только портит картину смачного человеческого общежития. От праведника все беды, страшнейшие из коих — революции. И коли есть у него какая-то сила, способная людей поднять на общий труд или реку повернуть вспять, так это, конечно же, от беса.
Вот когда стал до конца понятен загадочный Инквизитор из фильма «Орлеан» — тот же праведник, одержимый бесом. Как видим, Арабов бьёт в одну и ту же точку. Но на этот раз удар пришёлся вскользь и получился кикс (срыв, неудача). Бес (с помощью компьютерных технологий) неожиданно вышел из человека в прямом смысле слова и предстал во плоти чернокудрым красавцем по имени Легион. («Легион — имя мне» — так в евангелии ответствуют бесы Иисусу Христу). Одна коллизия вдруг сменилась другой: монах и бес оказались антагонистами. И началась сказочка о победе праведника над врагом рода человеческого на фоне Иерусалима — такое вот кви про кво. Это смешение жанров, а главное, изначальных авторских намерений сильно озадачило профессионалов. Что же касается зрителей, то более всего они оживились при разговорах монахов о том, как бы повыгоднее продать лес на Запад.
Неудача, постигшая фильм, огорчительна именно потому, что он касается темы противостояния добра и зла. Эта тема превалировала во многих конкурсных картинах, решалась на разном материале и была в смотре одной их ведущих. У каждого из режиссёров своё представление о «враге рода человеческого». Молодой филиппинский режиссёр Ралстон Джовер в фильме «Пелена» ополчился на «закон джунглей», нищету, порождённую социальным неравенством и эксплуатацией человека человеком. Его герои с детства обречены прозябать на задворках жизни: нищенствовать, голодать и воровать, чтобы прокормиться.
Трущобы тропической Манилы — душераздирающее зрелище: под роскошными пальмами, растущими даже на свалках, копошатся жалкие, беспомощные люди. Социальные службы не в силах помочь всем; но всё-таки они существуют и что-то делают. Даже устраивают для бедняков какие-то праздники с костюмированными персонажами. Как в пелене утреннего тумана всё кажется нерезким, так и в пелене либерального обмана жизнь представляется не такой уж страшной и безвыходной. И лишь одни дети чувствуют, что мир устроен скверно. Только сказать этого не могут. Встречая одни угрозы и побои, они никому не верят, но притом неожиданно отзывчивы на человеческое тепло: ведь надо же кого-то любить. Вот почему для десятилетнего Рашида такая потеря — гибель весёлого малыша Тоя, и он, обивая пороги социальных служб, старается похоронить друга в полном соответствии с принятыми обрядами. А тринадцатилетняя Джинки готова рабски служить человеку, который взял её с улицы в прислуги, пусть даже он толкает её на преступление.
Трагедии этих детей стары, как мир. Похоже, сам режиссёр, упорно обращаясь уже в третьем своём фильме к теме детской незащищённости, ищет выхода из капиталистического тупика. И хочется верить, что он пробьётся через пелену либерального тумана к правильному пониманию сути вещей.
КАПИТАЛИЗМ всегда идёт об руку с нищетой, преступностью и растлением. Итальянский режиссёр Давид Гриеко подтверждает это в фильме «Козни». В основе сюжета — подлинная трагедия, поразившая когда-то весь мир: летом 1975 года выдающийся режиссёр Пазолини был убит ночью на пляже. Начались разговоры о его нетрадиционной ориентации, о преступлении на сексуальной почве. Давид Гриеко, хорошо знавший своего героя, работавший у него ассистентом, не хочет отдавать художника на поругание толпе. И это можно понять: ведь бессмысленная смерть Пазолини ставит клеймо на всю его жизнь. У Гриеко, серьёзно подготовленного к своей новой работе, есть основания думать, что убийство было следствием заговора. Пазолини перешёл дорогу нефтяным магнатам: на его рабочем столе лежала почти готовая рукопись «Нефть», основанная на таком компромате, что сильным мира сего ничего не оставалось, как устранить художника. Мальчики с панели были только исполнителями. Гриеко снял свою картину в стиле фильма-расследования, найдя таких актёров, которые способны прямо на глазах у зрителя завязывать и развязывать узелки размышлений.
Фильм «Козни», один из лучших на фестивале, оказался уязвим для критики: расследование, проведённое с художественной страстностью спустя 40 лет после преступления, далеко не всех впечатлило. Книга Пазолини «Нефть», надолго оставшись в его архиве, вышла в свет только в 1992 году, на переломе времени, и никого не взволновала. Развал СССР значительно сместил расстановку сил и подменил одни понятия другими. Белое было объявлено чёрным, чёрное — белым, доброе — злым, а злое — добрым. Однако есть преступления, которые не имеют срока давности, и расплата за них неминуема.
Подмена понятий, ведущая к манипуляциям категориями добра и зла, и ныне подпитывает некоторых художников. Свидетельством тому антисоветские фильмы, которые непременно присутствуют в каждой конкурсной программе Московского фестиваля. На этот раз «отличились» польский и болгарский режиссёры Януш Маевский и Радослав Спасов. Их фильмы «Эксцентрики» и «Поющие башмаки» оказались похожи, как близнецы. В обоих американский джаз выступает в роли «агента влияния», который несёт Восточной Европе, изнывающей под пятой Москвы, представление о свободе и демократии. В обоих героини завербованы местными спецслужбами, а герои, не подозревая об этом, невольно способствуют их «чёрному промыслу» своим музыкальным талантом. В обоих идёт позорная чехарда: яркие эстрадные номера чередуются с безобразными сценами властного произвола и насилия. Джазовые композиции и вокал звучали бы прекрасно, если бы легко можно было отделить мух от котлет. Но не для того снимались эти фильмы, чтобы публика наслаждалась музыкой. Джаз — только способ удержать зрительское внимание.
Если в «Эксцентриках» преподносятся локальные выдуманные события, то «Поющие башмаки» претендуют на широкий историзм: действие охватывает чуть ли не полвека. У героев этого фильма как бы реальные прототипы — эстрадная певица Лия Иванова и её муж, композитор и аранжировщик Эдуард Казасян. В середине 1950-х годов Лия была осведомителем болгарских спецслужб. Режиссёра Спасова нисколько не смутило, что у его героини есть однофамилица, тоже эстрадная певица — знаменитая на всю Европу ныне здравствующая Лили Иванова. Наоборот, это подхлестнуло его энергию: интерес к жизни «звезды» явно привлечёт внимание к его картине. Когда-то зритель ещё разберётся: кто Лили, кто Лия, тем более что режиссёр воспользовался некоторыми подробностями творческой биографии европейской знаменитости. Номер удался; в частности, на Московском кинофестивале зрители приняли «подставу» за чистую монету: никаких разъяснений по этому поводу сделано не было. Но была ли вообще Лия Иванова? И кому она нужна без яркой, творческой биографии? Ну а ежели таковой нет, то её можно выдумать, дабы показать, как тоталитарная власть калечит судьбы творческих людей.
Спасов насочинял много страшных подробностей биографии юной певицы, якобы отправленной вместе с проститутками в трудовой лагерь. Там её унижают, шантажируют, только что не насилуют, и принуждают к сотрудничеству. Пользуясь знакомством с реально существующим композитором Казасяном, режиссёр выпытал у него кое-какие интимные подробности его личных отношений с женой (десять лет готовился к съёмкам) и с удовольствием рылся потом в их нижнем белье. При этом он не пощадил ни в чём не повинного Казасяна — поставил под сомнение всю его жизнь, посвящённую музыке. По фильму старый композитор раскопал в архивах досье на свою умершую жену и теперь, страдая угрызениями совести (не знал, кого пригрел на груди), чувствует себя чуть ли ни преступником и подумывает о самоубийстве. Как будто не было большой любви с мальчишеских лет, когда он замирал, услышав стук её каблучков, в которые умелый сапожник хитро вмонтировал кастаньеты.
ВОТ ТАК доброе на наших глазах превращается в злое. Только что воспетая любовь подвергается уничижению. Жизнь, отданная избранному делу, объявляется бессмысленной. А человек представляется марионеткой в руках сумасшедших кукловодов. Это называется дегуманизацией искусства. Таков самый распространённый ныне способ отображения действительности в театре и кино. Подлинное гуманистическое искусство, направленное к созиданию личности и общества, объявляется устаревшим, несовременным. Понятно, оно мешает сильным мира сего манипулировать общественным сознанием в своих корыстных целях. Чтобы управлять массами, хозяева жизни хотели бы прежде всего избавить людей от идеалов. Какие идеалы, если сопротивление судьбе бессмысленно и безнадёжно. Только «честный» и нелицеприятный взгляд на мир может упорядочить сумятицу человеческого существования. Жизнь жестока, так пусть искусство тоже будет если не жестоким, то, по крайней мере, жёстким.
Фильм сербского режиссёра Милоша Радовича «Дневник машиниста» заявлен как драма простого труженика, уходящего на пенсию. Кстати, в нынешнем российском прокате совсем нет фильмов о людях труда. Появление такого героя на фестивальном экране не могло не заинтересовать. Итак, потомственный машинист Илия собирается на покой. А вместо себя хочет отправить в депо приёмного сына Симо. Но парень не спешит занять место в кабине. У него ранимая психика — ещё со времён сиротского детства. Когда-то мальчишкой он вышел на пути, чтобы покончить с жизнью. Его спас, а потом усыновил Илия. А ведь машинист мог и не остановиться. Статистика предусматривает определённое количество несчастных случаев на железной дороге. За них машинист не несёт ответственности. Илия — рекордсмен в этом отношении. За сорок лет под колёсами его поезда погибло 28 несчастных. А вместе с отцом и дедом он убил 65 человек. Издержки цивилизации.
Старик относится к этому философски и время от времени возлагает цветы на могилы своих очередных жертв. А вот Симо, сев, наконец, к реверсу, страшно боится совершить наезд, убить человека и постоянно тормозит, выбиваясь из графика. Старик уверен, это до первой крови. И всерьёз уговаривает прохожего, подозрительно засмотревшегося с железнодорожного моста на реку, не бросаться вниз, а вот тут, рядышком лечь на рельсы. Так и не встретив потенциального самоубийцу, Илия в конце концов сам устраивается на рельсах в ожидании сыновнего поезда. Но не судьба ему погибнуть, спасая честь семьи: автомобилист на свою беду застрял на рельсах у переезда, и катастрофа свершилась. Ох как радуется старик при виде крови! И от души обнимает плачущего сына: с боевым крещением!
Апология насилия, много лет насаждаемая на киноэкранах, разрушает человеческую психику. Игры со смертью вызывают теперь у публики хохот и аплодисменты. Как же не смеяться: это же модный теперь «чёрный юмор»! Но смех этот какой-то недочеловеческий. Что-то в нём людоедское. Кстати, в одной из внеконкурсных фестивальных программ прошёл фильм французского режиссёра Брюно Дюмона «В тихом омуте», где действует целое семейство каннибалов. И опять публика хохотала до упада. Действительно, ужасно смешно, когда маменька угощает обедом: «Ну кому ещё мозгов не хватает?»
ОТРАДНО, что даже в наше суровое время художник неохотно расстаётся с верой в осмысленность и значительность человеческого существования. Старейший бразильский режиссёр Руй Герра снял фильм «Память забвения», как бы отдавая дань новомодным тенденциям. Отсюда и сам сюжетный приём — герой, вспоминающий своего отца, существует в двух ипостасях: старый и молодой. Отсюда и сложная, мозаичная структура фильма, трудная для восприятия, но позволяющая охватить целую жизнь. Забытую жизнь, которой вроде бы и не было. Жил человек или не жил, любил или не любил, страдал или не страдал — какое это имеет значение. Жизнь, в сущности, не таит в себе никакого смысла. Политика, бизнес, семья — всё это суета сует.
Кажется, с этим художник и оставит зрителя. Но нет, музыкальным фоном действия служит великолепный вокал — потрясающая оперная музыка, исполнение великих певцов. Она существует в фильме сама по себе, без связи с сюжетом, это музыка высших сфер. Она заставляет ждать и надеяться. И ожидание разрешается прекрасным видением: воздушный шар, запущенный когда-то отцом в честь дня рождения сына и навсегда скрывшийся в вышине, вдруг возвращается с небес. Это, конечно, дань кинематографу Феллини, конгениальному музыке Верди и Пуччини. Нет, жизнь не пуста и не бессмысленна, потому что есть на земле красота. «Красота спасёт мир».
Спасибо и на том. Но красоту надо защищать. Собственно, такую задачу и должен ставить перед собой Московский международный кинофестиваль, отличавшийся в советские времена гуманистическим и нравственным посылом. Появление «чёрных фильмов» на нём сегодня неуместно и бесперспективно.
Как распределились призы? Хотелось бы сказать: в основном справедливо. Но портит впечатление присуждение Специального приза жюри болгарскому фильму «Поющие башмаки». Понятно, приложил к этому все усилия председатель жюри болгарский режиссёр Ивайло Христов. В остальном можно согласиться с выбором оценщиков.
Главный приз фестиваля «Золотой Георгий» присуждён фильму Резы Миркарими «Дочь».
Приза за лучшую режиссуру «Серебряный Георгий» удостоена Пук Грастен за фильм «37».
Призы за лучшую мужскую и женскую роли «Серебряный Георгий» получили исполнитель главной роли в фильме «Дочь» Фархад Аслани и юная Тересе Мальвар, сыгравшая Джинки в фильме «Пелена».
Призом Международной федерации критики отмечен фильм Ким Чжон Квана «Худшая из женщин».
Специального приза и диплома Жюри российской критики удостоены фильмы «37» и «Пелена».
Приз Федерации киноклубов России присуждён фильму «Дочь». Специальное упоминание заслужили фильмы Руя Герры «Память забвения» и Николая Досталя «Монах и бес».
Приз зрительских симпатий достался фильму Милоша Радовича «Дневник машиниста».
О фильмах, получивших главные награды, можно прочитать в «Правде», №68.
Лариса ЯГУНКОВА.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
