55 лет прошло с тех дней, когда Герман Степанович Титов на корабле « Восток-2» вслед за Юрием Алексеевичем Гагариным совершил космический полёт. 6—7 августа 1961 года он сделал 17 оборотов вокруг земного шара. Герман Титов провёл испытания системы ручного управления космическим кораблём, осуществлял маневрирование, выполнил ряд других экспериментов.
Наш постоянный автор — лауреат Государственной премии в области космической техники, председатель КРК Самарского областного отделения КПРФ, полковник в отставке Михаил Маслянцев — работал под руководством Германа Титова на Байконуре. Сегодня он беседует с нашим корреспондентом.
От старта к старту
— Как известно, 12 апреля 1961 года Юрий Гагарин совершил первый полёт вокруг земного шара. Не прошло и четырёх месяцев — и вот уже полёт Германа Титова. Он готовился заранее?
— Разумеется. Даже сейчас не просто подготовить два космических полёта в такой короткий промежуток времени. Тем более сложно было тогда. Но у нашего руководства была твёрдая уверенность в том, что первый полёт станет успешным. Когда весь советский народ и наши зарубежные друзья ликовали по поводу полёта Юрия Гагарина, а наши, как теперь говорят, партнёры за рубежом ещё не пережили шок от такой космической оплеухи, на полигоне уже шла в режиме секретности активная подготовительная работа ко второму старту. Вскоре был доставлен новый корабль «Восток-2». Молодые лейтенанты, в числе которых был и я, конечно, не знали о планах высшего руководства. Но никто из нас не сомневался, что второй полёт состоится в ближайшее время. СССР должен был закрепить свои успехи в освоении космического пространства. К тому же подготовка к полёту Германа Титова шла на наших глазах, многие принимали в ней непосредственное участие. Оснащали необходимой аппаратурой «Восток-2», отлаживали различные системы. Но мы, конечно, не знали, кто полетит и когда.
Сам Титов и его товарищи по отряду космонавтов информацией наверняка владели в полном объёме. Перед отъездом на полигон (Байконуром его стали называть позднее) в отряде космонавтов прошло партийное собрание. На повестке был один вопрос: о предстоящем полёте. Коммунисты говорили о ходе подготовки к нему, вносили конкретные предложения, высказывали пожелания. Вот как писал в своих воспоминаниях сам Герман Степанович о том собрании: «Предоставили слово и мне. Я поблагодарил командование и своих друзей за оказанное доверие, сказал, что приложу все силы и знания, чтобы с честью выполнить задание Родины. Ведь я совсем недавно был принят кандидатом в члены КПСС. И расценивал порученный мне полёт в космос как первое задание партии. Товарищи понимали это и хорошо видели моё отношение к делу. Громких слов здесь не требовалось».
Уверенности добавила и жена Титова. «Всё будет в порядке,
Гера», — сказала она, провожая его из дома на полигон.
Утром 6 августа 1961 года командир «Востока-2» по всей форме доложил председателю Государственной комиссии Леониду Смирнову о готовности выполнить программу полёта и в ответ получил разрешение на старт. Вспоминая всё, что произошло в то августовское утро, Титов рассказывал: «Что я чувствовал? Многое, но не страх, ведь я твёрдо знал, на что иду. В голове вихрем пролетел порядок операций, взгляд в сотый раз обежал приборы и надписи горящих табло. На пункт управления доложил: «К полёту готов…»
Мы нередко слышали вопрос: почему в тот день отсутствовал первый космонавт Юрий Гагарин? Он находился в служебной командировке в Канаде. Программа его зарубежных поездок была согласована на высшем уровне с руководителями стран. И нарушать её, конечно, было нельзя. Но Юрий Гагарин прислал телеграмму: «Дорогой Герман, всем сердцем с тобою. Обнимаю тебя, дружище. Крепко целую. С волнением слежу за твоим полётом, уверен в успешном завершении твоего полёта, который ещё раз прославит нашу великую Родину, наш советский народ. До скорого свидания!» После успешного завершения полёта Юрий Алексеевич прилетел на Родину, чтобы лично поздравить Германа Степановича с успешным выполнением государственного задания.
События того дня стали важнейшими в жизни Германа Степановича. Теперь мы знаем, что одной из главных задач была отработка ручного управления кораблём. Титов с этой задачей справился блестяще. Он дважды управлял кораблём вручную. Это было впервые в мировой космонавтике.
Почему молчал «Орёл»?
— Как известно, космический полёт продолжался 25 часов и 11 минут. В общей сложности маршрут второго космонавта планеты составил 703143 км. У Юрия Гагарина в ходе первого полёта вокруг Земли не раз возникали экстремальные ситуации. А как у Титова?
— Конечно, были они и у Германа Степановича. Об одной из них мы вспоминаем теперь с улыбкой, хотя тогда пережили немало неприятных минут.
В ходе полёта спать Титову надлежало в промежутке с 18.30 до двух часов ночи. Но будильника на космическом корабле не было, и Герман Степанович безмятежно проспал установленное время подъёма. Видимо, сказалось напряжение последних дней. Космическое начальство переполошилось. Молчание Титова было воспринято с большой тревогой. Ведь никто не знал, что произошло и как следует докладывать «наверх».
Когда Титов вышел на связь, он слышал дрожащий голос оператора:
— «Орёл», «Орёл»! Где ты находишься?
«Орёл» — это позывной космонавта. Титов ответил, и обстановка сразу же разрядилась. Во время полёта у космонавта обнаружились серьёзные проблемы с желудком. Началась рвота, и на вопрос из Центра управления полётом о самочувствии Герман Степанович честно ответил: «Хреновое».
Медики рекомендовали ему закрыть глаза, чтобы вестибулярный аппарат быстрее адаптировался к непривычной обстановке. Окончательно нормализовалось состояние космонавта перед завершением полёта. Это отметили и психологи, которые после каждого витка и доклада: «Всё в порядке!» — пытались понять по тембру голоса, как себя на самом деле чувствует Титов. Впоследствии его вестибулярные расстройства сослужили космической медицине хорошую службу. Программа подготовки космонавтов была подвергнута существенной коррекции.
Ещё одна опасность была там, где её не ждали. После входа в плотные слои атмосферы выяснилось, что спускаемый аппарат может приземлиться на железную дорогу, по которой в тот момент двигался поезд. Абсурднее ситуацию трудно придумать: пролететь в космосе семьсот три тысячи километров и врезаться в паровоз или в вагон при приземлении… К счастью, корабль Титова сел на вспаханном поле в пятидесяти метрах от железнодорожной линии. Приземлился космонавт в той же Саратовской области, что и Гагарин, недалеко от города Красный Кут. Но непосредственная встреча с Титовым у нас, молодых офицеров, состоялась на полигоне лишь утром 8 августа 1961 года.
Где-то около 10 часов по местному времени на площадку номер два прибыл с виду обычный автобус «Лаз» с группой офицеров. Сначала из автобуса вышел Титов. Мне удалось подойти к нему одним из первых. В руках я держал красный мандат за №653, подтверждавший мои полномочия делегата 3-й комсомольской конференции своей войсковой части, только что заступившей на боевое дежурство. Космонавт по-доброму улыбнулся, приветствовал нас, молодёжь, словами: «Ну что, рабочий день начался!» — и расписался на моём мандате. Я был счастлив. И по сей день храню этот мандат с автографом прославленного космонавта как талисман, приносящий удачу.
Так решил Королёв
— А как Титов относился к тому, что он стал вторым космонавтом, а не первым?
— Мне вспоминаются откровения Германа Степановича, сделанные им в ходе беседы с моим командиром, другом и коллегой генералом Анатолием Павловичем Завалишиным. В тот сентябрьский вечер 1986 года мне довелось сопровождать их на так называемую временную техническую позицию — ВТП-72, где находилась практически полностью готовая к пуску орбитальная станция «Алмаз». Разговор коснулся приоритетов в пилотируемой космонавтике. Герман Степанович с ноткой сожаления и даже с некоторой досадой сказал, что он до последнего в душе надеялся, что первым в космос полетит он.
— Ты что думаешь, — говорил он своему собеседнику, — я не хотел быть первым? Конечно же, хотел. Но всё решал Сергей Павлович Королёв, и он определил, что первым полетит Юра, а я, если мне повезёт, буду вторым… В конце концов нам, военным лётчикам, не пристало претендовать на ведущую роль в пилотируемых экспериментах. Мы ждали приказов, а далее — исполняли их.
Люди, близкие к Центру подготовки космонавтов, вспоминали, что по основным параметрам (физические данные и готовность к полёту) Титов и Гагарин были на равных. Причина, может быть, в том, что Титов не сумел настолько глубоко открыться Королёву, как это вышло у Юрия Алексеевича. Да и характер у него, видимо, был чуточку посложнее, чем у Гагарина.
Он был человеком более импульсивным, позволял себе экстравагантные поступки. К примеру, после полёта в ходе визита в Румынию в момент следования кортежа Титов внезапно выскочил из машины, попросил уступить ему мотоцикл, сел за руль и умчался вперёд. В то время этот поступок выглядел небывалой дерзостью. Но нужно иметь в виду, что космонавту в день полёта было всего 25 лет. Он остаётся до сих пор самым молодым из руководителей и членов экипажей космических кораблей.
После полёта столица рукоплескала новому герою: тысячи горожан приветствовали космонавта на всём пути от Внукова до Красной площади, где прошёл грандиозный митинг. Затем состоялся праздничный приём в Кремле с вручением космонавту Звезды Героя.
Каждому вернувшемуся из космоса правительство в то время дарило «Волгу» со спецномером, который соответствовал порядковому номеру космонавта. Для Гагарина — 01, для Титова — 02 и так далее. Всем выделяли меблированные квартиры и выплачивали зарплату, в несколько раз превышавшую денежное содержание рядового лётчика.
Статус Титова после полёта вообще кардинально изменился. У него появилось множество друзей и знакомых в среде артистов и художников, его стали приглашать на различные встречи и приёмы. Лётчик-испытатель и писатель Марк Галлай писал: «Далеко не простым делом было не поддаться естественно возникшей вокруг космонавта победно ликующей атмосфере всемирного масштаба. И Титов не поддался». «Моральную победу над собой я склонен, — передавал его слова М. Галлай, — расценивать не ниже, чем готовность лететь в космос».
Следует подчеркнуть, что космонавт-2 на месте не сидел. Начиная с 1966 года до дня гибели Юрия Гагарина — 27 марта 1968 года, Герман Степанович принимал участие в испытаниях Су-7 и МиГ-21, Як-25РВ и
Як-28, Су-9 и Су-11. Став первым заместителем руководителя Управления космических средств МО СССР, он курировал разработку и испытание возвращаемых аппаратов многоразового применения, в том числе проекта «Энергия-Буран».
Запомнилась встреча с космонавтом на Байконуре, где в первой декаде мая 1987 года готовился к запуску в составе ракеты-носителя «Энергия» 100-тонный динамический макет космического аппарата «Скиф—ДМ». При обсуждении проблемы многоразового применения орбитальных кораблей Герман Степанович, как лётчик, обладавший в полной мере государственным мышлением, стремился в процессе лётной отработки комплекса «Буран» довести до совершенства автоматическую систему управления «слепой» посадки. А затем использовать эту крайне необходимую для отечественной авиации сверхточную и надёжную автоматическую систему в гражданской авиации Советского Союза. Благодаря этой системе беспилотная посадка «Бурана» 15 ноября 1988 года на аэродром «Юбилейный» космодрома Байконур, несмотря на песчаную бурю, была совершена с высокой точностью. Очевидцы рассказывают, что «Буран» после посадки остановился всего в метре от линии финиша. Это подтвердил один из выдающихся испытателей Байконура, руководитель Центра подготовки и испытаний комплекса «Энергия-Буран» генерал-майор Гудилин, хорошо знавший Германа Степановича Титова по совместной работе.
В шутку и всерьёз
— В шестидесятые годы я служил в комендантской роте одного из гарнизонов невдалеке от Ахтубинска — это Астраханская область. Гагарин и Титов частенько проезжали на армейских газиках через контрольно-пропускные пункты, где мы проверяли пропуска. Впрочем, требовать пропуск у Гагарина не поворачивался язык. Откроешь дверцу машины, а навстречу тебе известная всему миру гагаринская улыбка. Вот тебе и пропуск…
А Титов показывал его, не дожидаясь просьбы, хотя прекрасно понимал, что и машину, и его самого знают на каждом КПП. При этом смотрел на контролёров вроде как одобрительно, хотя и не без иронии. Словно посмеивался про себя, глядя на наше усердие. Как-то спросил у меня:
— Ну как, боец, бдишь?
— Бдю, товарищ майор! — отвечал я ему в том же духе.
Интересно, у космонавта просто было хорошее настроение или это такой стиль поведения?
— Он вообще был человеком ироничным, с хорошим чувством юмора. Хотя порой было трудно понять, то ли он шутит, то ли говорит всерьёз.
Полёты после гибели Гагарина ему были запрещены. В ходе той беседы двух генералов я спросил:
— Герман Степанович, а на «Алмазе» вы бы полетели?
Он ответил шутливо, но с явным оттенком досады:
— Конечно, полетел бы, но только… под наркозом.
Ответ с подтекстом. Дело было не только в запрете на полёты. В нём прозвучали отголоски хорошо нам известных межведомственных распрей между двумя конкурирующими фирмами: Королёва и Челомея. Титов был на стороне Королёва. А «Алмаз», пуск которого был отложен до поры до времени, был детищем Челомея.
Вспоминается ещё такая история.
Шла отработка нового поколения космических аппаратов наблюдения и контроля, в том числе «Целины-2». Председателем Государственной комиссии по лётным испытаниям этого объекта и нового космического носителя «Зенит» был назначен генерал-лейтенант Герман Титов, первый заместитель начальника Центра по управлению космическими аппаратами военного назначения Главного управления космических средств Министерства обороны СССР. Ракета «Зенит», по замыслу идеологов проекта, создавалась как перспективный космический носитель для доставки космонавтов на орбиту. Свой первый полёт ракета «Зенит» совершила 13 апреля 1985 года.
Главный конструктор «Зенита» Владимир Команов рассказывал:
— При первом пуске произошло невероятное: команда на отделение полезного груза практически совпала по времени с аварийным прекращением полёта. Разница в каких-то тысячных долях миллисекунды, но она нас и подвела. Мы решили, что на заданную орбиту груз вывели. Обнимаемся. Целуемся. Докладываем везде об успешном пуске. Вскоре получаем запрос командования войск ПВО: «На нерасчётной орбите наблюдаем какие-то неопознанные объекты. Просим разъяснений». Затем последовал запрос МИД. Оказывается, американцы тоже заинтересовались, что за объекты появились в космосе.
Когда разобрались, стало ясно, что из-за совпадения двух команд произошла нештатная ситуация. Титов на совещании предупредил об ответственности:
— С нас сурово спросят за потраченные государственные средства. Многие могут оказаться в местах не столь отдалённых, например, в Магадане, включая и меня как председателя Госкомиссии.
Все замерли, а затем совершенно серьёзно Титов продолжал:
— Только учтите, сидеть будем по-разному: я — как почётный гражданин Магадана…
Несмотря на весь трагизм ситуации, зал взорвался хохотом.
Вот так он умел разряжать обстановку.
Не могу не вспомнить ещё один примечательный эпизод. В связи с ростом объёмов пусковых задач в 1978 году рассматривались различные варианты реконструкции ряда стартовых комплексов. Помнится, в один из дней сентября того года на площадку 81 неожиданно прибыл (без обычной в таких случаях свиты) Герман Степанович. Я тогда оставался за начальника 4-го научно-испытательного управления. Встретил генерала по всем правилам. Доложил ему о ходе выполнения поставленных задач, поинтересовался целью его приезда.
Он задал ряд вопросов, касавшихся технических проблем подготовки к работе пусковых установок, остановленных на реконструкцию. Мы, сотрудники полигона, считали, что многое надо не реконструировать, а построить заново.
Генерал потребовал показать ему сооружения «живьём», в том числе выразил намерение побывать в проходных каналах — так называемых потернах, где проложены коммуникации и смонтирован ряд технических систем.
Дежурный по площадке доложил, что потерны полностью затоплены грунтовой водой. Это явление нам хорошо было известно: пусковая установка 81 была построена на такыре — глинистой грунтовой линзе, обычно заливаемой водой, не имеющей естественных стоков. Ошиблись проектировщики. Мы предлагали сократить расстояние между выносным командным пунктом (ВКП) и стартовым комплексом. Я и мои товарищи по службе предлагали старый ВКП засыпать грунтом, смонтировать более эффективную гидроизоляцию, наконец, построить новый командный пункт. Это требовало немалых затрат, и Герман Степанович был против. Он потребовал принести ему болотные сапоги, затем спустился в подземное сооружение, где было по колено воды, чтобы всё увидеть своими глазами. Пока мы там ходили, шёл спор о том, что целесообразнее: реконструкция или новое строительство? Первый вариант был дешевле, но не решал проблемы. Я выступал за второй. Герман Степанович всегда считал народные деньги в государственном кармане и не допускал неоправданных затрат.
Поднявшись на поверхность, он выдал неожиданную оценку моей позиции:
— Маслянцев, ты что, Рейгану служишь?
Космонавт, конечно, шутил, предполагая, что я служу тогдашнему президенту США, но с виду был, как всегда, серьёзен.
В последующем он всё-таки согласился с нашим предложением. Был построен новый выносной командный пункт. Последующие пуски подтвердили правильность принятых решений.
Шутки шутками, но Титов терпеть не мог разгильдяйства и безответственности.
Как заместитель командующего космическими войсками, Герман Степанович осуществлял контроль за лётными испытаниями спарки двух возвращаемых с орбиты аппаратов. Запуск спарки осуществлялся ракетой-носителем «Протон», посадка возвращаемых аппаратов производилась в штатном режиме, разработанном для экипажей космонавтов.
Мне довелось по приказу начальника полигона командовать боевым расчётом нейтрализации двигательной установки и подрывными работами. 23 августа 1983 года в 100 км юго-восточнее г. Аркалык мой боевой расчёт встретил вернувшийся с орбиты аппарат. Вскоре выяснилось, что техническое руководство испытаниями просто забыло о двенадцати солдатах и офицерах с Байконура. А Титов накануне приказал мне держать его по всем вопросам в курсе. Пришлось по правительственной связи доложить ему о сложившейся ситуации.
После звонка не прошло и 15 минут, как последовал по ВЧ в мой адрес звонок дежурного службы эвакуации, что вопрос решён. Улетевший без нашего расчёта самолёт был немедленно направлен в Аркалык по приказу Титова. Его развернули на 180 градусов над Аральским морем, которое тогда ещё было полноводным.
Нужно было видеть кислые физиономии представителей технического руководства, которые получили крепкий нагоняй. Зато лица моих офицеров и солдат излучали улыбки. Техника, оборудование и личный состав были благополучно доставлены в аэропорт «Крайний», то есть на Байконур. Боевая задача расчётом благодаря помощи Титова была успешно выполнена.
Титов многое сделал для развития взаимовыгодных связей с Европейским космическим агентством (ЕКА), которое, признав технические преимущества ракеты «Протон», благодаря содействию Германа Степановича в 1987—1988 годах заключило многолетние контракты на запуски европейских космических аппаратов класса «Инмарсат», «Интелсат», космических телевизионных ретрансляторов с применением ракет-носителей «Протон».
В зените славы
— Как известно, Герман Титов был известным специалистом в области ракетно-космической техники, крупным учёным и лауреатом Ленинской премии. За какие заслуги ему было присвоено это высокое звание?
— Чтобы ответить на этот вопрос, нужно снова вернуться к ракете « Зенит».
Титов был председателем Государственной комиссии по лётным испытаниям «Зенита». Уникальным в этом проекте был полностью автоматизированный старт. В мире ничего подобного ещё не было. Но сдача в эксплуатацию стартового комплекса задерживалась. Титов проявил невероятную настойчивость, чтобы две пусковые установки сдали в эксплуатацию без замечаний.
Лётно-конструкторские испытания новой ракеты-носителя проходили не так гладко, как хотелось бы. На третьей лётной машине установили небольшой спутник, а недостающую массу до десяти тонн заменили песком. Пуск прошёл удачно. Ракетчики шутили: впервые в мировой практике на орбиту доставлен песок…
После четвёртого пуска разразился скандал: почему-то не раскрылся обтекатель. У ракеты откуда-то взялась дополнительная энергия, и она вытащила на орбиту вторую ступень.
Председатель Госкомиссии Титов быстро разгадал причину. Новый носитель имел дополнительные резервы, о которых испытателям не было известно. Следующие пуски подтвердили: «Зенит» успешно выводит полезные грузы весом 14 тонн и больше.
Титов проявлял настоящие бойцовские качества, когда отстаивал передовые позиции. Он быстро схватывал суть проблемы, разбирался в тонкостях сложнейшей техники, на равных разговаривал с разработчиками и испытателями. В дальнейшем «Зенит» летал, как говорится, «без сучка и задоринки». После десятого пуска разработчики вместе с председателем Госкомиссии обратились в правительство с предложением о досрочном завершении лётно-конструкторских испытаний и сдаче «Зенита» в эксплуатацию. Были сэкономлены огромные средства, страна получила носитель XXI века. За выдающийся вклад в создание «Зенита» — ракетно-космического комплекса мирового уровня — Герман Титов стал лауреатом Ленинской премии. Если не ошибаюсь, он был единственный из первого отряда космонавтов, кто удостоен высшей премии страны в области науки и техники.
Как-то группу офицеров моего родного 4-го научно-исследовательского управления пригласили в кабинет Германа Степановича. Необходимо отметить, что к этому времени Титов окончил Военную академию Генерального штаба и был назначен заместителем начальника Главного управления космических средств (ГУКОС) по опытно-конструкторским и научно-исследовательским работам. Вместе с Германом Степановичем мы с огромным интересом наблюдали по специальному телевизионному приёмнику высадку на Луну астронавтов экспедиции «Аполлон-17» Юджина Сернана и Харрисона Шмитта.
После обмена мнениями Герман Степанович сказал, что нас в первую очередь на данный момент должна интересовать не Луна. В условиях «холодной войны» нам нужно крепить оборону и думать о защите космического пространства нашего государства от возможного нападения вероятного противника. Эти слова Германа Степановича врезались мне в память. И в наши дни, когда теперешние руководители космической отрасли легко поддаются на дорогостоящие проекты, связанные то с Луной, то с Марсом, они особенно актуальны.
Титов тогда находился в зените славы и своей карьеры. Он являлся председателем нескольких государственных комиссий по испытаниям ракетно-космических систем, защитил диссертацию и получил степень кандидата военных наук. А затем защитил и докторскую диссертацию. Получил воинское звание генерала-полковника авиации.
Немало у него было и других званий: Герой Труда Демократической Республики Вьетнам, Герой Монгольской Народной Республики, Герой Социалистического Труда Народной Республики Болгария…
Герман Степанович был награждён двумя орденами
Ленина, орденом Октябрьской Революции, орденом Трудового Красного Знамени, а также многими иностранными орденами.
На счету космонавта — написанные им книги: «700 тысяч километров в космосе», «Семнадцать космических зорь», «Авиация и космос», «Первый космонавт планеты», «Голубая моя планета», «На звёздных и земных орбитах». Он имел звание «Заслуженный мастер спорта СССР» за установление ряда мировых рекордов в космическом полёте.
После отставки
После разгрома Советской власти космонавту-2 ничего не оставалось, как выйти в отставку. На этом, по сути, завершилась космическая биография Германа Титова. Впереди его ждали политика и значительная по объёму и кругу задач партийная и общественная работа. Он избирался депутатом Государственной думы нескольких созывов. В Думе Герман Степанович был членом фракции КПРФ, членом Комитета по конверсии и наукоёмким технологиям. В это же время работал в Комитете по промышленности, строительству, транспорту и энергетике.
В неблагоприятные для отечественной космонавтики 1990-е годы он пытался уберечь её от развала. С поразительным упорством, используя свой гигантский авторитет, он добивался дополнительного, а точнее, жизненно необходимого финансирования для сохранения в космосе в работоспособном состоянии орбитальной пилотируемой станции «Мир», для создания новейших космических аппаратов, для наращивания орбитальной группировки отечественных систем ГЛОНАСС, спутниковой связи, телевидения, специальных космических ретрансляционных систем в интересах обеспечения оборонных и хозяйственных задач.
В 1999 году Германа Степановича избрали президентом Федерации космонавтики. В октябре того же года он вошёл в редакционный совет российского научно-популярного журнала «Новости космонавтики». Титов был избран академиком Академии космонавтики имени К.Э. Циолковского и Международной академии информатизации.
В период с 1993 по 1995 год работал заместителем председателя Совета Российского центра конверсии аэрокосмического комплекса. До последнего дня Герман Степанович жил надеждой побить рекорд американского космонавта Гленна, в семидесятисемилетнем возрасте совершившего второй полёт в космос. Не случилось: 11 сентября 2000 года он отметил своё 65-летие, а девять дней спустя Германа Степановича не стало.
Он скоропостижно скончался от сердечного приступа. Смерть тренированного организма, постоянно находившегося под медицинским контролем, близкие и друзья объясняют только одним — глубокой депрессией. Он очень переживал всё то, что произошло со страной. В сообщении ЦК КПРФ говорилось:
«Скончался Герой Советского Союза, лётчик-космонавт СССР, генерал-полковник авиации, президент Федерации космонавтики России, депутат Государственной думы РФ от фракции КПРФ Герман Степанович Титов — наш большой друг и добрый товарищ, скромный и обаятельный человек, верный и отважный гражданин нашей великой Родины, известный всему миру космонавт планеты Земля. Герман Степанович Титов был и остался советским человеком. Светлая память о нём будет жить вечно в наших сердцах».
Именем Германа Титова названы кратер на обратной стороне Луны, подводная гора в Тихом океане, остров в Тонкинском заливе, аэропорт города Барнаула, Главный испытательный центр испытаний и управления космических средств, расположенный в городе Краснознаменске Московской области. В этом городе открыт мемориальный комплекс, посвящённый Герману Титову. Его имя присвоено лицею №1 Краснознаменска, в котором открыт музей. Именем второго космонавта планеты названы улицы нескольких российских городов, а также городов ближнего и дальнего зарубежья.
Каждый раз, бывая в Москве, я прихожу на Новодевичье кладбище, иду прямо по центральной аллее к могиле Германа Степановича Титова. Мысленно с ним здороваюсь, оставляю цветы, а вечером в кругу моих детей обязательно по-русски поминаю Германа — как это принято у нас, ветеранов Байконура.
Вечная тебе память и слава, великий сын России !
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
