Николай Мусиенко. О муза! Расскажи, как Кульнев воевал…

Николай Мусиенко. О муза! Расскажи, как Кульнев воевал…

Публикуем материал, размещённый на сайте газеты «Правда».

Ещё в детстве, увидев по телевизору кинофильм «Гусарская баллада», я «заболел» подвигами русских удальцов, преградивших путь наполеоновским полчищам в глубь России. Прочитав про ту войну всё, что смог найти в библиотеках и книжных магазинах, я в одной из книг обнаружил репродукцию картины художника-баталиста начала ХХ века Николая Самокиша «Атака у Клястиц 20 июля 1812 года». Какая в этой картине экспрессия! Земля трясётся под копытами несущихся в бой коней, солнце сверкает на обнажённых клинках, на серебряном шитье гусарских доломанов. Особенно хорош скачущий впереди всех усач, потерявший в пылу атаки свой кивер. Зритель как будто слышит его крик «ура-а-а!», подхваченный сотнями мчащихся следом за ним русских кавалеристов. Да, это Кульнев, славный генерал Яков Петрович Кульнев буквально за несколько секунд до того, как французское пушечное ядро опрокинет его наземь…

ВПЕРВЫЕ рассматривая эту столь поразившую меня картину, я ещё не знал, что спустя много лет, выехав на своей машине из белорусского города Полоцка в сторону Себежа, неожиданно увижу на дорожной обочине табличку с надписью «Место гибели генерала Я.П. Кульнева». Чёрная стрелка указывает куда-то в лес. Без раздумий притормаживаю и поворачиваю руль влево, на заросшую травой колею. Вот он, сооружённый ещё в 1830 году на берегу реки Дриссы памятник герою! Белыми буквами на чёрном мраморе выбиты строки из поэмы Василия Андреевича Жуковского «Певец во стане русских воинов»:

Где Кульнев наш, рушитель сил,

Свирепый пламень брани?

Он пал — главу на щит склонил

И стиснул меч во длани.

Где жизнь судьба ему дала,

Там брань его сразила;

Где колыбель его была,

Там днесь его могила.

Последние строчки этой эпитафии — не поэтический образ, их надо понимать буквально. В ночь с 24 на 25 июля 1763 года мать будущего гусара, ехавшая в своё имение Люцин, недалеко от почтовой станции Сивошино почувствовала боль, вышла из тряского экипажа, прилегла на холмике под деревьями и произвела на свет божий сына. И именно на этом холмике (надо же быть такому совпадению!) боевые товарищи предали земле тело своего убитого командира. Позже брат героя перенёс его прах в родовое имение, но памятник на месте гибели гусарского генерала стоит до сих пор.

Яков Петрович, видимо, предчувствовал, что век его будет недолог, и, когда Наполеон со своими войсками перешагнул через пограничную реку Неман, написал брату: «Ежели я паду от меча неприятельского, то паду славно. Я почитаю счастьем пожертвовать последнюю каплю крови моей, защищая Отечество».

Знаменитый партизан и поэт Денис Давыдов, воевавший вместе с Кульневым и в Пруссии, и в Финляндии, и за Дунаем, писал про него: «Мы были неразлучны, жили всегда вместе, как случалось, то в одной горнице, то в одном балагане, то у одного куреня под крышею неба, ели из одного котла, пили из одной фляжки… Всё разоблачение его на ночной сон состояло в снятии с себя сабли, которую он клал у изголовья…» Образ Кульнева Денис Давыдов запечатлел и в стихах:

Поведай подвиги усатого героя,

О муза! Расскажи, как Кульнев

воевал,

Как он среди снегов в рубашке

кочевал

И в финском колпаке явился среди

боя.

Пускай услышит свет

Причуды Кульнева и гром его побед.

Снега и финский колпак Давыдов помянул не для красного словца. Одной из самых блистательных боевых заслуг Кульнева во время русско-шведской войны 1808—1809 годов стал переход авангарда, которым он командовал, из Финляндии по замёрзшему Ботническому заливу через Аландские острова на шведский берег. Только представьте себе зрелище, которое мартовским утром 1809 года увидели жители прибрежного шведского городка Гриссельгама, что всего в сотне вёрст от столицы страны Стокгольма: по льду с гиканьем несутся русские кавалеристы, в морозном воздухе хлопают пистолетные выстрелы! Разумеется, вскоре между Швецией и Россией был подписан мирный договор, по которому Финляндия, бывшая шведская провинция, была присоединена к Российской империи.

А теперь снова обратимся к Отечественной войне 1812 года, ставшей последней в жизни генерал-майора Якова Кульнева. Отступая к Витебску и Смоленску, командующий Первой Западной армией Барклай-де-Толли оставляет в районе Полоцка корпус генерала Витгенштейна, призванный воспрепятствовать движению неприятеля в сторону Петербурга. Авангардом Витгенштейна руководит Кульнев, причём весьма успешно, о чём свидетельствует его собственноручное донесение: «Возле деревни Чернево со вверенным мне Гродненским гусарским полком напал я на два французские конные полка и в нескольких атаках на 10 верстах истребил почти без остатка сии два полка… Генерала, который командовал оными полками, взял в полон, как и несколько офицеров и более 200 разных чинов».

Как и опасался Барклай-де-Толли, французский маршал Удино, оставив в занятом без боя Полоцке небольшой гарнизон, двинулся по Петербургскому тракту. У деревни Клястицы авангард Кульнева с ходу атаковал противника, сшибся с ним лоб в лоб и, опрокинув, стал преследовать. Но откуда-то по русским гусарам ударили французские пушки… Последними словами умирающего Кульнева были: «Друзья, не уступайте врагу ни шага родной земли! Победа вас ожидает!»

Увы, Яков Петрович уже не узнает, что маршал Удино после поражения у Клястиц вернётся в Полоцк, засядет там и больше не предпримет никаких действий для захвата Петербурга, а Наполеон хоть и войдёт в Москву, через месяц будет вынужден бежать из неё восвояси, теряя на заснеженных просторах России своё ещё недавно считавшееся непобедимым воинство…

 

Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *