Публикуем материал, размещённый на сайте газеты «Завтра».
20 декабря 1920 года был создан Иностранный отдел (ИНО) ВЧК, то есть советская внешняя разведка. 28 июня 1922 года было принято «Положение о Закордонном отделении ИНО». Следует отметить, что в царской России нелегальной разведки не было, и ее пришлось создавать с нуля. Как недавно отметил Владимир Владимирович Путин, «историю нелегальной разведки создавали люди-легенды. Такими были Яков Серебрянский, Дмитрий Быстролётов, Николай Кузнецов, Иосиф Григулевич, Рудольф Абель, Конон Молодый, Геворк Вартанян, Алексей Козлов, Юрий Дроздов – всех, конечно, не перечислить» (Поздравление сотрудников и ветеранов СВР с 95-летием нелегальной разведки, Штаб-квартира СВР, 28 июня 2017 года, источник: http://kremlin.ru/events/president/news/54894).
Осенью 1923 года Председатель ОГПУ Феликс Эдмундович Дзержинский отдает распоряжение о создании первой нелегальной резидентуры в Палестине, поручив выполнение этой задачи Якову Блюмкину (оперативные псевдонимы «Макс», «Исаев») – бывшему левому эсеру, участнику убийства германского посла графа фон Мирбаха. Своим заместителем Блюмкин берет в прошлом также эсера Якова Серебрянского, родившегося в Минске 11 декабря 1891 года – именно его Владимир Владимирович Путин поставил на первое место в списке знаменитых нелегалов.
Работа Серебрянского, ставшего после отзыва Блюмкина в Москву резидентом в Палестине, была признана успешной: ему удалось внедриться в подпольное сионистское движение, боровшееся против англичан. Он привлек к сотрудничеству с ОГПУ целый ряд действовавших там эмигрантов из России. Именно они составили ядро боевой группы, известной как «группа Яши», которая совершала головокружительные операции по всему мира, подчиняясь лично председателю ОГПУ Вячеславу Рудольфовичу Менжинскому. Оставаясь её руководителем, в апреле 1929 года Серебрянский был назначен начальником 1-го отделения ИНО ОГПУ (нелегальная разведка).
30 марта 1930 года за успешно проведенную в Париже операцию по захвату и вывозу на советскую территорию председателя Российского общевоинского союза (РОВС) генерала А.П. Кутепова, развязавшего террор и диверсии против СССР, Яков Серебрянский был награждён орденом Красного Знамени. Вырезки из французских газет того времени, посвященные исчезновению генерала Кутепова, а также копии различных архивных документов хранятся в семейном архиве Анатолия Яковлевича Серебрянского, сына легендарного нелегала.
— Анатолий Яковлевич, сегодня не так много людей, которые могут похвастаться тем, что их отца на работу принимал сам товарищ Дзержинский. А слышали ли Вы сами об этом от отца?
— Отец никогда не рассказывал о своей работе. Но точно известно, что его заместителя – Наума Эйтингона (тоже, кстати, бывшего эсера) в центральный аппарат ВЧК пригласил лично Дзержинский – об этом рассказала дочь Эйтингона Муза Наумовна.
— Мне приходилось слышать от Николая Владимировича Губернаторова, помощника Юрия Владимировича Андропова, что Эйтингон и Судоплатов были крупнейшими аналитиками разведки и мастерами уникальных спецопераций, пострадавшими, как и Ваш отец, в ходе необоснованных репрессий по «делу Берия». Можно ли считать, что Ваш отец был их учителем?
— Отец был старше их по возрасту, однако было бы неверно утверждать, что он был их учителем. Для Судоплатова, например, учителем скорее был Сергей Михайлович Шпигельглас. 10 ноября 1938 года, после бегства на Запад резидента в Испании Александра Орлова, отец был арестован, объявлен шпионом и приговорен к расстрелу. Затем война, я оказался в эвакуации. В декабре 1941 года отец, возвращенный по настоянию Судоплатова в органы НКВД, вызвал нас с мамой в Москву. Мы поселились в гостинице «Москва», в номере 646 — окна выходили прямо на нынешнюю Думу. Через два номера от нас жили Дмитрий Николаевич Медведев и его адъютант Николай Королёв, абсолютный чемпион СССР по боксу. Их разведывательно-диверсионный отряд «Митя» из состава ОМСБОН НКВД как раз вернулся после своего рейда по Брянщине и Смоленщине. Помню посещение отца, лежавшего в больнице на Варсонофьевском. Это было 26 декабря 1941 года. А летом 1942 года Медведев был заброшен на Украину в район Ровно во главе отряда специального назначения «Победители», в составе которого под видом немецкого офицера действовал Николай Кузнецов. Оба они стали Героями Советского Союза.
— Анатолий Яковлевич, а каким был Ваш отец в жизни?
— Он был очень уравновешенным, сдержанным человеком. Я даже не могу припомнить, чтобы он меня целовал. Обнимет, прижмет к себе… Я с большой любовью вспоминаю о теплых взаимоотношениях родителей. Не помню случая, когда они бы повышали голос друг на друга. Не помню, чтобы отец наказывал меня, хотя я, наверняка, давал повод. Ни разу не видел отца нетрезвым. Хотя, когда по праздникам приходили гости – на столе была бутылка вина. Отец много курил, хотя врачи запрещали ему это из-за инфаркта. Когда мы снимали дачу в Ильинском – он уйдет куда-нибудь подальше, чтобы мама не видела, и покуривает…
По словам Анатолия Яковлевича, в мае 1953 года, после смерти Сталина, его отец, уже много лет будучи на пенсии, был снова приглашен генерал-лейтенантом Павлом Анатольевичем Судоплатовым на работу в 9-й (разведывательно-диверсионный) отдел вновь образованного МВД СССР. Его супруга Полина Натановна была против решения мужа вернуться на службу. Но для него в этом была вся его жизнь, и он не смог отказать.
Предчувствия жены подтвердились. Первым был арестован и тут же расстрелян Лаврентий Павлович Берия. Полковник Серебрянский был арестован вместе с женой 8 октября 1953 года. «Для меня, — рассказывает Анатолий Яковлевич, — это было неожиданно. Я пришел из института, у нас какие-то люди копаются, в книгах роются. Спрашиваю: “Что случилось, где родители?” Мне отвечают: “Родители арестованы”. Затем они опечатали две комнаты из трёх – одну мне оставили. Но я думаю, что родители догадывались о предстоящем аресте. Единственный раз в жизни я увидел маму плачущей, когда стало известно об аресте Судоплатова и Эйтингона…»
Яков Исаакович Серебрянский умер в Бутырской тюрьме во время допроса в 1956 году. За три года его заключения следователи так и не смогли доказать его вины и поэтому не нашли лучшего для себя решения, как оставить в силе обвинение в шпионаже, предъявленное ему в пресловутые годы «Большого террора».
— А как Вы узнали о смерти отца?
— Меня пригласили в Военную коллегию Верховного суда и сказали: «Ваш отец умер». Какое-то время я приходил в себя. «А вы знаете, что он был эсером?» – «Знаю». – На меня недоуменно посмотрели: «Так вот, у него было много грехов против советской власти, он был эсером. Ставим вас в известность». Где захоронен – сведений нет. Маму освободили раньше, также не найдя доказательств её вины. При этом как имеющую судимость (по обвинениям 1938 года) её выслали за 100 км от Москвы. Затем ей разрешили вернуться в Москву, и она уже здесь добивалась реабилитации – и своей, и отца…
Видя, как трудно сыну говорить обо всем этом, я вновь возвращаюсь к профессиональной деятельности Якова Серебрянского и узнаю невероятно интересные подробности. Дело в том, что среди сотрудников «группы Яши» был и ныне легендарный Вильям Генрихович Фишер, более известный как Рудольф Абель. «Он был очень близок к отцу, — говорит Анатолий Яковлевич, — был его подчиненным, и отец к нему очень хорошо относился. Фишер попал в группу отца еще до войны. Явно об этом нигде не пишут, поскольку принадлежность к “группе Яши” была глубоко засекречена, но отдельная информация всё же иногда просачивается. Например, как писал Судоплатов, большую школу боевой подготовки в составе «группы Яши» в Китае прошел Константин Михайлович Кукин («Игорь»). Опытнейший разведчик, впоследствии резидент в Англии, у которого на связи была «Кембриджская пятерка», он в свое время был начальником отделения «группы Яши». В 1947 году в связи с реорганизацией внешней разведки полковник Кукин был назначен по совместительству Чрезвычайным и Полномочным послом СССР в Англии… А что касается Фишера, то известно, что он был уволен из органов в 1938 году после бегства Орлова. А когда Серебрянский в 1941 году вернулся на службу, он первым делом разыскал Фишера и снова взял его к себе в группу. Их отношения базировались на высоком взаимном уважении. Живший в то время в одной квартире с Вильямом Фишером и Рудольфом Абелем (именем которого Фишер воспользовался после своего ареста в Нью-Йорке) Кирилл Хенкин в своих воспоминаниях пишет, что Вилли и Рудольф относились к Серебрянскому с большим уважением, между собой называли его «Старик» и считали своим учителем.
— А когда Фишер узнал о смерти Якова Исааковича?
— Видимо, сразу после своего возвращения из американской тюрьмы. Летом 1962 года он позвонил мне и пригласил к себе на дачу в Челюскинскую. Относительно судьбы отца он уже был в курсе дела. Расспрашивал обо мне, где учусь, чем интересуюсь, нуждаюсь ли в чем-нибудь.
— А что представлял из себя учебный центр, который создал Ваш отец?
— Об этом хорошо написано у Константина Константиновича Квашнина. Он был учеником отца из того самого набора 1937 года – первого и последнего. Туда брали людей с высшим образованием (Квашнина, например, взяли из аспирантуры Института Связи) и обучали организации диверсий на крупных предприятиях потенциального противника. Для обучения привлекались ведущие специалисты из различных отраслей промышленности СССР, которые рассказывали, как минимальными средствами быстро нарушить работу того или иного промышленного объекта. Кроме того, их обучали хорошим манерам, этикету, иностранным языкам. То есть это была школа для нелегалов-диверсантов.
— Которые являлись в том числе и карающим мечом?
— Нет, «карающий меч» — это лишь одна их многих задач, стоящих перед спецгруппой особого назначения (СГОН). С точки зрения советской власти, такие перебежчики как, например, бывшие сотрудники НКВД Порецкий или Агабеков, — это изменники, выдавшие многих советских нелегалов. И они должны были понести заслуженное наказание. Поэтому их ликвидацию я считаю правильной. При этом отмечу, что, несмотря на горы слухов и клеветы, в специальной литературе подробно описана только одна спецоперация СГОН – упоминавшееся выше похищение генерала Кутепова. Об этой операции я впервые услышал от мамы, которая в то время была рядом с отцом. Но к похищению генерала Миллера, ставшего после Кутепова руководителем РОВС, отец не имел отношения. Главное в работе СГОН лежало совсем в иной плоскости. Так, после начала Гражданской войны в Испании «группа Яши» занималась нелегальной закупкой и поставкой оружия для интербригад. В сентябре 1936 года у французской фирмы «Девуатин» закупили 12 военных самолетов и тайно перегнали в Барселону. За эту операцию отец получил орден Ленина. В ноябре 1936 года нелегалам СГОН с помощью агента Зборовского («Тюльпан»), внедренного в окружение сына Троцкого, удалось захватить часть архива Международного секретариата троцкистов. Несколько ящиков с документами были переправлены в Москву. К этому времени Серебрянским было создано в различных странах 16 нелегальных резидентур. Это была, фактически, «разведка в разведке». Известно, что агенты глубокого залегания, внедренные отцом в 30-е годы в США, впоследствии использовались для получения американских атомных секретов. Руководил ими как раз Вилли Фишер (Абель), ученик отца, который был направлен на нелегальную работу в США в 1948 году и оставался там вплоть до своего разоблачения в 1957 году.
Как отмечает в конце нашей беседы Анатолий Яковлевич, ни Серебрянский, ни Судоплатов, ни Эйтингон на своей работе миллионов не заработали. В описи изъятого при аресте Серебрянского имущества, поместившейся на одной страничке, содержится: «Костюм мужской – 1; кальсоны мужские – 2; и т.д.». У него не было ни собственной дачи, ни машины, ни драгоценностей – несмотря на то, что во Франции он в качестве прикрытия был владельцем фабрики по производству жемчуга, а занимаясь закупкой оружия для Испании имел при себе чемоданы денег. Но он считал, что лично не имеет к этим деньгам никакого отношения. Это была особая когорта — советские разведчики 20-30-х годов — бессребреники, кристально чистые и преданные своему делу люди.
Эти традиции, изрядно утраченные в годы «хрущёвской оттепели», стали возрождаться после того, как председателем КГБ СССР был назначен Юрий Владимирович Андропов, который приступил к масштабному обновлению чекистских кадров путем их всесторонней подготовки и переподготовки. Юрий Владимирович однажды сказал в узком кругу, что высокая мораль и духовность исторически свойственны советскому народу, составляют его нравственную сущность, следовательно, данные качества должны отличать и тех, кто защищает безопасность и саму государственность этого народа.
При поддержке Андропова прошло организационное оформление Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС) при первом факультете Высшей школы КГБ СССР. С 1969 года КУОС базировались в Балашихе. Там готовили действующий резерв КГБ на случай ведения партизанской войны, то есть продолжили традиции, заложенные Серебрянским, Эйтингоном и Судоплатовым. Выпускники КУОС, составившие в дальнейшем костяк спецназа «Зенит» и «Вымпел», могли выполнять поставленные задачи практически в любой точке земного шара, находясь на нелегальном положении в условиях войны между государствами. Представители этой профессии называют себя разведчиками специального назначения, сочетающими в себе качества легального разведчика и спецназовца.
Для их подготовки понадобились учебники, среди которых оказалось и пособие, написанное Яковом Серебрянским в тюрьме (!) в ожидании приговора. Ознакомившись с ним, Ю.В. Андропов заинтересовался судьбой Серебрянского, и в мае 1971 года решение Военной коллегии Верховного суда СССР было пересмотрено. Яков Серебрянский был посмертно реабилитирован по всем статьям предъявленных ему ранее обвинений. Тогда же была полностью реабилитирована и Полина Серебрянская. В апреле 1996 года Яков Исаакович Серебрянский был восстановлен в правах на изъятые при аресте награды.
Долгое время для Анатолия Яковлевича оставался нерешенным вопрос о восстановлении родителей в партии, из которой они были исключены после ареста. В его архиве хранится письмо, направленное из Центрального архива КГБ СССР в Контрольно-ревизионную комиссию МГК КПСС от 26.10.1989 за № 10/А-4241 следующего содержания: «По просьбе т. Гончарова В.П. (инструктор МГК) сообщаем, что данных о нарушениях социалистической законности бывшим сотрудником госбезопасности Серебрянским Я.И., 1892 года рождения, в архивных материалах не имеется. Приказом Председателя КГБ при СМ СССР от 7 сентября 1977 года за высокие заслуги в деле обеспечения безопасности нашей Родины Серебрянский Я.И. в числе других чекистов был занесен на Мемориальную доску Кабинета чекистской славы. Зам. начальника архива В.К. Виноградов».
Яков и Полина Серебрянские были посмертно восстановлены в партии в ноябре 1989 года.
Сейчас Кабинет чекистской славы, расположенный в Ясенево, называется Музеем Службы внешней разведки Российской Федерации, и имя Якова Серебрянского значится на Мемориальной доске в первом десятке самых выдающихся разведчиков советской эпохи.
Комментарий редакции: Как бы «демократические» средства массовой информации не поливали грязью тех, кто обеспечивал внешнюю и внутреннюю безопасность нашей страны, деятельность Советских разведчиков (и чекистов в целом) непременно войдёт в историю. Если бы не они, то безопасность СССР была бы настолько хрупка, что обрушилась бы в любой момент. Разве не нужно было противодействовать шпионажу враждебных государств? Разве не нужно было своевременно устранять опасных для нашей страны международных врагов? Они верой и правдой служили нашему Отечеству. Правда, как показывает практика, на слуху и другие аргументы против Советских разведчиков: якобы они «проморгали» крах СССР. Откуда такие выводы? На каком основании? Истина в том, что они как раз информировали Советское руководство о подрывных действиях агентуры иностранных разведок. Но парадокс ситуации в том, что у власти в критический момент оказались предатели и контрреволюционеры, прилагавшие усилия, направленные на разрушение нашего государства (речь идёт о горбачёвцах).
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
