По материалам публикаций на сайте портала «Свободная пресса».
Верна молва, что нет ничего хуже, как ждать и догонять. Что касается «ждать», то народ наш терпелив: лет 30 ждет чего-то, надо, еще подождет. Вот с «догонять» посложнее: чего уж сетовать, если сам президент признается, что «не догоняет». Например, по части того, как стране жить после выборов. Мол, все изменения, опять-таки, ждите в мае (неужто впереди замаячило — век вам маяться?), после инаугурации. А до этого, он, подобно роденовскому «Мыслителю» думу думать будет, и об ней, родимой, никому не поведает. При этом технично послал сигнал-успокоение некоторым заждавшимся в очереди на президентское кресло: пока никаких конституционных реформ не планирует, отвечая на вопрос о возможном перераспределении полномочий между ветвями власти.
Туман несколько развеял и в то же время напустил помощник главы государства Андрей Белоусов. «Те задачи, которые стоят в нынешнем Послании, — сказал он, более масштабны, чем в указах 2012 года». Помощник имел в виду те самые, так и проигнорированные, невыполненные правительством, майские указы. Подвисла судьба премьер-министра Медведева, хотя во время своего отчета в Государственной Думе много говорил всяких красивых, хороших вещей. Все хорошо, а денег, скажем, на повышение МРОТ до 20 тысяч рублей, пенсий до 25 тысяч, у нас нет, обойдемся прибавкой в 250 рублей. Тут и подсуетился Алексей Леонидович Кудрин, оказалось, более половины инициатив, содержащихся в экономической части Послания президента, как раз связаны с предложениями его Центра стратегических разработок (ЦСР). Вот это и напрягает: и сама персона Алексея Леонидовича и непонятая простым людом суть его экономических находок.
Так что происходит в стране? Чего нам ждать?
— Страна живет в режим ожидания вообще, в том числе и инаугурации президента и назначения нового правительства, — говорит директор Совхоза имени Ленина, Заслуженный работник сельского хозяйства Павел Грудинин. — Ждем, что новое правительство начнет новую экономическую политику, и мы по-новому заживем. Разговор о том, что денег нет — это неправда, мы это видим. Другое дело, что деньги сейчас находятся не в бюджете, а где-то около бюджета. В государственных корпорациях, например, которые обладают большими ресурсами. И мы надеемся, что эти деньги будут консолидированы, отправлены в бюджет, и из бюджета начнут пополняться различные фонды, я имею в виду, прежде всего, пенсионный, а может быть, и пенсии, как мы предлагали, должны уже платить из бюджета. Недавно один из руководителей страны сказал, что вообще ОМС надо убрать, необходимо прямое финансирование из бюджета здравоохранения. То есть всё, что было в наших программах, так или иначе, озвучивается. Правда, вот про подоходный налог сказали как-то не очень удачно, и я считаю, что именно это приведет к отставке существующего экономического блока правительства. Дворкович предложил до 15 процентов поднять подоходный налог, а мы считаем, что надо снизить его для бедных и увеличить для богатых.
В мае, думаю, мы увидим состав нового правительства, соответственно, сможем предположить, куда оно двинется.
«СП»: — Ну и как вы думаете, Медведев останется, или?..
— Надеюсь, что нет. Другое дело, мы предполагаем, а президент располагает. Пока он известен неординарными решениями. Надеемся, что всё-таки будет правительство профессионалов, людей, которые знают, что такое экономика, знают, куда нам нужно двигаться. Пока все покрыто тайной: куда повернутся мысли и дела президента, знает только он.
«СП»: — Кто бы ни возглавил будущее правительство, Медведев или не Медведев, возможен ли разворот на иной экономический курс?
— Не знаю. Во время встречи в составе кандидатов в президенты с действующим президентом, я сказал о правительстве народного доверия. Нынешний финансово-эконмический блок оказался неспособен решить серьезные, в общем, никакие вопросы экономического развития страны. Профессионалов там не оказалось. Россияне нищают. Если президент реально решил бороться с бедностью, то ему нужно поменять правительство.
«СП»: — Решится ли на такой шаг Путин?
— Я надеюсь, что решится. Тем не менее, пессимист — это хорошо информированный оптимист. Во время встречи в Кремле я рассказал, что в ходе предвыборной кампании объехал 20 регионов страны. Везде есть запрос на перемены, в народе зреет недовольство. К «народу» не отношу так называемых олигархов, тем более, их, оказывается, у нас нет: видимо, поэтому они всем довольны, никакие перемены им не нужны. Откликнется ли новый старый президент на запросы простых россиян, увидим после его инаугурации.
Нам нужно одно профессиональное правительство. Сейчас же у меня такое ощущение, что у нас два правительства: одно сидит в Кремле, в администрации президента и как-то пытается влиять на ситуацию, а другое, медведевское, — в Белом доме. Это двоевластие, к тому же противоборствующее, вредно для страны.
«СП»: — Не диктует ли экономическую повестку геополитика? Доллар, евро штормит. Это новый кризис или какая-то реальность, в которой нам теперь придется жить всё время?
— Не вижу, что геополитика командует нами. Ущерб стране наносит правительство: больший, чем эта геополитика. У нас не очень низкая цена на нефть, я бы сказал, она даже высокая. Ну да, ну и что? Мы от этого стали жить лучше? Вы видели, когда цена на нефть падала, цена на бензин в России росла. Росла одновременно цена на солярку. Перед посевной вообще ее взвинтили. Так при чем тут геополитика? Проблема — в экономическом блоке правительства Медведева. На самом деле, не так уж мы дешево продаем нефть, и у нас ее много. Другое дело, что попадают под удар какие-то «свои» корпорации, которые уже давно пора национализировать. Но ведь «радеть за родного человечка» — в крови действующей власти: как пережить, если олигархи потеряют деньги? От того, что капитализация каких-то частных компаний ухудшилась, простым россиянам холодно или жарко? Как эти компании не платили в бюджет деньги, так они их и не платят. Как сидели в офшорах, так они там и сидят.
«СП»: — Ну а как же санкции, не влияют никак? Ударили по крупным корпорациям, по экспортерам. Они потеряли доходы, отсюда, значит, меньше поступление налогов?
— Они потеряли в акциях деньги. Разговор о другом: от действий США пострадали Китай, Россия. Например, те, кто производит металл. Они ввели пошлину, но это не было санкциями. А от санкций пострадали, на мой взгляд, крупные государственные корпорации и их руководители. Не могут они теперь летать за рубеж, вкладывать деньги в иностранные ценные бумаги, в банки. Так это же для нас хорошо. Вы знаете, чем меньше олигархи будут туда вкладывать, тем больше останется здесь. И если с этой точки зрения посмотреть, так нам хорошо, что им зажгли там «фитиль» в одном месте, и они должны прибежать сюда и деньги хранить в наших банках.
«СП»: — Что-то не видно особенного бегства денег обратно, в Россию.
— Движение наблюдается. Отечественные коррупционеры стали призадумываться, что там у них могут всё отобрать. А здесь, переведи они деньги в российские банки, есть какая-то надежда, что что-то останется. Если и государство при этом будет, не на словах, а на деле, стимулировать вывод денег из офшоров, в развитие экономики страны… Но для этого нужны, естественно, независимый суд, гарантии. Нужно сделать так, чтобы они не боялись, что какой-то начальник отнимет у них всё то, что они только что наворовали. Нужна стабильность в нашей стране, которая приведет к тому, что деньги останутся здесь.
«СП»: — Так вот власть, оберегая, как вы сказали, «наворованные деньги», предложила создать офшоры внутри страны. Вижу, вы смеетесь…
— Смеюсь, потому что нет главного: доверия к правительству, к действиям силовых структур и всего остального. У нас в стране, никто никому не верит. Недавно власть показала крупному бизнесу, что ее надо бояться. Какой бы ты ни был бизнесмен, ты можешь пострадать, но не от западных санкций, а от того, что, например, могут возбудить уголовное дело, посадить, отобрать бизнес. Но ситуация и «там» шаткая: если не можешь доказать происхождение твоих доходов, всё, без объяснения причин, заберут. Вот так и наши олигархи, неприкаянные, с этими огромными, даже по оценкам нашего генпрокурора, деньгами. Ведь выведено было из страны порядка $ 500 миллиардов. Эти деньги в английских банках и в английской экономике они крутятся.
Государству, президенту и властным структурам придется как-то менять свое отношение и к бизнесу, и ко всему остальному. Без этого развиваться страна не может. И поэтому деньги должны появиться, я уверен, что они появятся. Нужно сказать о полной амнистии, легализовать людям деньги, которые у них есть. Необходимо обеспечить доверие, но пока в нашем так называемом независимом суде отстоять свои права невозможно.
«СП»: — Но власть-то способна на такие реформы? Правоохранительные органы — это же своеобразная каста отдельная. Считаете, реально изменить тут ситуацию?
— Начался новый политический цикл. Я исхожу из того, что президент, набрав такое количество голосов, такой у него объем доверия, он может делать всё, что угодно. Он может начать даже с непопулярных реформ. Начнет он, естественно, на мой взгляд, с экономического блока, потом — с судебной системы. Правда, слово «реформы» очень опасное: мы же всё время проводим какую-то реформу, а жить всё хуже и хуже. Реформа здравоохранения привела к отсутствию здравоохранения. Реформа пенсионная — к отсутствию пенсий. Я просто с кем ни поговорю из своих товарищей, все в ожидании изменений, надеются на май месяц, когда, наконец, поймем, куда мы идем, какая у нас теперь национальная идея. Но без сильной экономики мы с вами в геополитике не выиграем ничего. Можно сколько угодно рассказывать про ракеты, но если вы не можете произвести бинты, лекарства… Слышали, один наш «великий» политический деятель заявил, что можно и корой дуба, настойкой боярышника лечиться. С такими заявлениями мы далеко не уедем.
«СП»: — Какая экономическая политика нужна современной России: поддержка всех или выстраивание приоритетов?
— В нашей программе «20 шагов» все сказано, она писалась на основе Конституции Российской Федерации. Экономическая политика должна быть направлена на развитие мелкого и среднего бизнеса, на то, чтобы тарифы не душили производство, налоги были вменяемыми, была возможность их оплатить, и это не разоряло людей. Кредиты должны быть доступными, а те, которые в производство идут, вообще поддерживаться полностью. Ипотека должна быть заменена на ссуды. Когда-то в Советском Союзе денег хватало на всё. То есть при той же цене на нефть у нас были заводы, которые всё производили. Мы обеспечивали рабочие места. Был я на Уральском трубном заводе, где решили модернизировать производство. Они выпускают трубы, которых никто больше в стране не производит. Они решили купить японский прокатный стан, пришли в государственный банк с предложением дать им деньги, поскольку это развитие производства. Банк сказал: не вопрос, 15 процентов годовых. Потом изучил всю их документацию и — отказал. Тогда партнеры из Японии в государственном японском банке договорились, и завод взял кредит в японском банке под 1 процент годовых. Но для этого надо было предоставить государственную гарантию, банковскую гарантию Государственного банка России. Знаете, сколько Государственный банк дал и под какие проценты эту гарантию? Под 5 процентов годовых. То есть одна бумага обошлась в 5 раз дороже, чем сам кредит японского банка. При таких условиях вы обязательно проиграете конкурентную борьбу, не только японцам, а вообще всем. Поэтому надо поменять экономическую политику. Все об этом знают без исключения, кроме псевдолибералов в правительстве. Не знать об этом президент не может. Поэтому мы надеемся, что изменится экономическая политика, которая будет стимулировать производство. Мы же белорусам и казахам уже проиграли конкурентную борьбу с такими кредитно-денежными отношениями.
«СП»: — За счет каких отраслей Россия может вырасти? Есть у нас приоритеты?
— Рост могут дать, прежде всего, отрасли, которые работают внутри страны. Например, начать строить дороги и перестать воровать с дорог, решить две проблемы сразу. Но для строительства дорог нужна строительная техника. Пример приведу. Есть тольяттинский «АвтоВАЗ». Госкорпорация, которая теперь — «Рено Ниссан», в том числе «Ростех». Государство различными путями поддерживает это предприятие, а все комплектующие везут из Румынии. Если отменить эту практику, производить все комплектующие на месте, тогда будут поддержаны все мелкие и средние предприятия, находящиеся вокруг этого огромного завода. Таких примеров много. Тот же Петербургский тракторный завод, который полностью локализован. А он ведь выпускает действительно конкурентоспособные трактора, комбайны. Или, допустим, «Ростсельмаш» с его конкурентоспособными сельхозмашинами. Их надо просто поддержать экономически, тарифы снизить. Но мы неконкурентоспособны, потому что наши металлурги продают нашим же машиностроителям металл в полтора раза дороже, чем на Запад. Американцы, считают, если их металлурги начнут продавать дороже металл своим, чем за границу, то всю дополнительную маржу у них государство отбирает и направляет на поддержку машиностроения, например. У нас такого нет: мы продаем за границу тонну отечественного металла за $ 500 долларов, хотя он у нас стоит 750. Так что, изменив экономические отношения внутри страны, можно сделать производство комбайнов, тракторов более выгодным. Соответственно, цена упадет, и они будут конкурентоспособны.
