Нет оправдания палачам

Странным образом (а может быть, и нет) скандальное требование Латвии и Эстонии к России о выплате неких компенсаций за пресловутую «советскую оккупацию» прозвучало накануне очередной годовщины позорного для народов этих стран события: 25 августа 1941 года командующий группой германских армий «Север» генерал-фельдмаршал фон Лееб официально разрешил принимать на службу литовцев, эстонцев и латышей и создавать из них особые команды и добровольческие батальоны. Вскоре подобные подразделения были созданы и начали усердно служить на оккупированной территории России и Белоруссии фашистам, подчас даже превосходя их в садизме и жестокости.

Поскольку в вышеупомянутом письме министров юстиции Латвии и Эстонии есть призыв «не забывать о человеческих потерях», то есть все основания именно с этой точки зрения оценить «подвиги» фашистских прихвостней, объявленных сегодня в Прибалтике чуть ли не героями.

ОСЕНЬЮ 1941 года в Латвии стали формироваться регулярные полицейские батальоны, которым поручались карательные операции. В октябре 1941 года первый латышский батальон был направлен на борьбу с партизанами в Псковскую область, а в декабре того же года латышские полицейские участвовали в карательных акциях на территории Белоруссии. Латышские батальоны действовали в Латвии, на Украине, в Белоруссии, России и Польше.

В 1942 году военный министр бывшего довоенного правительства Латвии генерал Р. Бангерскис и его сторонники из числа местных коллаборационистов выступили с инициативой создания «100-тысячной латвийской армии». Идею создания какой-либо самостоятельной латвийской армии Г. Гиммлер отверг, но предложил сформировать «латышский легион» в составе войск СС для борьбы с советскими партизанами и получил принципиальное согласие на формирование латышского добровольческого легиона СС (Lettische SS-Freiwilligen-Legion).

10 февраля 1943 года А. Гитлер подписал приказ о создании «добровольческого латышского легиона СС как единой боевой единицы». 24 марта 1943 года издаётся приказ Г. Гиммлера, уточняющий понятие «латышский легион» в качестве коллективного обозначения для всех латышей, проходивших службу в латышских воинских формированиях, включая полицейские батальоны.

В марте 1943 года и марте 1944-го в составе легиона немецким верховным командованием в Латвии были созданы соответственно 15-я (на базе 2-й механизированной бригады СС) и 19-я (на базе 2-й латышской добровольческой бригады СС) добровольческие дивизии СС. Командовал легионом немецкий генерал Хансен, генеральным инспектором был назначен генерал Р. Бангерскис, получивший звание группенфюрера СС. Вступавшие в легион лица приносили присягу лично А. Гитлеру.

В июне 1944 года наименование «добровольческая» (Freiwilligen) дивизия было заменено на «Waffen». Соответственно, полное наименование, например, 15-й дивизии звучало теперь так: «15 Waffen-Grenadier-Division der SS (lettische Nr. 1)». Исчезновение термина «добровольческая» связано с тем, что всё более ясный исход войны не способствовал набору добровольцев, и оккупационные власти прибегли в декабре 1943 года к мобилизации латышского мужского населения 1918—1922 годов рождения.

Здесь необходимо дать пояснения. Мобилизация, проводившаяся на основании приказа Гитлера от 16 февраля 1943 года, оставляла латышам возможность выбора: вместо службы в СС или вспомогательных частях вермахта они могли ограничиться менее выгодным участием в оборонных работах.

Общая численность 15-й и 19-й латышских добровольческих дивизий СС составляла примерно 29000 человек. Всего за годы войны через латышский добровольческий легион войск СС прошло около 110550 человек (87550 человек в боевых и 23000 — во вспомогательных частях).

Официальную доктрину «исключительно фронтового характера» латышского легиона СС опровергают его реальные действия в годы Великой Отечественной войны. Легионеры оставили свой кровавый след на огромных пространствах, особенно на территории Белоруссии. На белорусской земле карательные операции совершали 18-й, 23-й,

24-й, 208-й, 266-й «Е», 271-й, 273-й, 276-й, 277-й, 278-й, 279-й, 280-й, 281-й, 282-й и другие латышские батальоны. При этом все они действовали с особой жестокостью.

Летом 1942 года немецкая полиция безопасности передала охрану города Слонима (Белоруссия) 18-му латышскому полицейскому батальону под командованием майора Рубениса. Батальон на протяжении нескольких дней принимал участие в уничтожении слонимского гетто. Было уничтожено более 18000 евреев. В архивных документах, в воспоминаниях очевидцев сохранились свидетельства этой жуткой трагедии. Перед расстрелами людей раздевали донага. Изымали ценности, вырывали золотые зубы. Капрал Эдгар Вульнис фотографировал сцены массовых убийств и позднее продавал фотографии по пять марок за штуку. В перерывах перед расстрелами лейтенант Эглайс хвастался своим умением точно стрелять. Он цинично заявлял: «С 30 метров прямо в голову — для меня это просто».

Массовому уничтожению подверглись евреи минского гетто, занимавшего по численности второе место на оккупированной территории СССР после львовского. Через минское гетто прошло более 100000 евреев, в том числе из стран Западной, Центральной и Восточной Европы. Уже в августе 1941 года там было убито около 500 евреев, 7 ноября 1941-го, по разным оценкам, до 12000, 20 ноября — около 15000, к концу 1942 года в минском гетто было уничтожено более 90000 евреев.

К началу 1943 года в живых оставалось от 6000 до 8000 узников. 21—23 октября 1943 года нацисты и их пособники убили всех живых к тому времени заключённых, кроме 500 квалифицированных мастеров, вывезенных в Германию. На территории минского гетто, как потом выяснилось, в живых осталось только 13 человек, которые прятались на протяжении нескольких месяцев в подвале около Еврейского кладбища на нынешней ул. Сухой в Минске и смогли выйти из убежища только в день освобождения столицы Белоруссии в июле 1944 года. В этой страшной экзекуции над еврейским населением минского гетто принимали участие и латышские каратели, что подтверждается архивными данными.

Из протокола допроса обвиняемого Индриса Круминьша: «…10 июля 1942 года со всеми окончившими Фюрстенбергскую школу «СД» в количестве 120 человек я прибыл в гор. Ригу, в штаб Арайса, размещавшийся в то время по улице Кришьяна Барона, 99. Здесь мне было выдано удостоверение о том, что я состою на службе в отряде «СД». Удостоверение было подписано начальником «СД» Латвии — доктором Ланге. После 10 дней отпуска часть из окончивших школу «СД» была направлена на работу в отделения «СД», а из оставшихся была сформирована 5-я рота. Я также был зачислен в эту роту, которой командовал лейтенант Озолс Карлис, и 20 июля 1942 года выехал в гор. Минск для участия в карательных экспедициях против партизан на территории Белоруссии.

24 июля 1942 года мы прибыли в город Минск и первые два дня принимали лагерь, расположенный в 20 километрах от Минска, в котором содержалось еврейское население, привезённое из Германии, Австрии, Чехословакии, Румынии и других стран. Примерно 26—27 июля 1942 года я принимал участие в истреблении граждан, содержавшихся в минском гетто. 26 или 27 июля 1942 года, в 4 часа утра, мы на автомашинах приехали в минское гетто, расположенное в черте города. Помимо нашей роты, возглавляемой лейтенантом Озолсом, туда же прибыла рота «СД» лейтенанта Скамберга и человек 50 немцев — сотрудников «СД».

Территория гетто была разделена на две части, каждая из которых была ограждена колючей проволокой. Посередине проходила дорога. Мы прибыли в одну из частей гетто, часть людей была расставлена для охраны гетто, другая часть начала выгонять из домов всё население, в том числе женщин, детей и стариков, на базарную площадь там же, внутри гетто. Сгоняемых партиями людей мы вталкивали в газовые автомобили-«душегубки», число которых было примерно 5. Я лично участвовал в выдворении из домов, а также вталкивал евреев в «душегубки».

Газовые автомобили беспрерывно уходили после погрузки в лес и возвращались обратно за новыми партиями. Внутри гетто творилась ужасная картина, евреев стреляли ради забавы, грабили. Был случай, когда группа немцев привязала одному еврею на спину гранату, затем сами отбежали, а еврея разорвало. Расстрелянных бросали также в «душегубки».

В этот день операция производилась до захода солнца, и было умерщвлено приблизительно 10 тысяч советских граждан. Умерщвлённых увозили километров за 20 от Минска в лес, где закапывали в заранее заготовленные ямы размером 2 метра глубины, 4 ширины и около 30 метров длины.

На второй день эта операция повторилась. Причём к 12 часам дня в этой части гетто почти все евреи были умерщвлены и увезены, оставлены были лишь специалисты и их семьи. После этого мы перешли во вторую часть гетто, расположенную здесь же, через дорогу, и начали делать то же, что и накануне. В этот день в «душегубках» было умерщвлено тоже около 10 тысяч человек.

Во второй день я так же, как и в первый день, принимал участие в выгоне людей из помещений и помогал загонять их в газовые автомобили. К вечеру операция была приостановлена, причём в этой части гетто ещё оставалось около 2/3 населения. Умерщвлённых в «душегубках» советских граждан отвозили в лес километров за 20—30 от Минска.

Я лично был в этом месте позже этой операции через день-два. Тогда я в группе карателей около 30 человек возил заключённых из минской тюрьмы для рытья ям. К этому времени, по моим подсчётам, там было уже около 20 зарытых ям с умерщвлёнными и расстрелянными. Заключённые, которых я охранял, вырыли в этот день ещё 4 больших ямы, которые были предназначены для умерщвляемых. Грабежи производились во время выселения населения из квартир. Я лично брал себе часы, золотые кольца, золотые деньги, которые впоследствии продавал, а деньги вместе с товарищами пропивал…»

Латышские полицейские батальоны принимали участие и в многочисленных карательных операциях на территории Белоруссии, таких как «Рига», «Александров», «Болотная лихорадка», «Гамбург», в широкомасштабной кровавой операции под кодовым названием «Зимнее волшебство». Последняя проводилась в феврале — марте 1943 года у юго-восточных границ Латвии на территории Освейского, Дриссенского, Россонского, Полоцкого районов Белоруссии и Себежского района России. Целью карателей было создание вдоль латвийской границы многокилометровой полосы мёртвой земли: все деревни должны были быть уничтожены, их жители — истреблены или вывезены на принудительные работы. Как и у многих других нацистских карательных операций, официальной задачей операции «Зимнее волшебство» была борьба с оказывавшими сопротивление оккупантам советскими партизанами; результатом же становилось массовое уничтожение местных «расово неполноценных» жителей.

«Зимнее волшебство» была одной из многих нацистских карательных операций. Однако имела место и специфика: основной ударной силой здесь были не немецкие подразделения, а латышские полицейские батальоны. Всего за полтора месяца операции этими карателями было сожжено более 430 деревень, уничтожены тысячи мирных жителей и тысячи угнаны на принудительные работы.

Первая в 1943 году попытка ликвидации партизанского края в этом регионе была предпринята оккупационными властями в январе. Операция получила кодовое название «Заяц-беляк»; в ней были задействованы 201-я охранная дивизия, 8-й полк СС, подразделения 281-й охранной и 391-й учебно-полевой дивизий. Для мирного населения партизанского края она обернулась страшной трагедией. По подсчётам партизан, только в период с 25 января по 16 февраля 1943 года в Россонском районе было сожжено 260 жилых домов, расстреляны и сожжены заживо 1245 человек, в том числе 216 мужчин (включая стариков), 815 женщин и 214 детей.

Операция «Зимнее волшебство» по замыслу оккупационных властей должна была стать дополнением к операции «Заяц-беляк». Она планировалась и проводилась под общим руководством высшего руководителя СС и полиции «Остланд» и «Россия—Север» обергруппенфюрера СС Ф. Еккельна. 4 февраля 1943 года он созвал совещание, на котором было принято решение о создании двух оперативных групп под командованием бригадефюрера СС и генерал-майора полиции Шредера и полковника охранной полиции Кнехта. Основу этих групп составляли латышские полицейские батальоны.

Уже в ходе операции «Зимнее волшебство» к её проведению привлекались новые формирования: спешно сформированный 282-й (Е) латышский полицейский батальон (18 офицеров и 460 солдат), 2-й литовский полицейский батальон, рота 36-го эстонского полицейского батальона, рота 232-го охранного батальона вермахта, 10-й и 20-й взводы моторизованной жандармерии. Состав боевых групп несколько изменился: в ходе операции была создана третья оперативная группа под командованием Иссерштедта, в которую вошли 2-й литовский и 50-й украинский полицейские батальоны, рота СС и полиции.

В акциях по уничтожению местного населения принимали участие не только оперативные команды СД. Вопреки позднейшим утверждениям эмигрантской латышской историографии, военнослужащие латышских полицейских батальонов не только боролись с партизанами, но и участвовали в уничтожении мирных жителей — как прямо (расстрелы и сожжение заживо), так и косвенно (передавая захваченных мирных жителей командам СД для расстрела).

Примерные итоги операции «Зимнее волшебство»: 439 сожжённых населённых пунктов, около 70—80 убитых партизан, 10—12 тысяч уничтоженных мирных граждан, более 7 тысяч угнанных (несколько тысяч из которых впоследствии погибли), вывезено огромное количество скота, отравленные колодцы, залитая кровью большая полоса мёртвой земли.

Архивные данные подтверждают чудовищные зверства в ходе указанной операции. Согласно докладу офицера по особым поручениям штаба власовской Русской освободительной армии (РОА) поручика В. Балтиньша представителю РОА в Риге полковнику В. Позднякову о зверствах латышских частей СС на территории Витебской области от 26 мая 1944 года (г. Рига), «…в середине декабря мес. 1943 года по делам службы пришлось мне (с несколькими сотрудниками) быть в районе Белоруссии (быв. Витебской губернии), в деревнях Князево (Красное), Барсуки, Розалино и др. Эти деревни занимали немецкие части и вполне терпимо относились к населению, но когда им на смену пришли латышские части СС, сразу начался беспричинный страшный террор. Жители были вынуждены по ночам разбегаться по лесам, прикрываясь простынями (маскировка под снег во время стрельбы). Вокруг этих деревень лежало много трупов женщин и стариков. От жителей я выяснил, что этими бесчинствами занимались латышские СС.

23 апреля 1944 года пришлось мне быть в деревне Морочково. Вся она была сожжена. В погребах хат жили эсэсовцы. В день моего прибытия туда их должна была сменить немецкая часть, но мне всё-таки удалось поговорить на латышском языке с несколькими эсэсовцами, фамилии коих не знаю. Я спросил у одного из них, почему вокруг деревни лежат трупы убитых женщин, стариков и детей, сотни трупов непогребённые, а также убитые лошади. Сильный трупный запах носился в воздухе. Ответ был таков: «Мы их убили, чтобы уничтожить как можно больше русских». После этого сержант СС подвёл меня к сгоревшей хате. Там лежало также несколько обгорелых полузасыпанных тел. «А этих», — сказал он, — мы сожгли живьём»…

В начале мая мес. в районе деревни Кобыльники в одной из ложбин мы видели около трёх тысяч тел расстрелянных крестьян, преимущественно женщин и детей. Уцелевшие жители рассказывали, что расстрелами занимались «люди, понимавшие по-русски, носившие черепа на фуражках и красно-бело-красные флажки на левом рукаве» — латышские СС. Не помню названия деревни, в которой моё внимание привлекла туча мух, кружившаяся над деревянной бочкой. Заглянув в бочку, я увидел в ней отрезанные мужские головы. Некоторые были с усами и бородами. Вокруг деревни мы нашли немало трупов расстрелянных крестьян. После разговора с уцелевшими жителями у нас не осталось сомнений в том, что и здесь также оперировали латышские СС, показавшие своё мужество и неустрашимость в расправах над беззащитным населением…»

Согласно протоколу допроса бывшего офицера 19-го и 321-го латышских полицейских батальонов Альфреда Витиньша от 15 декабря 1945 года, «…будучи со своим 321-м батальоном на марше, мне лично приходилось видеть немецкие зверства и массовое истребление русского мирного населения, уничтожение всего движимого и недвижимого имущества. Конкретными фактами будут служить следующие: проходя батальоном, начиная от гор. Дрисса и до гор. Себеж, я лично видел, как были уничтожены целиком дотла несколько сот сёл и деревень мирных жителей. Это сожжение происходило в 1944—1943 годах. Населённые пункты, как мне известно, сжигались вместе с населением, мужчинами, женщинами и детьми, часть угонялось в Германию на работы. Примерно, где я проходил, было уничтожено около 350 населённых пунктов полосой в 50 километров и длиной более 150 километров. Эти селения назвать я не сумею, так как мне не знакома эта местность, но в большинстве эти пожарища проходят по реке Свольня, а также и вглубь от неё. Помню такую деревню по названию Моторино, имевшую ранее 50 домов, которая была сожжена дотла. Конкретным виновником в уничтожении мирных сёл и мирного населения между Дриссой и Себежем является Верховный руководитель полиции СС — генерал Еккельн, по приказу которого были созданы 15-й, 16-й, 17-й полицейские карательные батальоны СС и батальон под командованием капитана немецкой армии Межгрависа и после их формирования генералом Еккельном были отправлены в карательные экспедиции. Вышеприведённые батальоны и производили указанные мною акции, как то: сожжение более 350 сёл и деревень, и сожгли более 8000—10000 тысяч мирного населения этих деревень, в основном детей и стариков. Так, по этому случаю при встрече около Дриссы с капитаном Межгрависом и разговорившись, что даже негде укрыться и переночевать, всё уничтожено и сожжено, капитан Межгравис ответил: «Да, эту «работу» проводил я, я выполнял приказ генерала Еккельна, который приказал всё уничтожить русское на своём пути, я сжёг более 200 сёл и деревень, сжигали также детей и стариков, так как с ними некогда было возиться, полегло их тут тысяч 10, а может быть, и больше, всего разве упомнишь. За это я получил «Железный Крест». Сжигал и производил я это в 1943 году, а теперь на обратном марше негде остановиться на отдых».

В заключение нашего разговора и беседы Межгравис дополнил: «Здесь наши батальоны и отряды поработали неплохо, русские долго будут вспоминать Прибалтику. Их и не следует щадить, а уничтожать всех до единого, приказы Еккельна есть приказ фюрера, и мы должны защищать их интересы». В этом же разговоре, который происходил в конце мая 1944 года, Межгравис также сообщил, что более 20 тысяч здоровой рабочей силы из районов Себежа и Дриссы и др. из числа мирного населения карательными отрядами были по приказу Еккельна угнаны на принудительные работы в Германию, а кто не хотел ехать, того расстреливали на месте или сжигали в огне…»

В операции «Праздник весны» (Frulingsfest), которая проводилась с 11 апреля по 4 мая 1944 года против партизан Ушачско-Лепельской партизанской зоны, в составе группы Еккельна боевые действия вели подразделения 15-й латышской дивизии Waffen SS, а также 2-й и 3-й латышские полицейские полки и 5-й латышский пограничный полк. Все вышеприведённые данные опровергают официальную доктрину Латвии об «исключительно фронтовом характере» латышского легиона СС.

Это только некоторые факты варварской деятельности Латышского добровольческого легиона СС.

Преступный характер организации СС в целом был признан Нюрнбергским международным военным трибуналом, который постановил, что «СС использовалась для целей, которые, согласно Уставу, являются преступными и включают преследование и истребление евреев, зверства и убийства в концентрационных лагерях, эксцессы, совершавшиеся при управлении оккупированными территориями, проведении в жизнь программы использования рабского труда, жестокое обращение с военнопленными и их убийства… Рассматривая вопрос об СС, Трибунал включает сюда всех лиц, которые были официально приняты в члены СС, включая членов «общих СС», войск СС («Ваффен-СС»), соединений СС «Мёртвая голова» и членов любого рода полицейских служб, которые были членами СС… Трибунал объявляет преступной, согласно определению Устава, группу, состоящую из лиц, которые были официально приняты в члены СС… были членами этой организации или оставались её членами, зная, что эта организация используется для совершения действий, определяемых преступными в соответствии со статьёй 6 Устава… Преступная деятельность была широко известна членам организации для того, чтобы оправдать признание СС преступной организацией». Более того, Трибунал установил: «из статьи 10 Устава явствует, что решение о признании преступного характера обвиняемой организации является окончательным и не может подвергаться оспариванию на любом последующем процессе по делу отдельных членов организаций».

И, как ясно следует из приговора, латышский легион также признан преступным, так как Трибунал включил в СС членов «Ваффен СС» и членов любого рода полицейских служб, подчеркнув, что «невозможно выделить какую-либо часть СС, которая не принимала бы участия в этой преступной деятельности». Отдельно Трибунал «отметил» деятельность дивизий СС, указав, что «дивизии войск СС ответственны за множество убийств и зверств на оккупированных территориях…».

Однако после выхода Латвии из состава СССР латвийское руководство в целях оправдания коллаборационизма латышских националистов с гитлеровской Германией выдвинуло тезис об ответственности «тоталитарных режимов» Германии и СССР за «вовлечение некоторого числа жителей Латвии в преступления времён двух оккупаций». Есть ли предел цинизму авторов подобных заявлений, пытающихся поставить на одну доску фашистских извергов и освободителей Европы от гитлеризма — советских воинов?

Одновременно латвийскими властями отстаивается тезис о том, что латышский легион СС использовался исключительно в целях ведения боевых действий на фронте в борьбе за независимость Латвии и не имеет-де никакого отношения к карательным операциям на оккупированных нацистской Германией территориях. 29 октября 1998 года латвийский сейм принял Декларацию «О латышских легионерах во Второй мировой войне», имеющую целью «восстановление исторической справедливости и доброй памяти латышских воинов». Декларация подчёркивала, что «целью призванных, а также добровольно вступивших в легион латышей была защита Латвии от восстановления сталинского режима» и что «они (легионеры) никогда не участвовали в карательных акциях гитлеровцев, проводимых в отношении мирных жителей», что абсолютно не соответствует действительности. Никакие политические выверты не помогут нынешним адвокатам гитлеровских палачей нарядить эти чудовища в ангельские одежды, представить их невинными жертвами истории. Не жертвами они были, а самыми настоящими чудовищами, лишёнными даже намёков на честь и достоинство. Однако сейм при этом вменил в обязанность правительству «заботиться об устранении посягательств на честь и достоинство латышских воинов в Латвии и за её пределами». Шедевр политического цинизма.

Ежегодно по улицам Риги проходят маршем самые настоящие ветераны самого настоящего СС, военные преступники, их потомки и единомышленники. Уж не им ли должна адресоваться пресловутая компенсация, с требованиями которой предельно цинично обращаются сегодня министры юстиции (!) Латвии и Эстонии?

Автор: Е.А. СОКОЛОВА. Кандидат исторических наук. г. Минск