По материалам публикаций на сайте газеты «Правда».
К вопросам, поднятым в ходе этого представительного международного форума, «Правда» намерена ещё не раз обратиться. А сегодня мы публикуем выступление на конференции Александра УШАКОВА — ведущего научного сотрудника ИМЛИ РАН, руководителя группы по подготовке Полного собрания произведений В.В. Маяковского.
Эстетика социального максимализма
В АВТОБИОГРАФИИ «Я сам» Маяковский, как известно, особо оговорил свою принадлежность именно к поэтическому цеху искусства: «Я — поэт. Этим и интересен». И действительно — в сознание миллионов людей он вошёл прежде всего как автор стихов и поэм, которые потрясают своей исступлённой верой в торжество грядущей новой Правды, новой Жизни. Произведения поэта полны колоссальной силы лирического чувства, то как бы таящегося внутри строк, а то вдруг взрывающегося и заполняющего всё пространство стиха. Они поражают воображение необычностью метафорического строя и удивительной энергией стихотворного ритма. Да, конечно, по самой своей «строчечной сути» Маяковский — поэт.
Но как же объяснить в таком случае появление в его творчестве произведений иного типа — например, драматургии (кстати, В. Мейерхольд, говоря о значении пьес Маяковского, называл его «советским Мольером»), сатиры, публицистики, художественной графики? Почему, наконец, столько сил и энергии тратил он на литературно-критическую борьбу — и в предреволюционный период, и в 1920-е годы? Причём удельный вес нестихотворных произведений у Маяковского довольно велик. В тринадцатитомном Полном собрании сочинений поэта, вышедшем в 1955—1961 годах, лирическая поэзия и поэтический эпос занимают не более половины издания, а литературно-художественная критика составляет около трёх томов.
Безусловно, разнообразие жанров у Маяковского во многом связано с наличием у него разных творческих замыслов. И всё же ответ на поставленный выше вопрос нельзя связывать только с широтой творческих интересов писателя. Стремление его сказать своё слово и в драматургии, и в критике, и в других формах творчества невозможно понять и объяснить, не учитывая его общей позиции в искусстве и, в частности, его взглядов на взаимоотношение художественного творчества и жизни. Какое бы конкретное жанровое решение поэт ни избирал, нетрудно заметить у него всегда наличие более широкой, общей задачи, которую ещё предстояло ему решить, используя самые разные художественные средства и формы.
Эта тенденция отчётливо обозначилась у Маяковского уже в ранний период его деятельности. Так, в ходе работы над текстом трагедии «Владимир Маяковский», созданной и поставленной в 1913 году, им были опубликованы три статьи, в которых затрагивались различные проблемы театральной жизни того времени. Написанные в острополемическом ключе, статьи были полны парадоксальных суждений и дерзкой критики — в частности, в адрес Московского Художественного театра и «Свободного театра», которые, с точки зрения автора, являли собой пример рабского копирования жизни.
Причина столь решительного отрицания «всего и вся» заключалась в убеждённости автора в том, что театр нуждался в радикальном обновлении. Мир находится в состоянии перемен, утверждал Маяковский, и тем самым меняются взаимоотношения искусства и жизни. «Мы идём, — заключал он, — с новым словом во всех областях искусства».
Хочется обратить внимание на эту, как представляется, ключевую фразу, ибо она объясняет масштабы замысла эстетического переворота. Речь идёт не только об обновлении отдельных жанров или видов искусства, например театра, чему преимущественно посвящены статьи, или, скажем, поэзии, где Маяковский уже сумел заявить о себе как о художнике редкостного лирического дарования. Целью является преображение и преобразование искусствa в целом.
Эта мысль — главная в его статьях — становится движущей силой всех его выступлений в предреволюционные годы, исходным мотивом его эстетических суждений. Постепенно она приобретает всё более и более чёткие очертания, складывается в эстетическую систему, утверждение которой велось самыми разными путями и в самых разных жанровых формах, осуществлялось с огромной целенаправленностью и последовательностью. С полным правом мы можем назвать её эстетической системой социального максимализма.
Отстаивая свои художественные взгляды, Маяковский нередко прибегал к полемическому заострению выдвигаемых положений, не чурался социологической нормативности, которые во многом объясняются издержками борьбы за новое искусство и литературу.
Одно время поэту казалось, что революция, меняя социальные устои жизни, производя переоценку многих исторических и духовных ценностей, отбрасывает почти как ненужное или как неизмеримо менее важное, чем реальное и конкретное революционное действие, то, с чем обычно связаны люди в своём каждодневном существовании, — природу, исторические и бытовые традиции, предшествующий художественный опыт. В числе отвергаемых им философско-нравственных величин оказалось и религиозное сознание.
Однако логика жизни, которая всегда сильнее логики намерений, её уроки и запросы неуклонно меняли общую направленность творческого развития Маяковского: в 1920-е годы многие крайности в его эстетической программе ушли на второй план или даже исчезли. В творчестве поэта постепенно восстанавливалось в реальном значении многое из того, что ранее, особенно в первые послеоктябрьские годы, получало в ряде произведений и выступлений полемически-заострённое, упрощённое истолкование. Оставалось неизменным лишь одно — отстаивание искусства с открыто и резко выраженным качеством социального воздействия, активное противодействие всевозможным попыткам увести литературу на путь внесоциального анализа человеческой жизни, на путь одного лишь эстетического эксперимента.
«Слабосильные топчутся на месте и ждут, пока событие пройдёт, чтоб его отразить, мощные забегают на столько же вперёд, чтоб тащить п`онятое время». По мнению Маяковского, задача изображения современности состояла не в зеркально-пассивном отражении движения жизни, не в том, чтобы идти вслед за событиями, а в том, чтобы, понимая ход событий и активно участвуя в них, создавать произведения, обладающие качеством огромной социальной активности по отношению к жизни, способные «тащить понятое время». «Тащить понятое время» — это не только сердцевина эстетических взглядов Маяковского, но и основной критерий всех его оценок различных художественных явлений, главная причина зачастую полемически-враждебного отношения к ряду значительных явлений искусства, по-своему выполнявших задачу воспроизведения новой действительности.
Маяковский, стремившийся к созданию произведений больших художественных обобщений, с максимальной полнотой выражающих суть совершавшихся преобразований, считал для себя равно необходимой работу в сфере так называемого агитационного искусства, в простых, доступных пониманию миллионов образах, несущего в массы идеи социального просвещения, а также производственно-прикладного искусства. Это требовало от него максимальной собранности, немалого самоограничения и своеобразного аскетизма.
Заострённое выражение Маяковским мысли об особой социальной значимости искусства повлекло за собой и новую постановку вопроса об ответственности художника. Поэт не только настаивал на особой ответственности писателя за результаты творческого труда, но и требовал сделать её исходным моментом творческого процесса. Мысль его сводилась к тому, чтобы все этапы процесса художественного обобщения сопровождались строгой социальной самооценкой. Наиболее отчётливо и полно эта мысль выражена в статье «Как делать стихи?». Поэт обнаруживает готовность признать возможность самовыражения в художественном произведении — но при том непременном условии, что самовыражению должен предшествовать жёсткий внутренний отбор наиболее важного и существенного из всего того, что составляет зону творческих размышлений художника.
Время, как известно, всё расставляет по своим местам. С годами с фактов и явлений слетает шелуха временных наслоений, в них обнажается и раскрывается наиболее существенное, то зерно истинности, которое обладает долговременной прочностью, поскольку соответствует двигавшим и поныне движущим жизнь силам. Нечто подобное происходит с системой эстетических взглядов Маяковского и с его творческим наследием.
В свете большого и разнообразного опыта искусства ХХ века сейчас отчётливо видны издержки борьбы выдающегося поэта за утверждение нового, социалистического миропонимания и принципов революционного искусства. Вместе с тем именно наше время позволяет в полной мере оценить тот вклад, который Маяковский внёс в создание искусства двадцатого столетия.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
