По материалам публикаций на сайте газеты «Правда».
— Та дата, на которой стоит кровавая печать, искорёжившая историю России, во многом и сегодня определяет состояние нашей страны, положение нашего народа, — отметил главный редактор «Правды» Борис Комоцкий, открывая заседание «круглого стола», состоявшегося в редакции газеты в канун 25-летия трагических событий октября 1993 года.
— Здесь собрались, — продолжил он, — не только очевидцы, но и участники тех событий. Среди них ведущие политики и общественные деятели, учёные и публицисты. Надеюсь, их свидетельства, их оценки и анализ помогут сформировать стереоскопическую, скажем так, картину того, что произошло в Москве, того, как та драма отразилась на дне нынешнем.
Под маской демократа
Геннадий ЗЮГАНОВ,
Председатель ЦК КПРФ:
— Четверть века минуло со времени страшного преступления, совершённого ельцинским режимом. В октябре 1993 года в Москве из танковых орудий была рас-стреляна Советская власть, власть народа. До молодого поколения сегодня докатывается лишь отдалённое эхо большой трагедии. Но для тех, кто был участником и свидетелем тех драматических событий, они никогда не станут прошлым, не затихнет боль, не заживут душевные раны. Люди, учинившие кровавую бойню в центре столицы России, утверждали, что таким образом они спасли страну. Однако время расставило всё по своим местам. Теперь нам понятно, что тогда народное восстание подавили олигархи, предатели, воры и жулики, а проиграл не только наш народ. Проиграли трудящиеся всего мира.
Сегодня даже люди, далёкие от левопатриотической оппозиции, признают, что развал Советского Союза стал трагедией глобального масштаба. «Демократическая» власть быстро показала, кому она служит, и народ не стал молчать.
Но слушать его голос новые «хозяева жизни» не намеревались. В ответ на мирный протест они готовили силовой сценарий развития событий. На эскалацию насилия сознательно шла именно власть капитала. Свидетельством этому стал разгром палаточного городка протестовавших у телецентра «Останкино», сопровождавшийся жестоким избиением мирных людей.
Между тем процесс разграбления национального богатства шёл полным ходом. Обнаглевшему ворью нужно было любой ценой подавить народный протест.
Спешно инициированный Ельциным референдум 25 апреля 1993 года должен был развязать ему руки: дать «добро» на разгон Верховного Совета. Но люди высказались против роспуска парламента.
И началась подготовка событий иного рода. Многие тогда пытались понять, зачем Ельцину кровопролитие и сознательное обострение внутриполитической обстановки. Ведь ситуация в стране и без того была аховой: экономический кризис, галопирующая инфляция. Очевидно, что «демократ» Ельцин мог существовать в политике лишь в условиях неограниченной деспотии. А прийти к ней в той ситуации было возможно только через насилие. Нужна была кровь, чтобы перейти черту.
Жажда неограниченной власти, на пути которой стояли народные депутаты, толкала на всё новые жестокости. Ельцин искал нужных людей для переворота и проверял их «в деле». 1 мая 1993 года у площади Гагарина в Москве вновь подверглась избиению демонстрация. Тогда десятки её участников были ранены, появились первые сообщения о пропавших без вести.
Ахиллесовой пятой левопатриотических сил было управление протестным движением. С большим трудом мы преодолевали последствия предательства верхушки КПСС. КПРФ организационно оформилась лишь в 1993 году. Народно-патриотические и левые силы объединял Фронт национального спасения. Но всем нам — от лидеров до рядовых — ещё так не доставало опыта жёсткой политической борьбы.
Тысячи членов и сторонников КПРФ проходили закалку 1993 годом. Стояли на баррикадах, сражались с нарушившими присягу милиционерами и наёмниками. Когда руководству партии стало известно о планах массового убийства защитников Дома Советов и о том, что ни МВД, ни военные не будут препятствовать ельцинской хунте, было принято решение призвать людей покинуть баррикады. Но таков наш народ: мало кто в ночь с 3 на 4 октября покинул свой пост.
Однако до той страшной ночи произошло ещё многое. 21 сентября Борис Ельцин растоптал действовавшую Советскую Конституцию. Едва был объявлен указ №1400 «О поэтапной конституционной реформе», как тысячи граждан начали стекаться к Дому Советов. Это была подлинная самоорганизация. Их никто не призывал, никто ещё не строил баррикад. Депутаты Верховного Совета в своём большинстве тоже пришли в парламент и вскоре на экстренном заседании приняли решение об отрешении Ельцина от должности и о назначении исполняющим обязанности президента Александра Руцкого. Было создано альтернативное правительство. Сказал своё слово и Конституционный суд, объявивший действия Ельцина беззаконием.
Власть не предполагала, что ей придётся встретить столь упорное сопротивление и что народ поддержит Верховный Совет настолько массово. Чем дольше продолжалось противостояние, тем многочисленней становились кордоны силовиков.
Была предпринята попытка силой занять здание парламента и подавить сопротивление. Однако она провалилась. Выдвинутый к станции метро «Баррикадная» батальон внутренних войск не пошёл против народа. Это были солдаты срочной службы, по сути, советские ещё парни, не готовые избивать и убивать тех, кого прикажут. Ельцин и его камарилья сделали выводы из происшедшего. На следующее утро начались систематические зверские избиения митинговавших карателями.
Депутаты Верховного Совета, Моссовета и райсоветов Москвы активно искали выход из критической ситуации, понимая её взрывоопасность. Но, в отличие от Ельцина, они не стремились переступить черту. Они не ощутили разницы между ГКЧП, члены которого не могли допустить и мысли о кровопролитии, и либералами-экстремистами во главе с Ельциным.
Организаторы же переворота шли ва-банк, компромиссы их не устраивали. Эти хищники дорвались до власти и не собирались её отдавать. Они уже приступили к делёжке общенародного достояния. Никакие выборы, законы, воля народа их не интересовали. За свои наворованные капиталы они были готовы убивать. Это и было истинное мурло контрреволюции, до поры прятавшееся под маской демократов.
Капитализм приходит на крови
Дмитрий НОВИКОВ,
заместитель Председателя ЦК КПРФ:
— Двадцать пять лет — это тот срок, когда события уже стали частью истории, но очевидцы происходившего ещё могут помочь установить новые факты. Однако некоторые участники происходившего способны иметь и иные цели: затушевать, запутать смысл событий, представить их в свете своих политических интересов. Именно с такой ситуацией я столкнулся на телеканале ТВЦ во время записи передачи, посвящённой октябрю 1993 года. Вот одна из точек зрения, которая там прозвучала: это был эпизод гражданской войны, и хорошо, что всё быстро закончилось, иначе большая кровавая бойня началась бы во всей стране. Так действия Ельцина фактически оправдываются их скоротечностью. При этом ораторы почему-то не вспомнили о том, что привёл к трагедии именно ельцинский указ о роспуске Верховного Совета. В студии высказывали и абсолютно справедливую позицию: это был государственный переворот. Но, оказывается, и при такой оценке можно поставить всё с ног на голову. Как утверждали «адвокаты» режима, правильно, что Ельцин решился применить силу. Иначе Верховный Совет не дал бы возможности «нормально провести реформы, без которых страна дальше жить не могла». Вот вам типично людоедская логика либерала.
Расстрел Верховного Совета — не что иное, как уничтожение остатков советского народовластия и сворачивание норм буржуазной демократии. Это стало логическим завершением того контрреволюционного переворота, который начался в августе 1991 года. Октябрь 1993 года окончательно разрушил систему Советов и ввёл режим либерального политического авторитаризма. Это сделал Ельцин и его подельники, пришедшие к власти на волне разговоров о демократии и правах человека. Начал формироваться режим, при котором у народа нет нормальной возможности реализовать свою волю через демократические процедуры.
Всё устраивалось таким образом, чтобы власть могла пролонгировать свои полномочия любыми способами — в том числе нарушая избирательное законодательство, подстраивая его под себя. Мы это наблюдали и на президентских выборах в 1996 году, и позже. Хорошо это видно и сейчас, на примере избирательной кампании в Приморском крае. Её результаты, не устраивающие режим, были беспардонно отменены. Причём отменены результаты в целом, а не на тех избирательных участках, где задокументированы бесспорные нарушения. Сделано это, чтобы назначить исполняющего обязанности главы региона, который пойдёт на выборы с надеждой переломить ситуацию.
Сегодня мы можем говорить о моральном крахе и делегитимации власти. Ведь поначалу либералы часто апеллировали к тому, что приход к власти Ельцина состоялся демократическим путём. В этом якобы их отличие от большевиков, захвативших власть силой. Однако кровавый октябрь показал, что за «демократической невинностью» стоит диктаторская сущность. Утвердившийся режим не брезговал ни массовыми фальсификациями, ни репрессиями.
Осень 1993 года — это время, когда власть перешла к политике тотального насаждения капитализма сверху. При этом активно использовалась идеология антисоветизма, антикоммунизма и русофобии. Была объявлена война всем оставшимся формам советской экономики: уничтожались коллективные хозяйства на селе, рушились индустриальные гиганты. Расстрел Верховного Совета был нужен режиму ещё и для того, чтобы шире развернуть начатую в 1992 году приватизацию и сформировать класс крупной буржуазии, который сегодня во многом определяет правила игры.
Организаторы государственного переворота формировали принципиально иную политическую и экономическую модель. Последующие залоговые аукционы, ваучерная приватизация, проходившая под диктовку иностранных советников, разрушили советскую индустриальную мощь. Страну превратили в сырьевой придаток Запада, которым она остаётся и до сих пор. В это время Россия лишилась своего политического суверенитета. Новые доказательства тому появились недавно, после публикации расшифровок телефонных переговоров между Клинтоном и Ельциным времен президентской избирательной кампании. Фактически речь идёт об установлении прямого внешнего управления нашей страной.
С того самого времени мы видим последовательное наступление режима на права и гарантии наших граждан. Возьмите нынешнею пенсионную «реформу» — это продолжение той антисоциальной политики, основы которой были заложены в кровавом октябре. И то, что людоедские «реформы» до сих пор не завершены, имеет своё объяснение. Проводимая Ельциным политика была столь непопулярна в народе, что, несмотря на манипуляции власти, КПРФ в ходе выборов получала серьёзное представительство в Государственной думе. За счёт этого наша партия могла затормозить разрушительные «реформы». Вот почему наступление на науку и образование, принятие Земельного и Трудового кодексов, другие антисоциальные решения так растянулись во времени.
По дороге в прошлое
Алексей АНАНЧЕНКО,
директор Института истории и политики Московского педагогического государственного университета (МПГУ), кандидат исторических наук:
— Согласен с Дмитрием Георгиевичем в том, что октябрь 1993 года — одна из принципиальных точек в нашей новейшей истории, которая определяет путь страны до сего дня. Конечно же, это был государственный переворот. Точнее, один из нескольких. Беловежские соглашения, подписанные в декабре 1991 года, — это тоже государственный переворот, с которого начался путь разрушения. И ещё был неудавшийся переворот в августе 1991-го, часто называемый путчем. Но то была попытка сохранения страны в рамках существовавшего тогда общества и политической системы. Всё это части политической и социальной революции. Однако подчеркну, что если в 1917 году у нас началось формирование нового прогрессивного общества, то декабрь-91 и октябрь-93 — это части регрессивной социальной революции. То есть мы пошли не в будущее, а в прошлое, лишив себя возможности к переходу к постиндустриальному советскому обществу. Напомню, что первое политическое объединение трудящихся в период перестройки называлось «Федерация социалистических и общественных клубов». Они выступали за подлинный социализм, за народную демократию.
Но были брошены огромные силы на то, чтобы разрушить у людей сложившиеся представления о ценностях. Внутри общества была развёрнута идеологическая война, которая, думаю, ведётся и сегодня.
Вся наша история постепенно стала превращаться в негативный образ, разрушающий самосознание народа. Государственный переворот в октябре 1993-го был духовным шоком для страны, после которого никаких скреп, в том числе и формальных, чтобы как-то противостоять происходящему, не осталось.
Для нас важно, чтобы преподавание отечественной истории в школах и вузах объективно отражало все её этапы, включая советскую эпоху, которой, считаю, нужно гордиться. У общества, как и у каждого человека, должна быть позитивная самооценка. Иначе оно не способно не только развиваться, но и жить.
Д. Новиков:
— Алексей Брониславович затронул важный момент. Действительно, ельцинский антисоветский переворот был не одномоментным. Всё началось раньше. Это был процесс. Свою роль, например, здесь сыграла отмена в марте 1990 года 6-й статьи Конституции, утверждавшей руководящую и направляющую роль КПСС в советском обществе.
1991 год стал годом разрушения СССР. Конституционным органом Советского Союза было признано, что подписание Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем Беловежских соглашений нарушало действовавшую Конституцию. И это был государственный переворот. Незаконные решения были и перед этим. Например, подписание Ельциным указа о запрете в России деятельности КПСС и Компартии РСФСР во многом способствовало разгрому Советской страны, ведь главная опора возможного народного сопротивления была сломана. А в 1993 году, ещё до октябрьских событий, власти предприняли попытку ввести режим ОПУС (особого порядка управления страной).
Ельцин и его команда были вынуждены на всё это идти, потому что общество сопротивлялось их действиям. Баланс сил был не на их стороне. И Ельцину приходилось постоянно ломать ситуацию, потому что как только включались механизмы народовластия, положение дел разворачивалось не в его пользу.
Оппоненты нам говорят, что это именно Верховный Совет принял законы о приватизации. Но дело в том, что большинство из тех депутатов, что поначалу поддерживали президента, переосмысливали происходившее. Многие из них переходили в ряды защитников Советской власти. В этом и проявлялся её подлинно народный характер. На депутатов сильно влияли настроения избирателей, среди которых господствовали антиельцинские настроения. А перелом в сознании депутатов толкал Ельцина на один антиконституционный шаг за другим. Его действия против Съезда народных депутатов были действиями против высшего в ту пору органа власти в стране. Вот и те люди, которых я видел у Дома Советов 25 лет назад, были полны решимости защитить не лично Руцкого и Хасбулатова, а советское народовластие.
Всем погибшим верните имена
Виктор АЛКСНИС,
советский и российский политический деятель:
— Я был рядовым участником тех событий, хотя и числился заместителем председателя исполкома Фронта национального спасения.
Одна из причин нашего поражения в том, что руководство Верховного Совета не смогло возглавить на улицах Москвы массовые акции протеста. После того как 21 сентября Ельцин подписал указ №1400 о прекращении деятельности Съезда народных депутатов и Верховного Совета, расположенный в Доме Советов штаб был блокирован и потому практически никак не мог влиять на ситуацию.
До того как 27 сентября на улице 1905 года меня избил ОМОН и в результате с разбитой головой, перебитой рукой и сотрясением мозга я оказался в Институте Склифосовского, я с утра до вечера организовывал перекрытие улиц, проводил митинги, которые тогда собирались стихийно, буквально за минуты. Люди, видя на моей груди значок народного депутата СССР, тут же подходили толпами, спрашивали о положении дел в стране, о настроениях среди военных и в Верховном Совете. Увы, депутаты заседали, принимали какие-то решения, но они так и оставались на бумаге: никто их не исполнял. Хотя знаю, что личный состав Федеральной службы контрразведки где-то за неделю до расстрела парламента провёл общее собрание, на котором принял резолюцию о поддержке Верховного Совета и обратился к назначенному Верховным Советом министром безопасности России Виктору Баранникову с предложением прибыть на Лубянку и возглавить работу ФСК. Подобные предложения поступали в Верховный Совет и из Генерального штаба Вооружённых Сил, других органов. Но ни один из тогдашних лидеров и управленцев Дом Советов так и не покинул.
А. Ананченко:
— Действительно, в те дни никто из Верховного Совета никуда не ездил, не работал с войсками. Мне тогда пришлось побывать в Таманской дивизии, которая была собрана в одном месте. Ситуация могла быть изменена в любую сторону. Но Верховный Совет чего-то ждал, тем самым обрёк себя на поражение.
В. Алкснис:
— Несколько лет спустя я разговаривал с некоторыми командирами воинских частей, и они заверяли, что в 1993-м они готовы были поставить танки вокруг Дома Советов. Тогда никто бы не посмел его штурмовать. Но руководство Верховного Совета им объяснило, что этого делать не надо, что пока рано.
И ещё. Ведь мы до сих пор не знаем, сколько людей тогда погибло. Официальная цифра — 130 человек. По каждому из них есть точное описание, где и как был убит. Однако в этом списке нет ни одного человека, находившегося в Доме Советов и рядом с ним. Ближайшее место гибели, зафиксированное в документах, — в четырёхстах метрах от парламента. А ведь 4 октября, когда будущие президенты Ингушетии и Калмыкии Аушев и Илюмжинов, выполняя роль миротворцев, оказались в Доме Советов, то по возвращении оттуда в прямом эфире рассказывали, что там в коридорах лежат сотни трупов. Куда они исчезли? Возможно, ответ на этот вопрос знали в той ещё советской закалки Генпрокуратуре, чьи следователи провели скрупулёзнейшее расследование, расписав всё буквально по минутам. Это десятки томов уголовного дела. Но, насколько я знаю, в 2001 году из администрации президента поступила команда все их уничтожить. Поговаривают, что копии всё-таки сделать успели, и они ждут своего часа.
А основная причина нашего поражения тогда — это руководство. Ни вице-президент Руцкой, ни председатель Верховного Совета Хасбулатов не выполнили свою миссию. Героизмом же тех людей, которые защищали Советскую власть, ночуя в палатках и у костров, вставая под пули и снаряды, я просто восхищаюсь.
Конституция, написанная штыком
Владимир ШАПОВАЛОВ,
заместитель директора Института истории и политики МПГУ, кандидат исторических наук:
— Причин вооружённых столкновений 3—4 октября несколько. Первая и самая важная — это государственный переворот, свершившийся 8 декабря 1991 года, когда был распущен СССР. Вторая причина — либеральные реформы, которые вслед за этим начались. Социально-экономические основания той, как я её характеризую, гражданской войны, конечно же, коренятся в преобразованиях, начавшихся с отпуска цен в феврале 1992 года. Ещё одна значимая причина — борьба за власть с персонифицированным подтекстом. Нужно понимать, что, помимо идей и ценностей, которые были у той и другой стороны, за власть боролись представители разных групп политической элиты. Политические биографии Руцкого и Хасбулатова — это история целой серии серьёзных ошибок, сделанных ими не только 3—4 октября 1993-го, но и до этого.
Безусловно, октябрь 1993-го стал трагическим завершением охватившего тогда страну конституционного кризиса. Принятая в декабре того же года Конституция была бы, возможно, иной, если бы на всенародное обсуждение были вынесены не один, а два конституционных проекта. Не только проект, разработанный сторонниками президента, но также и проект, разработанный его противниками. Без альтернативного варианта говорить в полной мере о демократическом процессе принятия Конституции не приходится. И, конечно же, ни в какие каноны демократии не вписывается применение вооружённых сил в политической борьбе. Даже Февральская и Октябрьская революции 1917 года свершились без широкого участия армии. Во всяком случае, без определяющей её роли. Другой пример столь мощного «силового фронта», развёрнутого в октябре 1993-го в гражданском конфликте, пожалуй, трудно найти в нашей истории.
Анализируя происшедшее, мы должны понимать: в 1992—1993 годах была возможность для противоборствующих сторон вести переговоры, чтобы выйти из политического кризиса. В подобных ситуациях нужно использовать всё для налаживания диалога. К сожалению, этого не произошло.
Не выучим уроки — беда
Юрий ЕМЕЛЬЯНОВ,
писатель, кандидат исторических наук:
— Я вовсе не склонен идеализировать действия царского правительства, но даже в Кровавое воскресенье 9 января 1905 года в Петербурге всё обстояло не так. Тогда это было что-то одномоментное: стрельба, вылетели казаки — и всё кончилось. А тут — многоэтапные расстрелы у телецентра «Останкино», у Дома Советов, садизм, издевательства… И в том, что эта волчья пасть снова может оскалиться в том же Приморье, Приамурье или Хакасии, нет никаких сомнений.
Мне кажется, что анализ тех событий, те уроки очень актуальны и сейчас. Не выучим их, не осмыслим — беда придёт вновь. Обратите внимание, что говорил Руслан Хасбулатов дней за десять до того, как по улицам Москвы полилась кровь. Он клеймил режим за авантюризм и антинародную политику. Но не сказал одного: эта власть готова пойти на вопиющее попрание всех законов и прибегнуть к бандитским, фашистским методам. Руслан Имранович больше напирал на мелочность Ельцина. Да это-то здесь при чём, когда устанавливается диктатура?
Неумение разгадать природу власти и привело к столь трагичным итогам. Мне кажется: недооценка способности Ельцина пойти на лютую расправу была связана с тем, что на протяжении нескольких лет так называемые демократы и сам Ельцин всех убеждали, будто они праведные борцы против сталинского произвола и верны идеалам западной демократии. Конечно, людям трудно было представить, что на деле всё это — самый обыкновенный фашизм.
О том, как начинался день 4 октября, Иван Полозков, бывший тогда народным депутатом РСФСР, вспоминал: «Было ещё темно, когда я вздрогнул от рокота моторов, выстрелов и воплей во дворе. Все ринулись к окнам. Вдоль набережной десятка полтора танков выстраивались в боевую шеренгу, коверкая газоны и забор, направляя стволы на здание. Во двор двигались не менее десятка бэтээров, сметая на своём пути заграждения, палатки, угасшие кострища и веером сея пули из пулеметов… Первая из машин прошла по людям, спавшим у костра и не успевшим уклониться от её приближения. Слева и справа от неё две машины, стреляя на ходу, прицельно утюжили места сосредоточения защитников и расстреливали пытавшихся увернуться от их приближения. Находившиеся во дворе одновременно ринулись во входные двери здания. В панике образовалась толчея. Пули кромсали стеклянные двери, огромные куски толстого стекла падали на головы столпившихся. Крики, стоны упавших, лужи крови предстали перед нами, выскочившими к входным дверям. В то же время со стороны набережной послышалось несколько выстрелов из танков. Били по 17-му этажу. Там располагался штаб Ачалова. Несколько кумулятивных снарядов прошили стены и окна сопредельных этажей. Клубы чёрного дыма мгновенно заполнили все верхние этажи. Горели мебель, полы, обшивка стен. В здании стало трудно дышать. Все спустились на первые этажи».
После того как защитники Дома Советов согласились покинуть здание, они были подвергнуты унижениям и избиениям. Иван Полозков рассказывал, как автобус, в котором везли задержанных, обстреляли. Их разместили на первом ряду ледовой арены в Лужниках и сутки держали там без еды, предупредив, что могут застрелить под предлогом «попытки к бегству».
В эти дни в печати было опубликовано письмо, подписанное 42 лицами, считавшимися видными деятелями отечественной культуры. Они оскорбляли защитников конституционного строя и требовали принятия против них самых жёстких мер.
Думаю, что историки в своей работе должны больше использовать свидетельства очевидцев. Они многое ещё не рассказали.
Правду танком не раздавишь
Евгений ДОРОВИН,
председатель Комитета Памяти жертв трагических событий 3—4 октября 1993 года, секретарь Московского горкома КПРФ в то время:
— Понятие «гражданская война», под видом которого пытается подавать то преступление буржуазная пропаганда, к событиям осени 1993 года не имеет никакого отношения. Из оружия, находившегося у защитников Дома Советов, не было убито или ранено ни одного человека. Это доказало следствие. К такому выводу пришла и специальная парламентская комиссия, в которой я был заместителем председателя. Защитниками Советской власти не было сделано ни одного выстрела и у «Останкино», где режим, начав с провокации, замесил большую кровавую кашу.
Картина была страшной. Студент-медик Станислав Хайбулин ринулся к телецентру в белом халате с сумкой, чтобы помогать раненым, и получил смертельные пули в шею и голову. Там же был сражён и его отец, всю жизнь проработавший учителем. В том же месте какой-то мужчина с простреленной ногой уползал с дороги, и тут его догнал БТР и раздавил прямо на бортовом камне тротуара. Раненую девятнадцатилетнюю Наташу Петухову схватили и после долгих издевательств убили… И таким зверствам карателей, казалось, нет конца!
Замечу, что, несмотря на мужество защитников Советской власти, военной победы при том раскладе они добиться всё равно бы не смогли. Когда слишком много командиров (а в штабе обороны Дома Советов был не один высокопоставленный генерал), успеха не жди. Да и что можно сделать с тремя десятками стволов?
К сожалению, возможности штаба КПРФ тоже были очень ограниченны. Он прежде всего занимался организацией массовых акций в поддержку Верховного Совета и снабжением всем необходимым людей, оказавшихся оцепленными колючей проволокой, то есть фактически запертых в концлагере. Наши ребята просто герои. Они через подземные коллекторы ползком в рюкзаках снабжали продуктами и водой защитников Дома Советов.
Бывая в российской глубинке, в других городах, часто спрашиваю людей: как они относятся к тем событиям? Поражает то, что большинство россиян о том «чёрном октябре» практически ничего не знают. Буржуазные СМИ вспоминать о нём не хотят. Поэтому нам нужно сделать всё, чтобы правда тех дней прорвалась к каждому. Единственным проводником этой правды остаётся КПРФ.
Реакция поползла по миру
Г. Зюганов:
— В те дни рядовые защитники Советской Конституции порой делали куда больше, чем те, кто по случаю возглавил их и кто оказался не готов к суровым испытаниям. Они упустили шанс, который им едва не подарили инициаторы переворота. Народный протест, самоорганизовавшись, практически переломил ситуацию. Однако всё, на что хватило белодомовских «вождей», — это отправить восставших людей к телецентру «Останкино», где их ждала хорошо подготовленная вооружённая засада. Итогом этой бессмысленной акции стал учинённый спецназом МВД жестокий расстрел. Погибли, по самым осторожным оценкам, 45 человек.
С рассветом 4 октября началась расправа над защитниками Дома Советов. Официальные СМИ до сих пор называют это штурмом, но по сути это был расстрел. Здание можно было бы захватить за час, но вместо этого устроили показательную карательную акцию, которой так жаждал Ельцин.
Сохранились свидетельства жестоких бессудных расправ, которые происходили, когда уцелевшие защитники Конституции начали выходить из Дома Советов. Людей убивали по-пиночетовски: в хоккейных коробках, в подворотнях, у стены исторической Трёхгорки, на стадионе «Красная Пресня». А над столицей предвестником будущих бед стелился густой чёрный шлейф дыма от пылающего здания всенародно избранного парламента.
Места расстрелов на стадионе «Красная Пресня» почти сразу стали народным Мемориалом. Чтобы скрыть следы преступления, которые были слишком хорошо видны на бетонной стене, её вскоре снесли по приказу Коржакова, начальника охраны Ельцина.
Всё это уже история, но лишь отчасти. Спустя 25 лет можно и нужно говорить о последствиях ельцинского переворота и расправы над Конституцией и её защитниками. Узурпация Ельциным власти утвердила массовые произвол и беззаконие «лихих девяностых», а поданный им пример, подобно метастазам, распространился на всю страну. Были продолжены дикое разграбление общенародного достояния, развал экономики и социальной системы. Переворот 1993 года открыл дорогу Чубайсу и его тотальной приватизации под диктовку американских церэушников. После 1991 года экономика буксовала, но именно в 1994—1995 годах промышленное и сельскохозяйственное производство по-настоящему рухнуло. Миллионы людей были выброшены на улицу. Народ оказался в беспросветной нищете.
Переворот стал началом одного из самых тёмных периодов в нашей истории. Стремительно росла социальная напряжённость, преступность достигла невероятного уровня. Война, развязанная в Чечне в 1994 году, — это прямое следствие кровавой бойни 1993 года, и ответственность за неё несут именно те, кто руководил и непосредственно участвовал в расстреле Дома Советов. Начав с террора в центре Москвы в 1993 году, Ельцин открыл ящик Пандоры, и в последующие годы волна кровавых терактов прокатилась по России: от Будённовска и Беслана до Москвы и Питера.
Последствия уничтожения Советской власти сказались не только на нашей стране. Великая Октябрьская социалистическая революция всколыхнула весь мир, открыв человечеству дорогу к новой жизни, основанной на справедливости и равноправии. Контрреволюция, уничтожившая достижения социализма, тревожным эхом отозвалась во многих странах мира.
Капиталистическая реакция в нашей стране способствовала тому, что мировой империализм сбросил благостную маску. На Западе поняли, что тратить средства на социальную поддержку необязательно. Процесс демонтажа народных завоеваний в Европе идёт уже вовсю с принятием нового трудового законодательства в Великобритании, Германии, во Франции и в других странах. То, что мы видим в современной России — полный отход от принципов социальной поддержки, бесплатных медицины и образования, справедливой пенсионной системы, — есть прямое следствие преступного расстрела Советской власти, учинённого в октябре 1993 года.
Б. Комоцкий:
— Те события — это кровавый финальный акт буржуазной контрреволюции, начавшейся ещё в августе 1991 года. Чтобы строить капитализм без оглядки на законы, мораль, человечность, нужно было снести всё к чертям и установить жёсткий режим личной власти. Для этого нужно было пропихнуть и состряпанную под одного человека Конституцию.
Большую разрушительную роль сыграли телевидение, пресса и творческая интеллигенция, создавшие соответствующий фон из наветов и клеветы, выплеснутых на народных депутатов. И если посмотреть социологические замеры тех лет, то окажется, что Ельцин пусть чуть-чуть, но всегда в массовом сознании побеждал своих оппонентов. И с той поры законы в России перестали что-либо значить. Общественное мнение тоже стало пустым звуком. Так называемое мировое сообщество расстрел парламента — этот беспрецедентный по чудовищному беззаконию в истории человечества факт — не осудило. То есть твори что хочешь, если это угодно его величеству капитализму.
Установление режима личной власти было начато в то время. Сегодня примет у него особенно много. Взять ту же Росгвардию с сотнями тысяч её бойцов, оснащённых новейшими средствами подавления народных волнений, в том числе бронемашинами под вполне откровенным названием «Каратель»… А недавнее видеовыступление в Сети любителя попугать «сочными отбивными» в генеральских лампасах… Всё это приветы из 1993-го.
Все силы — на победу!
Юрий ЖУКОВ,
доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН:
— До сих пор мы почему-то продолжаем рыдать на водах вавилонских рек. Не хотим перестать бередить старые раны и заняться делом. Чем же, по-моему? Это тщательно продумать, проанализировать, какие же ошибки совершили мы сами, почему мы довели дело до того, что произошло утром 4 октября.
Я считаю: главная ошибка — это то, что противник играл с нами в шашки, а мы в ответ играли с ним в поддавки и очень радовались, что у нас всё в порядке. Вместо того чтобы ещё в 1991 году собрать пленум и изгнать поганой метлой из партии человека, который назвал себя президентом, — Горбачёва, вместо того чтобы на том же пленуме срочно решить вопрос о судьбе Союза и о сохранении партии, мы уступили.
Потом мы уступали целых два года. Вспомните, в декабре 1992-го Ельцин делает незаконную попытку разогнать Съезд народных депутатов и Верховный Совет. Нас тогда спасло только одно — решение Конституционного суда. Сделали мы что-нибудь вслед за тем? Чёрта с два! Мы опять отдали инициативу противнику и довели дело до 21 сентября, когда всё уже началось. Мы к этому дню не подготовились.
Посмотрите, у нас было два года! У Ленина в 1917 году было шесть месяцев на то, чтобы собрать всех большевиков и из эмиграции, и из ссылки в Сибири и создать мощную, связанную железной дисциплиной, объединённую единой конкретной целью большевистскую партию. Более того, разместить её в ключевых точках страны: в Петрограде и Москве, в Киеве и Харькове, на Урале. Кроме того, у этой боевой организации был штаб — Центральный Комитет, который постоянно собирал информацию о происходившем в стране, анализировал положение и принимал решения, что делать дальше. У нас всего этого не было. Партия бездействовала. А она должна была встать во главе сопротивления, активного сопротивления. Мы согласились на роспуск КПСС. Мы не избрали как опору профсоюзы, которые до сих пор существуют у нас только на бумаге, а они могли бы стать в той ситуации решающей, поворотной силой.
Кроме того, мы, в отличие от Ленина и большевиков 1917 года, забыли об армии. А у армии тогда были настроения просоветские, антибуржуазные, антиельцинские. Я это знаю не из вторых рук — из первых. Дело в том, что тогда, в 1993 году, я был членом президиума Краснопресненского райсовета, а в нашем районе располагалось не только здание Верховного Совета, который псевдодемократы любили называть «Белым домом», чтобы почувствовать себя в Вашингтоне, у нас находилось ещё и ГРУ. Можно было вовремя сформировать боевые группы из офицеров, знающих дело профессионально, а не так, как Руцкой и Макашов, которые решили поиграть в политиков, загодя взять под контроль все стратегические точки города, включая «Останкино», радиостанции, здание ТАСС, в котором находится пульт связи правительства, иные места и предотвратить то, что устроил Ельцин со своей дворней. Его можно было спокойно арестовать и 1, и 2, и даже 3 октября. Мы этого не сделали, мы заняли пассивную позицию и пожинаем ныне плоды.
Я из тех, кто не верит, что мы проиграли войну. Мы проиграли только два сражения. И теперь мы должны собрать все силы, проанализировать все наши ошибки — наши, а не чужие, и делать то, что возможно в наше время.
Д. Новиков:
— Наш разговор призван стать ещё одним шагом на пути установления правды. Она необходима не только для истории, но и для того, чтобы скорее наступил тот день, когда октябрь 1993 года получит точную оценку на государственном уровне.
Г. Зюганов:
— Разбитые армии, как говорил Ленин, хорошо учатся. Убеждён, что события 1993 года и подвиг народа делают нас сильнее. Защитники Советской Конституции погибли не зря, сражаясь за правду и справедливость. Они теперь в одном ряду с бойцами Парижской коммуны и восставшими рабочими 1905 года, которые сложили головы почти на том же самом месте. Они рядом с нашими отцами и дедами, защищавшими от фашизма Советскую власть, нашу любимую Родину — СССР. А мы, живые, верим в историческую перспективу социализма и коммунистических идей не только в России, но и во всём мире. Верим и приближаем новую победу трудового народа.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
