По материалам публикаций на сайте газеты «Культура»
Автор статьи — Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк»
25 июля 1959 года в Москве стартовала грандиозная американская промышленная выставка, а в Нью-Йорке несколькими днями ранее завершилась советская. 60 лет назад в условиях холодной войны две сверхдержавы раздвинули железный занавес и открылись друг другу.
Впрочем, нынешние расхожие представления об этом периоде, пожалуй, слишком прямолинейны. Не было ни тотальной изоляции, ни тем более яростной взаимной ненависти. В СССР не стеснялись учиться у капиталистов. Сталин говаривал, что стиль работы настоящего большевика — русский революционный размах плюс американская деловитость. Легендами стали триумфальные трансокеанские перелеты Чкалова и Громова. Сохранялась память о встрече союзников на Эльбе. Марк Твен и О. Генри в Советском Союзе были без преувеличения народными писателями.
Однако первое десятилетие холодной войны вышло напряженным. Война в Корее, череда взаимных обвинений и шпионских скандалов… Именно тогда наша пресса создала отталкивающий образ Америки. Получилась этакая «комната страха»: безработица, гангстеры, нищета, кризисы, бесправие трудящихся… Американцы же судили о нас по карикатурам и пасквилям. Но к концу 1950-х обе державы устали от противостояния. Возникла идея мирного соревнования и сотрудничества в науке, культуре, промышленности.
Сначала, 29 июня, в нью-йоркском Колизее открылась советская выставка. Американцы увидели модели космических спутников и новых АЭС, атомного ледокола «Ленин» и самого большого в мире синхрофазотрона. Убедились, что Россия — не медвежий угол, а страна, где есть автомобили, театры, пионерские лагеря… Но местная публика, перекормленная зрелищами, отметила мероприятие лишь как одну из дежурных сенсаций лета 1959-го. А в СССР американская выставка произвела настоящий фурор. И вспоминали о ней не один год.
Лозунг «Догоним и перегоним Америку», выдвинутый Хрущевым, не казался авантюрой. Он искренне верил в преимущество социалистической системы, и для этого имелись основания. Советская экономика и впрямь росла быстрее американской — правда, с низкого стартового уровня. Успехи атомщиков и ракетчиков вдохновляли Хрущева сильнее, чем графики экономического роста. А запуск первого в истории искусственного спутника Земли вознес самоощущение лидера советской державы до космических высот. Нам ли бояться американской промышленной выставки?
И все-таки для Хрущева это был рискованный шаг. Пятнадцати лет не прошло после войны, которая опустошила СССР и обогатила Штаты. «Элементов сладкой жизни» у нас критически не хватало. «Там у них пока что лучше бытово», — полтора десятилетия спустя пел Владимир Высоцкий. К 1959 году это относится куда в большей степени.
Пойдем гулять в «Сокольники»
Сначала фестиваль планировали провести в Парке Горького — там, где с 1943 года выставляли трофейное оружие, отбитое у гитлеровцев. Но площадка на берегу Москвы-реки оказалась тесноватой. Американцы хотели расположиться с размахом. И тогда вспомнили про «Сокольники» — в огромном лесном массиве можно было развернуться, не сковывая фантазию.
Под выставку отвели четыре гектара. За дело взялись американские зодчие и дизайнеры, а также московские рабочие. К лету появился диковинный выставочный городок, состоящий из трех павильонов оригинальной архитектуры и открытых экспозиционных площадок. Жемчужиной ансамбля стал так называемый геодезический купол знаменитого инженера Ричарда Фуллера — огромная многогранная золотистая полусфера. Выглядела конструкция эффектно — будто иллюстрация из фантастического романа. К сожалению, до нашего времени павильон не сохранился, его демонтировали в 1983-м.
Хрущев надеялся, что выставка поможет заключить выгодные контракты, как при сталинской индустриализации, обрести лицензии и технологии. «Мы буквально гонялись за всяческими новинками», — признавался позднее первый секретарь ЦК КПСС. При этом он не ожидал от гостей особой пропагандистской прыти. Однако президент Дуайт Эйзенхауэр лично патронировал подготовку русскоязычных гидов. Им запретили критиковать советскую власть и выказывать высокомерие по отношению к низкому уровню жизни в СССР. Рекомендовалось рассказывать об американских чудесах максимально доброжелательно. Работать гидам, к слову, пришлось по-стахановски: любопытные посетители засыпали их вопросами, а они окружали москвичей навязчивым вниманием. Отточенные технологии сервиса ошарашивали. Значки и проспекты, велеречивые консультации, рекламные видеосюжеты, вдобавок бесплатная пепси-кола. А рядом десятки киноэкранов неустанно демонстрировали несколько слащавые, но броские фильмы о сказочной «заокеанской жизни». Это был наглядный урок капитализма — первый для советской России.
Поклонение Пепси
Неугомонный Хрущев не убоялся попробовать буржуазную газировку, осушив два стаканчика. Но почему-то решил, что напиток произведен в Советском Союзе. Возможно, гости ввели его в заблуждение. «Наша пепси-кола явно вкуснее американской!» — воскликнул Никита Сергеевич. На самом деле в СССР разливать пепси начали только в 1974 году, но это совсем другая история. А в 1959-м миллионы людей по всему миру знали рекламный слоган: «Будь общительнее, пепси поможет!» Назавтра в десятках западных газет появились фотографии советского вождя с подписью: «Хрущев учится быть общительным». Кроме него в кадр попал и с грустью поглядывающий легендарный маршал Клим Ворошилов. Мол, за что же мы боролись…
Впрочем, как раз с безалкогольными напитками в СССР проблем не было. Горожане охотно пили газировку с сиропом, который вручную нацеживали в стакан тетеньки в кокошниках. Повсюду продавался и традиционный хлебный квас. Да и бутилированные советские лимонады — «Ситро», «Крем-сода», «Дюшес», «Крюшон» — во многом превосходили стандарты корпорации PepsiCo. Но шипучка темного цвета притягивала, словно экзотический «запретный плод». К тому же потчевали бесплатно. Затягивали. В журнале «Крокодил» тем же летом вышла актуальная басня Сергея Михалкова:
Так, ахая под звуки рок-н-ролла,
Он, наконец, дошел до пепси-кола…
Тут у него совсем вскружилась голова:
— Ах, до чего напиток ароматный!
Ах, что вы говорите, он бесплатный?!
Прошу стаканчик! Нет, подайте два!.. —
Американка вежливо подносит.
Гость пьет и хвалит. Пьет и снова просит.
Уж у него в желудке колотье,
А он знай льет в себя заморское питье…
Чего греха таить! Любитель заграницы
Попал в палату городской больницы.
Бесплатно и лечился и питался.
Hо этому ничуть не удивлялся,
А только требовал и на сестер ворчал…
Перед чужим он слепо преклонялся,
А своего, увы, не замечал.
Но таких «безродных космополитов» было все-таки немного. Поколение фронтовиков и детей войны многое хлебнуло и умело отделять рекламу от реальности.
Хрущев против Никсона
К открытию выставки в Москву, как в сказке Маршака, прибыл почти «владелец заводов, газет, пароходов» — вице-президент США Ричард Никсон. В то время он готовился к борьбе за Белый дом с кандидатом от Демократической партии Джоном Кеннеди и надеялся в московском вояже набрать вистов. Здесь, в «Сокольниках», Никсон встретился с Хрущевым. Они надолго задержались в «типичном американском доме», битком набитом ультрасовременной бытовой техникой. Эта избушка была одним из гвоздей выставочной программы. Никсон держался напористо. Он точно явился в Москву не за контрактами, а за политическим рейтингом. И его боевитые наскоки предназначались не столько Хрущеву сотоварищи, сколько американским избирателям. «Мы богатые, а вы бедные!» — безапелляционно заявил Никсон. И нарвался на забористую филиппику Никиты Сергеевича: «Мы тут тоже не мух ноздрей бьем. Дайте нам еще семь лет, и мы будем на таком же уровне!»
Когда Никсон нахваливал вольготную жизнь в коттеджах, Хрущев усомнился в высоком качестве американского массового жилья и отметил, что мы стараемся строить прочно, «на века». К тому же Никита Сергеевич заверил американцев, что в ближайшем будущем покажет им «Кузькину мать». Это была импровизация.
Переводчик из Бюро переводов МИДа Юрий Лепанов сработал добросовестно. Он так и отчеканил по-английски: «Мы покажем вам мать Кузьмы». А потом попытался объяснить идиому иностранцам, но не слишком удачно. Позже Хрущев разъяснял, какой смысл он вкладывает в поговорку: «Это значит показать то, чего они никогда не видели». То есть — дать жару… В дальнейшем советский лидер не раз будет употреблять сей загадочный термин, но тогда, в «Сокольниках», он впервые ввел его в политический оборот.
Вице-президент многозначительно рассказывал Хрущеву о прелестях ипотеки, показывал новейшие разработки в области бытовой техники, уверяя (не без лукавства), что они доступны любому чикагскому рабочему. В том числе — волшебный телеэкран, на котором можно увидеть, что происходит в разных комнатах дома и во дворе…
Хрущев парировал: «А у вас нет машины, которая бы клала еду в рот и проталкивала ее дальше? Вы показываете нам массу интересных вещей, но они не необходимы для жизни. От них нет пользы. Это все лишь штучки. У нас такая поговорка есть: если у вас клопы, вы должны поймать одного и залить ему в ухо кипяток». Пожалуй, Никсон не ожидал от Хрущева такого красноречия. «А мне нравится это интеллектуальное сражение!» — бросил он в сторону.
«Кухонные дебаты», заснятые на цветную видеопленку, тем же вечером показало заокеанское телевидение. Не отставала и Шаболовка. 27 июля сюжет прошел на советских телеэкранах. Зрелище было первостатейное. Как и вся выставка, которую уже в первый день посетили 75 тысяч человек. Билеты поначалу главным образом распределялись по предприятиям, а потом в «Сокольники» хлынула вся Москва. Общая аудитория форума далеко перевалила за два миллиона.
Хрущеву выставка не понравилась: американцы примешали к экспозиции слишком много показухи и пропаганды. Но он не запретил ее. Таково было его самонадеянное кредо — не избегать открытой конкуренции и не бояться сравнений с сильным противником. А москвичи поняли: у Америки есть чему поучиться, но и мы не лыком шиты.
Высокое искусство
Американцы попытались поставить на место советских «мамонтов» и по части искусства. Картины, представленные на выставке, сильно отличались от привычного для советских граждан классического канона. Именно поэтому любители живописи, студенты, вольнолюбивые молодые люди стремились в «Сокольники», чтобы приобщиться к таинственному абстракционизму.
Послевоенный СССР оставался заповедником добротного реализма в живописи. О традициях советского авангарда вспоминали редко и осторожно. Крайне консервативными эстетическими вкусами отличался и Хрущев. Прогулка по сокольническому вернисажу его разочаровала:
«Я осмотрел раздел художников. На меня он не только не произвел доброго впечатления, а скорее оттолкнул. В разделе скульптуры то, что я увидел, меня просто потрясло. Скульптура женщины… Я не обладаю должной красочностью языка, чтобы обрисовать, что там было выставлено: какая-то женщина-урод, без всех верных пропорций — просто невозможное зрелище. Американские журналисты меня расспрашивали (а они знали мое отношение к такому жанру в искусстве) и поэтому как бы подзадоривали. Ну я и отвечал: «Как посмотрела бы мать на сына-скульптора, который изобразил женщину в таком виде? Этот человек, наверное, извращенец. Думаю, что он, видимо, ненормальный, потому что человек, нормально видящий природу, никак не может изобразить женщину в таком виде».
Для Хрущева это была проба пера в искусствоведении. Скандал в Манеже, поучения художников с трибуны — все это будет позже. Претенциозное современное искусство раздражало Хрущева. Но в любой ситуации, прежде всего, он оставался политиком. С уважением относился ко многим американским достижениям — начиная с кукурузных хлопьев и заканчивая автоматизированными заводскими цехами… Вместе с тем был убежден: в идеологии нельзя следовать заокеанским стандартам. Они до добра не доведут, не воспитают надежного человека. Рок-н-ролл не должен заглушать народную песню, а какофония красок не может заменить привычного реализма…
Выставка продолжалась полтора месяца, но влияние оказала мощное, на долгие годы. Штаты открылись советским людям под звуки джаза, в ореоле Голливуда. Американцы показывали товар лицом. Великим искушением для женщин стал салон косметики и парфюмерии. Там все искрилось и благоухало. Мужчины высоко оценили и дизайн, и технические данные новейших лимузинов. В итоге Америка вошла в моду не только в молодежной секте «стиляг», а, как тогда говорили, в широких кругах советской общественности. Отныне глубокие черные кожаные кресла, наркомовские настольные лампы и затейливые этажерки представлялись архаикой. Легкая промышленность постепенно освоила эстетику функционального модернизма. А вот сотрудничество в области высоких технологий, вопреки планам Хрущева, не состоялось.
Советские идеологи после той выставки всерьез озаботились высоким искусством рекламы. Поняли, что демонстрировать свои успехи нужно в яркой упаковке, что следует учиться устраивать шоу, иначе можно проиграть борьбу за умы. И надо признать, что два года спустя наша пресса сумела не только душевно, но и эффектно рассказать стране и миру о полете Юрия Гагарина. Сказались уроки американской выставки.
Комментарий редакции: Открытие американской выставки в СССР, а Советской в Нью-Йорке напрочь опровергает домыслы о «закрытости» нашей страны в Советский период. А ведь либералы денно и нощно трубят на весь мир, будто СССР представлял собой своеобразную закрытую зону. Ну и, конечно, делают акцент на «железном занавесе». Но кто первым заговорил о нём открытым текстом? Ясное дело, что представители «западных демократий». Именно американский империализм начал в 1945 году открыто разрабатывать планы атомной бомбардировки Страны Советов. Именно тогда был разработан план директора ЦРУ США Даллеса по морально-психологическому разложению нашего народа посредством насаждения своей кинопродукции, литературы, своеобразного «театрального искусства» и т.д. Вполне понятно, что любое уважающее себя государство приняло бы меры, направленные на ограждение общества от разрушительного влияния противоположной стороны. Между прочим, действия правительства Соединённых штатов Америки не отличались от наших. Разве они не стремились не допустить распространения Советской пропаганды — в том числе и в сфере культуры? Мы прекрасно знаем про «маккартизм». Словом, американцы сами заварили в 1945 году кашу. Поэтому нечего во всех смертных грехах обвинять нашу страну. Тем не менее, экономический и культурный обмен между СССР и США всё же имел место. В статье справедливо указано, что в Советском союзе широкое распространение получило творчество Марка Твена. Однако все, что содержит в себе пропаганду разврата, русофобии и антисоветизма, не пропускалось. И совершенно справедливо. Если не будет морально-нравственной цензуры, то общество ожидает разложение (именно это происходит со времён горбачёвской «перестройки»). К слову, в США функционирует «кодекс Хейса», содержащий в себе ряд ограничений при производстве кинофильмов. Вот и возникает закономерный вопрос — если «ведущие мировые державы», уча весь мир принципам «свободы и демократии», уберегают народ от разлагающего воздействия масс-культуры, то почему мы должны действовать иначе?
В целом, как мы уже отметили, обмен между Советским союзом и американцами имел место. Конечно, были те, кого внешне привлекала американская продукция. Но Советская была не только не хуже неё, но и превосходила по качеству то, что производилось в США. Например, в статье затронута тема безалкогольных напитков. Однако Советский лимонад существенным образом превосходил по качеству известные шипучие напитки США. По крайней мере, люди не травились от их употребления так, как травятся сейчас. Подобных примеров было бесконечное множество. А взять культурную сферу. Что могли американцы предъявить миру? Ничего кроме пропаганды насилия и разврата. А СССР демонстрировал всему Земному шару полёт в космос, невиданные примеры героизма народа в целом. Всё это находило отражение в Советских кинокартинах. Какой смысл было отказываться от этого? Ради стремления укрепить мир с «зарубежными партнёрами»? Но как они могли принять нашу страну в сообщество «цивилизованных государств» в качестве равноправного члена? Сами подумайте. Напротив, стремление определённых сил в нашей стране сблизиться с Западом представители последнего оценили как проявление слабости и начали наносить по нам удары в наиболее уязвимые места.
Одновременно следует обратить внимание на иную сторону дела. Стремясь преодолеть отставание СССР от США, Советское руководство в конце 1950-х годов выдвинуло лозунг «Догнать и перегнать!». Кто спорит, надо было преодолеть разрыв. Но «погоня за иностранными новинками» сыграла с нашей страной злую шутку. Следовало бы (разумеется, заимствуя лучшее из за рубежа), делать ставку на совершенствование и активизацию отечественного производственного, научного и культурного потенциала. И тогда не было бы массового вовлечения народа под влияние международного капитала. Тогда бы американский «глобализм» не воспользовался бы умонастроениями наших граждан для реализации своих коварных замыслов. Это во-первых. Во-вторых, следовало бы сформировать реальные предпосылки для опережения США. А это требовало приведения особенностей народного хозяйства к новым условиям. Например, надо было реализовать планы И.В. Сталина по привлечению трудящихся к управлению делами государства и средствами производства. Не было смысла осуществлять в годы «оттепели» скачок в ультралевом духе. Зачем было поспешно ликвидировать артели и индивидуальное подсобное хозяйство? Какой смысл был упразднять централизованное планирование и делать ставку на Совнархозы? Впрочем, ни для кого не секрет факт принадлежности Хрущёва к троцкистам. А про намерение последних подорвать основы Советской системы, реставрировать капитализм и про их работу на враждебные СССР страны было доказано во время Московских судебных процессов 1936 — 1938 гг. Однако это не значит, что Советский социализм был обречён. Всё с точностью, да наоборот.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
