По материалам публикаций на сайте газеты «Правда».
Автор статьи — Виктор Василенко
Десятилетие назад сессия ПАСЕ официально объявила Советский Союз — державу, спасшую Европу от порабощения гитлеровской Германией, главным виновником, наравне с последней, развязывания Второй мировой войны. Думается, причина принятия этой резолюции, уникальной по интеллектуальному кретинизму и моральной подлости, не только в патологической ненависти буржуазии к коммунистам, но и в стремлении капиталистических государств скрыть истинных виновников этого страшного бедствия.
«Правда» уже подробно писала о том, как западные державы выпестовали германский фашизм в 1920—1930-х годах, а панская Польша была его ближайшим союзником.
Данная статья — о том, как разыгрывалась мировая драма в роковом 1939 году.
Кто сорвал заключение «тройственного пакта» между Великобританией, Францией и СССР
15 марта 1939 года Германия — безо всяких международных согласований — оккупировала всю Чехословакию. «На повестку дня» встали Польша и Румыния.
Общественное мнение Англии и Франции, недавно восторженно принявшее Мюнхенское соглашение, теперь было возмущено — и не только действиями Гитлера, но и бездействием своих правительств. И последние были вынуждены хотя бы изобразить видимость намерения добиваться создания системы коллективной безопасности в Европе.
18 марта утром английский посол в СССР Уильям Сиидс явился к Литвинову и по поручению правительства задал вопрос: что предпримет СССР в случае нападения Германии на Румынию.
Вечером того же дня (!) Литвинов изложил позицию Советского правительства: в положении, сложившемся в Европе, лучшим способом борьбы против новой агрессии был бы немедленный созыв конференции представителей Англии, Франции, СССР, Турции, Польши и Румынии.
Ответ британского министра иностранных дел лорда Галифакса уже показал истинное отношение властей Великобритании к созданию антигитлеровской коалиции в Европе. И.М. Майский пишет: английский министр иностранных дел заявил, что правительство пришло к мнению о нецелесообразности проведения подобной конференции, выдвинув невероятный по своей «наивности» аргумент: «Английское правительство не могло бы сейчас найти достаточно ответственного человека для посылки на такую конференцию». Забегая вперёд, заметим, что на переговорах с Советским Союзом о предотвращении агрессии Германии проблема невозможности найти «достаточно ответственного человека» присутствовала постоянно — до самого начала Второй мировой войны.
21 марта Англия и Франция предложили опубликовать за подписями Великобритании, Франции, СССР и Польши достаточно абстрактную декларацию о том, что в случае нового акта агрессии названные державы немедленно устраивают консультацию для обсуждения мер, которые необходимо принять. На следующий день Литвинов ответил, что Советское правительство находит эту меру неэффективной, но готово подписать декларацию. Однако Польша категорически отказалась подписывать документ совместно с СССР.
…Остановимся несколько подробнее на позиции Польши, объявленной ныне «жертвой сговора немецких нацистов и советских коммунистов» и ставшей одним из главных инициаторов упомянутой резолюции ПАСЕ. Её власти не могли не понимать, что их страна лежит на пути продвижения Германии к границам Советского Союза. Однако они были убеждены, что их антисоветизм и антикоммунизм, в чём польские власти не уступали нацистам, является гарантией союза с Германией против СССР.
Приятный для поляков опыт содействия Германии в захвате Судетской области (за это Гитлер позволил Польше отхватить свой «кусок добычи» — Тешинскую область Чехословакии) ещё более укрепил надежды польских властей. Ещё накануне Мюнхенского сговора посол Польши во Франции Лукасевич заявил своему американскому коллеге Буллиту: «Начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом… Польша готова к войне против СССР плечом к плечу с Германией». О том, что это соответствовало истине, свидетельствует датированный декабрём 1938 года доклад 2-го отдела Главного штаба Войска Польского: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке… Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент».
В январе 1939 года министр иностранных дел Польши Бек на переговорах с Риббентропом дал заявку на будущий раздел Советской страны: «Польша претендует на Великую Украину и на выход к Чёрному морю».
Однако Гитлер, вероятно, полагал, что такую страну, как Польша, куда спокойней иметь противником, нежели союзником, и в апреле 1939-го Германия разорвала пакт о ненападении с Польшей. Но даже это не снизило накал антисоветизма польских властей. На последовавшее советское предложение о заключении пакта о взаимопомощи посол Польши в Москве в письме от 11 мая 1939 года со шляхетским гонором ответил: «Польша не считает для себя возможным пакт о взаимопомощи с СССР в виду практической невозможности оказания Советскому Союзу помощи со стороны Польши»…
Но вернёмся к «тройным переговорам». После того как предложение Советского правительства о созыве международной конференции было отвергнуто, Германия 22 марта оккупировала Мемельскую область (Мемель — ныне литовская Клайпеда).
Англия и Франция дали «гарантии» Польше с обещанием подписать в ближайшем будущем пакт о взаимопомощи. Это предложение Польша не отвергла — по-видимому, её правительство полагало, что оказать помощь Англии и Франции у неё возможности есть.
17 апреля правительство СССР выступило с предельно конкретным предложением:
1. Заключение тройственного пакта взаимопомощи между СССР, Англией и Францией.
2. Заключение военной конвенции в подкрепление этого пакта.
3. Предоставление гарантий независимости всем пограничным с СССР государствам от Балтийского моря до Чёрного.
В своих мемуарах Черчилль так отозвался о них: «Если бы мистер Чемберлен по получении русского предложения сказал «да, объединимся вместе все трое и сломаем Гитлеру шею» или какие-либо иные слова того же содержания, парламент это одобрил бы, Сталин это понял бы, и история могла бы принять иное течение… Вместо этого последовало долгое молчание».
Молчание было действительно очень долгим — три недели (вспомним, что советская сторона отвечала на английские предложения сразу же). Что ж, это тоже свидетельствует о том, что мистер Чемберлен менее всего стремился к тому, чтобы «сломать Гитлеру шею».
Наконец, 8 мая ответ был вручен, но по его содержанию трудно было понять, что правительство Великобритании ознакомилось с советским предложением. Англичане ещё раз повторили идею о «гарантиях» Польше и Румынии.
15 мая Советское правительство вновь подтвердило своё предложение от 17 апреля. 19 мая этот вопрос обсуждался в английском парламенте, где советское предложение активно поддержали, в частности, Черчилль, Ллойд-Джордж и Иден.
22 мая в Женеве на сессии Лиги Наций Галифакс в разговоре с Майским выразил негативное отношение к советскому предложению, сделав акцент на том, что такой пакт может привести Гитлера в бешенство и подтолкнёт его к развязыванию войны. Советский дипломат на это заметил, что Гитлер вряд ли бросится в войну, которую наверняка проиграет (а к тому времени, отметим, Германия в 2,5 раза уступала объединённым силам Англии, Франции и СССР по количеству самолётов и почти втрое — по количеству танков).
Наконец, 25 мая английский посол Сиидс вручил Советскому правительству английские предложения по пакту. Они имели три принципиальных отличия: основывались на принципах Лиги Наций (что обрекало в случае необходимости принятия действенных мер на бесконечные согласования и резолюции), вопрос о необходимости военной конвенции был подан предельно неконкретно, и в круг государств, которым участники пакта обеспечивали защиту от агрессии, были включены не только восточноевропейские, но и западноевропейские малые страны.
Началось согласование двух проектов пакта. Советский Союз согласился на увеличение числа «подзащитных» — в их круг теперь включались Бельгия, Греция, Турция, Румыния, Польша, Латвия, Эстония и Финляндия. Англия и Франция согласились убрать упоминание о принципах Лиги Наций. Но вот в вопросе о военной конвенции, без которой пакт превращался в очередную «декларацию о намерениях», англичане и французы оставались неуступчивыми.
Советское правительство всё же решило не увязывать подписание пакта с подписанием военной конвенции. И, как вспоминал Майский, 12 июня он получил инструкцию посетить Галифакса и «от себя» настойчиво порекомендовать ему как можно быстрее приехать в Москву для подписания пакта. Что посол тотчас сделал. Однако прошла неделя, а Галифакс никакого ответа не дал. Иден, узнав об этом, по собственной инициативе обратился к правительству Англии: «Если лорду Галифаксу почему-либо неудобно сейчас ехать в Москву, пошлите туда меня и поручите мне довести до конца дело о пакте». Однако правительство отвергло это предложение.
Стало совершенно очевидным, что власти Британии не намерены в ближайшее время заключать пакт с СССР.
29 июня «Правда» выступила со статьёй, в которой была чётко изложена оценка советской стороной хода переговоров. «Кажется, что англичане и французы хотят не настоящего договора, приемлемого для СССР, а только лишь разговоров о договоре для того, чтобы, спекулируя на мнимой неуступчивости СССР перед общественным мнением своих стран, облегчить себе путь к сделке с агрессором».
Как Советский Союз сорвал попытку создания единого антисоветского фронта
После статьи в «Правде», через очередные три недели размышлений, Галифакс дал Сиидсу директиву довести до сведения Советского правительства готовность британского правительства начать переговоры о военной конвенции, что тот 22 июля и сделал. А в то же время в Лондоне прошла встреча советника Геринга Вольтата с советником Чемберлена Вилсоном. Как явствует из записей присутствовавшего на ней немецкого посла Дирксена, здесь английский представитель проявил поистине безмерную уступчивость. Он заявил: «Фюреру нужно лишь взять лист чистой бумаги и перечислить на нём интересующие его вопросы; английское правительство было бы готово их обсудить».
Ничего похожего на такое взаимопонимание в переговорах с СССР проявлено не было. Советское правительство составило для участия в совещании по военной конвенции делегацию из первых лиц Вооружённых сил: в неё вошли нарком обороны Ворошилов, начальник Генштаба Шапошников, нарком ВМФ Кузнецов, начальник ВВС Локтионов. Майский через английских парламентариев передал предложение, чтобы английскую делегацию возглавил начальник британского генштаба Горт. Однако Чемберлен возложил эту роль на адмирала Дрэкса, который в высшем руководстве вооружёнными силами не занимал никакого положения. Подобная фигура (генерал Думенк) была поставлена и во главе французской делегации. Уже это красноречиво свидетельствовало о намерениях правительств Англии и Франции. Но и это ещё не всё.
Английская делегация отправилась из Лондона не на самолёте (как Чемберлен на переговоры с Гитлером в 1938-м) и даже не на скоростном военном корабле, а на тихоходном торгово-пассажирском судне, которое добиралось до Ленинграда пять дней!
Однако самое существенное выяснилось на первом официальном заседании 12 августа, когда делегациям нужно было предъявить официальные полномочия. Советская делегация была уполномочена «вести переговоры с английской и французской военными миссиями и подписать военную конвенцию по вопросам организации военной обороны Англии, Франции и СССР против агрессии в Европе». Полномочия французской делегации были куда более узкими: «договориться с главным командованием советских вооружённых сил по всем вопросам, относящимся к вступлению в сотрудничество между вооружёнными силами обеих стран» — о подписании конвенции ни слова. Ну а англичанам просто оказалось нечего предъявлять: выяснилось, что никаких официальных полномочий от правительства у делегации вообще нет!
Это повергло в шок даже Сиидса, который 13 августа телеграфировал Галифаксу: «Я был бы вам благодарен за срочное разъяснение, ставит ли правительство Его Величества развитие военных переговоров сверх ни к чему не обязывающих общих мест… Я глубоко сожалел бы, если бы таково было действительное решение правительства Его Величества, ибо все признаки ясно говорят о том, что советская военная миссия вполне серьёзно хочет делать дело».
Посол США в СССР Джозеф Дэвис доложил в Вашингтон: «По непонятным причинам европейские демократии не хотят укрепить свои позиции, опираясь на мощь Москвы. Вместо этого Англия и Франция делают прямо противоположное, подыгрывая целям нацистов и фашистов». Очевидно, что причины первого крылись именно во втором.
14 августа советская делегация на совещании поставила принципиальный вопрос: «Предполагают ли генеральные штабы Великобритании и Франции, что советские сухопутные войска будут пропущены на польскую территорию для того, чтобы непосредственно соприкоснуться с противником, если он нападёт на Польшу?» «Декоративные» руководители английской и французской миссий ответить на этот вопрос не могли. 15 августа Дрэкс сообщил, что обе миссии отправили запросы по этому вопросу в Лондон и Париж.
Прошли 16, 17, 18, 19, 20 августа — никакого ответа из Лондона и Парижа не поступило. И тогда 21 августа Ворошилов на утреннем заседании заявил, что ввиду затяжки с ответом на этот первостепенный вопрос в переговорах необходимо устроить более длительный перерыв…
Тактика Англии и Франции на переговорах с СССР подводила (и не только Советское правительство, но и нейтральных наблюдателей — письмо Дэвиса подтверждает это) к выводу, что европейские «демократии» стремятся не столько дать отпор Гитлеру, сколько подыграть его агрессивным устремлениям на восток. А это делало реальным создание единого фронта европейских капиталистических государств против СССР. Нашей стране было категорически необходимо не допустить этого.
Запомнив эту дату — 21 августа, вернёмся на несколько месяцев назад и рассмотрим, как развивались в 1939 году отношения Германии и СССР. В начале года их «температура» была ниже нуля: в частности, немецкой стороной были прерваны германо-советские торговые переговоры; ставшие немецкими чешские заводы «Шкода» «заморозили» советские заказы.
Начало «тройных переговоров» несколько обеспокоило власти Германии, и они решили продемонстрировать изменение своего отношения к Советскому Союзу. 20 мая посол Германии в СССР фон Шуленбург встретился с Молотовым, недавно назначенным наркомом иностранных дел вместо Литвинова, и, раздавая привлекательные для нашей страны авансы (в частности, возобновление торговых переговоров), попытался прозондировать ситуацию. Молотов принял его холодно и заявил, что история предшествующих переговоров «производит на Советское правительство впечатление несерьёзной игры со стороны Германии, имеющей, очевидно, какие-то политические цели».
28 июня Шуленбург вновь посетил Молотова и уже официально от имени правительства Германии заявил о стремлении к нормализации отношений. Советский нарком дал ни к чему не обязывающий вежливый ответ, что воспринимает это стремление «с удовлетворением» и считает необходимым «подчеркнуть, что внешняя политика СССР в соответствии с заявлениями его руководителей стремится поддерживать добрые отношения со всеми странами», и что «это относится также к Германии, разумеется, при условии взаимности».
Когда военные миссии Англии и Великобритании только собирались в Советский Союз на переговоры о военной конвенции, 3 августа, Германия официально сделала Советскому Союзу предложение о радикальной перестройке отношений между странами. Десять дней советские власти не отвечали (напомним, что на английские предложения они отвечали сразу же), по всей видимости, выжидая выяснения вопроса, с чем приехали англичане и французы на военные переговоры.
14 августа (напомним: через день после того, как выяснилось, что английская делегация приехала на переговоры безо всяких полномочий) ответственный сотрудник германского МИД Шнурре проинформировал Шуленбурга, что его посетил советский поверенный в делах в Берлине Астахов и сообщил о готовности Советского Союза к «дискуссии по отдельным группам вопросов». В тот же день Риббентроп дал Шуленбургу директиву: посетить советского наркома и заверить от имени правительства Германии в том, что «нет противоречия интересов между Германией и СССР», что «отсутствуют всякие причины для агрессивного отношения одной страны к другой», а также заявить от его имени, что «в целях скорейшего урегулирования германо-советских отношений он сам готов приехать в Москву, но при условии, что будет принят Сталиным».
Однако Советское правительство решило дождаться окончательного исхода военных переговоров с Англией и Францией, и 15 августа Шуленбург сообщил своему шефу, что Молотов «приветствовал германские намерения по улучшению отношений с Советским Союзом», но присовокупил, что визит министра иностранных дел Германии «требует надлежащей подготовки».
16 августа Риббентроп даёт послу новую телеграмму, в которой заявляет уже о готовности заключить с СССР пакт о ненападении и настойчиво добивается своего скорейшего визита в СССР.
18 августа последовал ответ, в котором говорилось, что Советское правительство приветствует намерение Германии радикально улучшить отношения с СССР, но повторялось, что визит в Москву главы немецкого МИД требует хорошей предварительной подготовки.
И только 21 августа (выше мы рекомендовали запомнить эту дату — дату фактического срыва военных переговоров молчанием Лондона и Парижа в ответ на принципиальный вопрос, заданный советской стороной, о пропуске советских войск через территорию Польши в случае агрессии) Советское правительство дало согласие на приезд Риббентропа в Москву 23 августа.
22 августа Сиидс предпринял последнюю попытку спасти переговоры. Он запросил английское правительство: «Вы согласны?» Ответа не последовало.
23 августа немецкий министр в один день провёл целую серию официальных встреч, в том числе и две встречи со Сталиным, — и пакт о ненападении был подписан.
То, что это стало выдающейся победой советской дипломатии, признавали отнюдь не только друзья СССР. Черчилль так оценил это событие: «Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской политики и дипломатии… В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на Запад исходные позиции германской армии с тем, чтобы русские получили время и могли собрать силы».
А японский историк Х. Тэратани писал о договоре: «Сталин проявил себя государственным деятелем высшей квалификации… Не будь пакта о ненападении, судьба мира сложилась бы по-иному и отнюдь не в пользу СССР. Заключив договор с Германией, Советский Союз спутал карты всех своих противников. Технически это было выполнено просто ювелирно».
Пакт сорвал возможность создания единого фронта капиталистических государств против СССР. Пакт дал Советской стране так необходимое ей время для подготовки к большой войне. То, что вследствие пакта границы СССР удалось значительно отодвинуть на Запад, тоже имело неоценимое значение на первом этапе Великой Отечественной войны. Более того, подписание пакта послужило причиной падения правительства Хиранума в Японии, которое было настроено предельно антисоветски. Возможно, именно тогда была предотвращена война Советского Союза на два фронта.
Как Англия и Франция выполнили свои «гарантии» Польше
Вернёмся к популярному у нынешних «евродемократов» тезису, будто агрессия Германии против Польши была предопределена заключением германо-советского пакта. Это явный абсурд. Как было показано выше, в 1939 году, до августа, советско-германские отношения развивались в таком русле, которое не предвещало их радикального изменения. Совершенно очевидно, что если бы в Берлине приняли решение о нападении на Польшу после заключения пакта с СССР, то за десять дней осуществить подготовку к нему было невозможно.
Собственно говоря, тут вообще дискутировать не о чем, ибо есть такой документ ОКВ (верховного командования вермахта) «Директива о единой подготовке вооружённых сил к войне» и приложение к нему — план «Вайс», план войны против Польши. Датирован он апрелем 1939 года, когда ни о каком пакте с СССР и мысли не было. План подписан Кейтелем, но к нему есть добавление Гитлера, определяющее ориентировочную дату начала войны — 1 сентября 1939 года.
Таким образом, попытка возложить ответственность за нападение Германии на Польшу на СССР в связи с пактом Молотова—Риббентропа — это попытка реабилитировать польское правительство за его тупой антисоветизм, из-за которого оно категорически отказалось от советской военной поддержки.
Впрочем, запредельную политическую слепоту проявили не только власти Польши. Если внешняя политика СССР 1939 года диктовалась интересами нашей страны, то действия руководства Англии и Франции, по сути, прямо противоречили интересам этих стран. Ведь подписание тройственного пакта и военной конвенции обеспечили бы их безопасность — не зря же в поддержку этих соглашений выступали не только относительно левые лейбористы, а и откровенно правые, но патриотически настроенные политики Черчилль, Ллойд-Джордж, Иден. Однако, как резонно заметил И.М. Майский, Чемберлен, Даладье и люди из этого круга были настолько ослеплены классовой ненавистью к СССР, что не видели очевидного.
Продолжением странной политики властей Англии и Франции стала «странная война» с Германией. В соответствии с пактом о взаимопомощи с Польшей правительства этих стран 3 сентября объявили о вступлении в войну. И тут все смогли оценить, чего стоят подобные пакты без чётко разработанной военной конвенции. Поскольку никаких конкретных мер военного характера они не предусматривали, то англичане и французы их и не принимали.
Польше было отказано в предоставлении ей обещанных на словах 1300 боевых самолётов; обещания массированной бомбёжки союзниками Германии на деле свелись к массированному разбрасыванию над Германией листовок морализаторского характера… Но самое важное: сухопутные войска союзников на Западном фронте бездействовали. Правда, какой-то французский генерал уже 3 сентября сгоряча начал наступление, но 12 сентября главком Гамелен приказал отвести войска с занятой территории.
Между тем союзникам не стоило бы особого труда разгромить немцев и тем самым остановить войну. Потому что на Западном фронте Германия оставила чисто символический заслон (в ряде источников приводится информация, что у немцев на Западе в сентябре 1939 года не было НИ ОДНОГО танка!), который не смог бы длительное время противостоять наступлению объединённых сил Англии и Франции.
«Странное» ведение войны на Западном фронте в 1939 году однозначно свидетельствует всё о том же — о нежелании властей европейских «демократий» остановить агрессора. Их цель была совершенно иной: направить агрессию против СССР, и Польша вслед за Чехословакией была принесена в жертву ради достижения этой цели.
Что же касается обвинения Советского Союза в «ударе в спину» борющейся Польше, то оно не соответствует действительности. Пока правительство Польши находилось в Варшаве, наша страна сохраняла нейтралитет. И только в тот день, когда польское правительство бежало в Румынию — 17 сентября, — советские войска заняли территорию Западной Украины и Западной Белоруссии. При этом Советское правительство резонно заявило в своей ноте, что с фактическим прекращением существования польского правительства «прекратили своё действие договора, заключённые между СССР и Польшей».
Таким образом, есть все основания для вывода: главным виновником разжигания Второй мировой войны стали международный капитал и ослеплённые антикоммунизмом политики европейских «демократий». Без их попустительства, а порой и прямой помощи нацистская Германия никогда не смогла бы набрать такую мощь, чтобы развязать масштабную войну. При минимуме желания власти Англии и Франции могли бы пресечь агрессивные устремления Гитлера в зародыше — возможностей для того было предостаточно. А главной целью европейских «демократий» было уничтожить силами нацистской Германии Советский Союз. Для этого и была развязана мировая война.
Комментарий редакции: В статье убедительно доказано, как «западные демократии» отвергли предложение СССР о совместных действиях против Третьего Рейха. Впрочем, этим дело не исчерпывается. За теми, кто сейчас на весь мир трубит о «демократии», о «правах человека», кто беспардонным образом обвиняет СССР в мифическом «сговоре с нацистами», имеют огромный «послужной список», подтверждающий их истинное лицо. Кто на протяжении 1930-хх годов помогал гитлеровской Германии в финансово-экономической сфере? Кто поддерживал нацистов в дипломатическом отношении? Как быть, наконец, с Мюнхенским сговором 1938 года? Далее, практически вся Европа добровольно легла под гитлеровцев и во время нацистской оккупации особенно не сопротивлялась ей. А Советский союз, напротив, сражался с мировым злом. Однако «глобалисты» предпочитают умалчивать об этом. Им проще повесить всех собак на нашу страну, приписывая ей несуществующие грехи. Впрочем, есть ли основания удивляться? Ведь США и Евросоюз сейчас проводят политику, особо не отличающуюся от гитлеровской. Захват независимых стран (как с помощью войн, так и путём инспирирования «цветных переворотов»), навязывание народам Земного шара определённой линии, фактическое объявление крёстного хода против целого ряда наций и объявление их «реакционными»/»неправильными», — всё это копия действий Третьего рейха. Другое дело, что мировые «демократии» решили не повторять ошибок своих предшественников и действовать хитрыми способами. Но это не меняет общей сути. Объектом устремление «глобализма» является и Россия с её несметными сырьевыми богатствами. Поэтому империализм пытается убить веру в нашу страну путем объявления её «агрессором» — как в прошлом, так и в настоящем. Но мы не должны допустить над собой подобного надругательства. Другое дело, что в условиях полуколониальной экономики, подорванного демографического потенциала и отмывания нашей «элитой» капиталов за границей Россия неспособна защитить себя от экспансии международной буржуазии. Поэтому только кардинальная смена модели развития, переход к социализму, воссоздание Советского народовластия сможет уберечь нашу страну от напастей, уготовленных «глобализмом».
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
