По материалам публикаций на Центральном сайте КПРФ
Объявляя в 2018 году о повышении пенсионного возраста, президент Путин обещал «компенсировать» это повышение тем, что размер средней пенсии по старости станет ежегодно (до 2025 года) увеличиваться на тысячу рублей, что на тот момент было несколько выше инфляции. Для реализации обещания президента действие положения закона о страховых пенсиях, где говорилось об индексации пенсий по инфляции, законом о повышении пенсионного возраста было приостановлено до 2025 года, а соответствующие параметры индексации были прописаны явно, независимо от уровней инфляции в период 2018–2024 годов. Поэтому теперь, когда инфляция заметно ускорилась, возникла высокая вероятность того, что индексация пенсий в 2022 году окажется ниже инфляции.
Требование об адекватной индексации пенсий – это краеугольный камень любой страховой пенсионной системы. Чтобы объяснить, почему это так, напомним вкратце, как устроена такая система.
В течение своей трудовой жизни каждый работник выплачивает в систему взносы (или их выплачивает за него работодатель — суть от этого не меняется). Сумма всех выплаченных взносов составляет пенсионный капитал будущего пенсионера, который является основой его будущей пенсии. При назначении пенсии ее ежемесячный размер по сути определяется как величина накопленного работником пенсионного капитала, деленная на срок дожития в месяцах (cрок дожития — это ожидаемая продолжительность периода получения пенсии; он рассчитывается как средняя продолжительность периода жизни на пенсии среди всех тех, кто дожил до пенсионного возраста). Таким образом, получается, что люди, дожившие до пенсии, за период от назначения пенсии до смерти получают из пенсионной системы в среднем примерно столько же, сколько они в неё внесли в течение своей трудовой деятельности.
Соблюдение этого принципа есть безусловное обязательство государства перед гражданами. Причем это не просто социальное обязательство, а именно финансовое обязательство, закреплённое в законодательстве о страховой пенсионной системе в виде пенсионной формулы. А отказ от выплат в нужном объеме по такому обязательству по сути может быть приравнен к дефолту по внутреннему государственному долгу. Поэтому такую ситуацию естественно назвать «социальным дефолтом».
При этом величина всех взносов и выплат всегда должна быть «осовремененной», то есть должна индексироваться — обычно либо по инфляции, либо по уровню средней зарплаты в экономике, либо по комбинации этих двух параметров. Если такая индексация не проводится или проводится не в полном объеме, то это тоже социальный дефолт.
Балльная система, введенная в результате пенсионной реформы 2013 года и действующая сейчас в России, изначально работала как форма такого «осовременивания» величины пенсионного капитала: взносы пересчитываются в баллы, а стоимость балла (и вместе с ней – размер уже назначенных пенсий) индексируется по инфляции.
Положение об обязательной индексации стоимости пенсионного балла по инфляции было прописано в законе о страховых пенсиях (№ФЗ-400 от 28.12.2013, часть 10 статьи 18). Кстати, в столь четкой и ясной формулировке оно было закреплено в законе именно благодаря усилиям депутатов-коммунистов: формулировка, присутствовавшая в законопроекте изначально, сводилась к тому, что стоимость балла должна была индексироваться по величине доходов ПФР, то есть если взносы собираются плохо, то и индексации нет.
Однако для наших властей требование индексации пенсионного балла по инфляции все-таки оказалось «слишком обременительным». Уже в 2016 году оно было нарушено: пенсии были проиндексированы на 4% при инфляции 12.9% за предшествующий год. Причем все делалось «по закону»: просто соответствующий законопроект, разрешивший правительству провести в 2016 году такую «недоиндексацию», был принят голосами партии власти в Госдуме. Таким образом, все пенсии – и уже назначенные, и будущие – сократились на 8.9% в реальном выражении. Это был первый социальный дефолт за время действия нашей страховой пенсионной системы в ее нынешнем виде. Отметим, что спустя два года – в 2018 году – пенсии были проиндексированы чуть выше инфляции: на 3.7% при официальной инфляции 2.5%, так что итоговое сокращение реальной покупательной способности пенсий за эти годы составило «всего лишь» 7.7%. И это сокращение закрепилось в системе навсегда – точнее, до следующей пенсионной реформы.
Новая реформа не заставила себя долго ждать: уже в середине 2018 года было объявлено повышение пенсионного возраста. Чтобы «подсластить эту пилюлю», президент Путин обещал, что в течение «переходного периода», то есть с 2019 по 2024 год включительно, средний ежемесячный размер пенсий по старости будет увеличиваться на тысячу рублей ежегодно, что на тот момент было несколько больше, чем индексация по инфляции. А именно, поскольку в 2018 году средний ежемесячный размер пенсии составлял примерно 14.1 тыс. рублей, то ежегодная прибавка в тысячу рублей к этому размеру в 2019–2024 годах была эквивалентна индексации на 7.0%, 6.6%, 6.3%, 5.9%, 5.6%, 5.5% соответственно (поскольку с каждым годом средний размер пенсии увеличивается, то добавление к нему одной и той же суммы в одну тысячу рублей эквивалентно уменьшающимся темпам роста в процентном выражении).
Эти цифры были несколько выше и целевого ориентира по инфляции (4%), и фактической инфляции в то время. Поэтому «единороссам» довольно легко удалось провести через Госдуму поправку к закону о страховых пенсиях, приостанавливающую до 2025 года действие положения об индексации пенсий по инфляции; вместо него в законе были прописаны конкретные значения стоимости пенсионного балла по годам на период 2019–2024 годов, соответствующие указанным выше процентам индексации (эта поправка была включена в закон о повышении пенсионного возраста – закон №350-ФЗ от 03.102018, часть 13 статьи 10).
Несмотря на то, что в течение «переходного периода» размер пенсии в реальном выражении должен был увеличиваться, будущим пенсионерам радоваться здесь было нечему. Весь этот эпизод – это еще один «социальный дефолт», причем гораздо масштабнее, чем предыдущий. Дело в том, что при повышении пенсионного возраста, если оно проводится «честно», размер пенсии тех, кто пойдет на пенсию позже, должен увеличиваться во столько раз, во сколько в результате более позднего назначения пенсии у них сокращается срок дожития, то есть примерно на 25–30%, причем в реальном выражении (мы подробно объясняли это в статье «Повышение пенсионного возраста: социальный дефолт, версия 2.0», Правда, №66, 28.06.2018, https://kprf.ru/roscrisis/176984.html).
Понятно, что индексация стоимости пенсионного балла на 7.0%, 6.6%, 6.3%, 5.9%, 5.6%, 5.5% соответственно в 2019–2024 годах в принципе не могла привести к суммарному увеличению этой стоимости на 25% в реальном выражении. Даже если бы на протяжении всех этих лет инфляция была бы равна целевому ориентиру ЦБ, то суммарное повышение стоимости пенсионного балла за эти годы в реальном выражении составило бы порядка 13%, и уж никак не 25–30%. Так что указанные в законе параметры индексации пенсий на 2019–2024 годы даже при умеренной инфляции (в рамках целевого ориентира ЦБ) в течение всего шестилетнего переходного периода привели бы к значительному (порядка 10–15%) занижению реального объема пенсионных выплат будущих пенсионеров по сравнению с заработанным ими пенсионным капиталом. То есть это был цинично спланированный социальный дефолт, а попросту говоря – грабеж.
Итоговое занижение реального объема выплат на 10–15% было бы, если бы инфляция все это время (до 2024 года) оставалась вблизи целевого ориентира ЦБ. А как получается в реальности?
В течение первых трех лет «переходного периода» (2018–2020 годы) инфляция действительно была сравнительно низкой: в эти годы она составила соответственно 4.3, 3.0 и 4.9%, то есть в среднем годовая инфляция лишь незначительно превысила целевой ориентир. Поэтому за эти три года рост стоимости пенсионного балла в реальном выражении примерно соответствовал запланированному: он составил (7.0 – 4.3) + (6.6 – 3.0) + (6.3 – 4.9) = 7.7%.
Как мы видим, это в точности компенсирует падение реальной стоимости пенсионного балла в 2016–2018 годах, о котором мы говорили выше (но это, конечно же, случайное совпадение). Таким образом, в настоящее время реальная стоимость пенсионного балла примерно равна его изначальной стоимости, предусмотренной пенсионной реформой 2013 года, причем для прежнего пенсионного возраста (срок дожития в явном виде в российской пенсионной формуле не присутствует, но он учитывался при расчете изначальной стоимости пенсионного балла).
Однако сейчас период низкой инфляции уже позади: по итогам мая инфляция в России выросла на 6.0% в годовом выражении (то есть к маю прошлого года). Поскольку сейчас сравнения с прошлым годом не очень информативны (год назад экономика была в локдауне), посмотрим на динамику инфляции с начала этого года. В мае рост цен составил 3.5% с начала год, то есть по отношению к декабрю прошлого года. То есть цены выросли на 3.5% за пять месяцев, что в пересчете на год составляет 8.4%.
Таким образом, если текущие инфляционные тенденции сохранятся, то инфляция в России по итогам года значительно превысит уровень 5.9%, то есть заложенный в законе процент индексации страховых пенсий в 2022 году.
Насколько вероятно сохранение нынешней динамики инфляции по крайней до конца года? К сожалению, оно весьма вероятно: инфляция разгоняется по всему миру, и этот процесс еще далек от завершения. Почему это так, мы подробно объясняли в статье «В ожидании “идеального шторма”» (Правда, №49, 14.05.2021, https://kprf.ru/roscrisis/202626.html). За полтора месяца, прошедшие с публикации той статьи, описанные в ней проинфляционные факторы по большей части сохранились.
Стоит лишь отметить, что рост мировых цен на значительную часть сырьевых товаров пока приостановился. Это вызвано в первую очередь действиями властей Китая, где рост сырьевых цен является очень значимым негативным фактором для экономики. Китайские власти приняли меры для подавления спекуляций сырьевыми товарами на своих биржах, а также начали продажу некоторых видов сырья (в первую очередь, промышленных металлов) из стратегических резервов. Эти временные меры привели к небольшому откату мировых цен на сырье от максимумов, достигнутых в мае. Кроме того, Китай уже приступил (хотя и очень осторожно) к ужесточению денежно-кредитной политики (китайский центробанк начал изымать избыточную ликвидность банковского сектора).
Стоит также отметить некоторое изменение риторики ФРС США, которое произошло на заседании ФРС в середине июня и также внесло свой вклад в стабилизацию сырьевых цен в мире. Если раньше в ФРС даже «не думали о том, чтобы начинать думать» о сокращении программы количественного смягчения (то есть печатания денег), то теперь по словам главы ФРС Джерома Пауэлла, начиная со следующего заседания, они будут анализировать статистические данные и смотреть, не пора ли уже начинать планировать такое сокращение (то есть они теперь «уже думают о том, чтобы начинать думать» об этом). При этом Пауэлл еще раз подчеркнул, что планировать сокращение количественного смягчения они начнут, только если увидят, что «достигнут существенный прогресс на пути обеспечения полной занятости».
Такое изменение риторики ФРС понятно: чтобы сохранить доверие к доллару США как к резервной валюте, они должны показывать, что они готовы бороться с инфляцией. Однако переходить от слов к делу и сокращать денежную эмиссию ФРС в ближайшие месяцы не станет: ведь пока не приходится говорить, что в США «достигнут существенный прогресс на пути обеспечения полной занятости». Это еще раз показали опубликованные в прошлую пятницу 2 июля данные по безработице в США. Оказалось, что за июнь она, вопреки ожиданиям аналитиков, выросла и составила 5.9%; в мае было 5.8. Более того, число работающих в США до сих пор на 7.6 млн меньше, чем до пандемии. Так что несмотря на политическое давление «сделать хоть что-нибудь для борьбы с инфляцией», ФРС еще как минимум несколько месяцев будет продолжать печатать деньги в прежних объемах, разгоняя инфляцию в мировом масштабе.
Итак, среднесрочная тенденция к росту инфляции в мире сохраняется, несмотря на то, что локально в июне она несколько ослабла. Поэтому Россия будет и дальше «импортировать инфляцию» с внешних рынков. Наш Центробанк пытается с этим бороться повышением ключевой ставки. В марте ставку повысили на 0.25 процентных пункта (п.п.), в апреле и в мае – на 0.5 п.п., а на июльском заседании повышение может составить сразу 1.0 п.п. (об этом председатель ЦБ Эльвира Набиуллина предупредила в конце июня в своем интервью агентству Блумберг). Эти меры, на мой взгляд, не позволят инфляции в России разогнаться до двузначных значений, но быстро вернуть уровень инфляции к целевому ориентиру 4% эти меры не помогут: денежно-кредитная политика влияет на уровень инфляции с задержкой от полугода.
Таким образом, мы, скорее всего, увидим инфляцию в диапазоне 6–8% по итогам 2021 года, то есть заметно выше, чем заложенный в законе процент индексации 5.9%. Тем самым, мы получим очередную «недоиндексацию» пенсий, то есть еще один социальный дефолт. Причем в этот раз он произойдет «в автоматическом режиме»: властям даже не придется еще раз «ломать» действующее законодательство, протаскивая через Госдуму новые «антинародные» законы.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
