Есть на карте прежнего Советского Союза два памятных места, связанных с жизнью и революционной деятельностью Феликса Эдмундовича Дзержинского.
Сначала о том, что находится в России. Лежит в расположенном на самом северо-востоке Кировской области в верховьях реки Камы (район так и называется Верхнекамский) старинное село Кай, основанное ещё во времена Ивана Грозного — в 1558 году. По мнению одного из исследователей, это наименование было образовано от основы пермско-марийского глагола “кай”, что означает “идти, подниматься против течения”. Помнят эти места и основателей села — купцов Строгановых. Помнят, что сделано это было для защиты соляных промыслов от набегов местных племён. Помнят те времена, когда Кайгород был обнесён валом и палисадом или острогом с башнями на проезжей дороге. И сегодня следы этих укреплений видны на каменной горе. Пережили эти места и то время, когда окончательно был изменён маршрут Сибирского тракта, вследствие чего Кайгород перестал находиться на столбовой дороге и из уездного города превратился в заштатный, а затем и просто в село Кайгородское. В конце XIX это глубинное село становится местом ссылки молодого революционера Феликса Дзержинского. Ссылке в Кае последовала после того, как 12.05.1898 по утверждённому царём приговору 20-летний Феликс — с учётом его несовершеннолетия (в царской России несовершеннолетними считались лица, достигшие 21 года) был сначала выслан под надзор полиции в город Нолинск, расположенный примерно в полутораста километрах к югу от тогдашнего административного центра Вятки. К слову сказать, именно в этом городе прошли детские и юношеские годы будущего главы Советского правительства — председателя Совета Народных Комиссаров СССР в 1930-1941 гг. Вячеслава Михайловича Скрябина (Молотова). В 1940-1957 гг. Нолинск назывался Молотовск (другой Молотовск находился в Архангельской области — сегодняшний Северодвинск).
Недолгим было поднадзорное пребывание в Нолинске юного бунтаря, вчерашнего гимназиста Феликса Дзержинского, на которого по месту судебного процесса в Вильно (сегодняшний Вильнюс) из тогдашнего Ковно (сегодня Каунас/ Литва), где он вёл революционную работу среди рабочих, была представлена следующая характеристика: “…как по своим взглядам, так и по своему поведению и характеру личность в будущем опасная” (фактически осудили “на перспективу”, за “будущее”). Работая набойщиком на махорочной фабрике в Нолинском (где он в результате получил тяжёлые заболевания органов дыхания и глаз), ссыльный продолжал вести среди рабочих “агитацию”. Появляется новая характеристика: “вспыльчивый и раздражительный идеалист, питает враждебность к монархии”. Следует ужесточение наказания: распоряжением губернатора Дзержинский переводится на новое место ссылки, удалённое от первого на 500 вёрст. Это и есть сегодняшнее село Кай, откуда пламенный революционер почти за два года до окончания ссылки совершает свой первый дерзкий побег. Потом будут и другие побеги, уже из Сибири.
Сегодня в селе Кай расположен единственный в России музей Дзержинского, который был воссоздан по инициативе местных жителей во вновь построенном здании (прежний дом-музей действовал в период 1938-1994 гг.). Его открытие состоялось в сентябре 2017 года и было приурочено к 100-летнему юбилею органов государственной безопасности и 140-летию со дня рождения Ф. Э. Дзержинского. На территории музея установлен памятник.
Второе памятное место находится в Республике Беларусь в расположенном в нескольких десятках километров к западу от Минска местечке Дзержиново — прежнем родовом имении Дзержинских, где до поступления в 10-летнем возрасте в Виленскую гимназию в многодетной семье рос юный Феликс. Возведённый в 1870-е годы усадебный дом с надворными постройками, спустя много десятилетий уже во время Великой Отечественной войны был сожжён фашистскими оккупантами. Через несколько лет после войны там был открыт мемориальный комплекс. Уже в XXI веке по решению Совета руководителей органов безопасности и спецслужб государств-участников СНГ началось возрождение мемориального комплекса “Дзержиново”. При финансовой поддержке спецслужб России и Украины, а также Беларусбанка были восстановлены жилой дом с мансардой и часть усадьбы. 07.10.2004 (тогдашнему Президенту РФ Путину В.В. исполнилось 52 года) состоялось открытие восстановленного мемориального комплекса, в составе которого находится музей, где собраны документы и материалы, повествующие о жизни и деятельности Ф.Э. Дзержинского. Среди наиболее значимых разделов музея — коллекции “Печатный издания”, “Искусство”, “Вещи”, “Нумизматика”. К наиболее ценным экспонатам относятся книги из семьи Дзержинских, чернильный прибор, стол, за которым занимался юный Феликс Дзержинский, кресло конца XIX века, а также книга Деревнянской римско-католической церкви о новорождённых за 1876-1883 гг. Регулярно в музее-усадьбе организуются различные памятные мероприятия, посвящённые Ф. Э. Дзержинскому. Здесь же у его бюста проводится традиционный ритуал посвящения молодых офицеров в сотрудники органов государственной безопасности РБ.
В Москве у Кремлёвской стены за Мавзолеем В.И. Ленина находится бюст над могилой Ф.Э. Дзержинского, ставшей не первым персональным захоронением в этом некрополе (за год до смерти Дзержинского здесь был, в частности, похоронен председатель Реввоенсовета и нарком по военным и морским делам СССР Михаил Васильевич Фрунзе/1885-1925).
Ещё одним мемориальным местом в Москве был памятник Ф. Э. Дзержинскому на площади Дзержинского (так называлась в 1926-1990 гг. современная Лубянская площадь), установленный в 1958 г. перед зданием тогдашнего Комитета госбезопасности СССР. После событий 22.08.1991 памятник был демонтирован. Как известно, впрос о его возможном возвращении вызывает неоднозначную реакцию среди жителей Москвы.
После такого географического экскурса по памятным местам, связанным с именем Феликса Эдмундовича Дзержинского, расскажем коротко о некоторых его жизненных веках человека, не прожившего и полвека.
В дореволюционный период в послужной список революционера Дзержинского вошли шесть арестов, одиннадцать с лишним лет тюрьмы, ссылки и каторги, три побега из ссылок. Ему выпала тяжёлая доля. К террору революционер Дзержинский причастен не был.
Осенью 1917 года Дзержинский входит в состав Военно-революционного комитета при Петроградском совете, контролируемом большевиками. Он является одним из самых энергичных участников подготовки вооружённого восстания в Петрограде. В последние дни перед захватом Зимнего дворца он постоянно находится в Смольном, будучи назначенным комендантом штаба революции, отвечающим за его охрану. В ночь на 25 октября Дзержинский руководит отрядом, захватившим Центральный телеграф, потом отвечает за связь Смольного с отрядами восставших. После штурма он на II съезде Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, где принимаются исторические декреты о земле и мире, формируется новая структура власти — Совнарком.
Заступая на пост первого руководителя ВЧК в декабре 1917 года, Дзержинский ещё не знал, что только спустя 10 месяцев — в октябре 1918 г. — вождь революции и первый Председатель Совнаркома В.И. Ленин скажет известные слова: “Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться, но не сразу революция научается защищаться”. Революция и Дзержинский были вынуждены учиться защищаться.
Примечательны обстоятельства принятия решения Совнаркома о создании ВЧК. 6 декабря 1917 года (по старому стилю) — через полтора месяца после прихода к власти глава правительства Ленин получает очередное тревожное сообщение о положении в Петрограде. В тот же день СНК даёт поручение Дзержинскому: “Составить особую комиссию”. Утром 7 декабря Владимир Ильич Ленин направляет Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому записку, в которой предлагаются меры по борьбе с саботажниками, организаторами голода и пьяных погромов. Он пишет: “Буржуазия идет на злейшие преступления, подкупая отбросы общества и опустившиеся элементы, спаивая их для целей погромов. Сторонники буржуазии, особенно из высших служащих, из банковых чиновников и т.п., саботируют работу, организуют стачки, чтобы подорвать правительство в его мерах, направленных к осуществлению социалистических преобразований. Доходит дело даже до саботажа продовольственной работы, грозящего голодом миллионам людей. Необходимы экстренные меры борьбы с контрреволюционерами и саботажниками…”
Из записки понятно, что комиссия Дзержинского создавалась прежде всего для борьбы с саботажем и другими формами “скрытой” контрреволюции.
В конце дня в кабинете председателя ВЦИКа Я.М. Свердлова проходит организационное совещание кандидатов в члены коллегии Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Вечером Дзержинский приходит на заседание Совнаркома. Его вопрос — девятый по счёту, а поскольку после обсуждения восьмого вопроса заседание покидают Ленин, Троцкий, Свердлов и другие видные большевики, то становится понятно, что он рассматривается как чисто технический. Из оставшихся в зале заседания присутствовали Сталин, Петровский (тогдашний нарком внутренних дел, Дзержинский — ещё его заместитель). Положение о ВЧК утверждено. Согласно принятому Совнаркомом решению о создании Всероссийской чрезвычайно комиссии имелось в виду, что на виновных налагалось лишь административное взыскание: “конфискация, выдворение, лишение карточек, опубликование списков врагов народа и т.п.” Другими словами, ВЧК задумывалась на тот момент только как орган розыска, пресечения и предупреждения преступлений. После проведения дознания чекистам предписывалось дело либо прекратить, либо передать в следственную комиссию при революционном трибунале.
По-видимому, многие тогда ещё не осознавали, что 07.12.(20.12) 1917 родилась главная спецслужба страны. А просто по мнению многих, создавалась “ещё одна” чрезвычайная комиссия. От первых шагов Дзержинского и его соратников зависело то, какой она станет.
Однако “карающим мечом революции” ВЧК стала только после событий левоэсеровского мятежа в июле 1918 года (06.07.1918 последовал арест приехавшего в штаб левых эсеров Дзержинского, затем — его освобождение, подача Дзержинским после подавления мятежа заявления об отставке и её принятие Совнаркомом, дача многостраничных свидетельских показаний по делу о восстании, потом возвращение в свой кабинет и подписывание бумаг без указания должности при пока исполняющем обязанности председателя ВЧК Якове Христофоровиче Петерсе/1886-1938, наконец возвращение на должность главы ВЧК с 22.08.1918) и после развязывания белого террора (убийство первого председателя Петроградской ЧК М.С. Урицкого и покушение на главу Советского правительства В. И. Ленина на территории завода Михельсона в Москве).
Напомним ещё некоторые события середины 1918 года перед объявлением красного террора. Тогда у Республики Советов не было угля, нефти, выходов, к морям. Стояли заводы. Хлеб для рабочих в городах можно взять только в Центральном Черноземье, но и оттуда его попробуй доставь. В отдельные дни только 10-20 процентов поездов доходили до столицы неразграбленными. Москва и Петроград кишели заговорщиками. С конца мая полыхала Гражданская война. Очень тяжело было на Восточном фронте. Молодая Красная армия ещё отступала. В начале августа белыми был захвачен золотой запас России (40 тысяч пудов / 640 тонн золота и платины). Но вскоре после покушения на Ленина Красная армия на Восточном фронте перешла в наступление: были освобождены Казань, Симбирск, Сызрань, Самара.
И хотя в начале ноября 1918 года VI съезд Советов отменил декрет о красном терроре, но “ящик Пандоры” был уже открыт. Ситуация в бывшей Российской империи, ныне Советской России после нескольких лет войны и начавшегося противостояния в течение первого года после революции становилась по степени ожесточённости всё хуже и хуже.
Приведём ещё два документа, связанные с объявлением красного террора. Вскоре после принятия Совнаркомом соответствующего декрета в наркомат по иностранным делам РСФСР пришла дипломатическая нота протеста от руководителей остававшихся в Москве посольств ряда стран за подписью старейшины дипкорпуса — представителя нейтральной Швейцарии. Иностранцы-нейтралы протестовали против “режима террора, установленного в Петрограде, Москве и других городах”. Вроде бы документ с претензией на гуманизм. Только на дворе сентябрь 1918 года, продолжаются ожесточённые сражения мировой войны (без участия Советской России). Пятый год сама Европа находится в пропасти варварства. В подготовленном наркомом Георгием Васильевичем Чичериным /1872-1936 ответе, в частности, говорилось: “Нам угрожают негодованием всего цивилизованного мира. Позвольте и нам задать несколько вопросов. Пятый год ведётся война… В этой войне не только миллионы убиты на фронте, но бомбами забрасывались города, гибли женщины и дети, а десятки миллионов людей, отрезанные от подвоза хлеба, обрекались на голод и смерть. Так называемые нейтральные державы почему-то не протестуют против такого террора, ведь их буржуазия наживается на военных поставках. А разве иностранные правительства здесь, в России, не поддерживают контрреволюционные банды, которые призывают чужие капиталы и штыки отовсюду, откуда только можно получить”. Суть ответа Чичерина в том, что вы убиваете миллионы ради наживы, мы убиваем тысячи ради спасения. Иными словами, “a la guerre comme a la guerre” или “на войне как на войне”, только цели и смыслы разные. Но в итоге революция выстояла.
Вернёмся немного назад и процитируем первое после Октябрьской революции письмо Дзержинского, написанное им 27.05.1917 своей жене Софье Сигизмундовне Дзержинской, которая жила уже несколько лет в Цюрихе с маленьким сыном Яном, родившимся в Варшавской тюрьме в 1911 г.р. Из предыдущих его посланий, отправленных из России ещё в 1917 г., Софья Сигизмундовна не могла понять, хочет муж или нет, чтобы они с сыном приехали к нему. В одной из отправленных осенью 1917 г. открыток Феликс пишет жене: “И снова не знаю, советовать ли тебе приехать с Ясиком. Мы переживаем тяжёлые времена, но у меня столько веры в будущее, что я не пессимист…” Через полгода после победы революции он напишет: “Я нахожусь в самом огне борьбы. Жизнь солдата, у которого нет отдыха, ибо нужно спасать наш дом. Некогда думать о своих и о себе. Работа и борьба адская. Но сердце моё осталось в этой борьбе живым…Кольцо врагов сжимает нас всё сильнее… Каждый день заставляет нас прибегать ко всё более решительным мерам. Сейчас предстал перед нами величайший наш враг – настоящий голод… Я выдвинут на пост передовой линии огня, и моя воля – бороться и смотреть открытыми глазами на всю опасность грозного положения и самому быть беспощадным. Физически я устал, но держусь нервами, и чуждо мне уныние. Почти совсем не выхожу из кабинета — здесь работаю, тут же в углу, за ширмой стоит моя кровать. В Москве я нахожусь уже несколько месяцев. Адрес мой: Б. Лубянка, 11”.
Только в октябре 1918 года Дзержинский как заправский подпольщик нелегально выезжает за границу и после долгой разлуки вновь видит свою жену и подросшего сына, который не узнал отца, и неделю проводит с семьёй в Швейцарии. В феврале 1919 года жена и сын приезжают в Москву на Александровский (ныне Белорусский) вокзал. Шофёр председателя ВЧК вспоминает: “Они вышли…, и я заметил, что они очень скромно одеты. Запомнился мне Ясик – худенький мальчик, застенчивый, в очках. На голове у него была маленькая шапочка с помпоном. Феликс Эдмундович был счастлив, радостно улыбался и ласкал сына”. Дзержинским выделили квартиру в Кремле в Кавалерском корпусе. У них наконец-то появился свой дом…
У первого председателя ВЧК были потом другие руководящие посты и должности. Умер “железный Феликс” через несколько часов после своего пламенного выступления в качестве председателя Высшего совета народного хозяйства/ ВСНХ на объединённом пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 20.07.1926.
Но была в его послереволюционном послужном списке ещё одна формально-неформальная должность. Оставаясь во главе ВЧК и будучи также наркомом внутренних дел РСФСР, 27.01.1921 он был утверждён ещё и председателем комиссии при ВЦИКе по улучшению жизни детей. Главный чекист страны по собственному желанию стал по совместительству бороться с детской беспризорностью.
Этому предшествовал разговор Дзержинского и наркома просвещения Анатолия Васильевича Луначарского/ 1895-1933 в январе 1921 года в кабинете последнего. Тогда “железный Феликс” сказал торопливо и сбивчиво, как обычно в минуты волнения, собеседнику следующее: “Я хочу бросить некоторую часть моих личных сил, а главное — сил ВЧК на борьбу с беспризорностью. Нужно создать при ВЦИК широкую комиссию, куда бы вошли все ведомства. Наш аппарат один из самых чётко работающих. Я хочу сам стать во главе этой комиссии…” В день утверждения Дзержинского на новую должность губернские ЧК получили новый перечень обязанностей чекистов. Отныне им полагалось информировать местные органы власти о состоянии детских учреждений и ситуации с беспризорностью. Контролировать выполнение декретов о питании и снабжении детей. Содействовать властям в подыскании зданий для таких учреждений, проведении ремонта, снабжении топливом. Транспортным ЧК — взять под защиту беспризорников на вокзалах и поездах.
Исполнение команды из Москвы шло по-разному. Приходилось иногда принимать очень крутые меры. Однажды в отношении председателя Тамбовской ЧК Левина, на которого пожаловались местные власти, было издано следующее распоряжение: “Занятый особотделом отремонтированный дом передать под детскую больницу, а также отведённые огороды. Вопрос улучшения жизни детей — один из важных вопросов республики, и губчека должна идти всемерно навстречу, а не ставить препятствия”. Вдумайтесь: сотрудников государственного учреждения (более того — спецслужбы) выгнали из отремонтированного дома и передали его под детскую больницу — будет ли ещё такое когда-нибудь?!
Дзержинский возглавлял комиссию около двух лет. Ему пришлось заниматься переселением детей из голодающих губерний в более благополучные. Например, только из Поволжья в другие регионы удалось вывезти около шестидесяти тысяч детей, которого спасли от верной смерти. К концу 1921 года в приютах, коммунах и аналогичных учреждениях воспитывалось свыше полумиллиона бывших беспризорников. На эти нужды обычно передавались особняки, отобранные у “буржуев”. Уже после ухода Дзержинского с должности комиссии по борьбе с беспризорностью в районе станции Болшево под Москвой появилась первая в стране трудовая коммуна несовершеннолетних правонарушителей. Коммунары шили обувь на собственной фабрике, строили дома, трудились в ремонтных мастерских. Здесь самоуправление — охраны нет. Старшие воспитанники, “перековавшиеся”, ездили в Москву и привозили с собой маленьких бродяг. Коммуна уже при жизни Дзержинского стала носить его имя. Вслед за большевистской коммуной в стране начали повсеместно появляться аналогичные учреждения. Среди них особенно известной стала созданная местными чекистами под Харьковом на собственные средства ещё одна коммуна имени Дзержинского, в которой трудился советский педагог Антон Семёнович Макаренко/1988-1939. После Гражданской войны в стране насчитывалось свыше пяти миллионов беспризорных детей. К середине 1930-х годов с беспризорностью в Стране Советов было покончено. В 1925-1926 гг. к Дзержинскому в Москву приходило множество писем от коммунаров и воспитанников детских домов. Некоторые фотографии в рамках стояли на его рабочем столе рядом со снимком сына Ясика. Феликс Эдмундович гордился этой почтой.
Вот как описан ещё один эпизод в воспоминаниях шофёра Тихомирова: Поздний вечер. Холодно. Дзержинский направляется в машине в своей кабинет на Большой Лубянке. На Мясницкой водителю следует команда остановиться. Дзержинский подходит к одному из котлов, в которых днём варят асфальт, и вытаскивает оттуда трёх греющихся беспризорников. Далее везёт их в здание ВЧК. Через несколько часов Тихомиров, отвозя Феликса Эдмундовича домой, интересуется у него относительно ребят и слышит ответ: “Отвёл в свой кабинет, накормил. Они согласились пойти в детский дом, а сейчас спят в одной из комнат ВЧК”.
Точка.
Это поколение, спасённое Дзержинским и чекистами в первые годы Советской власти, вскоре выросло, возмужало и потом в грозные годы войны спасло наше Отчество от врага. Будем помнить.
В. Михайлов
июль 2021
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
