По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор статьи — Андрей Дульцев
Георгий Димитров, один из лидеров мирового коммунистического движения, главный обвиняемый германскими фашистами по сфабрикованному делу о поджоге здания рейхстага, в декабре 1933 года на 7-м конгрессе Коминтерна дал определение фашизма, ставшее классическим для марксистско-ленинского учения: «Фашизм — это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала… Фашизм — это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм — это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике — это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть к другим народам».
Не зря Димитров поставил ударение на финансово-капиталистической природе фашизма: сам факт, что мало кому известный ефрейтор-фанатик Гитлер, партия которого ещё на выборах 1928 года набрала 2,6% голосов, в 1933 году стал рейхсканцлером, заручившись на последних свободных выборах в марте 1933 года поддержкой 43,9% немцев, имеет чёткое историческое объяснение. На тайной встрече с крупнейшими немецкими банкирами и промышленниками 20 февраля 1933 года Гитлер пообещал им в случае победы на выборах расправиться с коммунистической и профсоюзной оппозицией, гарантировал незыблемость частной собственности и предложил способствовать развитию их компаний и банков — в форме государственных и налоговых концессий. На той встрече, которая была освещена в советской историографии, в том числе в легендарном фильме Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм», но о которой немецкая буржуазная пресса стыдливо умалчивает по сей день, были представлены столь респектабельные фирмы, как «Тиссен-Крупп», «Рейнметалл», «Сименс», «АЕГ», «Опель», страховая группа «Альянц» и печально известный концерн «ИГ Фарбен» (включавший фирмы «Агфа», «БАСФ», «Байер»), который производил газ «Циклон-Б». Список можно продолжать…
Военно-мобилизационная экономика Гитлера, его террористический режим, развязывание Второй мировой войны, участие в экспроприации имущества коммунистических и профсоюзных организаций и немецких евреев, грабёж оккупированных соседних стран, вероломное нападение на Советский Союз, поставленное на конвейер использование рабского труда узников нацизма в концлагерях и в немецкой промышленности пользовались безоговорочной поддержкой немецких капиталистов.
С затяжной военной кампанией против СССР и с растущим сопротивлением в оккупированных европейских странах, в первую очередь в Греции, Франции, Югославии и Нидерландах, нацистские элиты стали разрабатывать меры смягчения оккупационной политики и планы на случай поражения.
Одним из первых фактических шагов пангерманской европейской интеграции на военном уровне стали иностранные формирования войск СС. Из-за нехватки немецких солдат для вермахта Генрих Гиммлер, глава СС и один из главных фашистских палачей, планировавший истребление 30 миллионов славянского населения, приступил к созданию отрядов добровольцев из числа немцев, родившихся вне пределов третьего рейха. Расцвет призыва пришёлся на июнь 1941 года, когда немецкие войска готовились к нападению на Советский Союз: многие члены нацистских партий оккупированных стран — этнические немцы, формировавшие нацистскую агентуру «пятой колонны», — присоединились к рядам СС, желая принять участие в «Крестовом походе против большевизма».
К 1943 году, после поражений понесённых в ходе Сталинградской битвы и сражения на Курской дуге, Гиммлер приступил к усиленному призыву добровольцев «негерманского» происхождения в ряды иностранных формирований войск СС: две испанские добровольческие роты, бельгийцы, французы, болгары, итальянцы, латыши, эстонцы, норвежцы, албанцы, венгры, румыны, украинцы, 100000 русских белогвардейцев и частей белого казачества приняли участие в этой военной авантюре. Особым зверством отличились шведские отряды добровольцев, принявшие активнейшее участие в истреблении мирного населения Белоруссии. В неонацистских кругах Германии проект иностранных формирований войск СС до сих пор воспевается как первая антибольшевистская армия Европы…
Но росли и внутренние разногласия, и желание повлиять на ход событий, пока не поздно, за счёт внутренних перемен. Одной из этих попыток стал план свержения Гитлера генералами вермахта. Закончилось это покушением на германского фюрера 20 июля 1944 года: Гитлер чудом уцелел, а генералы были приговорены к смертной казни через повешение. До сих пор вокруг них создаётся ореол жертв нацизма, и они почитаются в ФРГ как борцы за свободу. Но истинный план генералов заключался в свержении Гитлера ради начала переговоров о перемирии с армиями союзников с целью предотвращения оккупации рейха и предотвращения международного трибунала с целью консервации своей территориальной целостности и немецких порядков.
В то же время неустанно трудились стратеги экспансии немецкого капитала: последние годы войны и поражения Гитлера не стали поводом для их бездействия. Ведущие круги германской экономики, приведшие Гитлера к власти, работали над созданием различных сценариев исхода войны, в том числе и полной победы союзников над нацистским террористическим режимом и поддерживавшими его силами.
Вряд ли кто-либо столь комплексно работал над разоблачением преемственности современной немецкой капиталистической элиты, восходящей к началу 1840-х годов, как немецкий историк и коммунист Рейнхард Опиц. В своём основополагающем труде «Европейская стратегия немецкого капитала» он раскрыл основные стратегические элементы и указал на лиц, игравших особую роль в экспансии германского капитала. В настоящей статье мы опираемся на источники, на которые он ссылается в своей книге.
Центральное место в послевоенном планировании, которому посвятили себя немецкие капиталисты в последние два года Второй мировой войны, занимала европейская интеграция. Этот подход не был ни новым, ни оригинальным. Ещё до появления третьего рейха немецкие стратеги стремились к тесной экономической и политической интеграции Европы, чтобы обеспечить себе огромный рынок сбыта для немецкой промышленности и широкий географический плацдарм для политической экспансии. Рейхсканцлер Теобальд фон Бетман-Гольвег, представлявший ведущих немецких промышленников, в своём знаменитом труде «Мысли о войне» от 9 сентября 1914 года, через месяц после начала Первой мировой войны, потребовал экономического объединения стран Центральной Европы путём заключения таможенных соглашений.
Бетман-Гольвег при этом сформулировал позицию, которая стала определяющей для западногерманский экономической экспансии после 1945 года и отражает тактику ФРГ по сей день: «не афишировать немецкое господство в рамках европейского интеграционного процесса, чтобы свести к минимуму сопротивление соседних государств-партнёров». Объединение стран должно было «укрепить экономическое господство Германии над Центральной Европой», чтобы та «фактически находилась под немецким руководством при внешнем равенстве её членов».
Эта идея была привлекательной и для многих влиятельных нацистов: «Если мы хотим встать во главе Европы в экономическом плане, — советовал нацистский экономист Вернер Дейтц в мае 1940 года, — то по понятным причинам мы не должны публично объявлять Европу частью немецкой экономики». «Мы всегда должны говорить только о Европе, — продолжал он, — потому что немецкое лидерство в конечном итоге возникает из политического, экономического, культурного и технического превосходства германской нации и географического положения Германии».
Интересны в этом плане и размышления нацистского коллаборациониста, лидера греческих фашистов Сотириоса Гоцаманиса, позорно бежавшего в 1944 году из страны вместе с отступавшим вермахтом. В своей статье 1943 года он выступал за «европейский порядок», при котором «народы Европы» объединились бы под руководством Германии, отбились бы от советского влияния («антибольшевистский вал», «Европа — для европейцев!»), создали бы таможенный союз и общую валютную систему, чтобы затем на этой основе вступить в «новую фазу международной жизни».
Гоцаманис, однако, поставил одно условие: в «новой фашистской Европе» он хотел, чтобы «аннексия завоеваний, экспансия за счёт других» прекратилась. Это было — при всей его симпатии к немецкому руководству — явной критикой разграбления Греции и других оккупированных стран немецким капиталом. Идеал Гоцаманиса о фашистской, пангерманской, но не слишком жестоко орудующей империи в то время «разделяли многочисленные коллаборационисты во всей оккупированной Европе», резюмирует историк Марк Мазовер. В 1943 году Берлин под растущим военным давлением Красной Армии, после исторического поражения в Сталинградской битве, уже не мог полностью избежать критики коллаборационистов.
Впервые этот вопрос был изучен новым отделом «Комитет Европы», сформированным в министерстве иностранных дел рейха по указанию главы министерства Риббентропа 5 апреля 1943 года. Его главной задачей была подготовка материалов и «документов для регламента нового европейского порядка, который будет принят по окончании войны». «Уже сегодня ясно, что будущая Европа может выжить только в том случае, если Великая германская империя полностью утвердит своё господство. Наша цель — создание справедливого нового порядка, который гарантирует европейским народам безопасное существование…» — говорилось в пояснительной документации к созданию комитета.
Подобные идеи можно найти и в проекте меморандума министерства иностранных дел от 9 сентября 1943 года о создании «Европейской конфедерации». Объединение Европы виделось «необходимостью»: «Разделённая Европа слишком слаба, чтобы быть способной заявить миру о себе: если Европа потеряет свои позиции в мире, то все европейские народы будут серьёзно затронуты». Наряду с «объединением Европы в рамках военного союза» предусматривалось тесное экономическое сотрудничество в формате «нового европейского экономического пространства».
Относительно подробные планы послевоенной Европы были разработаны Рихардом Ридлем, умершим 9 марта 1944 года; они были опубликованы посмертно осенью 1944 года под названием «Путь к Европе — заметки об экономическом альянсе европейских государств». Ридль, австрийский политик и дипломат, ещё будучи послом Австрии в Берлине (1921—1925 гг.), выступал ярым сторонником «присоединения» его страны к германскому рейху. Как пишет историк Дитрих Эйхгольц, Ридль был тесно связан с ведущими немецкими компаниями, прежде всего с «ИГ Фарбен», и занимался лоббированием их интересов в Австрии. С 1938 года он вошёл в консультативный совет Экономической палаты рейха, которая объединяла торгово-промышленные палаты и другие организации народного хозяйства. Ридль имел большой политический вес в рейхсканцелярии.
«За пределами Европы, — писал Ридль в своём меморандуме «Путь к Европе», — выросли мировые империи, которые намного опережают европейские национальные государства по мощи и размерам». «Сможет ли Европа утвердиться рядом с этими новыми мировыми державами, состязаться с ними на равноправной основе, — продолжил Ридль, — зависит от того, найдёт ли она свой путь к подлинному европейскому сотрудничеству». «У нас, континентальных европейцев, теперь есть только выбор, — утверждал Ридль, — координировать наши действия или подчинить Европу, ладить друг с другом и объединяться в здоровое единство или подчиняться инородному большевистскому господству».
Ридль делал вполне конкретные предложения по «форме и содержанию европейского экономического альянса»: в качестве «совместного органа для обсуждения, переговоров и принятия решений» следовало создать постоянный «Европейский экономический совет». Для принятия решений в Экономическом совете голоса отдельных стран должны быть взвешены по-разному, в зависимости от численности населения и объёма внешней торговли (было очевидно, какое государство в конечном итоге получит наибольший вес голосов, а именно германский рейх).
Задачи, которые Ридль хотел поручить «Европейскому экономическому совету», чётко обозначили желаемое направление развития. Помимо технического «контроля за осуществлением договора о сообществе» и устранения разногласий между его членами, Экономический совет прежде всего должен был содействовать «дальнейшему развитию договора о Европейском сообществе». Это означало максимально возможную корректировку уровня внешних таможенных тарифов, но прежде всего постепенное снижение внутренних тарифов с целью постепенного создания единого европейского экономического пространства. Для того чтобы «осуществлять обмен товарами и услугами» между государствами-членами, Ридль предложил создать клиринговую палату «Европа-банк», которая должна была заняться созданием «новой валюты — еврогульдена».
Стремительное наступление Красной Армии и крах фашистской Германии смешали карты гитлеровцам и коллаборационистам: рейх был оккупирован, центральные государственные структуры разрушены, будущее было туманным. Больше всего немецкие капиталисты опасались, что Германию постигнет участь советской оккупационной зоны, где произошли национализация средств производства и земельная реформа. Но и в западных секторах не всё выглядело столь радужным для германских реваншистов: 15 сентября 1944 года президент США Рузвельт и британский премьер Черчилль подписали в канадском Квебеке декларацию, в которой заявили, что «металлургическая, химическая и электротехническая промышленность Германии» могут с «большой лёгкостью конвертировать своё производство от мирного к военному. Поэтому их необходимо поставить под международный контроль». Министр финансов США Генри Моргентау высказался за декартелизацию и деиндустриализацию Германии, чтобы исключить третью попытку убийственной для мира экспансии рейха.
В сложившейся ситуации первоочередной задачей для германского капитала было предотвращение разрушения основ рейха — материального положения немецкой элиты. Как известно, в советской оккупационной зоне надеждам гитлеровцев был положен конец. Но в западных секторах немецкие лоббисты нашли союзников — оппонентов Моргентау — американских империалистов, отводивших Западной Германии роль «капиталистического форпоста в борьбе с большевизмом», и предпринимателей, которым, как Генри Форду, Западная Германия была необходима в качестве плацдарма для проникновения на европейский рынок.
В конце 1946 года лоббисты оказали давление на официальный Вашингтон: инструментом, с помощью которого они добились своей цели, стала «Миссия Гувера» — отправка бывшего президента США Герберта Гувера в Германию и Австрию, где он должен был в связи с голодом зимой 1946/47 годов искать пути эффективного улучшения снабжения населения продовольствием.
Фактический план миссии Гувера заключался в том, чтобы форсировать быстрое восстановление западногерманской экономики путём спорных обходов запрета немецкого экспорта через предполагаемую помощь голодающим. Позиция Гувера была предметом ожесточённой фракционной борьбы в американском истеблишменте: Джон Стилман, помощник президента Гарри Трумэна, обвинил Гувера в том, что он де-факто способствует «возрождению немецкого колосса».
Гувер собрал делегацию, которая должна была сопровождать его в феврале 1947 года в Германию для исследования, анализа ситуации и поиска вариантов действий. Бывший президент США пригласил Густава Штольпера в свою команду в качестве эксперта по немецкой экономике. Штольпер, горячий сторонник концепции объединённой Центральной Европы, начал свою карьеру во время Первой мировой войны в качестве сотрудника Рихарда Ридля в Вене, позже переехал в Берлин, сделал себе имя как экономист, а также основатель и главный редактор журнала «Дер Дейче Фольксвирт», а с 1930 по 1932 год являлся депутатом рейхстага от Демократической партии. В 1933 году он эмигрировал в Нью-Йорк, где, по словам его жены, работал в качестве биржевого и экономического наблюдателя в интересах «европейских банков и инвесторов капитала». В ходе миссии Гувера Штольпер встретил многих старых знакомых, в том числе будущего первого президента ФРГ Теодора Гойса, голосовавшего в 1933 году за кандидатуру Гитлера в рейхстаге.
Гувер попросил Штольпера, который сыграл ключевую роль в поездке бывшего американского президента в Германию, написать отчёт о миссии, опубликованный в марте 1947 года. Документ носит достаточно однозначный заголовок: «О необходимых шагах по продвижению немецкого экспорта в целях освобождения американского налогоплательщика от бремени оказания гуманитарной помощи Германии и в целях восстановления экономики Европы». В нём Штольпер и Гувер подтвердили приоритет восстановления немецкой промышленности: «Вся экономика Европы связана с немецкой экономикой посредством обмена сырья и промышленной продукции», — говорится в докладе. При этом фактически используется результат экспансии нацистской экономики в качестве аргументации выдвинутых концепций.
Вскоре после публикации «Доклада Гувера» в американском истеблишменте верх одержало большинство, положившее начало курсу на создание единой западноевропейской экономики с немецким ядром: 5 июня 1947 года государственный секретарь США Джордж Маршалл представил Программу восстановления Европы («ERP»), которая стала известна под названием «План Маршалла» и обеспечила экономическую подпитку для развития более тесного экономического сотрудничества между странами Западной Европы.
Незадолго до своей смерти 27 декабря 1947 года в Нью-Йорке Штольпер рассуждал об «идеале» европейской интеграции. Если видение «Европейского таможенного союза как предвестника Соединённых Штатов Европы» должно было стать реальностью, «то сейчас самое время», — написал он в своей книге «Немецкие реалии», которая была опубликована посмертно в 1948 году и сыграла немаловажную роль в американских дебатах о будущем Германии и Европы.
Эта книга позволила не только дать старт публичной дискуссии в США в пользу европейской интеграции, но и начать кампанию обеления бывших нацистов, без участия которых восстановление германского империализма было бы невозможным. Штольпер выразил возмущение мерами, принятыми США против фашистских буржуазных элементов: «Осенью 1947 года, спустя почти два с половиной года после безоговорочной капитуляции, американские власти всё ещё держали в плену тысячи людей, чьё единственное доказанное преступление заключалось в том, что они занимали лидирующие позиции в немецкой промышленности и банковском деле». «К сожалению, политика Америки в отношении Германии была в значительной степени сформирована марксистской идеологией, лозунгами и пропагандой, — утверждал Штольпер, — на самом деле, немецкий промышленный и финансовый мир связан с внешней политикой Гитлера как рабочие или фермеры: они были беспомощными орудиями труда».
Эта кампания Штольпера расчистила путь не только залежавшимся в ящиках письменных столов планам пангерманской европейской интеграции, но и их авторам, которые в годы Второй мировой войны потворствовали нацистской политике массового уничтожения и работали над тем, чтобы свести воедино европейскую экономику под руководством Германии.
Быстро обостряющаяся «холодная война» отрезала формирующуюся и растущую империалистическую Федеративную Республику от районов Восточной и Юго-Восточной Европы, что стояло комом в горле у бывших нацистов: ещё в 1952 году был создан Комитет по восточноевропейским экономическим отношениям для разработки стратегии экспансии немецкого капитала на случай объединения Германии и ликвидации социалистических стран Восточной Европы.
Но в 1947 году, когда Штольпер работал над «Немецкими реалиями», это виделось очень отдалённой перспективой. Тогда было ясно одно: «В то время как политические барьеры разделяют Европу, океан перестанет отделять Западную Европу от Северной Америки». «С зарубежных рынков, уже не из Восточной Европы, Европейский Запад будет получать большую часть своих продуктов питания, — писал Штольпер, — а на зарубежные рынки немецкая Западная Европа будет экспортировать свои промышленные излишки».
Появилось «Атлантическое сообщество» — лоббистская организация агентов влияния НАТО, которая стала своеобразным клубом в деле объединения американского капитала и немецких стратегов в интересах обеих сторон: Соединённые Штаты зашли на западноевропейский рынок, по большому счёту, через ФРГ, а немецким компаниям в свою очередь удалось стать чемпионами мира по экспорту, в частности, благодаря американскому рынку. Кроме того, ФРГ была подарена европейская экономическая экспансия под видом мирной интеграции, о которой пангерманские стратеги только мечтали.
Комментарий редакции: В условиях острого кризиса капитализма буржуазия начала стремится к захвату новых рынков сбыта. Ради этой цели в 1930-ые годы ею была взята на вооружение фашистская идеология. Стремясь придать легитимность проводившейся хищнической политики, главари Третьего рейха стремились приукрасить её пафосными фразами. При этом они цинично провозглашали свои плотоядные намерения. Упомянутая в статье «евроинтеграция» ознаменовала захват Германией едва ли не всей Европы, затем — СССР и всего мира, подчинение порабощённых народов диктату немецкого капитала, которому предписывалась ведущая роль на европейском континенте. Вполне понятно, что оккупированные территории гитлеровцы намеревались опустошать посредством ликвидации национальной промышленности, захвата и выкачивания сырьевых ресурсов, сокращения населения. Советский Союз разгромил коричневую чуму. Тем не менее, в послевоенный период США и Евросоюз взяли на вооружение гитлеровскую стратегию и тактику. Поглощения планеты Вашингтоном, фактическая колонизация Европы Германией в настоящее время — разве это не то, о чем в своё время мечтали главари Третьего рейха? В любом случае уничтожение национальных экономик, ограбление народов, втягивание их в долговые удавки, провозглашение крёстного хода против неугодных мировому империализму наций налицо. Давно пора положить конец подобному положению вещей. Без развёртывания народами борьбы за социализм не удастся сдвинуть дело с мёртвой точки.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
