По материалам публикаций на сайте газеты «Советская Россия»
О русской революции 1917 года написано много книг, однако Хелен Раппапорт выбрала новую и необычную точку зрения: она взглянула на события глазами иностранцев, живших в городе в тот судьбоносный для России год.
Одно дело история, совсем другое – ее восприятие, пустившее корни в воображении. Большинство людей не читают научно-популярные книги по истории, а черпают сведения из голливудских фильмов. Поэтому многие видят Октябрьскую революцию такой, какой она изображена, к примеру, в фильме «Красные» (1981) Уоррена Битти. Вдохновением для режиссера послужила книга «Десять дней, которые потрясли мир» (1919) американского журналиста Джона Рида (1887–1920), которая, безусловно, является самым популярным, по крайней мере на Западе, повествованием об этих событиях.
Революция глазами Джона Рида
Рид стал непосредственным очевидцем революционных событий, однако историком не был и в начале сентября «приземлился» в Петрограде, «совершенно не владея языком и не имея четких представлений о местной политической культуре, равно как и личных связей в правительстве, обществе или революционном движении» (Раппапорт). Что еще важнее, Рид не мог похвастаться беспристрастностью своих оценок: он был социалистическим энтузиастом, противником войны с Германией и работал в Петрограде по поручению социалистических изданий The Masses и New York Call. Вернувшись в Соединенные Штаты в 1918 году, Рид произносил пламенные речи в защиту большевистской революции, выражая надежду на то, что она не замедлит совершиться и в его стране. Его радикальные позиции, в частности, сдержанные высказывания в отношении западной демократии и защита диктатуры пролетариата, привели к его изгнанию из Социалистической партии Америки в августе 1919 года, на что Рид и другие радикалы левого фланга партии ответили основанием Коммунистической лейбористской партии Америки.
Как бы то ни было Рид оставался талантливым и в достаточной мере честным журналистом, чтобы в предисловии к своей книге признать, что «его симпатии не были нейтральны». Да и симпатии Рида к делу революции не помешали ему с оговорками высказываться по поводу некоторых ее аспектов, особенно когда в 1919 году он вернулся в Россию и понял, чем занимается ЧК, советская тайная полиция (предшественник НКВД и КГБ), и когда в 1920 году на втором съезде Коминтерна в Москве услышал угрозы из уст Григория Зиновьева. Последующие трения с Зиновьевым только усиливали его сомнения в отношении пути, на который вступила революция.
Правда, Рид, умерший в Москве в октябре 1920 года, удостоился чести быть похороненным у Кремлевской стены наряду с другими героями и выдающимися деятелями коммунистического движения. Впоследствии советская власть предоставила такое право лишь двум американцам: активисту Биллу Хейвуду (1869–1928), основателю организации «Индустриальные рабочие мира», и Чарльзу Рутенбергу (1882–1927), основателю Коммунистической партии США.
Между тем наиболее значимым показателем «беспристрастности» «Десяти дней, которые потрясли мир» является оценка, которую дал книге Ленин. Она выражена в предисловии 1919 года, которое Ленин написал для нового переиздания: «Прочитав с громаднейшим интересом и неослабевающим вниманием книгу Джона Рида «Десять дней, которые потрясли весь мир», я от всей души рекомендую это сочинение рабочим всех стран. Эту книгу я желал бы видеть распространенной в миллионах экземпляров и переведенной на все языки, так как она дает правдивое и необыкновенно живо написанное изложение событий, столь важных для понимания того, что такое пролетарская революция, что такое диктатура пролетариата».
Когда после смерти Ленина в 1924 году к власти пришел Сталин, он не преминул выразить собственное неудовольствие книгой, ведь в ней революция изображается в первую очередь как заслуга Ленина и Троцкого (который тем временем превратился в его злейшего врага), а имя Сталина упомянуто лишь вскользь. Сталин приказал запретить книгу, которая была переиздана в СССР только после его смерти в 1953 году.
1917 год глазами иностранного сообщества Петрограда
В книге «Застигнутые революцией. Петроград 1917» (издательство Temas & Debates) Хелен Раппапорт, специалист по истории России (еще одна ее книга, переведенная на португальский, «Последние дни Романовых» (издательство Alêtheia), яркий и страшный рассказ о событиях, предшествовавших убийству царской семьи в подвале Екатеринбурга в 1918 году) – решила дать право голоса целому ряду иностранцев, главным образом британцам, американцам и французам, которые в то время находились в Петрограде на дипломатической службе, работали в банках и компаниях, были журналистами и шпионами и чьи письма, дневники, мемуары, газетные статьи и книги представляют альтернативу точке зрения Джона Рида. Раппапорт не только провела исчерпывающую исследовательскую работу, но и сумела свести все эти разрозненные свидетельства в единое повествование, которое читаешь «с громаднейшим интересом и неослабевающим вниманием», но которое вряд ли понравилось бы Ленину.
В португальском издании 25-страничный указатель оригинала заменен указателем на семь страниц. «Список очевидцев» чрезвычайно полезен, поскольку позволяет читателю легко идентифицировать авторов свидетельств. Книга издана в замечательном переводе Артура Лопеша Кардозу.
Февральская революция
Октябрьской революции могло и не быть. На самом деле неизбежный характер не стоит приписывать даже Февральской революции, которая привела к отречению царя и принятию конституции Временного правительства Керенского. Как следует из книги Раппапорт, главной причиной падения Николая II было сочетание сурового консерватизма и высокомерного безразличия, с какими царь вершил судьбы России – такой же точки зрения придерживается историк Роберт Сервис в книге «Последние дни Николая II», недавно опубликованной издательством Desassossego.
«Блистательный прием восьмидесяти представителей дипломатического корпуса в зале Екатерининского дворца в Царском Селе» в первый день нового, 1917 года, который также стал последним появлением на публике Николая II, выступает довольно ощутимым предвестником грядущих событий: несмотря на блеск люстр и зеркал в позолоченных рамах, несмотря на расточаемые императором любезности, в глазах присутствующих читалась явная тревога». По наблюдению первого секретаря американского посольства, царь был больше похож на «какой-то автомат, требующий подзаводки, чем на самодержца, способного подавить любое сопротивление», а французский посол Морис Палеолог отметил, что «во всем блестящем и сверкающем царском зале не было ни одного лица, которое не выражало бы беспокойства».
Февральская революция по сути была вызвана голодом, а последний стал результатом не столько дефицита продовольствия в России (хотя, разумеется, три военных года негативно сказались на российской экономике), сколько неспособности царской администрации, страдавшей некомпетентностью и коррупцией, обеспечить поставки продовольствия в Петроград. Большинство демонстрантов и забастовщиков, которые стекались на улицы и площади, не преследовали политических целей, они кричали: «Дайте нам хлеба, и мы вернемся на свои места и будем работать». Социалисты отлично воспользовались царившими тогда в обществе настроениями, напечатав в листовках: «Мы просили хлеб, а нам достался свинец».
В то время как множились забастовки и росли уличные волнения, царь продолжал находиться в 800 километрах от Петрограда, в штабе Российской армии в Могилеве (хотя он и не был стратегом и его присутствие выполняло чисто символическую функцию), а царица в письмах описывала ему беспорядки как «движение мятежников», «юношей и девушек, которые бегают по улицам, кричат, что у них нет хлеба, просто чтобы подстрекать народ».
Между тем у населения действительно не было хлеба, и некоторым из иностранцев пришлось нанять дополнительную прислугу, единственная функция которой заключалась в том, чтобы выстаивать длинные очереди за продуктами и прочими предметами первой необходимости. И в атмосфере этой невероятной нужды продолжали идти спектакли, организовываться балы и прочие увеселения для аристократов в попытках создать иллюзию нормальности.
Когда события стали выходить из-под контроля, царь отреагировал ожесточением репрессий, и британский посол сэр Джордж Бьюкенен быстро понял, что «драконовские и репрессивные стратегии… ничего не решат», а Морис Палеолог размышлял так: «В 1789, 1830 и 1848 году три династии французских королей были свергнуты, потому что слишком поздно осознали значимость и мощь тех, кто выступил против них».
Когда войска, направленные на подавление демонстраций, перешли на сторону повстанцев, власти потеряли контроль над ситуацией, и «ненависть к старому порядку» захватила улицы. Магазины и дома богатых и влиятельных людей стали объектами грабежа, а многие аристократы подверглись линчеванию толпы или были казнены без особых формальностей.
14 марта (1 марта по старому стилю) царь был вынужден отречься от престола.
В разгар трагедии Раппапорт оставляет место для забавного случая: когда семья графа Владимира Фредерикса, министра императорского двора, попросила убежища у британского посла после того, как их дом был разграблен, супруга посла, леди Бьюкенен, возразила: «Не понимаю, по какой причине я должна принимать у себя графиню Фредерикс, если она ни разу не приглашала меня в свой дом или в свою ложу в опере».
Жозе КАРЛУШ ФЕРНАНДЕШ
Observador (Португалия)
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
