По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор — Борис Литвинов, первый секретарь ЦК Компартии ДНР.
Утром 21 марта, взяв «на борт» двух корреспондентов сетевых изданий, я выехал из почти сутки обстреливаемого Донецка. Наш путь лежал на юг Донецкой народной республики, в Новоазовский район, к месту выхода беженцев из мариупольского ада.
Два с половиной часа пути по вполне сносной дороге параллельно линии фронта прошли незаметно. Пассажиры мои — люди опытные, бывалые. Несмотря на относительно молодой возраст, успели поработать во имя ДНР. Александр Матюшин, 37 лет, командир достаточно крупного воинского формирования народного ополчения, начиная с 2014 года участвовал в боях за народную республику. Видел беду жителей охваченных войной поселений, испытал горечь потерь боевых товарищей. После нескольких ранений сосредоточил свои силы, опыт и умения на информационном фланге нашей борьбы. Дима Павленко, корреспондент информационного агентства «News-Front», последние пять из своих 30 лет отдал освещению самых драматичных событий на земле Донбасса. Видел и слышал всякое.
Село Безыменное, в прошлом курортное, расположилось на берегу Азовского моря. Именно сюда прибывают те, кому удалось выбраться из Мариуполя. На въезде в село местные жители с белыми повязками направляют машины вновь прибывающих, расселяют их в дома, куда-то — одну семью, куда-то — две, а то и три. В мирное время летом тут принимали отдыхающих, на сдаче жилья местные неплохо зарабатывали. Сейчас другое время, ни о каких деньгах и речи быть не может. Мариупольцев надо спасать!
Основной поток беженцев направляют в здание поселковой школы. Идут пешком, подъезжают на машинах, обвязанных белыми лентами с надписями «Не стреляйте», «Дети!». Небольшие автобусы, на которых написано «Беженцы. Новоазовск», подвозят группы по 15—18 человек.
В добротном трёхэтажном здании размещается не менее 550 человек. Вестибюль заставлен кроватями. На них — минимум вещей. Здесь же идёт первичная регистрация заселившихся для их учёта и расчёта необходимых им продуктов питания.
Школьная столовая рассчитана на 96 мест. Очередь в неё продвигается быстро, люди спокойно, без суеты ожидают свободных мест. На столах у некоторых детей яблоки: их принесли для малышей жители посёлка. Интересуюсь у сидящих за столами качеством пищи. Почти хором мне отвечают, что еда замечательная. Молодые ребята, видимо старшеклассники, говорят, что наелись досыта, главное — хлеб дают.
Поднимаемся на второй этаж школы. Коридоры здесь заставлены кроватями, на которых сидят и лежат в основном пожилые люди. Рассказывают, что родственников у них здесь нет, где дети — не знают, а дальше — «что бог даст и добрые люди». Но на лицах — спокойствие и даже лёгкие улыбки: горе сблизило ещё вчера незнакомых людей. Они делятся воспоминаниями о родных, о прожитом, радуются, что, выбравшись из города, попали к хорошим людям. В Мариуполе украинские вояки говорили, что их место на кладбище, а в ДНР их хоронить не собираются.
Представившись одним из организаторов Донецкой народной республики и референдума 2014 года, первым секретарём Компартии ДНР, услышал со всех сторон возгласы: «Я участвовал в референдуме!», «Мы же хотели жить без олигархов, в Советской стране!», «Почему вы нас оставили в 2014 году?» Пришлось более часа рассказывать о нашей жизни в течение этих восьми лет, о том, как нас уничтожали снарядами и ракетами, и о тех, кто помогал выстоять и защитить совместно принятое решение.
Слушали внимательно, не перебивая, задавали только уточняющие вопросы. А затем робко признались: «Нам говорили, что дэнээровцы, выполняя указания Москвы, будут уничтожать всех, кто работал на Украину. Нет, мы не верили, но так нам говорили изо дня в день. И окончательно мы поняли, что нас обманывали все эти годы, когда началось наступление русских и дэнээровцев».
В разговор вступает Александр, рабочий «Азовстали»:
«25 февраля меня срочно вызвали на работу. В цехе собралось, наверное, больше тысячи сотрудников. Нам приказали занять помещения, расположенные на самом нижнем уровне. В коридорах и тоннелях для коммуникаций мы просидели больше недели. С минимумом воды, чёрствого хлеба и остатками каких-то продуктов в банках. На десятый день я выбрался из цеха по коммуникациям и под покровом темноты дошёл до своего микрорайона. Группами по городу передвигаться нельзя, сразу попадаешь под обстрел, а поодиночке может получиться.
Жену с дочкой и родителями нашёл в подвале нашего дома. Часть квартир в нём выгорели, в стенах — выбоины от разорвавшихся снарядов. В уцелевших квартирах засели «защитники Украины», на крыше — снайперы. В подвале более двух недель находились 35—40 человек. Принесённая с собой еда давно закончилась. Ещё сложнее была ситуация с водой. При наступлении относительного затишья мы ходили по разорённым квартирам, вычерпывали воду из унитазов, титанов, аквариумов, если они попадались. Но найденного было крайне мало. В один из дней привалило самое настоящее счастье: выпал снег. Набили им все имеющиеся ёмкости. Потом три дня цедили талую воду.
Как-то в подвал наведались «защитники» с автоматами. Увели куда-то жену и дочку, дали мне в руки две большие пластмассовые ёмкости и велели: «Пойдёшь в частный сектор, к колодцу. Принесёшь воду — отпустим семью». А до колодца — километра полтора, и о нём, наверное, знали многие, потому что по дороге к нему то там, то тут лежали мёртвые люди. И всё же я под обстрелами притащил два баллона с водой. Отдал и прошу отлить мне хоть немного. В ответ: «Если надо, иди ещё раз». Звери!
И вот настало 20 марта. Один из обитателей подвала, вернувшись с поверхности, рассказал, что к нам пробились русские, что они держат улицу и у нас есть 20—30 минут для того, чтобы добежать до автобусов, на которых нас будут эвакуировать. Куда нас повезут, что с нами будут делать, уже не волновало: хуже, чем в подвале — без еды, без тепла, без воды — быть не может. Жена и дочь схватили остатки одежды, рюкзак, лёгкую сумку и бросились к выходу. Начал поднимать родителей, а они мне: «Нет, мы не добежим. Спасай жену и дочь. Мы или умрём здесь, под завалами, от голода, или русские придут и спасут нас». Сердце разрывалось от боли и безысходности, а минуты затишья заканчивались. Схватил жену и дочь, с нами были ещё несколько человек. Бегом бросились к месту, указанному русскими. В автобус набилось человек 25, поехали, и скоро мы оказались в Безыменном. Пусть жену и дочку эвакуируют дальше, а я хочу дождаться, когда можно будет вернуться в Мариуполь и найти родителей…»
Свои трагические истории эвакуированные рассказывали наперебой, и от каждой щемило сердце: «Из еды что-то приготовить можно было только на костре у выхода из подвала. Но дров не хватало. Оставив 16-летнего сына возле костра, отправился на поиски деревянных стульев. Во двор заскочили «азовцы», установили миномёт… Сын успел укрыться в подвале от выстрелов, но как только «азовцы» ушли, вернулся к костру — ведь дрова на исходе и воду в кастрюле без присмотра оставить было нельзя! Но прилетевшие осколки снаряда или мины мальчика не пощадили… Обстрел продолжался до следующего утра. А ближе к полудню подошли солдаты с красными повязками на рукаве и нашивкой со знаком «Z». Они быстро начали вдоль стенок домов, проулками выводить нас из города. А мой Василёк так и остался лежать во дворе у погасшего костра и перевёрнутой кастрюли. И не он один. С улиц неделями не убирались погибшие — и гражданские, и военные. А куда и как хоронить, когда стреляют отовсюду?»
Второй центр временного размещения беженцев расположен на въезде в посёлок Безыменное со стороны Мариуполя. Сюда прибывают люди на своих машинах — те, у кого они уцелели и у кого остался бензин. Очередь на въезд — не менее ста машин. Военнослужащие Народной милиции ДНР внимательно осматривают транспорт и пассажиров. Бдительность в этом деле дорогого стоит: под видом беженцев на территорию республики, а затем и в Россию нередко пытаются проникнуть преступные элементы, включая откровенных нацистов. После досмотра беженцев размещают в достаточно большом палаточном городке, рассчитанном на 500 человек. Обращает на себя внимание поведение военнослужащих ДНР и сотрудников МЧС из соседней Ростовской области. Их чёткая и слаженная работа, высокая выдержка, корректность, терпение и доброжелательность к беженцам вселяют уверенность и уравновешивают стрессовое состояние прибывающих из Мариуполя.
Три полевые кухни обеспечивают горячим питанием и чаем всех зарегистрированных в палаточном городке. После многодневного голодания люди не устают благодарить местную власть и Россию за такое внимание. А ведь многие месяцы и годы у них формировали совсем иной образ ДНР и России и живущих там людей. Представители старшего поколения не очень доверяли пропаганде, а вот молодёжи мозги промыли основательно.
Николай, парнишка лет пятнадцати, включившись в разговор, по-взрослому рассуждает:
«Нам в школе рассказывали много о коварных русских, по телевизору показывали, как русские и «сепаратисты» уничтожают украинцев. В моём классе многие делились знаниями о кровожадных и злых россиянах. Но я всегда ставил это под сомнение. И семья моя такого же мнения: нам врут. Однако в компании выражать своё сомнение не принято, можно попасть под раздачу, да и к родителям могли прийти и потребовать ответа за «неправильное» воспитание. А это опасно. Здесь я уже третий день. Слушаю радио, убеждаюсь в правильности своих прежних сомнений. На многое открываются глаза».
Люди рассказывали практически об одном и том же: о мучительно долгих днях нахождения в подвалах, страшной антисанитарии, об отсутствии любой информации о происходящем. Об издевательствах нацистов, унижениях, о множестве убитых и незахороненных людей на улицах. О том, что восемь лет им лгали о ДНР, о России, о Европе и США. И только столкнувшись с бедой, они поняли, кто на самом деле им друг и брат, а кто — обманщик и предатель.
В одной из палаток моё внимание привлекла хрупкая симпатичная девушка, почти ребёнок. Начинаю с ней разговор: «Как зовут?» — «Виолетта». — «Сколько лет?» — «Шестнадцать». На вид больше 13 и не дал бы! Оказывается, Виолетта в прошлом году окончила 9 классов и поступила в профессионально-техническое училище. Специальность выбирала по совету родителей-металлургов. В училище мечтала получить профессию оператора прокатного стана обжимного цеха: «Люблю горячий металл. У нас в группе было 19 мальчиков и 6 девочек. После училища можно было бы поработать, а там и в металлургический институт поступить!»
Она успела проучиться всего один семестр… А ещё девушка призналась, что любит рисовать и попробует поступить в художественное училище. Я достал блокнот и предложил ей нарисовать то, что она чувствует сейчас. Закончив свой рисунок, Виолетта пояснила, что восходящее солнце и птицы в небе — это мечты о счастливой жизни. А крепкое дерево, начинающее оживать весной, — это новая жизнь с крепкой семьёй. Мира и счастья тебе, Виолетта, терпения, мужества и успехов всем тем, для кого начинается новая жизнь в единой семье братских народов.
Услышанное и увиденное в ходе этой поездки глубоко запало в сердце. Привыкнуть к страданию и горю людей нормальный человек не может. Он будет переживать, сострадать, но находить нужные слова для поддержания желания жить и преодолевать все трудности. Иначе не будет и самой жизни.
На обратном пути мы заехали в Новоазовскую районную администрацию. «Работа по приёму беженцев идёт 24 часа в сутки, — рассказывает заместитель главы администрации Богдан Николаевич Перепечай. — Все школы района превращены во временные центры по размещению беженцев. В район уже прибыли почти 6 тысяч человек, а ожидается ещё не менее 60 тысяч. Это более чем в два раза больше, чем число его жителей. Нагрузка на все службы легла колоссальная. Потребность в продуктах питания возрастает стремительно. Вся надежда — на центральный республиканский штаб по приёму беженцев, на гуманитарную помощь населения и организаций, ну и на Россию. Вместе мы справимся с вызовом времени!»
Большой, сверкающий жёлтой краской памятник В.И. Ленину, восстановленный в 2015 году коммунистами района при активнейшей помощи со стороны КПРФ, встречает и провожает каждого, кто обращается в районную администрацию. И если здесь, на Донецкой земле, память о Ленине жива, его образ сохраняется в сознании и сердце людей, то и путь решения важнейших судьбоносных задач должен быть ленинским, советским, социалистическим. По-другому не получится
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
