По материалам публикаций на Центральном сайте КПРФ
Суверенитет любого государства распространяется не только на его сушу, но и на водное пространство, прилегающего к его территории, о чем в последнее время часто забывают.
Вячеслав Зиланов, Алексей Плотников. iarex.ru
Однако именно они являются ключевыми в понимании проблем, связанных с Курильскими островами, рыболовством в водах вокруг этих островов и территориальными претензиями Японии на южную группу российского Курильского архипелага.
Претензии Токио на южные Курилы на протяжении всего послевоенного периода продолжают оставаться одной из главных — если не главной — темой двусторонних отношений. Особенно тревожно эта тема обозначилась в середине 1990-х гг. прошлого века и с тех пор не сходит с повестки дня российско-японских переговоров. Более того, она приобрела превалирующее значение в двухсторонних переговорах между президентом Российской Федерации В. В. Путиным и премьер-министром Японии С. Абэ, на которых рассматривалась возможность заключения мирного договора в увязке с территориальными японскими притязаниями на Малую Курильскую гряду. И это создает определенную напряженность при ведении рыболовства в водах, прилегающих к этим островам.
Напомним: со времени провозглашения президентом РФ Б. Ельциным своего «пятиэтапного плана» передачи Японии южных Курил, — о котором сейчас редко вспоминают, — прошло почти тридцать лет, и он официальными российскими властями с тех пор и не отменялся, и открыто «внешне» не реализовывался.
Более того, о нём как бы «забыли». О чём он? Суть его сводится к следующему:
- первое — официальное признание «проблемы» (осуществлено и закреплено в ряде двусторонних российско-японских документов, подписанных Ельциным, позднее и Путиным);
- второе — демилитаризация островов (активно осуществлялась при Ельцине, в настоящее время остановлена);
- третье — объявление территории свободного предпринимательства (продвигалась Путиным — Абэ под наименованием «совместная хозяйственная деятельность»);
- четвертое — подписание мирного договора и установление «совместного управления» над островами (обсуждалось в ходе регулярных российско-японских встреч между В. Путиным и С. Абэ);
- пятое — поиск путей окончательного решения вопроса будущими поколениями политиков.
Такой пятиэтапный план Ельцина очень устраивал японскую сторону. При этом они надеялись реализовать его еще при правлении в России Б. Ельцина. Называлась даже дата его завершения — 2000 год. Однако широкое протестное патриотическое движение с участием рыбацкой общественности внутри страны и осознание реальной опасности для власти такого шага не позволили «Ельцину и Ко» полностью его реализовать.
Со времени ухода с президентского поста Б. Ельцина в России сменились формально три, а фактически два президента: В. Путин — Д. Медведев — и вновь В. Путин. И ни один из них за прошедшее 30-летие официально не опроверг, «не дезавуировал» этот пятиэтапный ельцинский план передачи японцам южных Курил.
Более того, ряд фактов свидетельствует о том, что этот план наследники Ельцина продолжают «исподволь» последовательно реализовывать.
Безусловно, как политики с приобретенным опытом, они осуществляют его «творчески», внося коррективы в зависимости от складывающейся внутри и внешнеполитической обстановки.
Одним из таких «творчеств» является опережающая передача японцам в их пользование российских морских пространств и, в частности, территориальных вод южных Курил.
Российская 200-мильная исключительная экономическая зона в районе Курильского архипелага, как известно, очень богата запасами морских живых ресурсов и является важным районом промысла их российскими рыбаками. В настоящее время в водах Курильских островов с охотоморской и тихоокеанской стороны добывается не менее 500–600 тыс. тонн, потенциальные же ресурсы оцениваются не менее 1,5–2,0 млн тонн.
Эти районы, особенно тихоокеанская океаническая часть, прилегающая к южным Курилам, всегда привлекали внимание японских рыбопромышленников, которые, часто открыто нарушая российские правила рыболовства, вели здесь браконьерский промысел лососевых, минтая, сельди, крабов, морских ежей, водорослей и других объектов рыболовства. Одновременно с этим власти Японии постоянно стремились легализовать свой браконьерский промысел у южных Курил посредством достижения с российской стороной договоренностей, которые хотя бы косвенно подтверждали их притязания на морские пространства у этих островов. И это им, к сожалению, во многом удалось решить.
Именно в бытность президентом Б. Ельцина его дипломатические помощники, идя на поводу у японцев, пошли на беспрецедентное заключение специального Соглашения «О некоторых вопросах сотрудничества в области промысла морских живых ресурсов» от 21 февраля 1998 г., по которому японским подданным впервые в российской практике было предоставлено право вести промысел в российских территориальных водах вокруг южных Курил.
По существу, по этому соглашению в ряде районов в наших территориальных водах вокруг Малой Курильской гряды японцы стали их полновластными хозяевами.
Такой подарок со времени подписания в 1998 г. тогдашним зампредом правительства России Б. Немцовым упомянутого рыболовного соглашения действует и радует японцев уже более 20 лет. Это соглашение одновременно создает прецедент по его распространению на систему т. н. «совместной хозяйственной деятельности» на южных островах архипелага, также активно обсуждавшуюся в последнее время на высшем российско-японском уровне.
В этой связи подробнее рассмотрим этот ныне «забытый» (точнее, сознательно «забываемый» кем-то) договор.
Само по себе соглашение содержит всего семь статей и умещается на пяти страницах, включая одну страницу приложения.
Пояснительная часть к этому соглашению содержится в специальном «Меморандуме о понимании». В этом документе, на основе которого осуществляется конкретное ежегодное т. н. «сотрудничество» между сторонами, вместе с сопутствующими приложениями содержится уже более 35 страниц убористого текста.
Слово «сотрудничество» взято в кавычки также не случайно.
Такая необходимость возникает, в том числе, потому, что касается территории тех южных островов Курильской гряды, на которые предъявляет претензии Япония, оказывающая на Россию по этому вопросу методичное давление по всем направлениям двусторонних и многосторонних отношений.
Итак, первое, что бросается в глаза после ознакомления с текстом соглашения, — полное несоответствие его названия содержанию.
Дело в том, что речь в нем идет вовсе не о сотрудничестве, а о предоставлении японским рыбакам за плату права на промысел морепродуктов в наших территориальных водах у южных Курил.
По этой причине и называться соглашение должно было не «о сотрудничестве», которого, подчеркнем, нет и в помине, а «О промысле японскими рыбаками рыбопродуктов в районе южных островов Курильского архипелага». Но это лишь первый «сущий пустяк» по сравнению с тем, что содержится в самом тексте соглашения, упомянутом меморандуме, руководстве по ведению промысла и ряде сопутствующих им дипломатических нот.
Как известно, территория любого государства, имеющего выход к морю, включает территориальные воды, называемые также «территориальным морем», имеющие ширину до двенадцати морских миль. В этих водах прибрежное государство обладает суверенными правами на все виды деятельности, включая промысел и использование водных биоресурсов.
Все государства ревностно относятся к своим правам в своих территориальных водах, не допускают в них иностранных рыбаков и отстаивают эти права вплоть до применения военной силы. Так действовала до недавнего времени наша страна по всему периметру своих морских границ — от Балтики и Баренцева моря до Охотского и Берингова морей, от Черного моря до Каспия. Свежи еще в памяти примеры защиты наших рыболовных прав от японских браконьеров с применением оружия и в территориальных водах в районе южных островов Курильского архипелага — вплоть до заключения упомянутого соглашения.
Однако, согласно соглашению, подписанному «Немцовым и Ко», действующему, повторим, и по сей день, получается, что Российская Федерация фактически отказывается от своих прав в области рыболовства в своих же территориальных водах у южных Курил.
И это не «фигура речи».
Это прямо следует из текста соглашения, где в первой же статье говорится, что «стороны сотрудничают в целях осуществления промысла живых ресурсов японскими рыболовными судами в морском районе … у островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и «Хабомаи» (напомним, такого географического названия в нашей топонимике нет — это японское название; в России острова называются Малая Курильская гряда. — авт.), а также сохранения, рационального использования и воспроизведения живых ресурсов в этом морском районе».
Карта-схема морского района по межправительственному российско-японскому Соглашению от 21 февраля 1998 года © А. Бражник, В. Зиланов, С. Пономарев
Красная линия — государственная граница России.
Синяя линия — граница морского района, внутри которого ведется японское рыболовство.
Желтая линия — граница территориального моря России.
Получается, что мы сотрудничаем с иностранным государством, ведущим промысел в наших территориальных водах (т. е., повторим, на нашей территории), а не разрешаем ему на коммерческих условиях вести этот промысел в соответствии с нашими законами, правилами рыболовства и под нашим контролем.
Более того, из формулировок статей 1 и 2 вытекает также, что японские рыбаки будут вести промысел в явочном порядке не в территориальных водах России, — о чем должно было быть четко указано в тексте соглашения, — а в неком безымянном, никому не принадлежащем «морском районе», о государственной принадлежности которого не говорится ни слова.
Исходя из такого подхода — фактического отказа России от своих суверенных прав в территориальных водах вокруг южных Курил — любые другие государства также могут подписать между собой соглашение о свободном промысле в этом т. н. «морском районе» или как минимум заявить об этом.
И возражать здесь что-нибудь России будет трудно.
Думали ли об этом официальные лица — «дип-спец-рыбаки», давая согласие на включение в соглашение подобных формулировок, и чем они при этом руководствовались? Знает ли об этом президент РФ В. В. Путин — по Конституции гарант территориальной целостности России?
Мало этого: японцам передали еще и право контроля за их же промыслом.
И это также неголословное утверждение.
В основном документе — собственно соглашении — нет ни единого слова о контроле за ведением промысла японскими судами со стороны российских органов рыбоохраны и пограничников, равно как ничего не говорится о соблюдении японскими рыбаками наших законов и правил.
Между тем в аналогичных соглашениях советского периода, а их было заключено в период с 1975 по 1985 год пять, и все они действуют и по настоящее время, всегда фиксировалось обязательство японской стороны соблюдать наши законы и правила, принимаемые и действующие в области рыболовства.
Так, в частности, в соглашениях о промысле морской капусты в районе Малой Курильской гряды 1963 и 1981 гг. было четко зафиксировано, что «японские рыбаки, занимающиеся промыслом морской капусты … должны соблюдать законы, постановления и правила Союза Советских Социалистических Республик, действующие в этом районе».
Это важнейшее положение, действовавшее свыше 30 лет, исчезло из соглашения от 21 февраля 1998 г. Кто из российских должностных лиц пошел на изъятие этого ключевого положения из директив нашей делегации на переговорах и как он это объяснил?
Один из разработчиков соглашения, возглавлявший нашу делегацию на переговорах, зам. директора департамента МИД В. Саплин убеждал на страницах рыбацкой прессы рыбаков-дальневосточников в том, что «система российского пограничного контроля и рыбнадзора как существовала, так и будет существовать. Она призвана контролировать российских участников лова (обращаем внимание — не японских, ароссийских участников — мы, оказывается, всего лишь «участники лова» в собственных территориальных водах!). И в эту систему как бы делается «врезка» в виде данного соглашения».
Возникает закономерный вопрос: зачем нужна эта «врезка»? Почему вообще должно делаться какое-то исключение или, называя вещи своими именами, односторонний вывод из-под контроля собственных пограничников и органов рыбоохраны представителей отдельного иностранного государства, в данном случае Японии? Почему тогда не сделать такую же «врезку» для китайских, корейских, американских, польских и других рыбаков? Чем они хуже японцев?
Ответ может быть один: не иначе как для потакания незаконным территориальным притязаниям Японии, безальтернативно и агрессивно проводящей политику «обмена территорий» на пресловутый мирный договор и «небывалое новое сотрудничество», которое никак «не просматривается».
Вновь «курильские грабли» недоброй памяти дипломатии времен Ельцина — Козырева – Кунадзе и «иже с ними».
Вот вам подход официального должностного лица, призванного защищать государственные интересы страны.
Не в этой ли связи нет в тексте соглашения также ни единого упоминания о мерах наказания японских рыбаков за браконьерский промысел, нарушение правил рыболовства и мер по сохранению запасов? Кто же тогда должен привлекать нарушителей к ответу?
Если не мы, то, очевидно, японцы — другой ответ здесь найти трудно.
Далее. Нет ни слова о выполнении японскими рыбаками наших правил рыболовства и мер наказания за их нарушение и в «Руководстве по порядку промысла морских живых ресурсов японскими рыболовными судами» — документе, переданном японской стороне отдельной нотой МИД РФ.
Единственно, что можно извлечь, просмотрев всю стопку «сопроводительных» документов, это то, что наш МИД своей нотой «доводит до сведения» японской стороны действующие в этом районе российские законы и правила, на что в ответной ноте японский МИД обещает «довести» их до сведения «Хоккайдской ассоциации рыбопромышленников» и заинтересованных рыбаков», т.е., по существу, общественной организации.
Другими словами, официальная Япония не берет на себя никаких обязательств по этому ключевому вопросу.
В результате подобных дипломатических «выкрутасов» и «загогулин» мы получили ситуацию, когда наши собственные законы и правила лишь «доводятся» до сведения японских рыбаков, ведущих промысел в наших территориальных водах (т. е., повторим, на нашей территории), а не предписываются им для безусловного исполнения, как того требуют российские законы и что является стандартной общепринятой международной практикой в подобных случаях.
Фактически же мы имеем дело с беспрецедентным случаем: предоставлением японским подданным в наших территориальных водах «экстерриториального статуса» — т.е. неподчиненности их законам Российской Федерации в нашем собственном территориальном море — статуса с точки зрения современного международного права «колониального», дискриминационного и в отношениях между государствами недопустимого.
Не менее унизительны для нас и нашего суверенитета и другие «достижения» соглашения.
Так, в нём говорится только о японских рыбаках, но нет ни слова о принципе взаимности, т.е. об обязательстве Японии предоставить аналогичные права нашим рыбакам на промысел в территориальных водах Японии, как это было предусмотрено ранее, например, в Советско-японском рыболовном соглашении 1977 г.
Мы разве больше не нуждаемся в промысле рыбы у побережья, скажем, острова Хоккайдо?
Что вызывает еще большее недоумение и возмущение, это использование в меморандуме и «Руководстве по порядку промысла» наряду с русскими японских географических названий, включая даже названия островных мысов.
Как это понимать? Разве не известно российским авторам соглашения (японским, безусловно, да), что географические названия — топонимика — являются одним из важнейших элементов, подтверждающих суверенитет государства над своей территорией, и уважающая себя страна никогда не допустит, чтобы принадлежащая ей территория в международном договоре обозначалась иностранными названиями, пусть даже наряду с собственными?
Подобный подход к международному договору России не только является грубым нарушением Закона РФ «О наименовании географических объектов», предусматривающим использование в официальных документах только собственных географических названий, но и вызывает еще один вопрос: у нас что, с Японией установлен кондоминиум (совместно владение) над южными Курилами? Или всё же острова принадлежат России?
Возникает вопрос: зачем всё это? Ответ прост.
Все эти ухищрения, оговорки и «витийства» сделаны для того, чтобы ни в коем случае не допустить «крамольной» для Японии, но единственно верной в данном случае формулировки о том, что «промысел ведется в территориальных водах Российской Федерации в соответствии с российскими законами и правилами».
Вот до чего может довести политика бесконечного потакания, желания угодить иностранному партнеру и поиска злополучного «разумного компромисса» вместо отстаивания собственных национальных интересов и в ущерб этим интересам.
Каков же улов «дип-спец-рыбалки» и каков выход?
Соглашение 1998 г. разрабатывалось три года. За это время было проведено тринадцать туров переговоров. Только на встречи делегаций поочередно в Японии и Москве обе стороны истратили уйму денег налогоплательщиков.
И что же в итоге?
В итоге ежегодно японцы получают возможность выловить почти 50 судами около 2300 тонн рыбы, заплатив за это в общей сложности около 45 млн иен. Фактически же ежегодно японцы вылавливают не более 1000–1300 тонн. Казалось бы, баснословная плата всего закаких-то 1300 тонн минтая, терпуга, камбалы, окуневых, осьминога и других видов.
Действительно, получить такую сумму за такое небольшое количество выловленной рыбы при реализации ее даже на дорогом японском рынке невозможно.
Выходит, японцы продешевили, а российские инициаторы этой «спецдоговоренности» выиграли? Ничего мы не выиграли, поскольку японцы, как люди практичные, ни за что просто так переплачивать не будут.
Так за что же тогда платят японцы? Совершенно очевидно, не за рыбу. Она здесь не главный объект, а лишь прикрытие.
Платят они за выгодные для себя юридические формулировки, создающие нужную политико-правовую базу, — формулировки, о возможности которых еще несколько лет назад они не могли и мечтать, — с тем, чтобы серьезно «расшатать» наш суверенитет над южными Курилами, создав юридический прецедент, который в дальнейшем можно будет предъявить на переговорах (или, если понадобится, и в международном суде) как свершившийся факт.
И возразить здесь что-либо нашим «горе-дипрыболовам», как свидетельствует международная практика, будет весьма трудно.
Не менее важно для японской стороны и то, что их рыбаки, ведя промысел в наших территориальных водах, очевидно, ещё и ведут наблюдение за действиями российских пограничниках и оборонными объектами на прилегающих наших островах и выполняют другие разведывательные поручения для своих спецслужб. А это уже напрямую затрагивает безопасность России на её восточной границе.
Как известно, Япония уже более шестидесяти лет (с 1956 г.) проводит последовательную линию на то, чтобы вынудить Россию так или иначе согласиться на уступку южных Курил.
А это, напомним, самые крупные и населенные острова Курильского архипелага: Кунашир и Итуруп, а также остров Шикотан и другие острова Малой Курильской гряды. Если это произойдет, Россия потеряет около 200 тыс. кв. км своей 200-мильной зоны как с тихоокеанской, так и с охотоморской стороны со всеми вытекающими негативными для нас последствиями.
Только потери отечественного вылова составят не менее 500 тыс. т., а в перспективе — около 1,5 млн. т.
Создать для этого соответствующие правовые предпосылки — именно в этом и есть подлинный смысл подписанного соглашения и подлинный смысл такой «щедрости» Японии. Вновь рыболовство остается разменной монетой политиков.
Торопясь закрепить столь унизительную и позорную сделку и желая не допустить ее рассмотрения в Федеральном собрании, создатели и авторы соглашения поспешили уведомить японскую сторону о вступлении его в силу с 21 мая 1998 г., сославшись на выполнение «внутригосударственных процедур, необходимых для вступления его в силу».
Иными словами, представили дело таким образом, что соглашение является обычным рутинным рабочим межправительственным документом, не требующим обсуждения и ратификации парламентом.
И это при том, что, как было показано, соглашение напрямую затрагивает вопросы территориального суверенитета РФ, фактически изменяет действующее законодательство (напомним, речь идет о де-факто выводе из-под юрисдикции российских законов иностранных граждан, действующих на нашей территории), а также влияет на безопасность страны и создает предпосылки для разграничения в будущем экономической зоны и континентального шельфа между Россией и Японией не в нашу пользу.
В этой связи Соглашение 1998 г. — в соответствии с законом «О международных договорах Российской Федерации» — должно было быть, безусловно, ратифицировано российским парламентом, чего так и не было сделано, несмотря на то, что соглашение действует уже почти двадцать пять лет.
Впрочем, нет худа без добра.
Последние откровенно недружественные, если не сказать враждебные, действия Японии в отношении нашей страны, включая продолжающиеся даже в условиях введенных Токио санкций, — включая санкции в отношении главы Российской Федерации, — претензии Японии на российские южные Курилы, дают все основания для расторжения унизительного Соглашения 1998 г. Для этого, в соответствие со Статьей 7 данного соглашения, МИД России должен направить Японии уведомление опрекращении его действия.
Почему это не было сделано до настоящего времени? Только потому, что во властных структурах сильно лоббистское присутствие «японопочитателей». Пора Кремлю с ними расстаться и руководствоваться в отношениях с Японией национальными интересами России.
Это будет наглядным и хорошим уроком для нашего дальневосточного соседа, так и не научившегося выстраивать отношения с Россией на основе равенства и учета интересов партера, а привыкшего везде и во всем искать только одностороннюю выгоду. Это еще раз хорошо подтвердили последние события.
Успешно развивающееся в последние годы отечественное рыболовство, а также введенные новые мощности береговой рыбопереработки на Курилах позволяют нашим рыбакам полностью и самостоятельно осваивать запасы водных биоресурсов не только в территориальных водах, но и в 200-мильной исключительной экономической зоне.
В соответствии с Конституцией Российской Федерации, а также принятыми к ней недавно поправками, территория государства неотчуждаема и никакой торг вокруг нее неуместен.
Из этого и следует исходить, и это должно лежать в основе всех договоренностей с Японией по поводу ее притязаний на территории, давно ставшие российскими по итогам прошедшей Великой Отечественной и Второй мировой войны.
Такой подход должен стать основой политики России со всеми соседними с нами государствами.
Комментарий редакции: Защита национального суверенитета государства подразумевает обязательность оберегания отечественной экономики, природных ресурсов (в том числе и биоресурсов), недопустимость торговли территорией. А ведь с Курильскими островами не всё так просто. Казалось бы, если приняли решение не допускать территориальных уступок, если перешли к самостоятельной внешней политики, то в пору дезавуировать все кабальные международные договоры и проекты. С высоких трибун действительно много говориться о территориальном единстве России. Более того, два года назад этот пункт включили в перечень конституционных поправок. Но при этом ни президент, ни правительство, ни «партия власти» ни слова не сказали о готовности отменить упомянутый в статье ельцинский план поэтапной передачи Курильских островов Японии. Более того, ставка на совместное с противоположной стороной хозяйственное освоение территорий повышает геополитические риски. И это — в отношении островов, на которые японцы открыто претендуют. Поэтому давно пора нашему государству занять чёткую и принципиальную, даже однозначную позицию по данному вопросу, обозначить недопустимость сдачи не только Курил, но и любой территории России. В противном случае все основания для настороженности сохранятся.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
