По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор статьи — Лариса Ягункова
Сколько ни говори о том, что кино кончилось (выродилось, сошло на нет, умерло), а желающих взглянуть на реальность через объектив киноаппарата становится всё больше и больше. Такова магия киноэкрана, за которым каждому, дерзнувшему снять фильм, открывается своя перспектива. Эта магия нередко оборачивается для режиссёра манией: он снимает напропалую, как бы надеясь, что количество непременно перейдёт в качество. И при такой активности обязательно находит и государственную поддержку, и спонсоров.
В итоге безликих, бесцветных фильмов и сериалов становится всё больше и больше. Зритель скучает, а режиссёр с завидной энергией устремляется к «новым открытиям».
Надо сказать, поругивая очередное «мыло», зритель не задумывается, а что же чувствует режиссёр при своём очередном «полууспехе» или «полупровале». Тоже ведь человек, да ещё и мнящий себя художником, — стало быть, раним и самолюбив.
Режиссёр Владимир Котт — один за всех — готов оправдаться за некачественный продукт, которым кормят зрителя. Похоже, его действительно волнует, что происходит с отечественным кинематографом, куда деваются гении и таланты, которые рвутся к экрану, и почему никому из так называемых организаторов кинопроизводства нет никакого дела до их судеб. Работа вроде бы спорится, за первую половину этого года завершено 60 фильмов, и многие уже демонстрируются на экранах.
Но шедевров, которые могли бы пробить стену зрительского равнодушия, нет и не предвидится. Даже усиленно рекламируемые фильмы идут в почти пустых залах. И выходит, что альтернативы американским «стрелялкам» нет. Но и «американцы» делали кассу только потому, что каждый год в популяцию молодых зрителей вливалось новое поколение глазастых, жадных до новых ощущений подростков, те, кто постарше, смотрели эти фильмы больше по инерции — так домохозяйки потребляют телевизионное «мыло». Впору и правда говорить о конце кинематографа.
Так и назвал свою новую картину Владимир Котт: «Конец фильма». Понятно, он согласен с широко распространённым мнением, что «кино кончилось», тихо скончалось под натиском рынка, поощряющего дурновкусие. И кому же, как не режиссёру, понятнее переживания художника, загнанного в рамки финансовой схемы и производственного графика, а главное, снимающего совсем не то, что мыслится искусством, по сути прозаклавшему душу рыночному дьяволу.
А мы-то и не думали, что взмыленный «художник» страдает. Мы вообще не различали его образа в мыльной пене. Оказывается, не радует его режиссёрский статус: ни персональное кресло на съёмочной площадке, ни «матюгальник» в руке, ни девочки, которые подносят кофе с бутербродами. Впрочем, и за эти атрибуты власти ему приходится держаться обеими руками. А руки у него буквально опускаются: хаос царит на съёмочной площадке. И потому трагедия смерти Ивана Ильича всякий съёмочный день остаётся за кадром. Только не подумайте, что речь идёт о толстовском Иване Ильиче: снимается какой-то очередной телесериал, в центре которого криминальное убийство.
Владимир Котт прекрасно знает кухню современного кинопроизводства. И сочувствует своему незадачливому герою — режиссёру Мите: давно уж не мальчик, разменял пятый десяток и много лет тянет производственную лямку. А ведь ещё на студенческой скамье подавал большие надежды, замахивался на высокую классику, теоретизировал что-то по части «языка кино». От тех времён остались в арсенале у Мити только болезненные фантазии: «А что если снять эту девочку на нейтральном фоне в красном платье… нет, лучше совсем без платья — интересно, потянет это на «Оскар»?»
Но маячит всё время перед Митей в мареве съёмочного дня знаковая фигура кумира юных лет Марчелло Мастроянни — этакое олицетворение вопроса: как же ты, художник, дошёл до жизни такой? И вот в один прекрасный день Митя сбегает со съёмок. Бросает всех и вся, не думая о последствиях.
Не чудится ли вам нечто знакомое в этой ситуации? Ну да, так устранился от работы Гвидо Ансельми, сыгранный Марчелло Мастроянни в фильме Федерико Феллини «81/2». Можно сказать, вся история бунта Мити выстроена по лекалам того знаменитого итальянского фильма, которому в будущем году исполняется 60 лет.
Наш современник Митя в той же ситуации: с одной стороны, чувствует себя в праве на творчество, с другой — пасует перед необходимостью самоограничений, вызванных со всеми его изъянами и заморочками, реалиями кинопроизводства. К тому же он должен считаться не только с продюсером, но и с близкими: у него тоже и жена, и любовница, и сверх того взрослая дочь. А рядом с близкими, терзающими и иссушающими его душу, конечно, должна быть муза-вдохновительница, светлый ангел, девочка-мечта. И, конечно, без неё тоже не обходится.
Владимир Котт не скрывает, а напротив, подчёркивает преемственность своего фильма от шедевра Феллини. Даже явление герою давно умершего отца — тоже феллиниевское. И кончаются оба фильма одинаково: герой, пережив своего рода катарсис, возвращается на съёмочную площадку. Но вот тут-то начинаются крупнейшие, можно сказать, глобальные разночтения.
60 лет разделяет оба персонажа. Как вы думаете, мир с тех пор изменился? И в какую сторону?
Если идти только за сюжетом обоих фильмов, то вроде бы и нет: всё то же противостояние индивида и толпы. Но в действительности между этими временами — пропасть. Удивительно, что наш современник, нынешний режиссёр, не понимает этого и думает, что драма противостояния художника и «толпы» всегда одна и та же.
Вернувшись «на круги своя», то есть вновь оказавшись в именном режиссёрском кресле перед незнакомым актёром, который должен в который раз задать сакраментальный вопрос: «Так кто же убил Ивана Ильича?» — бедный Митя клеймит себя последними словами. Нет выхода из тупика — конец фильма, конец кино.
Совсем иной вывод делает Феллини. Гвидо Ансельми возвращается на съёмку как бы обновлённым. Он ещё не знает, как выйдет из тупика, но верит, что найдёт решение нелёгкой творческой задачи. И в этом ему поможет сама избранная тема. И пусть в какой-то момент он почувствовал себя перед ней несостоятельным — шутка сказать, речь о выходе человека в космос, встрече с инопланетянами, — он сделает всё, что от него зависит, чтобы оказаться на уровне темы. Залогом тому вся атмосфера в съёмочной группе — всеобщее чувство подъёма и вдохновения. И пусть взбешённый продюсер приказывает разбирать декорации, Гвидо Ансельми никуда не деться от своих героев-инопланетян, они закружат его в своём хороводе и поведут за собой. Фильм всё-таки состоится, а режиссёр выйдет из душевного кризиса: он уже на пути к этому.
Картина Феллини «81/2» недаром получила главный приз III Московского международного кинофестиваля. Жюри во главе с Григорием Чухраем оценило её гуманистическую направленность, её веру в благородство и созидательность искусства, требующего от художника огромной отдачи всех душевных сил.
Время-то было какое, вспомните! Начало 1960-х годов, сулившее человечеству громадное обновление, расцвет всех творческих сил. Время осуществления самой дерзкой мечты — прорыва в космос. Казалось, осуществляется и овладевает умами вековая мечта: поставить труд выше капитала.
Залогом осуществления лучших надежд человечества были те впечатляющие успехи, которых достиг Советский Союз во всех областях своего развития. Победа над фашистской Германией дала мощный старт созидательной деятельности. Восстановление народного хозяйства, порушенного войной, шло рука об руку с развитием науки и культуры. В ту эпоху искусство было неотъемлемой частью общественного развития. Кино занимало важнейшее место в системе художественных ценностей. Сегодня уже не нужно на примерах доказывать, какую роль играли советские фильмы в создании человеческих отношений: производственных, бытовых, глубоко личных. Кино было поистине учителем жизни. При всём тематическом и жанровом разнообразии оно оставалось неизменно созидательным — в духе времени.
Кино — коллективное искусство. Каждый, кто попадал в его сферу, чувствовал себя участником большого общего дела государственной важности. Отсюда и особенный студийный климат шестидесятых годов, где каждый человек был необходим на своём месте и пользовался общим уважением. В такой атмосфере не было места высокомерию и чванству. Здесь жили одной творческой семьёй, поэтому легко было работать. Художник, как бы он ни был амбициозен, дорожил сотрудничеством потому, что, решая творческие задачи, мог опереться на свой коллектив.
Потому-то и выстреливали новые имена: Василий Шукшин («Живёт такой парень»), Станислав Ростоцкий («Дело было в Пенькове»), Георгий Данелия и Игорь Таланкин («Серёжа»), Юлий Карасик («Дикая собака Динго»), Юрий Егоров («Простая история»). Целая режиссёрская когорта была нацелена на то, чтобы снимать честные, умные фильмы о советской жизни, о своих современниках, отвечая на самые насущные вопросы, которые ставила жизнь. Сегодня их фильмы кажутся выдающимися — по тем временам это было «нормальное кино».
Именно такое кино хотел бы снимать изверившийся в себе и своей профессии режиссёр Митя. Но нет, для этого нужен благоприятный творческий климат. А всю кинематографическую отрасль лихорадит: в ней явный перекос в сторону
рыночного продюсерского кино. Не режиссёрского, а именно продюсерского. Продюсеры задают тон, определяют приоритеты и получают деньги из государственного Фонда кино. Продюсеры нанимают кинорежиссёров и по своему усмотрению распоряжаются ими.
И хорошо, если продюсер некогда сам пробовал себя в режиссуре и понимает, сколь сложен творческий процесс. Чаще всего продюсерская деятельность носит меркантильный характер. Отсюда ограниченные штаты и сжатые сроки. Каким видит себя кинорежиссёр — великим, талантливым или просто нормальным, — продюсеру безразлично. Главное — в срок получить «полезный продукт». В их понимании кино снимается не ради режиссёрских исканий и зрительских упований. Вся суть — в капитализации отрасли: деньги делают деньги. Хочешь быть режиссёром, будь им — таким, каким нужно рынку.
Уйдёт ли Митя из профессии или останется в ней, никого не волнует. И меньше всего этим озабочено государство. Никакого способа защиты профессионалов — режиссёров, актёров, операторов, художников и всех остальных участников съёмочного процесса — от продюсерского произвола нет. Стоит отметить, что руководителем департамента кинематографии министерства культуры РФ — до своего назначения на пост министра — была именно Ольга Любимова. И тогда, и теперь она ровно ничего не предпринимала и не предпринимает для поддержки, а по сути, для спасения кинематографического искусства.
Никого из власть имущих не интересует, почему даже признанные современные кинорежиссёры годами находятся в простое. Деньги-то у кого? У продюсеров. С самого начала принцип организации Фонда кино, учреждённого в 2009 году, был порочным. Деньги на производство выделялись отнюдь не режиссёру, заведомо попадавшему в подчинённое, зависимое положение. О такой свободе и такой заботе, какой пользовался в советское время художник, работавший на государственной киностудии в достаточно жёсткой системе координат, теперь можно только мечтать.
Профессионалы-кинематографисты несколько лет назад пытались самоорганизоваться для защиты своих прав и создать свой профсоюз. Большую активность при этом проявили самые бесправные и зависимые «от хозяев» — актёры. Эти усилия продолжались не один год, были и петиции, и акции, и митинги, собравшие немало народу. Но все эти усилия наталкивались на сопротивление продюсеров, упорно остававшихся в тени, но притом активно влиявших на участников сопротивления.
Газета «Правда» тогда освещала этот процесс. Мы говорили с одним из его активистов, уже в ту пору известным актёром Владимиром Вдовиченковым, встречались на митинге с киноведом Юлией Хомяковой, общались по тому же поводу с известным и вполне благополучным, но тоже претерпевшим от продюсерского произвола сценаристом Виктором М. По общему мнению, только отраслевой профсоюз мог бы защитить кинематографистов как профессионально, так и творчески. Именно эта организация послужила бы возрождению принципов коллективизма и сотрудничества, на которых зиждился наш прежний отечественный кинематограф с его высокой ответственностью перед зрителем.
Создание отраслевого профсоюза — это на сегодня первый шаг на пути к возрождению кинематографического искусства. Как ни далеки, казалось бы, его традиционные задачи от задач творческих, но в наше время всякая организация трудящихся способна противостоять произволу, ведущему к стагнации.
Вопрос о том, может ли вот такой Митя побороться за свои права, и в первую очередь за право на творчество. Ему нужно нормальное кино. Нам тоже.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
