По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор статьи — Алексей Парфёнов, рабочий, член ЦК КПРФ. г. Дмитров, Московская область
«Каким призван быть партийный журналист?» — такой вопрос задал читателям «Правды» В.С. Кожемяко. В своей статье «А вы чего ждёте от журналиста?» («Правда», 4—7 февраля 2022 года) политический обозреватель газеты не только, на мой взгляд, очень своевременно поставил этот вопрос, но и на примере журналиста газеты «Орловская искра» Михаила Тутыхина, совсем недавно ушедшего от нас на семьдесят третьем году жизни, показывает, каким должен быть работник нашей коммунистической печати. Показывает, опираясь как на пришедшие в «Правду» после смерти Михаила Тутыхина письма, так и на свои личные впечатления.
Я тоже хочу рассказать читателям нашей газеты о журналисте. Правда, ушёл от нас тот, о ком я пишу, почти сорок лет назад, в 1983 году.
Известие о смерти Александра Александровича Каверзнева (1932—1983), журналиста, политического обозревателя Центрального телевидения, стало большим горем для многих советских людей. В адрес нашего телевидения пришло в связи с этим полторы тысячи телеграмм и писем со всех концов страны. Письма и телеграммы доставлялись тогда и по адресу: «Москва, семье Каверзневых».
«Мы всегда его любили» — так написала после смерти коллеги по профессии известный советский журналист Галина Шергова. Любили не только те, кто лично его знал, любили везде, где только видится и дрожит в окнах отсвет экрана телевизора. Я даже первоначально хотел озаглавить свои заметки так: рассказ о человеке, которого я любил. В сборнике, посвящённом Александру, один из авторов пишет об «эффекте Каверзнева» как об удивительной способности расположить к себе самых разных людей, вызвать не только доверие, но и симпатию миллионов телезрителей.
Сборник этот вышел после смерти Александра Каверзнева («Александр Каверзнев. Сценарии. Воспоминания. Статьи». Москва, издательство «Искусство», 1985).
Вот об Александре Каверзневе как о партийном журналисте, «всесоюзном пропагандисте» (так его тогда называли), опираясь на свои личные впечатления от общения через экран телевизора и воспоминания его друзей, коллег, учеников, я и расскажу сегодня читателям «Правды».
* * *
Саша (так просто в книге называют его друзья детства) родился в буржуазной Латвии, в Риге. Его отец был преподавателем русского языка и литературы в школе. Гитлеровцы, оккупировавшие Латвию, отправили пожилого учителя в лагерь смерти Саласпилс. Когда была восстановлена Советская власть, ему предложили кафедру языкознания Рижского педагогического института. Александр Каверзнев-старший принадлежал к числу образованнейших людей. Как всякий учёный-филолог той поры, Александр Григорьевич знал несколько современных европейских языков.
Саша отлично учился. В доме учёного-филолога была библиотека избранных книг. Мальчик читал русскую классику, книги лучших немецких писателей.
Но поступил он в Ленинградский корабельно-строительный институт. Проскучав там целый год, юноша вернулся в Ригу и устроился геодезистом на строительстве дорог в Латвии. Как отметил его друг Владимир Абрамов, «эту тяжёлую работу ради заработка, работу под дождём и мокрым снегом, он любил. Как любил всё, чем занимался».
Затем служба в Советской Армии. Интересно, что Саша, профессорский сын и сам по сути интеллигент, без всяких проблем вошёл в армейский коллектив. «Солдат справный», — сказал о нём ротный старшина.
Но, конечно, гуманитарные традиции семьи сказывались. Он по-прежнему много читал, привозил из редких отпусков по десятку томов домашней библиотеки. Он был единственным, кто совмещал армейскую службу с заочной учёбой: стал студентом-филологом Латвийского университета. И ещё отметим, что старший сержант Каверзнев написал рассказ для окружной армейской газеты, к сожалению, так и не увидевший свет.
Поздней осенью 1954 года закончилась армейская служба, Саша возвратился в Ригу и вернулся к профессии геодезиста. Об этом периоде жизни Александра Каверзнева оставил свои воспоминания его друг Олег Иванов:
«Тогда Саша работал в геологической партии, учился заочно на филфаке Латвийского университета и пробовал перо.
Пробы огорчали. Он приносил их в отдел информации республиканской газеты к старому «волку репортажа», который, обкорнав материал, вдохновенно написанный ночью, направлял его в набор с неизменными словами: «Так-то, пацан… Благодарить потом будешь за науку!»
«Пацан» белел от ярости и чувствовал себя непонятым и оскорблённым. Но и в этом состоянии он стремился понять смысл правки, постичь жёсткие требования газетного листа. Он умел учиться и потом, уже став асом советской журналистики, не утратил этой способности.
…В конце концов ему повезло: в рижском пароходстве открыли многотиражную газету «Латвийский моряк». Туда и пригласили Сашу Каверзнева, молодого человека, написавшего и блестяще защитившего дипломную работу по «Жизни Клима Самгина» М. Горького.
Саша начал писать. Писал и писал. Это были пятидесятистрочные заметки, десятистрочные информации, стострочные репортажи, отчёты, небольшие статьи. Он примерялся к возможностям многотиражки, искал контакты с читателем».
Затем — работа в системе Гостелерадио СССР, которой он отдал 25 лет своей жизни. Сначала был на иновещании, то есть радиовещании Московского радио для зарубежного слушателя. В середине 1960-х годов Александра Каверзнева направляют на работу корреспондентом Советского телевидения в Венгрию.
С 1973 года он — политический обозреватель Гостелерадио СССР. Ведущий программы «Содружество» и один из ведущих программы «Сегодня в мире» (с 1978 года).
А. Каверзнев известен был также как автор интересных документальных телефильмов. Когда он на достаточно длительный срок исчезал с телеэкрана, люди понимали: наверное, в командировке, скорее всего — за рубежами нашей страны. Делал он и прямые эфирные телерепортажи со съездов КПСС и с праздничной Красной площади, с открытия Московской Олимпиады. И говорил друзьям, что эти работы особенно любил.
Он уже думал, как найти форму для своих размышлений о виденном за рубежом и в нашей стране. Как-то обронил: «Политический роман — в сущности самая современная литературная форма…» «Как почти каждый из журналистов, он мечтал о большой и добротной книге, которую можно с удовлетворением утвердить на полке среди томов уважаемых тобой писателей» (Олег Иванов, «Человек долга»). Не получилось.
23 марта 1983 года Александр Каверзнев уехал в Афганистан. А через несколько дней после возвращения из Кабула, 29 марта, он скоропостижно скончался от невыявленной инфекции.
* * *
Со времени смерти А. Каверзнева прошло 39 лет, и в нынешнем июне отмечено 90-летие со дня его рождения. Сменилась эпоха, сменился общественный строй. Чем сегодня для нас интересен советский журналист, коммунист Александр Каверзнев? Чему мы можем научиться у этого действительно незаурядного человека?
Автор предисловия к сборнику «Александр Каверзнев», его коллега по работе на телевидении Григорий Оганов пишет, что удивительная способность А. Каверзнева «расположить к себе самых разных людей, вызвать не только доверие, но и симпатию миллионов телезрителей и ничем не поступиться в содержательной сложности, в многогранности разговора, нисколько не заигрывать со слушателями, не подлаживаться к ним — и составляли основу огромной популярности Каверзнева у самых разных категорий телезрителей».
Как это достигалось? — ставит вопрос автор. И продолжает: «О журналистике вообще, а о серьёзной тележурналистике в особенности, можно во многих отношениях говорить как о сочетании партийной страстности, эрудиции и таланта (выделено мной. — А.П.). Причём эти три составные части должны присутствовать и составлять гармонию».
Разумеется, сочетание партийной страстности, эрудиции и таланта важно не только для говорящего, но и для пишущего. Не только для журналиста советской эпохи, но и для партийных журналистов КПРФ нынешнего времени.
В рассматриваемой мною книге приводятся сценарии Каверзнева. Не все они были предназначены для печати, не все отделаны. И всё же, как отмечает Григорий Оганов, «каждый из них — литература. Страстная, партийная и очень человечная русская литература».
Каверзнев мастерски пользовался методами марксистско-ленинского анализа, обладал безошибочным классовым чутьём. Но одного этого, чтобы быть великим советским журналистом, мало. Надо иметь незаурядные профессиональные качества, неразрывно связанные с качествами личными. О Каверзневе как о журналисте и человеке рассказала Галина Шергова в очерке «Уроки профессии».
«От телезрителей приходилось слышать: «Как он свободно держится перед камерой». Я подумала тогда: действительно, он держится свободно, потому что легко работает, работает легко потому, что свободен» (выделено мной. — А.П.).
Не мог в советское время настоящий партийный журналист быть просто винтиком партийно-государственного аппарата пропаганды. И простым «подручным партии», по выражению Н.С. Хрущёва, он быть не мог. Не может, не должен быть и сейчас.
«Да, правы зрители, — пишет далее Галина Шергова, — Каверзнев свободно держался перед камерой. Но так же он держался перед любым собеседником, какого бы высокого ранга тот ни был. Помню, мы вместе с ним брали интервью у товарищей Яноша Кадара и Луиджи Лонго. Каверзнев беседовал с той же свободой, которая не покушается на панибратство или выпячивание собственного «я». Он разговаривал с той степенью доверительности, которую даёт лишь одно качество: человеческое достоинство, если ты им обладаешь по праву».
Вернёмся теперь к тому, что я уже отметил в своих заметках, — к «эффекту Каверзнева». На эту тему размышляет его товарищ по телепередаче «Сегодня в мире», политический обозреватель советского телевидения Владимир Дунаев. Ведь были же другие, и очень талантливые журналисты, телеведущие, обозреватели на нашем телевидении того времени: Валентин Зорин, тот же Владимир Дунаев, Фарид Сейфуль-Мулюков, Игорь Фесуненко. Чем же Александр Каверзнев выделялся на фоне этих весьма незаурядных людей?
Интеллигентностью. В этом, по мнению В. Дунаева, он, бесспорно, превосходил своих коллег.
«Культура, знания, начитанность. А отсюда и свой — особый — язык и умение держаться. Он никогда не унижался до примитивных обличений противника, до жёлчных «прищуров» и наигранных жестов. Он был убедителен, остроумен, беспощаден — беспощаден логикой и приговором, а не бранью…
Полемистом Каверзнев был отличным, собеседником — блестящим, глубоким, всегда поражавшим необычным ходом мысли, оригинальностью. Для этого мало — знать. Мало — думать. Надо уважать чужие взгляды, надо уметь слушать и анализировать даже неприемлемое.
Не было для него готовых схем, расхожих истин, игр в «угадайку» и в «молчанку». Каверзнев был страстным, убеждённым партийным публицистом (выделено мной. — А.П.) и потому хотел, чтобы вместе с ним сострадали, увлекались, поражались, радовались, огорчались, вместе с ним добирались до сути, до истины, а не получали её уже перетёртой, которую остаётся только проглотить».
* * *
Ну а теперь, уважаемые читатели, сравните Александра Каверзнева с нынешними работниками буржуазной телепропаганды — ведущими, обозревателями и прочими. Разве у таких её столпов, как Дмитрий Киселёв и Владимир Соловьёв, не видим мы эти самые «примитивные обличения противника, жёлчные «прищуры» и наигранные жесты»? А много ли уважения чужих взглядов и умения слушать у Ольги Скабеевой?
Пусть читатель, помнящий советское телевидение, сам сравнит советских и несоветских телеведущих. А кто не помнит, не знает, пусть посмотрит документальные фильмы Александра Каверзнева — они есть в интернете.
Каверзнев был коммунистом. Константин Цаголов, с кем он работал в Афганистане, приводит такой эпизод. Старики из кишлака Тарайхеля вели неторопливый разговор о жизни. В этом разговоре участвовал и Александр Александрович. «Под конец разговора он так расположил стариков своей мягкой манерой ведения беседы, своими суждениями о самых насущных интересах крестьянина, что один из сидящих сказал:
— Всё ты правильно говоришь, сынок, но… — старик довольно ухмыльнулся щербатым ртом, протёр свисающим концом чалмы слезящиеся глаза и продолжил, — но ты же коммунист?
— Да, я коммунист, — спокойно ответил Каверзнев, — и горжусь этим!
Немного помолчав, как бы собираясь с мыслями, он заговорил горячо и страстно. Я даже удивился этой ранее не замеченной мною черте Каверзнева. Он говорил так просто и убедительно, с такой любовью описал портрет коммуниста-созидателя, что притихшие старики позабыли даже отгонять назойливо налетавших мух…»
Так вот он, положительный герой, которого так искала советская литература? Он почти каждый день приходил к нам тогда с экранов телевизора.
Положительный, но, наверное, не идеальный. Хорошо об этом написала Галина Шергова:
«Рассказывая о своём друге, я не хочу делать из него ангела только потому, что его уже нет среди нас. Хотя не грешу против истины, говоря, что был он замечателен. Бывал он и легкомыслен, мог необдуманно попасть в передрягу. Но это было, я бы сказала, какое-то моцартовское легкомыслие, которое тоже делало его свободным. Свободным от скучных прописей «идеального героя».
А так — жизнь была щедра к нему, всё у него было: ум, талант, красота, обаяние, верность друзей…
Мы всегда его любили. Потому мы тоже свободны. Свободны от забвения».
* * *
Александр Каверзнев говорил, что ему труднее всего даются первая и последняя фразы. Я долго думал, чем закончить свои заметки.
Закончить хочу эпизодом из его последнего фильма об Афганистане.
Пожилой человек, душманы убили всех его родственников, пресёкся род, он опозорен. Александр беседовал с ним через переводчика почти два часа. В конце беседы старик сказал, что «этот иностранец впервые выслушал меня до конца». И заплакал.
Какие внимание и любовь к простому человеку надо иметь, чтобы так его выслушать. Не сосед, не представитель местной власти стал в этот миг для несчастного афганца самым близким, а русский советский журналист, коммунист Александр Александрович Каверзнев. Давайте будем помнить таких людей из страны СССР.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
