В то время начались перемены в международном олимпийском движении. Было покончено с практикой единовластного правления МОК.
По нашей инициативе появилась Ассоциация национальных олимпийских комитетов (АНОК), которая могла в значительной мере балансировать все действия и решений МОК. После 40-летнего перерыва вновь стали проходить Олимпийские конгрессы. Появились тогда и новые правила федераций, новые формы проведения международных соревнований. Мы работали очень много, чтобы создать свою систему подготовки спортсменов высокого класса, Кто-то из журналистов упрекнул меня в том, что за первый год своей работы в Спорткомитете я выступил семьдесят шесть раз. Не считал, возможно, это так. Я старался больше времени проводить в командировках, много ездил по стране и знал, что это необходимо: надо было изменить отношение к спорту, пробудить к нему интерес со стороны местных руководителей. И если бы это не было сделано, то не было бы Медео, не было бы Раубичей… Не надо забывать, что и среди спортсменов было немало выдающихся личностей. Я помню, как Фурцева, которая была тогда министром культуры, приехала в США, когда там с триумфом проходили гастроли наших гимнастов. И во время одной из встреч кандидат в президенты США Форд сказал ей, что если бы в Америке проводили выборы президента, то избрали бы Ольгу Корбут. Шутка, конечно, но о популярности Корбут в Америке говорит хотя бы такой факт: после турне в Спорткомитете пришлось создать специальное подразделение по обработке писем, которые шли на ее имя. Когда мы ввели войска в Афганистан, я не предполагал, что нам могут объявить бойкот. Тем более что мы прошли такое испытание, как Спартакиада 1979 года, где были и американцы, и спортсмены других стран. Правда, войска в Афганистан вошли после Спартакиады, осенью. Но, я повторяю, не думал, что в США и в Европе так отреагируют. Да и не только я. Помню свои беседы в США с одним из главных владельцев компании «Кока-Кола», которая поставила Оргкомитету Олимпиады-80 помимо валюты еще и современнейшее оборудование на многие миллионы долларов. Мой собеседник, умный и уверенный в себе человек, категорически отрицал возможность бойкота со стороны его компании, подчинение диктату. Уже потом, приехав в очередной раз из Вашингтона в Лейк-Плэсид, он рассказывал, какому прессингу его подвергали Картер и другие руководители американской администрации. И только когда ему пригрозили отобрать американский паспорт, он сломался. Не стал официальным поставщиком Олимпиады-80, но все свои обязательства, тем не менее, фирма выполнила. Я помню и президента Национального олимпийского комитета Великобритании Джеймса Фоллоуза. С характером был человек. Впервые побывал в СССР в 1979 году, а через год рассказывал, как на него давили Тэтчер, правительство. Как звонили домой, угрожали разделаться с детьми, внуками… А ведь он привез команду в Москву!.. q q q В 1980 году одна из глобальных задач нашего государства заключалась как раз в том, чтобы показать миру: Москва – красивейший цивилизованный город, а не дремучая тайга с медведями, где живут одни убогие. Ещё более важную роль та Олимпиада сыграла для людей. Прежде всего это была колоссальная радость – увидеть столь грандиозный спортивный праздник в своей стране. Неслучайно на церемонии закрытия даже у прожжённых циников стоял ком в горле, когда в небо улетал олимпийский Мишка. Именно этот дух всеобщего единства, сознание, что мы способны удивлять мир не только полётами в космос, вызвали у граждан потрясающие чувства. Особого разговора заслуживает олимпийский трек. Мы долго обсуждали, где будет расположен велосипедный трек, изучали различные площадки. В современных международных правилах сказано, что трек должен составлять 250 м. На Стадионе юных пионеров как раз такой и был – совсем старенький, сделанный из железобетонных конструкций. Но в 1980-м требования предписывали иметь размер 333,3 м. Понятно, что первой мыслью у всех было возвести новый трек на месте старого. Для этого требовалось бы увеличить площадь застройки всего на 100 м. Но нам не разрешили. Как мы тогда бились… Упирали на то, что после Игр такое сооружение можно использовать в самых разных целях, что его расположение обеспечит ему нагрузку. Один из главных специалистов в оргкомитете Алексей Куприянов сам ходил по инстанциям, пытался убеждать, но московские власти упёрлись: стадион юных пионеров – это памятник архитектуры. Я сам видел, как Роберт Дилл-Бунди, ставший олимпийским чемпионом в индивидуальной гонке преследования, целовал счастливое для него полотно. Четыре года спустя в Москву приезжал знаменитый итальянский гонщик Франческо Мозер, специально чтобы установить мировой рекорд в часовой гонке. q q q С каждым днём наши спортсмены выигрывали всё больше и больше медалей. Потом возникло множество историй о том, что во время московских Игр русские придумали кучу всевозможных хитростей. Примерно, как с воротами в «Лужниках», которые открывали в нужный момент, чтобы поток воздуха подхватывал снаряд «своего» спортсмена и нёс его за рекордную отметку. Не думаю, что стоит относиться всерьёз к рассказам о каких-то особенных ухищрениях. Дело было скорее в другом. Поскольку важность успешного выступления понимали на всех уровнях, мы делали всё возможное, чтобы обеспечить своим спортсменам наилучшие условия для тренировок, размещения, старались абсолютно во всём предоставить им соответствующий сервис. Наши гребцы – байдарочники и каноисты – готовились к той Олимпиаде под Рязанью. Великолепное место, сосны кругом – чистая Прибалтика по климату. Как-то я задал вопрос Виктору Горелову, который эту базу долгие годы возглавлял, а тогда был членом сборной: почему вообще возникла идея отправить команду именно сюда? Горелов мне и объяснил, что их «наука» – а тогда к каждой сборной были прикреплены целые бригады всевозможных специалистов – обнаружила, что в этом месте совершенно другая плотность воды и другое течение. У нас ведь тогда ещё не было специальных гидроканалов для гребли, поэтому приходилось искать определённые природные условия, позволяющие выполнить ту или иную работу. Легкоатлеты уже тогда пользовались для реабилитации барокамерами, которые потом стали применяться во многих видах спорта. Занимался этой темой один из известнейших физиологов Анатолий Коробков, возглавлявший в 60-х годах научно-исследовательский институт физкультуры. Он сам был легкоатлетом, много работал с этим видом спорта, потом стал профессором, написал большое количество работ по физиологии. В какой-то степени такие вещи тоже определяли уровень московской Олимпиады: в спортивной науке повсеместно трудились люди, имеющие большой вес в учёном мире страны и признанные этим миром. Года за два до Игр всем главным и старшим тренерам было велено определять спортсменов, которые могли претендовать на медали, с тем, чтобы их курировали ведущие специалисты Академии наук. Это касалось прежде всего медицинских вопросов, связанных со здоровьем людей, с их восстановлением и, соответственно, способностью показывать высокие результаты. Наверное, этот факт тоже можно считать преимуществом, которое наша олимпийская команда имела перед всеми прочими. На самом деле наиболее ценным на тех Играх были не медали, а атмосфера соревнований: все уверены в себе, все смеются, нет ни одного хмурого лица. Естественно, отсутствие многих сильнейших спортсменов мира в некоторых видах спорта снизило уровень результатов, показанных на Олимпиаде-80. В частности, не самые высокие результаты были показаны в некоторых видах легкой атлетики, в плавании, в баскетболе. Но это, пожалуй, и все виды спорта, где сказалось на результатах отсутствие сильнейших спортсменов. Ведь в те годы спортсмены СССР, ГДР и других стран демократической ориентации занимали в мировой табеле о рангах ведущие позиции, немцы из ГДР устойчиво побеждали сборную США в неофициальном командном зачете. 20 миллионов немцев против 200 миллионов американцев, а выступали лучше. Сразу хочу сказать, что Олимпиада-80 прошла триумфально для наших спортсменов. Общее число медалей составило 195, из них 80 золотых медалей, 69 серебряных и 46 бронзовых медалей, причем они были завоеваны во всех видах спорта на этих Олимпийских играх. Это был самый большой «улов» на летних Олимпийских играх за всю их историю. Конечно, отсутствие некоторых выдающихся спортсменов из-за рубежа повлияло на число завоеванных золотых медалей, как и на следующей 1984 года в США, которую бойкотировали уже спортсмены социалистического лагеря. Но Олимпиада 1988 года в Сеуле, где собрались все сильнейшие, показала, что в мировом спорте доминируют спортсмены из социалистических стран, в первую очередь СССР и ГДР. q q q – Я считал и считаю спорт колоссальным инструментом формирования личности – самостоятельной, независимой, сильной, способной что-то реально изменить в жизни в лучшую сторону. Я же закончил институт физкультуры, был даже сталинским стипендиатом. Хотя попал туда, как говорится, волею судьбы. До этого учился в техникуме механизации и электрификации сельского хозяйства, за который выступал на первенстве Москвы по лыжам. К спорту тянуло. Был 49-й год, когда я случайно зашел на улицу Казакова, где располагался тогда инфизкульт, заглянул в актовый зал и увидел на сцене молодого парня, который профессионально играл одно из моих любимейших произведений – «Песню Сольвейг» Грига. Я могу об этом судить, так как в моей семье три поколения – профессиональные музыканты. В этот момент, видимо, произошел во мне какой-то перелом – я перешел в институт физкультуры. Поэтому, когда начал работать в спортивной сфере, то очень быстро вошел во вкус. – Скажите, став спортивным министром, вы чувствовали какой-либо контроль сверху, давление?.. – Конечно, чувствовал. – А в чем это выражалось? – На протяжении всех пятнадцати лет меня и моих коллег пытались заставить полностью подчиняться указаниям аппарата ЦK партии, требовали согласовывать там абсолютно все: от формирования сборных команд, подбора кадров до распределения средств «Спортлото». Компетентности при этом, мягко говоря, было мало, было лишь желание диктовать условия, подчинять своей воле, пристрастию, субъективным интересам все спортивное движение. Дня не проходило, чтобы нас не проверяла какая-нибудь комиссия. Помню такой случай. Мы очень хотели внедрить спортивный принцип в футбол, где он нарушался постоянно. И тут московский «Спартак» выбывает из высшей лиги. Гришин лично написал три или четыре докладные записки в Секретариат ЦК партии с требованием освободить меня от работы.
И Секретариат рассматривал эти записки, не единожды вызывали меня «на ковер». Степень давления аппарата ЦК бывала очень высока. Вы не представляете, сколько бывало звонков «сверху»! Скажем, ночью по домашнему телефону мне звонит Леонид Ильич Брежнев: «Слушай, почему судья засудил «Нистру»? Прими меры…». Или звонит еще один высокий чин: «У вас есть связь с Прагой? Позвоните немедленно и скажите, чтобы хоккеисты бросали по воротам…». Еще пример: играют Карпов и Корчной в Милане. После очередной партии звонок: «Надо было Карпову g5 ходить. Почему он пошел g7?» – А чем объяснить, что именно те, как мы говорим, застойные годы – начиная с 68-го – были, можно сказать, «золотым веком» нашего большого спорта? – Народ вздохнул. Люди почувствовали раскованность. Многого еще не знали о коррумпированности «верхушки». Кстати, должен вам сказать, что я категорически не приемлю, когда вешают ярлыки на целые исторические эпохи. Зачем же обижать целые поколения людей, приписывая им какую-то немощность, превращение их чуть ли не в роботов? Это же чудовищная ересь и несправедливость. Что значит «застойный период»? Для кого застойный? Люди-то работали. Может быть, интерес к спорту возрастал и потому, что он давал возможность больше увидеть.
Сергей Павлович ПАВЛОВ
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
