По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор статьи — Алексей Шахов, кандидат исторических наук
(Продолжение. Начало в №88—118)
Первостепенная цель Гитлера
На сталинградском направлении Красная Армия вела оборонительные действия в течение 125 суток. Первые, на подступах к Сталинграду, проходили с 17 июля по 12 сентября. Упорной, самоотверженной обороной, ценой больших жертв советские войска сорвали план немецкого командования овладеть Сталинградом одновременными ударами 6-й и 4-й танковых армий и остановили врага перед городским оборонительным обводом.
Начинался второй, самый кровопролитный этап защиты Сталинграда, включавший операции севернее и южнее города. Оборонительные действия продолжались с 13 сентября по 18 ноября 1942 года и представляли собой период отчаянного удержания города Красной Армией.
К началу сентября 1942 года сражение за город, носящий имя Сталина, приобретало всё более напряжённый характер. Взятие Сталинграда превратилось теперь в первостепенную задачу вермахта. А ведь ещё не так давно изначальной задачей немецких войск на юге России в летнюю кампанию 1942 года Гитлер считал быстрейшее продвижение к Ростову-на-Дону с занятием переправ через Дон, обеспечивая выход к предгорьям Кавказа. Основная нагрузка в наступлении возлагалась на группу армий «А», продвигавшуюся в сторону Северного Кавказа. Группа армий «Б» должна была просто прикрыть её с севера и занять (или разрушить) Сталинград. Но постепенно город, расположенный на второстепенном направлении, превратился в центр всей кампании.
Чем больше немецких сил перебрасывалось к Сталинграду и ожесточённее велась борьба на подступах к Волге, тем значимей становилась победа одной из сторон. С военной точки зрения в этом не было необходимости, поскольку основная стратегическая цель — обеспечение северо-восточного фланга при наступлении немцев на Кавказ — была достигнута. Немецкие войска вышли к Волге, и она не могла больше использоваться как водная магистраль. Сталинград перестал функционировать как важный узел коммуникаций.
Промышленные предприятия частью были эвакуированы, частью разрушены. Овладение территорией самого города ничего не меняло. Однако Гитлер, как отмечают многие исследователи, был уже «буквально одержим Сталинградом». Прежде требовавший не ввязываться в уличные бои, немецкий фюрер теперь жаждал во что бы то ни стало захватить город, носивший имя руководителя Советской страны.
Битва за этот город-символ приобрела огромное пропагандистское значение, причём не только для сражающихся, но и, без преувеличения, для всего мира. В сентябре 1942 года, как пишет Г. Дёрр, ни главное командование вермахта, ни командование 6-й армии «не допускали мысли, что у русских войск, действовавших под Сталинградом, найдётся достаточно сил для оказания упорного сопротивления. Германское командование считало, что операция не займёт много времени». Непосредственно на Сталинград теперь были нацелены главные силы ударной группировки врага. В районе Сталинграда военная обстановка была для Красной Армии критической. В боях на подступах к городу соединения и части Красной Армии понесли большие потери, численный состав их стал крайне незначительным. 62-я армия, на которую ложилась вся тяжесть задачи по защите центральной части города и заводских районов, в несколько раз уступала противнику в силах и средствах.
С первых чисел сентября фашисты стали ожесточённо напирать на город и с востока. Противник изменил свою тактику: отошедшую в Сталинград
62-ю армию он решил разрезать на части по стыкам дивизий и прорваться к Волге. Сложность обстановки в Сталинграде вынуждала командование фронта и 62-й армии маневрировать подразделениями и частями, снимать их с одного участка, где и так было жарко, и кидать туда, где становилось просто невыносимо.
В начале сентября угрожающе ухудшилась обстановка к западу от города. Резервов у фронта не было. И вот 2 сентября из группы Горохова забрали 38-ю отдельную мотострелковую бригаду И.Д. Бурмакова, 3 сентября — остатки 99-й танковой бригады. Их бросили на ликвидацию вражеского прорыва у Басаргино. Штабу группы — он же штаб 124-й стрелковой бригады — оставалось только разработать меры по маскировке убытия этих соединений. Малочисленный штаб гороховской бригады фактически выполнял объём работы, более присущий и посильный штабу корпуса. Но в ту пору корпуса в Красной Армии ещё не были восстановлены. Нужда заставила изыскивать, чем бы восполнить отсутствие корпусных управлений. Поэтому вынужденно и создали в Сталинграде группы Крылова, Штевнёва, Князева, Пожарского и Горохова.
В составе 62-й армии
С.Ф. Горохову, хорошо показавшему себя в деле, командующий фронтом доверял. Вероятно, его мнение и репутация полковника Горохова повлияли на заочное отношение к нему и командующего 62-й армией генерал-лейтенанта Лопатина. Но доверие руководства армии обернулось неожиданной стороной. Командованию, штабу и политотделу 124-й бригады и лично полковнику Горохову Военный совет, командующий армией генерал А.И. Лопатин вменили в обязанность в случае осложнения обстановки дать команду на уничтожение ряда заводов — сталинградских промышленных гигантов. Постановлением Военного совета 62-й армии от 4 сентября 1942 года полковнику Горохову предписывалось: «В случае непосредственной угрозы заводу СТЗ, заводу «Красный Октябрь», заводу №221 и Нефтебазе — на Вас возлагается ответственность за своевременность извещения местных заводских троек указанных предприятий и установление момента полного уничтожения перечисленных выше промышленных предприятий. Подготовительные работы к разрушению проведены органами НКВД, находящимися в распоряжении Центральной Городской Тройки».
Горохов искренне переживал такой разворот событий: только что успешно наступали, временно перешли к активной обороне, а тут взрывать… Так оборонять или уничтожать? Да и шутка сказать: определить момент и выдать команды заводским чрезвычайным «тройкам» на взрывы таких промышленных гигантов: Тракторного завода, орудийного завода, металлургического завода и крупнейшей нефтебазы. К счастью, обошлось, и ничего взрывать не пришлось. Будто бы от Сталина передали: «Пока в городе есть заводы, люди будут сражаться, сколько хватит сил. Взрывы послужат сигналом к отступлению за Волгу. Обороняйте и город, и заводы, и Волгу».
С 5 сентября 124-я и 149-я стрелковые бригады, а также все части, входившие в состав группы Горохова, были официально подчинены командованию 62-й армии. Однако с самим этим командованием творилось что-то неладное. 5 сентября от должности был отстранён командующий 62-й армией генерал-лейтенант А.И. Лопатин. Примечательно, что при этом причины его снятия не назывались. Считается, что генерал Лопатин допускал возможность оставления Сталинграда, чтобы организовать оборону на левом берегу, «закрывшись» широкой водной преградой в виде Волги. Руководство армией было возложено на генерал-майора Н.И. Крылова, начальника штаба и одновременно заместителя командующего. Причём, как писал Крылов в своих мемуарах «Сталинградский рубеж», «постоянно или временно», также не уточнялось.
А тем временем к 7 сентября вырисовалась угроза удара крупных сил гитлеровцев с юго-запада через населённые пункты Александровка, Городище, разъезд Разгуляевка на северный заводской район города. На беду, в распоряжении командования 62-й армии в то время, видимо, не оказалось резервов.
Судьба батальонов
На угрожаемое направление форсированным ночным маршем по приказу командующего 62-й армией №126 от 6 сентября 1942 года выдвинули первый стрелковый батальон 124-й бригады под командованием капитана Степана Петровича Цыбулина. Теперь и у бригады не оставалось никакого резерва. К тому же батальону на удалении шести километров было трудно оказать огневую поддержку бригадной артиллерией.
Как свидетельствуют записи в журнале боевых действий бригады, батальон Цыбулина на рубеж западнее Городища был отправлен в ночь с 7 на 8 сентября 1942 года. В 4.00 в колоннах поротно подразделение с дистанцией 700—800 метров начало марш по балке Мокрая Мечётка. Уже около семи часов утра ротам были поставлены боевые задачи. В приказе штаба 62-й армии указывалось, что батальон передавался в распоряжение 23-го танкового корпуса генерал-майора Попова.
Однако на деле оказалось иначе. В донесении штаба группы войск Горохова на имя командующего 62-й армией генерал-майора Крылова говорилось: «…Батальон занял укреплённый район обороны — Уваровка, высота 112.6, западная окраина Городища. Передний край батальона проходит через высоту 112.6 между двух оврагов. Батальон никто на месте, в районе Городища, не встречал, несмотря на Ваш приказ о том, что батальон поступает в распоряжение генерала Попова. Генерала Попова в районе Городища тоже не нашли. Не нашли и других каких-либо штабов или их представителей. По прибытии в район Городища, после занятия 1-м ОСБ обороны, зам. командира 115-й ОСБр майор Блинский объединил все подразделения 115-й и 124-й ОСБр без всякого руководства со стороны оперативной группы Князева».
Судьба другого батальона — 1-го ОСБ 149-й бригады, также спешно «выдернутого» командованием 62-й армии из группы Горохова, сложилась трагически. Подразделение, которым командовал капитан Кильдишев, а военкомом был старший политрук Дьячков, ночью 8 сентября без должной разведки и ориентировки старших начальников бросили в сторону Городище — Разгуляевка — Александровка. Оно, к великому сожалению, в своём большинстве понапрасну было разгромлено немцами.
Удалось воскресить некоторые достоверные детали тех событий из специального политдонесения политотдела 149-й ОСБр. Согласно этому документу, батальон сосредоточился в указанном месте к 3.00 7 сентября. Командира (в подчинение которому выделялся батальон) или его представителей обнаружено не было. С раннего утра и непрерывно в течение всего дня батальон подвергался воздействию авиации противника. Он понёс потери, но продолжал оставаться на месте.
Наконец с помощью командования бригады была установлена связь с командиром 23-го танкового корпуса. От него был получен приказ занять оборону в районе высот 133.0 и 112.9 с передним краем по Древнему валу. Во время выдвижения батальона в район обороны было установлено, что высоты восточнее вала заняты группами автоматчиков противника. Пытаясь выполнить эту боевую задачу, роты понесли большие потери от миномётного и автоматного огня противника. Огневого обеспечения батальон не имел. Дальнейшей связи со штабом танкового корпуса также не было.
К полудню 9 сентября противник овладел Городищем и начал атаку батальона сильными группами пехоты с танками. Он сумел разрезать боевые порядки советского подразделения на части, создав полное тактическое окружение. К исходу 9 сентября «противнику удалось расправиться с подразделениями батальона, громя боевые порядки по частям», как говорилось в политдонесении. Батальон понёс большие потери в личном составе и технике. Было убито, ранено, пропало без вести, захвачено в плен: «начальствующего состава — 25 чел., младшего начальствующего состава — 81 чел., рядового состава — 453 чел. Всего — 559 человек. Была потеряна практически вся материальная часть, обоз, кроме 115 винтовок, 8 автоматов и 8 пистолетов ТТ, которые вынесены личным составом, возвратившимся в бригаду. Всего к утру 12 сентября из числа участвовавших в бою в батальон собралось 87 человек. Из них среднего нач. состава 18 чел., младшего нач. состава — 6 чел., рядового — 69 чел.».
Тем временем комбату Цыбулину и начальнику штаба батальона Старощуку не только удалось уберечь подразделения 1-го гороховского батальона от разгрома. Подразделение под командованием Цыбулина, приняв бой у Городища, не имея соседей, поддержки и руководства со стороны штаба 23-го танкового корпуса, понесло вследствие этого большие потери. Оно действовало в отрыве от основных сил своей бригады и группы Горохова и безостановочно на протяжении почти шести недель вело тяжёлые бои с наступающим численно превосходящим противником. Сухие строки немногочисленных боевых документов (донесений, радиограмм, журнала боевых действий бригады) скупо свидетельствуют о тех боевых буднях 1-го отдельного стрелкового батальона под командованием Цыбулина:
9 сентября. «Перед фронтом батальона наступает до усиленного мотопехотного полка противника с танками и артиллерией. В течение 09.09.1942 г. до 13.45 противник производил бомбёжку с воздуха, а также обстрел миномётами, после чего перешёл в наступление. Батальон стойко удерживает свои позиции. После многочасового боя батальон потерял убитыми и ранеными 86 проц. Материальной части много вышло из строя, что в дальнейшем подсчитывается. Потери противника составляют: убитыми не меньше 400 человек, ранеными — до 900 человек, уничтожено:
2 танка противника, одно орудие и много других огневых точек. Состав батальона: среднего комсостава — 18 человек, справа и слева соседа нет. Прошу Вашего ходатайства о присоединении меня к бригаде. Противник развивает наступление».
10 сентября. «1-й ОСБ вёл тяжёлые кровопролитные бои с наступающим численно превосходящим противником (до двух пехотных полков 100-й ПД с авиацией). Отразив несколько атак противника и понеся значительные потери от бомбёжки, батальон отошёл на 1,5 км и занял оборону на рубеже южные скаты высоты 97.7, имея 20 проц. личного состава, батальон вёл тяжёлые бои с наступающим численно превосходящим противником (до пехотного полка с танками)».
Только вдумайтесь: в манёвренной обороне немногочисленным бойцам и командирам этого героического батальона удалось сдерживать противника до 16 октября 1942 года. Бойцы Цыбулина не просто сорок суток вели сдерживающие бои на последовательно занимаемых им четырёх рубежах обороны. В численно небольшом составе его подразделения наносили гитлеровцам чувствительные удары. Только на одном из этих рубежей обороны немцы потеряли 9 танков и свыше роты пехоты. Своей упорной обороной живучий батальон Цыбулина приводил немецкое командование в ярость. Но поделать с ним численно и технически превосходящий противник ничего не мог.
В истории Сталинградской битвы — это яркий пример, опровергающий много раз повторённые «выводы» злопыхателей: мол, в Сталинграде мы воевали не умением, а только благодаря бесконечным пополнениям из-за Волги. 800 бойцов и командиров этой гороховской части при ограниченных средствах артиллерийской поддержки и борьбы с танками проявили выдающиеся образцы боевого упорства, сплочённости и неутомимости. 30 сентября 1942 года во всех ротах и батареях сражающегося Сталинграда был зачитан приказ, ставивший в пример другим частям стойкость и упорство в борьбе с вражескими войсками батальона Цыбулина в связи с объявлением Военным советом 62-й армии благодарности всему личному составу этого батальона.
Впоследствии указом Президиума Верховного Совета СССР Степан Петрович Цыбулин был награждён только что учреждённым орденом Александра Невского за командирское мужество и нанесение крупного урона превосходящим силам противника. Гороховский комбат стал вторым кавалером этой высокой государственной награды во всей Красной Армии. После возвращения в группу Горохова, родную бригаду, С.П. Цыбулин по ранению выбыл в госпиталь. Батальоном стал командовать старший лейтенант Дмитрий Фёдорович Старощук, будущий начальник разведки, а потом и штаба 124-й стрелковой бригады.
Враг штурмует Сталинград
С 12 сентября новым командующим 62-й армией стал генерал-лейтенант В.И. Чуйков. К 12 сентября противнику ценой огромных жертв удалось приблизиться к Сталинграду на расстояние 2—10 км (кроме его северной части, где наша оборона проходила прямо по северной городской окраине — посёлку Рынок — с 30 августа). Когда немцы вплотную подошли к Сталинграду, его оборона была возложена на 62-ю и
64-ю армии. На долю 62-й армии выпала задача оборонять центр и северную часть города. В подчинённых новому командующему 62-й армией войсках насчитывалось 12 стрелковых дивизий, 7 стрелковых, 5 танковых бригад, одна истребительная бригада, 12 артиллерийских и миномётных полков. Однако многие из этих соединений, ослабленные в предыдущих боях, соответствовали по численности скорее батальону.
Превосходство в силах и средствах было на стороне противника. Особенно значительным оно было в 40-километровой полосе обороны 62-й армии от посёлка Рынок до Купоросного (южная окраина города), где враг имел почти двойной перевес в людях и артиллерии и шестикратное — в танках. Удаление переднего края советских войск от Волги не превышало 10—12 км. Это ограничивало их манёвр силами и средствами как из глубины, так и по фронту.
В результате прорыва немцев к Волге южнее Сталинграда, близ местечка Купоросное, 62-я армия с 12 сентября была отрезана от 64-й армии. Армия Чуйкова оказалась изолированной не только с севера — от войск Сталинградского фронта, но и с юга — от основных сил Юго-Восточного фронта. Сталинград был охвачен войсками противника с северо-востока и с юго-запада. 62-я армия оказалась запертой внутри неправильной немецкой «подковы». Её северный конец подходил к Волге у Рынка (правый фланг обороны группы Горохова), а южный конец — к посёлку Купоросное. Глубина немецкой «подковы» была в разных местах различной. Западный конец выступа в районе Орловки, на севере «подковы», находился примерно в 18 км от Волги. Остальная часть 25-километровой полосы обороны 62-й армии (до начала штурма самого города) имела глубину в среднем около 8 км. Немцы прочно удерживали господство в воздухе.
12 сентября командующий группой армий «Б» генерал-полковник фон Вейхс и командующий 6-й армией генерал танковых войск Паулюс были вызваны в Винницу на совещание в ставке фюрера. Паулюс доложил об обстановке на фронте. Гитлер, оценивая развитие событий под Сталинградом, говорил о полном истощении сил советской стороны, о том, что Красная Армия разбита и её сопротивление на Волге имеет лишь локальный характер. Он приказал в кратчайший срок овладеть Сталинградом, чтобы не допустить здесь перемалывания сил вермахта на длительное время. Группа армий «Б» и 6-я армия были усилены. Теперь весь Сталинград вплоть до южных подступов к городу находился в полосе армии Паулюса.
Противник начал решающий штурм Сталинграда 13 сентября. Впоследствии историки станут именовать его «первым штурмом» города. Поскольку бои за Сталинград шли практически непрерывно, то «штурмом» можно называть резкий всплеск боевой активности врага. Замысел немецкого командования сводился к тому, чтобы одновременно нанести два мощных удара в центре Сталинграда и прорваться к Волге. Задача противнику представлялась несложной: пройти с боем 5—10 километров и сбросить оборонявшихся в реку.
Главный удар немцев был нацелен непосредственно в центр Сталинграда. Наступление противника здесь упредило локальный контрудар нового командарма Чуйкова силами танкового корпуса, усиленного пехотными частями, при поддержке основной массы артиллерии 62-й армии. В итоге уже 14 сентября немцы нашли слабое место в обороне армии Чуйкова и одним рывком смогли прорваться к центру города. Враг достиг вокзала, а в районе Купоросного, на стыке с 64-й армией, вышел к Волге. Теперь и на юге армия Чуйкова оказалась отрезанной от соседа — войск 64-й армии.
Сводный батальон Василия Барботько
Восстановить положение в центре города можно было за счёт ввода в бой резервов из-за Волги. Из книги Н.И. Крылова «Сталинградский рубеж» явствует, как остро необходимо было для командования армии поскорее заполучить хотя бы какое-нибудь усиление, чтобы преградить врагу путь от Мамаева кургана к реке. Н.И. Крылов восклицает: «Где только не искали мы в те дни сотню или даже несколько десятков бойцов, которых можно было поставить в строй!»
Это было время предельно сгустившейся атмосферы напряжённости и опасности захвата противником Центральной переправы через Волгу в Сталинграде. И тогда, в той чрезвычайно острой обстановке, вслед за батальонами Цыбулина и Кильдишева из состава группы Горохова и, следовательно, с позиций обороны у СТЗ, так же спешно, на этот раз к Мамаеву кургану, была выдвинута ещё одна стрелковая часть. Это был сводный стрелковый батальон, укомплектованный подразделениями 124-й и 149-й стрелковых бригад под командованием старшего лейтенанта Василия Потаповича Барботько.
14 сентября командарм Чуйков приказал по боевой тревоге выделить из вторых эшелонов один батальон, который с наступлением темноты должен был занять и оборонять район южнее высоты 102.0. В полученном штабом Горохова приказе Военного совета 62-й армии сводному батальону ставилась задача «занять и оборонять район развилки оврагов и пересечения их с железной дорогой, что на 1,5 км южнее 102.0. Не допустить просачивания противника в район переправ. Командиру батальона поступить в распоряжение генерал-майора Пожарского».
Категоричный приказ снять из боевых порядков группы один стрелковый батальон и направить его в район высоты 102.0 был для штаба и самого Горохова неожиданным и вызвал непонимание. «О чём они думают? Какие резервы? Взяли танки Житнева, потом пулемётно-стрелковый батальон, потом зарытые танки в ремонт, потом ушёл батальон Цыбулина. Какие ещё резервы? 38-ю мотострелковую бригаду показали и тут же забрали. Ремонтно-восстановительный батальон поставили обратно в цех СТЗ на ремонт танков» — это тирады «горячего» начальника штаба бригады и Северного боевого участка (так ещё группу Горохова нередко именовали в документах) Павла Васильевича Черноуса. Сергей Фёдорович Горохов, хмурясь, слушал, требовал связь со штабом армии. Но связи с командованием армии и её штабом не было…
Тогда полковник Горохов вдруг бодро вскинулся: «Всё правильно, Павел Васильевич, всё так. Но там батальон теперь нужнее, чем здесь. Срочно формируй! Затемно на машинах Карташова доставить точно по адресу». Тут же Горохов приказал поручить офицерам штаба формирование батальона. Боевым распоряжением №18 штаба Северного боевого участка обороны Сталинграда у двух стрелковых батальонов прямо из окопов отобрали по роте. По журналу боевых действий можно судить о составе этой спешно создаваемой части: «…батальон сформирован из находящихся в резерве одной стрелковой роты с пульвзводом и взводом ПТР 124-й ОСБр и одной стрелковой роты с пульвзводом и взводом ПТР 149-й ОСБр». Два командира на должности помощников нач-штаба выделялись от 149-й стрелковой бригады, комбат и начальник штаба батальона — от 124-й стрелковой бригады.
Сбор людей и материальной части был определён в скверике у СТЗ в 19 часов. В батальоны было передано необходимое распоряжение. Переброска личного состава батальона производилась автотранспортом. Машины ожидали подразделения батальона на площади Дзержинского. Однако, по воспоминаниям С.И. Чупрова, офицера штаба 124-й бригады, «в назначенный час в сквере стояли только один взвод автоматчиков и одна батарея ПТО из дивизиона Карташова. …Люди плохо раскачивались. Многие спали после ночного боя».
Проконтролировать ход отправки батальона к площади Дзержинского прибыл сам комбриг Горохов, которому Чупров доложил о реальном положении дел. После сильного разноса, полученного от «командующего Северным боевым участком обороны города Сталинграда», командиры стали действовать поактивнее. «Мне поддали жару, и стесняться было уже нечего. Кричал на командиров взводов до хрипоты», — пишет Чупров.
По его воспоминаниям, «в 21 час, когда было уже темно, посадили людей на автомашины «ЗИС-5», с определённым риском изъятыми из истребительно-противотанкового дивизиона. С потушенными фарами тронулись в путь, в густую тьму южной ночи. Двигались со скоростью пешехода: то и дело на пути попадались воронки. Не раз Степан Иванович выходил из кабины «маячить» водителю. Проезжали завод «Баррикады». Немцы из захваченного ими Городка специалистов, расположенного на горе, вели беспорядочную стрельбу в сторону Волги. Пули роем летели над машинами и головами людей. Десять километров от СТЗ до завода «Красный Октябрь» показались Чупрову вечностью. Это расстояние едва одолели за два часа. Проехали парк «Скульптурный». В центре города и у подошвы Мамаева кургана ярким пламенем горели строения. Стало легче различать дорогу.
Возле завода «Красный Октябрь», вопреки ожиданию, батальон никто не встретил. Обстановка была совершенно неизвестна и спросить было не у кого. Выслали разведку. Батальон двигался вслед за ней, ориентируясь по очередям трассирующих пуль и осветительным ракетам. Наконец широкая улица вывела на площадь и дальше к мосту через овраг. Со стороны немцев зачастили пулемётные очереди.
Около 23 часов спешились и укрылись в кюветах около дороги. Расчёты противотанковых пушек мигом изготовились к открытию огня. Машинам дали приказание развернуться и немедленно следовать на СТЗ. Чупров со связными разыскал овраг Крутой, вместе с В.П. Барботько развёл подразделения влево от оврага, за железную дорогу, где виднелись вспомогательные постройки завода «Красный Октябрь». Фронт батальона ниточкой вытянулся на 800 метров в сторону завода «Баррикады». Наконец обнаружился и сосед справа.
К рассвету 15 сентября подразделения вошли в соприкосновение с противником. В строениях по соседству были обнаружены наши небольшие подразделения, и с ними был установлен контакт. Бой начался артиллерийско-миномётным обстрелом и налётом двух десятков бомбардировщиков противника. Наши бойцы ещё не успели отрыть окопы. Чупров и Барботько перебегали от воронки к воронке, подавали команды, ободряли людей. Ни телефонной, ни какой-то иной связи у них не было. Всего за один этот день предельно уставшие люди отразили четыре атаки пехоты и подбили два танка противника.
Не прикрой тогда этот батальон подступы к переправам, и могла бы возникнуть огромная помеха вводу в Сталинград ставшей знаменитой 13-й гвардейской дивизии А.И. Родимцева. Её переправа через Волгу как раз и проходила в ночь с 14 на 15 сентября. Ведя тяжёлые бои с прорвавшимся противником, батальон отбросил его за овраг Долгий и удерживал позиции до подхода переправившихся через Волгу частей 95-й стрелковой дивизии полковника В.А. Горишного.
Сводный батальон из группы Горохова под командованием В.П. Барботько неоднократно привлекался к атакам на Мамаев курган совместно с полком 112-й стрелковой дивизии капитана А.В. Асеева. Здесь он сражался до 24 сентября 1942 года. Десять дней в ряду таких же разнородных сил батальон прикрывал высадку подкреплений с левого берега Волги. Он выполнил поставленную задачу, но силы его иссякли. Батальон Барботько потерял в живой силе и вооружении до 70—80 процентов своего состава. В свои части вернулись всего 38 человек.
(Продолжение следует)
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
