Что такое революция? В самом общем виде это есть радикальная ломка сложившейся системы: системы взглядов в науке, системы приёмов и методов в инженерно-технической сфере, системы социально-экономических отношений в обществе. При этом определённые перемены происходят постоянно, однако революционный процесс многократно увеличивает их интенсивность, и, если угодно, сжимает, уплотняет историческое время: то, что прежде растягивалось на годы, может уложиться в считанные недели или даже дни. Сейчас, оглядываясь назад на уходящий 2022, мы можем легко увидеть все вышеперечисленные признаки.
Идёт революция, товарищи!
Пожалуй, этот вывод – главный, ключевой — мог бы стать разом началом и концом настоящей статьи, поскольку всё прочее меркнет на его фоне. Причём, как и у всех подлинных революций, влияние нынешней распространяется далеко за пределы России, Украины и даже Восточной Европы или Постсоветского пространства. Нет. Её эхо отдаётся в глобальном масштабе. Система международных отношений и дипломатии, мирового разделения труда, финансов и взаимных расчётов – всё преобразуется. Масштабно и необратимо.
Первый тезис, который должен в дальнейшем выступать опорной плитой всех последующих рассуждений: развиваясь в течение 30 лет без равновеликого соперника, полагая себя победителем Холодной войны – и, как следствие, гегемоном, в чью сферу интересов входит целокупно вся обитаемая ойкумена, всё человечество, капитал, основным проводником воли и интересов которого выступал империалистический блок НАТО с рядом союзников, не сумел разрешить собственных внутренних противоречий. «Конец истории» оказался фикцией. Уничтожив СССР, обладая свободой рук, глобальный капитализм не только не смог дать удовлетворительного ответа на основные вызовы, стоящие перед людским родом (от освоения космоса до борьбы с антропогенной деградацией биосферы, от преодоления бедности – и даже голода – до сокращения уровня неравенства доходов) – он всего за 30 лет вновь очутился в столь уязвимом положении, что начал в очередной раз провоцировать войну, видеть в ней оптимальный для себя выход из нарастающего кризиса.
Эксперимент со введением нового порядка под прикрытием коронавирусной пандемии завершился без особенного успеха. Великая перезагрузка не состоялась. А раз так — в дело пошли проверенные методы. Крупная буржуазия стремится списать свои долги, обнулить под барабанный гром ранее данные трудящимся социальные обязательства, переложить на них растущие издержки – очень наглядно можно пронаблюдать это на примере нынешней политики Европейского Союза. Государства-флагманы глобального империализма, в частности США и некоторые другие, сознавая, что укрепляются силы, способные бросить им вызов и инициировать передел мира (в частности Китай), стремятся упредить их, реализовать своё преимущество, пока оно ещё полностью не сошло на нет. Планету поджигают со многих концов – Украина только одна из точек в ряду. Ближний Восток, напоминающий тлеющий торфяник – вроде бы открытого огня нет, однако в любой момент может вспыхнуть страшный пожар, всё уже предуготовлено к нему. Тайвань. Косово. И без того похожая на кипящий котёл Африка в последние годы пышет жаром так, что насилие вот-вот польётся через край. Повсюду – предгрозовой запах озона. Он просто обязан был смениться где-нибудь специфическим ароматом порохового дыма. Неминуемо.
На ком лежит ответственность за конфликт на Украине? Любой коммунист, способный мыслить диалектически, уверенно укажет на страны, в которых базируется глобальный капитал. Именно они суть – агрессоры. Их наступление на суверенитет и свободу всех народов и наций длится уже три десятилетия. Они узурпировали место верховного судьи, определяющего правила взаимодействия государств и этносов, превратились в «мирового жандарма», вооруженной рукой водворяющего «порядок» — такой, который выгоден господствующим и имущим. «Гуманитарные бомбардировки», «миротворческие вторжения», борьба против законно избранных «диктаторов», сочетающаяся с непреходящей поддержкой «своих мерзавцев», которые не забывают своевременно приносить клятву верности господину. И лицемерие, лицемерие, лицемерие – главная отличительная черта эпохи. Эры постправды.
Говоря о конкретном украинском конфликте, страны НАТО многократно нарушали ранее взятые на себя обязательства – будь то уверения советского руководства в том, что блок не будет расширяться на восток, гарантии, данные некогда Виктору Януковичу, или Минские соглашения, которые никто изначально не собирался выполнять. Двойные стандарты: та политика в отношении меньшинств – на грани этнических чисток, которую проводила на Украине постмайданная власть, стала бы абсолютным скандалом в США или Европе, однако не вызывала у них ни вопросов, ни порицаний. Ползучая интеграция ВСУ в НАТОвские системы обучения, обмена данными, совместные оборонные программы (включая медико-биологические) – всё это делало украинскую армию частью военной машины альянса если не по букве, то де факто. Наконец, спекуляции киевского режима относительно возможности создания ядерного оружия – а техническая возможность для этого существовала – вкупе с тем влиянием, которое имеют в вооруженных силах страны правые радикалы… Последовательная, методичная политика, направленная на создание всё новых угроз для России, сочетающаяся с абсолютной недоговороспособностью, систематическими обманами, в конечном счёте просто не оставила пространства для иных сценариев, кроме силового.
Одновременно, наряду с непреклонной интенцией блока НАТО, украинский конфликт был запрограммирован ещё на стадии распада СССР – и является его отложенным следствием. Вопреки воле масс, выраженной на референдуме, совершив акт чудовищного предательства, Ельцин, Кравчук и Шушкевич в Беловежье разрезали по живому огромную державу. Региональные элиты, видя, как глубоко зашёл в стране процесс буржуазной реставрации, желали вступить в него на правах суверенных и самостоятельных господ, главных модераторов приватизации каждая в своём улусе. При этом был проигнорирован тот факт, что народно-хозяйственный комплекс Советского Союза функционирует как единое целое, а главное – что достаточно далеко зашёл процесс формирования новой исторической общности: советского народа. На протяжении ряда лет, хотя новые межгосударственные границы и существовали, они были бессильны рассечь колоссальное количество связей – деловых, культурных и родственных, которые возникли до 1991 года. А потому зачастую самим людям казались достаточно условными и подспудно временными. Возникли две тенденции, центростремительная и центробежная. Первая главным образом была представлена трудящимися постсоветских стран, а также частью буржуазии, для которой особенно важна оказалась кооперация хозяйствующих субъектов, очутившихся по разные стороны вновь возникших рубежей. Вторая – крупной буржуазией, националистической интеллигенцией и внешними силами.
В силу её центрального географического положения, наибольших в СНГ возможностей производительных сил, военно-политического влияния и веса, единственным ядром нового интеграционного проекта могла и должна была стать Российская Федерация: подобно тому, как некогда РСФСР занимала ключевую позицию в рамках Союза. Таким образом, те страты, которые желали воспрепятствовать центростремительному движению, в частности местный национальный олигархат, стремящийся сохранить своё локальное господство, с необходимостью превращались в антироссийские — и будировали соответствующие настроения в массах, используя для этого преимущественно самый примитивный и оголтелый шовинизм. По этому же пути элиты постсоветских государств влекло желание встроиться в систему глобального капитала, которому они, ввиду хозяйственной слабости, были интересны главным образом в роли «санитарного кордона» против РФ. Тем не менее, невзирая на это, отечественная крупная буржуазия неизменно и постоянно жертвовала национальными интересами своего отечества в пользу классовой солидарности с социально близким элементом. Выбирая, взаимодействовать ли ей с низовыми народными движениями, или имущей прослойкой, российская власть всегда останавливалась на втором варианте, упорно игнорируя богатую историю неудач.
И здесь пришло время для второго важнейшего тезиса, о котором ни в коем случае нельзя забывать даже когда уже заговорили пушки. Особенно теперь. На руководстве России лежит значительная доля ответственности за то, что конфликт на Украине перешёл в широкомасштабную военную фазу. Не как на агрессоре. Но в силу некомпетентности, вопиющего несоответствия тем задачам, которые ставила перед ним жизнь. Неспособности, имея на руках богатый инструментарий, предотвратить катастрофу. Преступной халатности, продиктованной разом узостью мышления и шкурничеством. Языковая близость (миллионы украинцев говорят на русском языке, а русские вполне понимают широко распространённый суржик). Единство исторической судьбы, общие драмы и триумфы, включая великую Победу. Украинские артисты, музыканты, деятели телевидения на протяжении многих лет были теснейшим образом спаяны в единую корпорацию со своими российскими коллегами аналогичного профиля. Вчистую провалить в подобных условиях борьбу за умы – это пример редкого, уникального головотяпства. Впрочем, по большому счёту Россия вовсе не играла на поле «мягкой силы», предпочитая ему кулуарные договорённости и финансовые вливания. Кроме того, важным элементом неудачи стала неспособность РФ предложить широким массам украинского населения привлекательный образ будущего – пускай хотя бы отчасти иллюзорный (как «мечта о вхождении в Европу»). Отметим, что точно также российские элиты не сумели этого сделать и внутри страны – Украина лишь частный случай. Работа в социальных сетях (а украинский интернет был на рубеже 2000-2010-х по сути составной частью Рунета, десятки и сотни тысяч людей отдавали предпочтение Вконтакте и Одноклассникам, а не Фэйсбуку и Твитеру с их уже тогда довольно жесткой проамериканской цензурой), взаимодействие с лидерами общественного мнения — везде пшик, совершеннейшая беспомощность. Наконец, Россия позволила переиграть себя также и в сфере классической дипломатии. Да, ангела Меркель признала, что Минские соглашения изначально были трюком, нацеленным на выигрыш времени. Нам лгали, нас обманывали. Но дипломатия вся построена на уловках. И в этом смысле нечестность другой стороны отнюдь не снимает вопросов к отечественным ответственным лицам — они обязаны были быть готовы к ней. Наконец, чрезвычайно важно подчеркнуть в высшей степени характерный, даже системный для современной России момент, который выступит резюме для данного абзаца: за провал на Украине никто ответственности не понёс. Более того, официоз даже избегает формулировать вопрос таким образом. Виноватых нет — только враги и их происки.
Многим запомнилась меткая фраза, произнесённая в блестящем кинофильме «Место встречи изменить нельзя» Глебом Жегловым: «Правопорядок в стране определяется не наличием воров, а умением властей их обезвреживать». Перефразируя её, эффективность системы определяется не возникновением ошибок и сбоев как таковых, сколько способностью извлекать из них уроки, чтобы в дальнейшем реагировать на новые вызовы с учётом этого опыта. Иначе говоря, умением учиться и адаптироваться. Не случайно Ленин писал, говоря о политике партии: «Не бояться признавать своих ошибок, не бояться многократного, повторного труда исправления их — и мы будем на самой вершине». Не так в нынешней РФ. Господствующий класс долго и кропотливо выстраивал свою автономию от трудящихся масс, подменяя диалог с ними — хотя бы на повышенных тонах — различными политтехнологическими приёмами. Правящая клика в своём мировоззрении принципиально отрицает право «плебса» требовать от неё отчёта в своих действиях, а всякую критику рассматривает как покушение на свою вольность. Чудовищно раздутая бюрократия среднего звена, оправдывая собственное существование, создаёт параллельный мир отчётов, где показатели должны строго и исключительно возрастать, поскольку в противном случае право рассчитывать на новые финансовые вливания получат более успешные конкуренты. Низовая инициатива и народный контроль убиты стоящими социальными лифтами. Страх перед проверяющими органами также давно пропал, поскольку они глубоко поражены коррупцией и также вошли в общую круговую поруку.
К чему это отступление? Невозможно составить адекватное представление о чём-либо, если смотреть на предмет через кривое зеркало. Осознав (после бездарной потери массы времени), что украинскую проблему придётся решать силовыми методами, политические элиты РФ не только не сумели подобрать подходящие средства — само целеполагание первоначально оказалось ложным. Прежняя самоуспокоенность и инертность привели к тому, что у Москвы оказалось искаженной и просто неверной картина окружающего мира. Львиная доля проблем СВО, особенно на первом её этапе, была обусловлена изначально избранным форматом краткосрочной спецоперации, нацеленной не столько на сокрушение украинской государственности, сколько на стремительный демонтаж правящей верхушки Киевского режима. А этот замысел в свою очередь сложился исходя из веры в наличие большого количества управленцев, готовых к коллаборации. Причём по сугубо прагматическим и даже меркантильным соображениям. Работы с общественным мнением, внятной агитации в первые недели кампании не было, подготовленный кадровый резерв для работы на освобожденных территориях отсутствовал, формирование ВГА и иных новых органов управления началось с огромным опозданием, во вроде бы взятых городах после прохождения через них российских войсковых колонн зачастую восстанавливалась старая власть. Но ставка на элиты опять не сыграла, украинские олигархи как один предпочли России и базирующимся там бизнес-партнёрам альянс с глобальным капиталом. Между тем, имея в виду их интересы, ВС РФ существенно умерили мощь своего первого удара, практически не воздействовали на невоенную инфраструктуру. ВСУ, которым требовалось время, чтобы адаптироваться к новой реальности, сохранили управляемость. А затем, опираясь на действующие механизмы связи и социальной коммуникации, сохранившийся авторитет государственной власти (которой Россия так и не предложила никакой альтернативы), провели мобилизацию. Последняя, когда её удалось осуществить, уравновесила массой живой силы огневое превосходство российской армии, позволила Украине, сковывая боем наступающие ударные группировки противника, приступить к нанесению контрударов по их открытым флангам. Первые же кризисы на фронте выявили в свою очередь серьёзные недочёты в военном строительстве РФ: острую нехватку некоторых вооружений (например, беспилотников), порочность тактики использования БТГр при действиях против примерно равного противника на широком фронте, слабое взаимодействие видов и родов войск, крайне плохую координацию соединений друг с другом и прочее подобное…
Впрочем, сами по себе эти проблемы были бы вполне преодолимы, если бы существовал общий, реализуемый с непреклонной волей, план кампании взамен провалившегося. К сожалению, ни весной, ни в начале лета командование ВС России, Генеральный штаб и Министерство обороны не сумели его породить. Удивляться этому, конечно, не приходится. Некогда Сенека говорил: «Если не знаешь куда плыть, никакой ветер не будет тебе попутным». Лишь очень небольшая часть отечественных элит изначально была готова бросить вызов глобальному миропорядку. Имущий класс был (и остаётся) во многом расколотым. Существенный процент российской крупной буржуазии, нашедший в себе достаточно смелости для «маленькой победоносной войны», дрогнул, столкнувшись с жестким неодобрением глобального гегемона, нарастающим разносторонним давлением , сочетающимся с отнюдь не победными сводками с фронта. Иные заняли открыто компрадорскую позицию уже в первые недели. Интересы ориентированной на вывоз сырья, хранящей львиную долю капиталов в зарубежной юрисдикции олигархии требовали скорейшего достижения неких договорённостей с «мировым полицейским» НАТО+ и возвращения к «нормальности». Непреодолимой проблемой здесь стало отсутствие у стратегических противников России всякого желания искать компромиссное решение — хотя бы даже включающее в себя сдачу элитами РФ части позиций. Только полная покорность, а ещё лучше — разделка «недобитого» в 90-е остова социалистической сверхдержавы, само существование которого вызывает страх и фантомные боли у тех, кто мнит себя господами над всем Земным шаром. Тем не менее, на осознание своего безвыходного положения у российского капитала ушло время. А противник был рад пользоваться его ложными надеждами, объективными противоречиями — и обыкновенной трусостью, вытекающей из многолетнего низкопоклонства. Некогда блестящий военный теоретик Карл фон Клаузевиц писал: «Война есть продолжение политики иными средствами». Половинчатая политика не могла не породить половинчатую войну. С «жестами доброй воли», более чем избирательными ударами, а главное — без понятной и единой для всей армии перспективы. Каждая группировка решала свои локальные задачи — до поры даже не без некоторых успехов. Однако в целом задействованная в СВО группировка ВС России уткнулась в позиционный тупик. Между тем ВСУ благодаря военной помощи из-за рубежа и продолжающейся перманентной мобилизации накапливали резервы для масштабного контрудара…
Законы военного искусства неумолимы и строги: если вы не реализуете активно и настойчиво собственные замыслы, заставляя врага судорожно реагировать на всё новые угрозы и вызовы, инициатива ускользает из ваших рук. И вот уже неприятель наносит удары — опасные, острые — которые срочно нужно парировать. Наступление ВСУ в Харьковской области по счастью не стало переломным в военном отношении — хотя наши откатывающиеся из-под Изюма части и были в некоторые момент драматически близки к окончательному разгрому. Но, тем не менее, оно прорвало плотину в умах — как верхов, так и низов российского общества. Вторые больше не могли при всём желании верить успокоительным реляциям, согласно которым у нас «всё идёт по плану», воочию наблюдали, как войска в значительной мере утратили управляемость, видели БАРСов и СОБРовцев, стоящих насмерть в полуокружении и пробивающихся с боем к своим. После этого и так уже отчасти подорванный Стамбулом и мямлящим Мединским официальный победный нарратив окончательно утратил всякое правдоподобие. Что же касается верхов, то они наконец вполне осознали всю серьёзность сложившегося положения. Провалы на фронте в сочетании с только лишь увеличивающейся жесткостью позиции «западных партнёров» продемонстрировали, что теперь возникли риски для отечественной государственности в целом. России грозит не просто унижение, но чудовищного масштаба национальная катастрофа. И лишь очень небольшая часть даже из имущего класса сможет в этих условиях рассчитывать адаптироваться и пережить бурю.
Война — во всяком случае в индустриальную эпоху — всегда есть предельное испытание прочности системы, момент крайнего напряжения сил, сметающий любые условности, срывающий маски. Ширмы потёмкинских деревень валятся навзничь от первого же эха артиллерийских разрывов. СВО вскрыла огромное количество проблем — и в вооруженных силах, и в государственном аппарате, и в экономике, и в социуме в целом. Виртуальный мир отчётов и имитации оказался вчистую разгромлен реальностью и принужден капитулировать перед нею. Выстроенная как автономное и самодовлеющее образование «вертикаль власти» не сумела отыскать в себе необходимых резервов для того, чтобы добиться возвращения инициативы к ВС РФ, или хотя бы уверенной стабилизации положения. Как следствие, в значительной степени обанкротившаяся правящая клика была вынуждена обратиться за помощью и поддержкой к народным массам. И здесь — ещё один чрезвычайно важный итог, результат событий, разворачивавшихся в течении года. Россия, трудовое большинство её населения, мобилизовалась. Не только и не столько в строго военном смысле этого слова. Нет, куда шире. Во много раз возросла степень вовлеченности обывателя в политическое пространство, его чувство сопричастности судьбе Родины.
Вообще из всех составных частей того, что можно называть современной Российской Федерацией, именно низовое народное волонтёрское движение показало себя в час испытаний лучше всего, оказалось наиболее деятельным, самоотверженным, изобретательным и сплоченным. Де факто в России за считанные месяцы возникло вокруг задачи оказания всесторонней помощи армии полноценное гражданское общество. Это без преувеличение великое событие — и оно безусловно повлечет за собой самые серьёзные политические последствия. Десятки и сотни тысяч неравнодушных людей прошли школу самоорганизации, возникла и стала материальной силой идея всеобщей солидарности патриотов.
За что сражаются воины на фронте? Во имя чего трудящие в тылу порой отдают последние сбережения на обувь, одежду, разгрузки, дроны и прочее в том же ряду? Правительство не смогло и не пожелало однозначно определить цели Спецоперации. Провозглашенные таковыми «денацификация» и «демилитаризация» неосуществимы без полного сокрушения и демонтажа Киевского режима, а от постановки данной задачи руководство РФ вплоть до сегодняшнего дня уклоняется. Но массы выработали свой собственный катехезис. Идёт война за воссоединение Русского мира. Вот ради чего бьются и погибают солдаты. Чтобы спасти и защитить оказавшихся вне государственных пределов России наших людей (причём не обязательно русских по национальности — но говорящих по-русски и по-русски думающих), от стремительно фашизирующихся лимитрофных режимов, где они находятся на положении граждан второго сорта. Психологически эта ирредента воспринимается как оборонительная война — реакция на враждебные покушения и насилие, подобное памятному массовому убийству людей в одесском Доме профсоюзов — и это во многом справедливо.
Однако и фронт, и тыл, не могут не задаваться вопросом: на какой основе будет зиждиться отразившее неприятельский натиск и обновлённое Российское государство? Образ Победы для громадного числа россиян включает в себя нечто большее, чем разгром ВСУ и ликвидация Киевского режима. Возвращение на прежние места всех беглых «испуганных патриотов», индифферентно отступившие сейчас в сторону олигархи, которые опять начнут мутить гешефт, приватизируя прибыли и национализируя убытки? Нет! Это элементы довоенного прошлого, которые не смеют существовать по-старому в номом оплаченном кровью мире! Так видят и чувствуют миллионы! И в то же время разговор о будущем России — абсолютное табу в рамках дискурса, задаваемого властвующей буржуазной прослойкой. Можно метко и звучно критиковать неоколониализм, по существу призывать все не желающие покоряться диктату глобального капитала народы мира выступить единым фронтом, обращаться к почти революционной фразе — и мы слышали всё это в речах Владимира Путина. Но необходимость — назревшая, настоятельная — переустроить саму Российскую Федерацию, её внутреннюю жизнь, остаётся фигурой умолчания. Между тем в массах вызрел практически тотальный консенсус относительно событий 1991 года. На фоне идущей ожесточённой схватки подавляющее большинство окончательно утвердилось во мнении, что Беловежское соглашение — это трагедия и преступление без срока давности. Весь большой «путь на Запад», начавшийся ещё в позднюю Перестройку, полностью скомпрометирован. Народы России не только не могут — они и не хотят больше выстраивать свой социум по лекалам Европы, долгое время выступавшей эдакой синей птицей. Чрезвычайно велик запрос на иной, альтернативный путь развития. А что есть альтернатива, атитеза, могильщик капитализма, в том числе и в его глобалистском изводе?
Классовое сознание ещё не пробудилось до конца. Но оно ворочается. Зевает. Уже не глубокий сон без сновидений — всё более чуткая дрёма. Чувства, которым не хватает до поры определённости и строгости, как будет нечёткой картинка для полуприкрытых глаз. Жажда справедливости. Тяга к советским символам, за которой кроется и подспудная тяга к советскому содержанию. Пускай пока ещё зачастую смутная, но пробивающаяся всё сильнее. Вспомним, как на фоне множества мертворожденных потугов официоза едва ли не ярче всех выстрелила вдруг бабушка с красным флагом. Шевроны и знамёна у солдат на передовой. Народное творчество — плакаты, арты — в большинстве случае отсылающие именно к Красной Армии. Наконец на фронте, наряду с «укропами», врагов нередко именуют «немцами», увязывая свою боевую работу с подвигом дедов и прадедов.
Эта статья публикуется в день столетия со дня создания Советского Союза. Страны, где дружба народов была не просто принципом — повседневной действительностью. И сейчас, оглядываясь назад на пройденный нами путь, мы испытываем одновременно чувство исключительной, высокой, как звёзды, пламенной гордости — и чернильно черной скорби. Это невероятно больно осознавать, но сейчас мы в общем-то сражаемся сами с собой. Стреляет друг в друга преимущественно советское оружие. Командуют люди, родившиеся и выросшие в одной, общей для всех стране. Слова о том, что русские будут драться с украинцами под Артёмовском, Горловской и Угледаром, показались бы безумным бредом при Брежневе и даже Горбачеве. Неизбывна вина и вечно проклятие тех, кто допустил своими действиями тот ужас, который творится ныне!
Однако скорбь не должна уводить нас в обитель фантомов. Не раз и не два автор этих строк в течение года писал статьи с критикой пораженчества. Едва ли есть смысл повторять вновь всё сказанное там. Разве только в самых общих чертах, тезисно. Единого мирового левого движения нет. Предпосылки для всеобщего и равного мира народов, перетекающего уже в классовую войну, нет. Собственно, подобного не удалось добиться даже в гораздо более благоприятных условиях на излёте Первой мировой. Пораженческая позиция обернётся для трудящихся России уничтожением их страны, ужасающей разрухой и первозданным хаосом, по сравнению с которым даже 90-е покажутся не столь уж страшными — ведь теперь запас ещё советской прочности проеден практически до дна. Иностранным закабалением и замешанным на шовинизме неравноправием.
Левое движение на Украине убито. Где фигурально, а где и буквально, физически. Надежды на какие-то братания. на то, что в внезапно в солдатах ВСУ и тем более боевиках нацбатов проснётся классовая солидарность абсолютно утопичны и беспоченны. Да, это было бы очень хорошо. Точно также, как было бы очень хорошо, если б некогда бойцы вермахта в 1941 оказались готовы побрататься с советскими товарищами по классу — а ведь армия Третьего Рейха в очень значительной степени состояла из немецкого пролетариата. Но нет. К сожалению, нет. И нам пришлось воевать до конца! До Берлина! До Победы!
Пораженчество сейчас есть предательское капитулянтство. За чистоту символа веры рафинированных «коммунистов»-начётчиков, относящихся к наследию Ленина будто к Талмуду, предлагается расплачиваться трудящимся России. Но нет, любезнейшие! Никто не услышит ваш робкий писк — следствие интеллектуальной немочи, беспомощности перед меняющейся реальностью, неспособности смотреть на вещи через призму диалектики, подменяемой самой пошлой схоластикой. Страшно далеки вы от народа!
К счастью большая — здоровая, живая, не утратившая связи с массами — часть российского левого движения мыслит по-иному. Глубоко переживая трагедию войны, которую и теперь, спустя 30 лет после распада Союза, нельзя назвать иначе, как братоубийственной, она трезво глядит вперёд. Все гнусности и подлости буржуазного класса РФ остались при нём. С этим бессмысленно и глупо спорить. Но если во имя уничтожения необандеровского фашизма, подрыва существующего миропорядка, ради шанса на великие перемены требуется вступить во временный союз с её частью — что же, так тому и быть!
Там, где уничтожается красная звезда, на её место приходит черное солнце. А потом наступает тьма. Украина выступила железным доказательством этой печальной теоремы. Но опасность фашизации отнюдь не ограничивается ею одной. Прибалтика. Польша. Канцлер Германии Шольц, именующий Европу садом, окруженным опасными и враждебными джунглями. Америка, открыто провозглашающая свою исключительность. Наконец, мы сами, Россия. Если левые не откликнутся на призыв народа, не протянут ему руку, не покажут широкую перспективу и ту Победу, о которой он мечтает, то энергией масс овладеют иные силы. Гнев и решимость людей оседлают шовинисты — а буржуазия с удовольствием и облегчением им подыграет. Все беды, поражения, страдания и позор — они от внешнего врага. Закроемся щитом, сплотимся! И закостенеем, заснём опять дремучим сном.
Мы вновь научились стоять с прямой спиной, требовательно возвышать голос — это очень много. Однако пока недостаточно.
Итог этого года — открытое настежь окно возможностей из которого доносится свежий январский ветер вперемешку с дымом. От нас зависит, каким станет 2023 — и всё последующее XXI столетие. Инерция, заданная прежним веком, окончилась: для РФ и вообще для мира. Приехали. На каждого из нас, подобно тому, как об этом поётся в великой песне «Прекрасное далёко», сурово и испытующе смотрит завтрашний день.
В пламени танковых выстрелов мы должны напитать новой плазменной яркостью алый цвет нашего знамени! В пехотных штурмах вырвать из лап врага его древко — и поднять высоко-высоко, чтобы солнечные зайчики от медного навершия заплясали до самого горизонта! Что-то вспыхнет — это неминуемо. Маяк для человечества? Или погребальный костёр по всем прекрасным дерзаниям нашим, окончательно остающимся в прошлом? Нам решать!
Иван Мизеров
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
