По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор — Алексей Шахов, кандидат исторических наук
(Продолжение. Начало в №88—118, 121, 129, 132, 135, 138, 141;
№2, 4, 7, 10, 22, 28, 31, 34, 37, 40, 45)
Бои 17—18 ноября 1942 года в Рынке стали заключительным моментом оборонительного периода действий 124-й бригады и группы войск полковника С.Ф. Горохова в Сталинграде. После него на участке обороны Горохова несколько суток наблюдался своеобразный «переходный период».
Переходный период
18 ноября — в заключительный день активных боёв в Рынке — всё было, как обычно. В дневнике Степана Ивановича Чупрова, офицера штаба 124-й бригады, записано:
«…Фрицы накапливались для атаки с запада на Рынок. В 13:30 кричали: «Ура!», «Русь, сдавайся!» Наши миномётчики накрыли их огнём. Подбит 1 танк. Немцы весь день ведут по нам сильную артминстрельбу. Днём выехали три наши лодки, немцы били по ним тяжёлой артиллерией, а эти три чёрные точки остались живыми и доехали по назначению. Вечером, в 20:00, наши У-2 сбрасывают нам продовольствие и боеприпасы. …Немцы сосредотачиваются для наступления».
Однако утром 19 ноября ситуация изменилась. Издали, со стороны Донского фронта, доносился гул сильнейшей канонады. Разведчики правофлангового батальона Вадима Ткаленко, к великому удивлению, не обнаружили признаков жизни в окопах передового охранения 16-й танковой дивизии. На разные приманки никто огня не открывал. Разведчики, пробравшись в один из окопов, обнаружили следы поспешного отхода врага. Валялись котелки с недоеденным варевом, предметы солдатского снаряжения, боеприпасы.
Но в то же время немцы продолжали чувствовать себя хозяевами положения. Степан Чупров так запечатлел в своём дневнике события того дня: «Рано утром немцы открыли бешеную стрельбу артиллерией и миномётами. Особенно старательно они бьют по нашему КП, но он пока неуязвим… Не один снаряд положил немец на него, много раз землянка (туннель) содрогалась и гас свет. Управление продолжает чётко работать. Весь день методично фрицы били по нашим боевым порядкам. Наша артиллерия терпеливо засекала огневые точки врага и внезапно обрушивалась на них».
А вот выдержки из записей в этом дневнике о нескольких последующих днях: «20.11.1942 г. 20:00, Спартановка. Ночь прошла тихо. Большое потепление. Утро настало тихое, немцы не вели даже артобстрел. Ночью прибыло пополнение и выздоравливающие. Встретил и разместил в блиндажах и ходах сообщения, люди отдыхают. В 1:00 Военсовет армии прислал шифровку, что все войска фронта в 6:00 перешли в решительное наступление, ваша задача — как можно больше уничтожать фашистов. Вот почему и тихое утро было. Чувствуется душевный подъём. События развёртываются в нашу пользу. Сходил к комбату Калошину, послушал патефон: хорошие вещички. Потом сытно пообедали. Днём замечалось оттягивание сил фрицев, даже освободили два окопа у Рынка. Пожалуй, им было тут и невыгодно сидеть, так как вчера сапёры подстрелили 9 фрицев. Так идут наши боевые дни.
21.11.1942 г., Спартановка. Противник активности почти никакой не проявлял, однако артиллерией и миномётами усиленно обстреливал боевые порядки. День тёплый, по Волге лёд плывёт, между льдинами разводья укрупнились. …Немцы весь день подвозили боеприпасы за высоты. В 13:00 вызвали к микрофону. Говорит Наумов: «Здравствуй, товарищ Чупров. «Северные» продвинулись на 22—30 км, «южные» прорвали оборону противника, продвинулись на 7 км. Части и соединения северной армии продвинулись, уничтожили три пехотные дивизии, захватили много пленных…»
Подготовка к наступлению
Далее Степан Чупров записывает в своём дневнике: «Всю ночь вели подготовительные работы к наступлению, кодировали карты, устанавливали сигнал, готовили штурмгруппы. Настало утро. Чуть похолодало. Наша артиллерия ведёт методичный огонь по укреплениям противника и скоплениям живой силы. Все нервно ждут сигнала к наступлению. У меня на столе немецкая ракетница и 3 зелёные ракеты. Командиры частей запрашивают, скоро ли «поедут три лодки за Волгу», что значило три зелёные ракеты от КП бригады в направлении батальона Графчикова. Ещё раз сверили время.
Полковник Горохов нервно ждёт залпы РС, так как артиллерия уже ведёт огневой налёт на противника. За Волгой показались высокий клуб белого дыма и параллельные полосы от него вверх и раскатистый, мягкий гул — это «катюша» играет. Через несколько секунд по району тюрьмы в Спартановке затанцевали разрывы реактивных снарядов. Ровно в 13 часов пехота пошла в наступление по очистке Спартановки… Немцы оказывают упорное сопротивление, но наши воины выбивают их гранатами, пулей. К 16:00 заняты два квартала и ямы. Бой идёт перед тюрьмой.
4-му батальону выслали взвод автоматчиков для зачистки домов и подвалов за идущими вперёд. Расплата для врага настала…
В 17:00 привели 4 фрицев, одного из них зовут Роберт Чех. Он показал, что у них рота только позавчера прибыла, состояла из 350 человек. В боях не участвовала. Но за день нашего наступления она больше половины своего личного состава потеряла. «Мой командир отделения, ефрейтор, был убит, мы растерялись, и нас забрали в плен», — сказал он. Пленные выглядят типично для немцев — вшивые все, надели на себя всё, что только могли. К исходу дня закрепились на занятых рубежах… Бои идут за каждый дом, каждый квартал».
Приказ командования на наступление в частях бригады Горохова был получен ещё 19 ноября вечером. Вспоминая о том времени, командир взвода связи 3-го стрелкового батальона гороховской бригады А.И. Щеглов писал: «Приказ нас обрадовал и озадачил. В нём говорилось, что все войска Сталинградского фронта утром 20 ноября переходят в решительное наступление.
Наступать — это хорошо. Наконец-то дождались! Но как наступать, если в ротах всего по полсотни активных штыков, да и те измотаны оборонительными боями? Комбат Графчиков только что вернулся из штаба бригады. По его недомолвкам чувствуется, что он что-то знает, кроме этого приказа, но не говорит. Невольно вспоминаются какие-то признаки ожидаемых всеми перемен, появившиеся в последнее время, крылатая фраза Сталина: «Будет и на нашей улице праздник!» — сказанная Верховным Главнокомандующим в докладе к 25-й годовщине Великой Октябрьской революции. Может, теперь и вправду этот праздник наступил?
Недавно на партийном собрании обсуждалось письмо Военного совета фронта «Ко всем коммунистам — защитникам Сталинграда». В письме содержался призыв возглавить подготовку войск к решающим сражениям и тоже вроде намекалось, что «час этот недалёк». Снова, в который раз, вспоминали мы рассказы тыловиков о передвижении и загадочном исчезновении резервных войск за Волгой. Наконец и поведение врага было необычным: самолёты не показывались, стрельба с его стороны была, но уже не такая сильная, день ото дня всё слабее. Обдумывая, обсуждая всё это не раз, мы приходили к выводу: что-то готовится. Но что?
На командирском совещании в 3-м батальоне комбат Графчиков объявил, что по опыту городских боёв других частей 62-й армии наступать будем мелкими, но хорошо подобранными и сильными штурмовыми группами. За ночь надо их скомплектовать, и в 10 утра — в наступление. Сверили часы, уточнили детали операции, и мы с немалой озабоченностью разошлись по своим подразделениям.
Но, как мы и ожидали, никакого большого наступления у нас не получилось. Шипели «катюши», била артиллерия, в том числе и большие калибры из-за Волги. Несколько раз пытались перейти в атаку наши штурмовые группы. Но сильный ружейно-пулемётный, миномётный и артиллерийский огонь врага не давал им возможности развернуться. …Беспокойства противнику мы задали немало. Но всё же, видя, что дело у нас идёт с трудом, мы жили надеждой, что где-то что-то делается сейчас более важное…»
Долгожданная встреча
24 ноября 1942 года, Спартановка. Раннее утро, 5:00. Вспоминает Степан Чупров: «На фронте тихо, редко прострекочет пулемёт и щёлкнет разрывная пуля или пройдёт трасса. Сижу дежурным, запрашиваю обстановку. В воздухе отдельные самолёты. Вчера получили известие: Сталинградский фронт закончил окружение немцев, теперь нужно приступить к уничтожению врагов под Сталинградом. Сегодня мы вновь ведём наступление местного значения. Задача — оттянуть внимание и силы врага на себя, чтобы помочь нашим войскам закрепить кольцо окружения с запада, у станицы Калач. После 7 ноября авиация противника проявляла очень небольшую активность, а за последние дни её и совсем нет. Наши самолёты летают и бомбят… У-2 сбрасывали продовольствие и боеприпасы… Сегодня ночью приходил пароход «Спартак» с грузом: продукты и боеприпасы. На Волге лёд реже, но он покрыт снегом, видимо, севернее нас идёт снегопад. На Волге воды прибавилось… Проснулся полковник Горохов. Я доложил ему обстановку на передовой… В 8:00 дали ложный сигнал — 3 зелёные ракеты для наступления. Началась артподготовка… Ударила «катюша». …Только дальнобойная артиллерия противника вела ответный огонь по левому берегу. Наши пулемётчики открыли огонь по амбразурам дзотов противника, снайперы снимали наблюдателей. Канонада «северных» усиливалась, снаряды ложились прямо перед нашим фронтом.
В 10:00 наша пехота пошла в атаку, первая атака удалась. Тогда только вражеские пулемёты стали бить перекрёстным огнём по улице Менжинского и Терской. Дальнейшего успеха в продвижении не было. Весь день шёл бой за каждую улицу. В 13:00 замечено массовое неорганизованное движение толп народа — это фрицы отходили под напором 99-й стрелковой дивизии на юго-запад к СТЗ. Наша артиллерия преследует врага. Из-за Волги сообщили, что Акатовка и Латошинка заняты нашими частями. Для проверки выслали разведку. Разведка, сломив сопротивление двух огневых точек противника, достигла Латошинки. Там-то и состоялась встреча наших бойцов с бойцами 99-й дивизии. Три месяца ждали этого часа — и вот он настал! Бойцы жали друг другу руки, целовались. Наблюдатель старший лейтенант Марьенко сообщил: юго-западнее Латошинки, на высоте, взвился яркий Красный флаг. Я быстро поднялся на НП, чтобы убедиться. Из окопов все повылезали, даже забыли, что противник ведёт огонь. «Северные» густыми боевыми порядками преследуют врага. Всем радостно видеть Красное знамя, победно развевающееся над высотой, которую только что поспешно оставили фрицы. Итак, с северной группой войск мы соединились!»
Красный флаг
Это событие сильнее всего запомнилось в частях бригады Горохова, которые были ближе всех к наступавшим «северным», — в 3-м и 2-м стрелковых батальонах. Начальник штаба 3-го батальона И.Н. Чернов: «Утро 24 ноября. Какой это был счастливый день! Соединились!!! Ура!!! Ура!!! Ура!!! — так и неслось кругом. Это было настолько потрясающее зрелище, что даже немцы со своих высот, наблюдавшие всё происходящее, не стреляли по людям, бежавшим навстречу друг другу в открытом поле северо-западнее Рынка. Впечатление было такое, что немцы были просто ошеломлены происходившим».
Иван Ильич Латышев: «Ни в кино, ни в какой истории нельзя описать или показать той радости, как обнимались, целовались бойцы и командиры на глазах у немцев. Немцы то ли оторопели, то ли были до смерти перепуганы, когда сошлись наши войска в чистом поле… А наши побросали оружие, подбрасывали вверх шапки, шинели, да всё, что только можно было бросить».
Командир взвода связи 3-го отдельного стрелкового батальона А.И. Щеглов: «…Тихое, серое, слегка пасмурное утро. Мы все в хорошем настроении: наши наступают. Занимаемся мелкими будничными делами. И вдруг поступает совершенно неожиданная новость, и оттуда, откуда её меньше всего ждут, — с передовой: немцы драпают! Нас всех как ветром выдуло из трубы — нашего постоянного убежища для КП батальона. Выскочили на бугор и что видим? Перед фронтом нашего 3-го батальона — полнейшая тишина. Ни единого выстрела. А вдали, справа от нас, перед фронтом соседнего 2-го батальона, по бугру от Латошинки к высоте 101.3, перебегают крохотные фигурки людей: то поодиночке, то целыми группами. Из окопов нашей первой роты раздаётся стрельба. Расстояние слишком большое для эффективного огня, но мы чувствуем, что бойцы просто не могут усидеть спокойно, когда прямо на глазах бежит противник. Из штаба бригады передают категорический приказ: прекратить огонь! Наблюдайте внимательнее за противником. Донской фронт наступает к нам на выручку. Вскоре у Латошинки показались быстро бегущие цепи бойцов. Вырываем друг у друга бинокли. Кто там бежит от Латошинки? Наконец, начинаем различать: форма вроде наша — зимние шапки. Но без шинелей и без какой-либо поклажи. Все с автоматами. Вдруг показался всадник на коне и с красным полотнищем в руках. От второго батальона навстречу наступающим побежали бойцы и командиры. Нашим бойцам мешали балка Сухая Мечётка и начавшийся огонь с высот 64.7, 101.3 и от Тракторного завода. «Ура!» — закричали в окопах бойцы, вылезая из траншей. Взоры всех устремились на север. На радостях мы забыли о предосторожности, и у нас появилось несколько раненых».
Командир 2-го отдельного стрелкового батальона В.Я. Ткаленко:
«…18 и 19 ноября с утра до вечера севернее и северо-западнее от нас слышалась частая, а иногда чрезвычайно частая артиллерийская стрельба. 19 и 20 ноября где-то далеко западнее от нас был слышен сплошной гул артиллерийской стрельбы и бомбёжки. Через нас пролетали наши самолёты куда-то вглубь расположения противника. Там шёл сильный бой. Но что происходило, мы не знали. …На нашем участке было очень тихо, и только в городе была слышна слабая перестрелка. …Мы направились на НП батальона… Оттуда бежали наши наблюдатели, крича на ходу: «В Латошинке — наши, над ДЗОТом — Красный флаг!!!» Об этом было немедленно доложено в штаб бригады. Почти бегом мы направились в расположение обороны 2-й роты. То, что мы увидели, было непередаваемо: все наши бойцы 2-й и частично 3-й рот повыскакивали из траншей и бежали за передний край навстречу бойцам в маскхалатах, бежавшим по направлению из Латошинки. Командиры рот к нашему приходу уже выслали маяков, которые указывали наступающим проходы в наших минных полях. Радость наша была неописуемой. Несмотря на сильный мороз, стоявший в тот день, нам всем было жарко. Да оно и понятно. Просидеть под беспрерывным огнём противника целых три месяца без нескольких дней и вдруг, образно выражаясь, вырваться на простор, выйти на Большую землю, не чувствовать себя больше отрезанным от всей нашей армии — это что-то да значит! Это большая радость, это большая гордость! Мы также побежали навстречу наступающим. Обнимали их, целовали как самых дорогих, родных товарищей. …Встретился с командиром батальона. Представившись друг другу, мы обнялись, обменялись приветствиями. Потом я ему сказал, что необходимо бойцов привести в боевой порядок, а то противник, чего доброго, может омрачить радость нашей встречи. Он согласился. Нам пришлось применить очень много усилий, прежде чем удалось навести маломальский порядок. Примерно к двум-трём часам дня из штаба бригады было получено распоряжение: снять роты из обороны и из-за правого фланга 3-го батальона совместно с бойцами Донского фронта наступать на северо-восточные склоны высоты 64.7, или, как у нас её называли, «высота с паровозом». Так закончились наши оборонительные бои на берегах Волги. Мы снова переходили в наступление. Пришёл и на нашу улицу праздник! Наша брала верх! Мы выстояли! Мы победили! Это мы очень хорошо понимали и даже гордились. Но всё величие битвы, проведённой на берегах Волги, в которой и мы принимали активное участие, я лично осознал намного позже».
Итак, на высотах западнее Рынка днём 24 ноября 1942 года группа войск 62-й армии под командованием полковника С.Ф. Горохова соединилась с 99-й стрелковой дивизией Донского фронта. Замкнулось кольцо окружения фашистских войск с востока.
Генерал Зейдлиц сокращает фронт
Воины группы Горохова ликовали. Долгожданное соединение с соседями справа состоялось. Но что происходило у противника? Почему он ослабил свою хватку? Дело в том, что войсками противника перед фронтом обороны 124-й бригады теперь стал командовать генерал артиллерии Вальтер фон Зейдлиц. Когда стало очевидным, что армия Паулюса накрепко захлопнута в котле, Зейдлиц не стал, подобно Виттерсгейму (командир 14-го танкового корпуса в августе 1942 года, снятый с должности за сомнения в возможности взять Сталинград), испрашивать согласия командующего на отвод части сил своего корпуса от Волги. Поэтому в полдень 24 ноября с наблюдательных пунктов 124-й бригады в Рынке и Спартановке заметили необычайно многолюдное движение противника по высотам к западу от Латошинки — это по приказу Зейдлица 94-я пехотная дивизия отводилась от Волги на участке Латошинка, Рынок, Спартановка.
Видимо, в штабах противника здорово нервничали, если решились в светлое время перемещать свои войска. В результате двухслойного перекрёстного огня 124-й стрелковой бригады и подоспевшей 99-й стрелковой дивизии Донского фронта отходившая дивизия противника понесла тяжелейшие потери. Пожертвовав 94-й пехотной дивизией, Зейдлиц сократил фронт и уплотнил боевые порядки своих войск в районе Тракторного завода.
В те дни у командующего группой армий «Дон» Эриха фон Манштейна созрело решение провести операцию «Зимняя гроза» для вызволения окружённой армии Паулюса. Со стороны Котельниково началось наступление мощной танковой группировки с целью деблокирования и спасения 6-й армии. Но подчинённая Манштейну 4-я танковая армия Гота потерпела сокрушительное поражение и отступила далеко на юго-запад. И всё же в штабах Паулюса ещё жили надежды на «Зимнюю грозу».
Долгожданным соединением группы Горохова 24 ноября с 99-й стрелковой дивизией 66-й армии А.С. Жадова Донского фронта было положено начало наступательным действиям 124-й отдельной стрелковой бригады по ликвидации окружённого врага. После соединения гороховцев с Донским фронтом немец стал тихим. Если раньше он открывал ураганный пулемётный и миномётный огонь по одиночным солдатам, появлявшимся на улице, то после соединения можно было открыто ходить по посёлку Рынок даже днём. Уже 25 ноября 1942 года части Горохова и соседней дивизии 66-й армии совместно пошли в наступление. Это была такая радость! Но до Победы было ещё ох как далеко…
На штурм Спартановки
После соединения группы Горохова с войсками 66-й армии Донского фронта 24 ноября 1942 года перед правым флангом 124-й стрелковой бригады и всей группой войск противника уже не стало. Идя на соединение с группой Горохова, 99-я стрелковая дивизия 66-й армии под командованием генерала Владимирова разгромила немцев, с августа засевших в Латошинке и на прилегающих высотах.
Соседом справа для 124-й бригады оказался 197-й стрелковый полк. Перейдя в наступление 19 ноября, «северные» взломали оборону противника у Дубовки и несколько дней гнали его, не давая возможности врагу остановиться. Перед высотой 101.3 полк закрепился. Соединившиеся части 99-й дивизии и группы войск С.Ф. Горохова придвинули немцев к самым высотам. Правый фланг позиции бригады стал перпендикулярен к Волге. Получив соседа справа, 124-я бригада сняла оборону Рынка и стала совместно с ним готовиться к наступлению.
99-я дивизия подтянула свою артиллерию и тылы, а гороховцы снова, в который раз, перетрясли свои резервы. Полк «северных» со 2-м батальоном 124-й бригады нацеливался на высоту 101.3. 3-й стрелковый батальон Графчикова и другие части бригады — на штурм Спартановки, куда немцы вклинились после тяжёлых боёв и больших потерь с нашей стороны. Надо было вернуть потерянные позиции.
По воспоминаниям Степана Ивановича Чупрова, подоспевшее к началу этого совместного наступления известие о соединении наших наступающих фронтов в районе Калача вызвало у гороховцев всеобщее ликование. Согласно записям С.И. Чупрова в его военном дневнике, обстановка развивалась следующим образом: «В 6 часов утра 25 ноября началось артнаступление. Был нанесён сильный огневой удар по высоте 101.3 и по Спартановке. Со стороны соседа раздался невероятно сильный залп «катюш». Кто-то называл цифру — 30 установок. Своими очередями реактивных снарядов они накрыли всю высоту 101.3 и позиции противника перед 2-м батальоном 124-й бригады. Добрый десяток минут всё неистово грохотало. Огонь был настолько сильный и плотный, что часть немецких траншей была сметена начисто».
Как писал в своих мемуарах А.И. Щеглов, командир взвода связи 3-го батальона, «по нейтральной зоне были разбросаны разорванные в клочья тела фрицев. Когда я бежал за наступающей третьей ротой, то споткнулся об оторванную голову. Вероятно, гитлеровца разметало по кускам… Впервые за всё время боёв в Сталинграде мы ощутили перевес в нашу сторону».
В 8:00 совместно с «северными» пехота бригады Горохова перешла в атаку. Из наших окопов, как вспоминали ветераны бригады, вылезли бойцы в грязных, прожжённых шинелях, бушлатах и валенках, прикрытые плащ-палатками, перемазанными в глине. Вид — отнюдь не геройский, но это были подлинные герои — «окопные богатыри», как их называл комиссар бригады. Выдержав все испытания, они теперь отчаянно кидались на врага, били его беспощадно.
Когда вслед за огневым валом наша пехота быстрым рывком кинулась в немецкие окопы, фрицы не успели опомниться и встретить их огнём. Первая линия их окопов была занята без единой потери с нашей стороны. 99-я дивизия взяла высоту 101.3. Из окопов начали отступать немцы численностью до 300 человек. С НП бригады было видно, как немцы валились от нашего пулемётного огня.
Поначалу от таких наших успехов многие немцы оказались деморализованы. Но, преследуя отступающего противника, гороховцы натолкнулись на пулемётный и миномётный огонь его второго эшелона. Наступление стало затягиваться. Бой на улицах Спартановки шёл до 4 часов дня. Наши подразделения зашли за бывшую тюрьму и к вечеру окопались, приостановив дальнейшее продвижение. Немцев полуокружили. Со всех сторон их простреливали пулемётами, огнём миномётов. К ночи подразделения закрепились на достигнутых рубежах.
Уже с 2 часов ночи 26 ноября в бригаде стали готовиться к наступлению и уничтожению фрицев.
Утром 26 ноября наступление возо-бновилось. Ровно в 8:00 наши РС перед фронтом 1,5 километра провели сильный огневой налёт. У немцев в Спартановке не осталось сильных укреплений. В страхе солдаты противника оставляли дома посёлка без особого сопротивления.
В 9:00 пехота пошла в атаку, как пишет С. Чупров, «огнём и штыком». К 14:00 Спартановка была освобождена. «Наши вздохнули, весь наш тыл по правому берегу Волги был теперь открыт до самой Москвы. К концу дня наша пехота вышла к балке Мокрая Мечётка, освободив всю Спартановку. К исходу дня мы заняли оборону по левому берегу Мокрой Мечётки» — таков итог дня и всего короткого успешного наступления частей бригады по записям военного дневника С.И. Чупрова. По оценкам ветеранов, «эти наступательные бои не являлись напряжёнными. Видимо, сама оперативная обстановка вынуждала немцев рано или поздно оставить Спартановку. Но они огрызались».
Контрудар врага
Уже ранним утром 27 ноября враг дал о себе знать. В 8:00 поступили тревожные звонки. Командиры штаба 124-й бригады все были на боевом посту. Противник после короткого артналёта пошёл в контрнаступление двумя батальонами и 29 танками на правого соседа и на правый фланг 2-го стрелкового батальона бригады.
«От неожиданного действия противника, — отметил Степан Чупров, — в боевых порядках 197-го стрелкового полка произошло замешательство, после некоторого сопротивления он толпами начал отходить. Отошёл и наш левый фланг. Горохов принял решение: выбросить на прикрытие бреши 2-го батальона 4-й ОСБ».
Далее приведём более подробно записи из военного дневника С.И. Чупрова: «На высоте 101.3 шёл бой. Видно было, как фрицы толпами пёрлись на наши части. Наша артиллерия и миномёты открыли губительный для фрицев заградогонь. …Видно было, как разлетались фрицы в куски: действия наступающих солдат противника парализованы. Подбит танк. В это время РС «северных» произвела 4 залпа, в боевых порядках врага паника. Наш второй батальон привёл 1-ю роту в порядок, и лейтенант Есергепов с 20 бойцами с винтовками наперевес, при поддержке огня фланговых пулемётов, перешёл с криками «Ура!» в атаку против роты врага. Немцы покатились и были отброшены. «Северные» тоже контратаковали. …Фрицы откатились с большими потерями… Уничтожены две роты врага. Иду с Комаровым в боевые порядки переднего края для уточнения переднего края.
Идём по Спартановке: здесь были сильные бои, ни одного целого дома, сильный ветер разваливает остатки домов, валяются трупы немецких солдат, видны заваленные снарядами блиндажи с фрицами. Нет места на этом клочке земли без воронки, не политого кровью.
…Развалины кругом, много трупов гражданского населения, которое не хотело эвакуироваться. …Вот и передний край. Командир роты сидит в блиндаже, а бойцы разбрелись по уцелевшим домам. Безобразие! Приказал принять боевой порядок и окопаться. Ясно видно, как за разбитым паровозом копошились фрицы. Наши пулемётчики ведут огонь. Фрицы дают ответный. Шальные пули щёлкают кругом, вот и мины рвутся. Но нам это привычно. …Отдал указания, как занять оборону… По той же дорожке возвращаемся в штаб. Разваленная артиллерией тюрьма — опорный пункт немцев — их ДЗОТ, который вёл огонь по всей обороне 3-го батальона. В ходе сообщения лежит убитый немецкий солдат. Сволочь, нашёл себе могилу. Почти на каждом пальце у него кольцо. Это он награбил в нашей стране. Много оружия, одеял, патронов, сумок, ремней и так далее. В блиндажах офицеров особенный вонючий, протухший запах, валяются бутылки из-под рома. От СТЗ идут широкие улицы, их фрицы простреливают. Перебегаем по одному, чтобы не нести напрасных потерь. …В 16:00 я докладывал подполковнику Черноусу о положении на фронте… К 20:00 подвёл итоги дня за группу, написал донесение штабу 62-й армии. Спартановка была освобождена. Над Спартановкой выкинут Красный флаг, гордо и победно развевается он на разваленной кирпичной школе. Рубежи третьего батальона снова вернулись к балке Мокрая Мечётка. Фронт развернулся справа налево. Рынок теперь стал нашим тылом».
В начале декабря 1942 года посёлок Рынок гороховцы передали горкому и райкому партии, возвратившимся из-за Волги. Вскоре в нём появились местные органы власти. Непривычно было видеть здесь милиционера, который прошёлся по разрушенному посёлку. Бойцы, завидев милиционера, даже принялись кричать: «Ура! Милиция!» Необычно это было и радостно для гороховцев: дождались, победили здесь фрицев.
Враг, оказавшись в кольце, затих. Авиация не показывалась, артиллерия молчала, даже дежурные пулемётчики по ночам стреляли редко: экономили патроны. Но далее штурмовать Тракторный было нечем. Пополнения бригадам группы Горохова не давали. А по сведениям разведки, противник там укрепился сильно, оборудовав целую систему ДОТов и ДЗОТов. Сосед справа, 197-й полк 99-й дивизии, взяв высоту 101.3, потеснился вправо, уступив место 2-му батальону 124-й бригады. Оборона бригады Горохова теперь тянулась по левому берегу Мокрой Мечётки (юго-западная окраина Спартановки) и заходила своим правым флангом под высоту 64.7. Подразделения приводили в порядок ходы сообщения, землянки, ремонтировали оружие. Многие считали, что теперь положение надолго стабилизировалось.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
