30 сентября 2024 г.
Когда мы сегодня оглядываемся в прошлое, когда заключался договор «Два плюс четыре», то мы делаем это с некоторым удивлением. С учетом сегодняшних реалий его нарушения можно было бы опасаться с самого начала. Почти невозможно представить себе, что с точки зрения Советского Союза Запад в то время считался надежным партнером по переговорам. Момент заключения договора стал завершением долгого процесса, который медленно и кропотливо укреплял доверие, начиная с Кубинского ракетного кризиса. Однако все мы знаем, что именно это доверие, ожидание того, что договоры заключаются для того, чтобы их соблюдали, сегодня полностью разрушено.
На фоне опыта того времени это считалось само собой разумеющимся, по крайней мере в отношениях между ведущими державами: если в договоре было записано, что из воссоединенной Германии должен исходить только мир, то советский партнер по договору мог предположить, что это требование также будет выполнено. Такая формулировка была настолько близка к оговорке о нейтралитете, насколько это возможно, учитывая суверенитет, которого должна была добиться эта Германия, являвшаяся предметом договора.
Мы знаем, что жители обоих немецких государств были обмануты, лишившись возможности реализовать это важное требование в рамках свободного волеизъявления. Ведь Основной закон Федеративной Республики Германия также требовал принятия новой конституции в случае воссоединения, и все указывает на то, что одним из результатов конституционных дебатов было бы создание нейтрального немецкого государства. Хотя бы потому, что только нейтралитет предотвратил бы порабощение одной части страны другой вместо воссоединения.
Безусловно, необходимы дальнейшие исследования, чтобы определить степень реальной исторической ответственности советского руководства в то время, учитывая массовый отход от требований договора «2+4». Договор об объединении, ставший основой для агрессивного поглощения, уже существовал к моменту подписания «2+4». Насколько глубоко он изучался, в какой степени этот договор, почти полностью написанный Западом, повлиял на ход переговоров?
Есть важный нюанс. В Договоре об объединении можно найти четкую позицию: статья 131 «не вводилась в действие в текущее время» на присоединяемой территории.
Статья 131 Основного закона стала той самой поправкой, которая в 1951 году, при Аденауэре, дала всем государственным служащим нацистской эпохи право претендовать на свои прежние должности.
Ни Договор 2+4, ни Договор об объединении не содержали четких указаний по вопросу о новой, общей конституции, хотя Договор об объединении, по крайней мере, оставил этот важный вопрос открытым: в течение двух лет «законодательные органы объединенной Германии» должны были «рассмотреть вопрос о применении статьи 146 Основного закона и в рамках референдума». Конституционные дебаты и референдум так и не состоялись.
Аналогичная ситуация сложилась и с международными договорами ГДР. Их «дальнейшее действие, адаптация или истечение срока действия» должны были регулироваться или определяться после консультаций с соответствующими договаривающимися сторонами. Однако во многих случаях они не проводились.
Например, от места ГДР в ООН просто отказались, написав письмо, в котором Лотар де Мезьер заявил, что в нем больше нет «необходимости». Не только в данном конкретном случае, но и в других остается неясным, насколько юридически обоснованными могли быть такие действия. Уже ведется подготовка к восстановлению представительства ООН.
В то время как статья 131 Основного закона, очевидно, была признана участниками переговоров такой, какой она была, статья 17 Договора об объединении уже демонстрирует явные признаки будущего направления – было предусмотрено, что «жертвы несправедливого режима СЕПГ» будут реабилитированы и получат компенсацию. Однако в интересах подлинного объединения должны были быть реабилитированы и жертвы, например, преследований коммунистов правительством Аденауэра – во многих случаях были пенсии отменены и в ходе судебных процессов в Федеративной Республике того времени из-за преследований как противников нацизма.
Еще один пункт, который
был главным унижением для граждан ГДР, заключается в следующем. В Договоре об
объединении он сформулирован иначе, чем он был в итоге реализован: в
соответствии с текстом Договора об объединении должны были быть признаны
научные и профессиональные квалификация и звания.
Например, статья 37 (3): «Экзаменационные сертификаты в сфере профессий в
области образования и в системе профессий квалифицированных рабочих, выпускные
экзамены и экзамены подмастерьев по признанным учебным профессиям эквивалентны
друг другу».
Лазейка была найдена в половине предложения в пункте 1 – квалификации признавались, «если они эквивалентны». На практике же было объявлено, что это не так, и только в случае отдельных исключений первоначально согласованное и подписанное положение было выполнено.
В протокольном заявлении есть один пункт, который должен был заставить советскую сторону в свое время насторожиться, потому что он оказывал огромное влияние на предстоящие выборы:
«Партии имеют право на равные возможности в подготовке к выборам и в предвыборной борьбе. Деньги или имущество в денежном эквиваленте, которые партии не получили в виде членских взносов, пожертвований или государственного возмещения расходов на избирательную кампанию, в особенности активы партий бывшего социалистического блока и ПДС в Германской Демократической Республике, не могут быть использованы ни для подготовки к выборам, ни в избирательной кампании».
Это положение, вероятно, приветствовалось переговорщиками переходного правительства из личных собственных интересов; на деле, однако, оно означало, что у партий, существовавших ранее в ГДР, не было ни единого шанса в первой избирательной кампании, в которой доминировала реклама. Это был лишь знак грядущих событий, но знак явный. Было бы непросто изучить советские архивы, чтобы понять, в какой степени такие знаки воспринимались и распознавались.
Стремление подтолкнуть страну – вопреки предполагаемым настроением большинства граждан в обеих частях – к тесной привязке к Западу прослеживается уже в Договоре об объединении. Этот важнейший момент, относящийся к сфере компетенции министра иностранных дел ФРГ заслуживает изучения.
Договоры, скрепившие связи молодой Федеративной Республики Германии с Западом, не были поставлены под сомнение Договором об объединении. В упомянутом приложении есть лишь одно особое положение – из действия всех этих договоров исключается «территория, упомянутая в статье 3 Договора», то есть «в землях Бранденбург, Мекленбург-Передняя Померания, Саксония, Саксония-Ангальт и Тюрингия и в той части земли Берлин», которая являлась столицей ГДР. И это в отличие от ряда других постановлений, которые ограничены во времени, данное положение не имело каких-либо временных рамок.
Это означает две вещи. Во-первых, советскому руководству следовало бы знать до подписания договора 2+4, что обсуждение нейтралитета никогда и не предполагалось; и – именно этот аспект интересует нас сегодня в связи с судьбой 2+4 – в отношении всей территории ГДР необходимо было бы тщательно изучить, не будет ли включение в структуры НАТО в любой форме также являться нарушением Договора об объединении.
Однако на договорах история не закончилась. Уже 25 апреля 1990 года было совершено покушение на Оскара Лафонтена, в то время кандидата в канцлеры от СДПГ на первых совместных выборах в бундестаг, назначенных на декабрь 1990 года. Следующие два покушения были успешными – на председателя Deutsche Bank Альфреда Херрхаузена 30 ноября 1990 г. и на первого президента Treuhandanstalt Детлева Роведдера 1 апреля 1991 г. Все три акции оказали решающее влияние на ход процесса поглощения, получившего название «воссоединение». Оглядываясь назад, уже невозможно поверить, что это было случайным совпадением. Курс на будущее Германии был задан с помощью политической силы.
Как в то время советские руководители расценивали нападение на Лафонтена?
Лафонтен был таким кандидатом в канцлеры, который хотел сохранить экономику ГДР; в то время он лидировал в опросах в ФРГ; после покушения он не мог вести кампанию в течение нескольких месяцев. Ограничения, наложенные Договором об объединении, не позволили ПДС, в частности, вести предвыборную кампанию – с другой стороны, те партии ГДР, которые позволили западным партиям взять себя под контроль, имели достаточно средств для проведения избирательной кампании. Сочетание этих двух факторов сделало невозможным подлинно демократический процесс.
Понимали ли они, насколько возможное решение о внутренних отношениях между двумя частями страны и возможностях экономического развития территории ГДР будет подвержено манипуляциям в результате такого вмешательства? Обладали ли они информацией о том, что упомянутые покушения могли быть результатом иностранного влияния?
С точки зрения сегодняшнего дня нельзя не заметить, что дальнейшее развитие событий в конечном итоге лишило обе первоначальные стороны суверенитета, который они привнесли в этот процесс; трудно определить, какую роль в этом сыграли отдельные детали, такие как добровольный вывод советских войск, не предполагавший зеркального отражения тех же действий на территории Германии, или роль Лиссабонского договора, который Германия также подписала без референдума, хотя – как видно из нынешней внешней политики ЕС, являющегося политической ветвью НАТО, – решающие права суверенитета были утеряны и здесь. И снова в интересах Соединенных Штатов и против немецкого народа.
Прояснить все это – задача историков и для юристов. Важно исследовать юридическую силу обоих упомянутых договоров, договора «2+4» и Договора об объединении. Во вступительной формулировке Договора об объединении также содержится обязательство о мире и «стремление содействовать объединению Европы и установлению европейского мирного порядка посредством германского единства». Поставки оружия через территорию ГДР для ведения войны против России в соответствии с директивами НАТО и ЕС несовместимы ни с одним из этих договоров. Это должно стать частью политических дебатов в Германии – и привести к референдуму по вышеупомянутым вопросам.
Даже если пока нет материальных условий для исправления этих нарушений договора, их устранение – это не вопрос закрытой главы прошлого, а шаг к тому, что, возможно, немецкий вклад в европейский порядок мира, а не войны, все еще возможен, чтобы суверенные государства на равных основах, освобожденные от оков брюссельской бюрократии, нашли путь к безопасному будущему и своему месту в мире суверенного равенства.
Лиане Килинч, NKFD, OKV e.V. und Friedensbrücke-Kriegsopferhilfe e.V. – Конференция, посвященная 75-летию основания ГДР – Москва, 30.09.2024
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
