По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор — Руслан Семяшкин
Чем движется жизнь? Такой вопрос задаёт вчерашний фронтовик Егор Трубников, ставший председателем колхоза «Труд», своему желторотому племяшу, простодушному шестнадцатилетнему парнишке. Ответа он, естественно, от него не получает.
Отвечает же на этот вопрос сам фильм «Председатель». Шестьдесят лет назад, в декабре 1964 года, он был представлен советскому зрителю, и в нём Егор Трубников, блестяще сыгранный Михаилом Ульяновым, — главное действующее лицо, центр всего авторского замысла. Его неиссякаемая вера в людей, несгибаемая воля и неразрывное единство с партией и народом и являются тем ключевым механизмом, благодаря которому движется жизнь. Обыденная вроде бы, она сталкивает человека с серьёзнейшими проблемами и ситуациями, когда следует сделать выбор: жить по совести или руководствоваться корыстными стремлениями, низменными желаниями и возможностью существовать за чужой счёт. С последним-то Трубников не согласился и не смирился.
Михаил Ульянов в этой серьёзной, глубокой картине сыграл настоящего борца, человека большой и светлой идеи, страстного народного заступника. При этом выдающийся актёр показал зрителю и удивительное обаяние характера своего героя. Заключалось оно не в его какой-то писаной идеальности и непогрешимости, а в его правде советского человека, коммуниста, воина и патриота. Трубников — беспокойный, болеющий за дело руководитель, осознавший свою высокую ответственность перед народом, партией и всей страной.
Сам же трубниковский характер — сугубо индивидуальный, и формировался он в условиях определённой эпохи. Он неидеальный, но сильный, волевой, кипучий. И печать времени на нём отразилась в полную силу. Собственно, просматривая вновь эту картину, отчётливо понимаешь, что Трубников — дитя трудного, сурового, но судьбоносного времени, учившего не просто безлико и безропотно существовать, предаваясь пустым и бездуховным мещанским «радостям», а гореть, бороться, идти в самую гущу событий, в народ — чтобы стать его авангардом. Потому и избирает Трубников по жизни пути прямые и верные, не страшась оказаться под ударом обстоятельств.
Замысел фильма был сложен и внутренне ёмок. Режиссёр Алексей Салтыков и писатель Юрий Нагибин провели своего героя через многие испытания и горести. С прямотой и смелостью обратились они к непростым страницам отечественной послевоенной истории и попытались не просто её продемонстрировать, но и осмыслить.
«Фильм «Председатель» невозможно смотреть равнодушно, — написал некоторое время спустя после его премьеры известный литературовед, театральный и кинокритик Евгений Сурков. — Я встречал людей встревоженных, даже напуганных той суровой прямотой, с которой авторы картины ведут рассказ о жизненном пути своего героя. Встречал и людей, не сумевших полюбить Егора, не принявших стиль и методы его работы, его отношение к колхозникам.
Но я не встречал никого, кто бы следил за происходящим в фильме издалека, что называется, с порога. Между тем, что происходит в фильме, и тем, чем ещё полна до краёв наша память, существует такая глубинная связь, что просто невозможно не быть вместе с Трубниковым, не разделять с ним и его горе, и его веру».
Картина эта в действительности мало кого оставила равнодушным. И приняли её заинтересованно, живо, горячо. О главном герое фильма много спорили, подчас высказывали в его отношении довольно резкие, суровые суждения. К примеру, один из литераторов о Трубникове и вовсе высказался предельно жёстко и категорично: «Ему всё можно. Он держит людей за горло. Он решает, кому надо учиться, а кому не надо, он может себе позволить не разрешать жениться. Он — полновластный хозяин над судьбами людей. И авторы фильма утверждают его право на это. Они совершают насилие над правдой, убеждая, что Трубников борется за человеческое счастье… Те, кому нравится фильм, говорят: «Такой характер исторически оправдан. Это не идеал, но такие люди были». Да, были… Дело не в отрицании или утверждении фактов. Дело в том, как к этим фактам относиться. Для авторов фильма Егор Трубников — именно идеал… Органично и талантливо артист Ульянов создаёт образ исступлённого маньяка, фанатика, который воображает себя мессией».
Интересно, что более чем через десятилетие после выхода фильма на экран данное суждение однажды на телевидении прокомментировал сам Ульянов. Он чётко представил в этой так и не завершившейся полемике своё собственное вполне определённое мнение: «Трубников не какой-то положительный герой с парой-тройкой отрицательных чёрточек, призванных оживлять образ. Это характер. Это личность. Это натура. Угловатость, «колючесть», отсутствие внешнего обаяния — принадлежность характера, но не суть его. Суть же дорогого моему сердцу Егора Трубникова в том, что он человек редкостно, диковинно цельный, одержимый, какой-то яростно целеустремлённый, способный отдать себя делу целиком, только без остатка, не признавая никаких компромиссов. С любой точки зрения фанатизм Трубникова и даже жестокость его оправданны и необходимы. Только отрывая героя от конкретной жизненной ситуации, от сложности времени, в котором он так нелегко жил, так самоотверженно действовал, можно не принимать этих качеств. Этот характер, по моему глубокому убеждению, необычайно правдив — пусть не гладкой и не парадной, а тяжёлой и суровой правдой.
Неистребимая любовь к людям — суть Егора Трубникова. Любовь страстная, неукротимая, может быть, даже резкая, любовь на всю жизнь…
Жесток? Да. Груб? Да. Тяжело с ним? Да. Но он не равнодушен к людям, он обладает свойством сначала подумать о других, а потом о себе. Да, он неумолим, непреклонен, но только в одном — в достижении цели, которая принесёт всем благо».
Следует сказать, что роль Трубникова стала для самого Ульянова по-настоящему знаковой, скорее даже звёздной. За неё в 1966 году он был удостоен Ленинской премии. Представляя 22 апреля на страницах «Правды» её новых лауреатов, председатель Комитета по Ленинским и Государственным премиям СССР в области литературы, искусства и архитектуры при Совете Министров СССР Николай Тихонов отметил: «М.А. Ульянов — один из самых популярных и любимых наших современных актёров кино и театра. Образ Егора Трубникова, созданный им в фильме «Председатель», раскрывает трудный, полный драматизма характер героя, не утаивая от зрителей его недостатков, не приукрашивая и не смягчая его».
Почему же массовый зритель принял этот образ, блестяще представленный Ульяновым? Почему после просмотра фильма и его осмысления он не мог уже не быть вместе с Трубниковым? Что его вынуждало поддерживать эту личность? Ответы на эти вопросы следует искать в фигуре самого героя, в той биографии, которую ему определил автор.
Егор Трубников в родную деревню возвращается сразу же после войны. Много лет назад ушёл он отсюда в армию, стал кадровым офицером, затем воевал, потерял на фронте руку. Что вынудило его вернуться назад?
Об этом его спрашивает и брат Семён. Он же рассказывает Егору и о том, в каком упадке их родной колхоз, как устали, изверились их односельчане. И такая застарелая, всеохватная тоска слышится в его рассказе, что отчётливо осознаёшь: не осталось у Семёна никаких надежд, опустела его душа, разъеденная напрочь неверием.
Тут-то и определяется исходная ситуация. Егор становится председателем, добивается перелома, возвращает людям веру, по крайней мере тем, кто поверил в него самого и стал ему помогать в его каждодневной борьбе за возрождение Коньково. А вот Семён разуверился и в своём озлоблении теряет способность понимать происходящее и быть полезным коллективу.
Семён, которого выразительно сыграл Иван Лапиков, во всём противоположен Егору: и в своём отношении к жизни, и в понимании происходящего, и в своих психологии и морали. Всё, что Егору близко и дорого, Семёну противно и ненавистно. Он категорически не верит ни в одну из тех нравственных ценностей, в которых для Егора заключён весь смысл жизни.
Следовательно, их столкновение неизбежно: они — олицетворение крайних, непримиримо враждебных друг другу полюсов. При сём родственное в них сполна погашается общественным идеологическим различием и если в чём-то ещё и проступает, то только в общей для них обоих особой одержимости, обострённой и яростной эмоциональности реакций и оценок.
Теряя от ненависти голову, бросается Семён на всё то, что столь же яростно защищает Егор. И если Егор крепок, целеустремлён, последователен и богат духовно, то Семён ничтожен, увёртлив, скуден психически и убог морально. Но и при этом коренном различии в глаза бросается сближающая их черта: они одинаково неспособны мириться с обстоятельствами и потому безоглядно отчаянны в отстаивании своих жизненных позиций.
Только для Егора эта одержимость являлась источником всё возраставшей силы. Семёна же она выматывала, тяготила, подрывала и без того не совсем устойчивую его психику и в итоге выродилась в истерическое исступление. И если поначалу он, переполненный чёрной, удушливой ненавистью, ещё способен броситься в открытую драку с Егором, то в конце фильма единственное, что ему остаётся, это бежать от него, только бы не видеть его победы.
По-иному эта трубниковская одержимость скажется на судьбе Дони, жены Семёна, которую великолепно, с щедрым многоцветием красок сыграла Нонна Мордюкова. Её Донька — персонаж особый уже хотя бы потому, что при всей своей грубоватости она таила какую-то психологическую загадку. И «игра» её женская, нагловатая, наверное, говорила о неуязвимости сильной и уверенной в своей неотразимости женщины.
Но вот Донька поджидает ночью в заснеженном заулке Егора, чтобы сообщить ему о доносе, написанном на него Семёном. Зачем она это делает? И тут, возможно, на этот вопрос отвечает не столько сама Донька, сколько выдающаяся актриса Мордюкова: потому что настал определённый момент, когда скрытая, ни разу не прорвавшаяся на поверхность женская игра Доньки с Егором смогла как-то завершиться. Иначе, наверное, и не могло быть, ведь у Доньки к Егору возникла симпатия, тем более что она отдавала дань его силе и нравственной цельности.
Сильна в фильме сцена, показывающая завершение колхозного собрания, когда Егор, стыдясь своих слёз и бессильный их подавить, обещает односельчанам стоять с ними «насмерть, вместе — до самого коммунизма». Фраза эта не декларативная и сегодня волнует до глубины души, даже при том, что нам хорошо знаком финал фильма. Фактически мы слышим клятву.
Трубников Ульянова знает, как надо работать. Понимает он и то, что этой работе мешает, и как надо ему, коммунисту, председателю колхоза, себя вести, чтобы отстоять в сложившихся обстоятельствах жизненные интересы выбравших его своим вожаком людей. И здесь важны раздумья Трубникова, его непрестанные тревоги, а также те практические дела, которые отличали эту сильную, целеустремлённую личность.
Он теряет единственного ребёнка — маленького Максима, гибнущего из-за отсутствия противодифтерийной сыворотки. Но не ломается и чётко осознаёт свою ответственность перед людьми. Он взял на себя долг объединить их для решения стоящих перед ними задач и никогда бы не смог этого сделать, не обладая железной волей и высокой принципиальной требовательностью коммуниста.
Егор Трубников при всей угловатости и резкости вызывает уважение своей непреклонной волей и страстной, глубокой убеждённостью в жизненной силе коммунистической идеи. Причём в наши дни он воспринимается иначе: слишком уж велика разница между ним и современным поколением руководителей — «эффективных менеджеров», умудряющихся некогда стабильно развивавшиеся, перспективные предприятия разваливать, но при этом лично баснословно обогащаться и создавать для себя всевозможные блага и преференции.
Ульянов, актёр удивительного артистического дарования, показал в фильме и другое: жёсткий, неуступчивый Егор оказывается внутренне незащищённым, легко ранимым. Поразительно: человек-кремень, а может по-настоящему переживать. Но в том-то и суть, что Трубников — живой человек, добрый, совестливый, болеющий за порученное дело. Недаром он будет так глубоко переживать каждую новую трудность, возникавшую в колхозной повседневности.
В этом, кстати, в то время просматривалась даже некоторая новизна характера Трубникова, отличавшегося от словно бы стальных, облачённых в неуязвимую броню героев-руководителей тех лет, предельно самоуверенных, не сомневающихся в своей непогрешимости. Ульяновский Егор Трубников не таков. Его жизнь чрезвычайно трудна, и сердце его на наших глазах столько раз сжималось от боли, что нам, зрителям, прекрасно видно: правда председательская не книжная, не наносная, не абстрактная, не слащаво-елейная, а выстраданная. И возникнет она как неизбежный итог всего опыта его жизни, суровой, но наполненной любовью к людям — и тем, с кем он шёл дорогами войны, и тем, с кем он взялся поднимать колхоз в Конькове.
Трубников внешне суров, кажется, что порой несправедлив и излишне требователен. Но таков он не от бездушия, а из-за обострённого до предела чувства тревоги за своих земляков и их благополучную жизнь. За неё он готов бороться не напоказ, не ради высоких наград и собственного благополучия, о котором Трубников и не задумывается.
В этом и заключается коренное отличие между его типом руководителя и теми, кто полвека спустя захватил руководящие посты. Трубников и подобные ему являлись подлинными патриотами социалистического Отечества, бессребрениками, умевшими вбирать в себя все радости и горести народные. Они были способны искренне болеть своим делом, разделять чужую беду и радоваться чужому счастью.
Потому и верит народ Трубникову, что замечает в нём эту настоящую, а не мнимую человечность, а вместе с ней и беспредельную, истинно коммунистическую преданность народному делу. Верим ему мы и сегодня, хотя смотрим на него в совершенно иных общественно-политических условиях, далёких от социалистической системы государственного устройства, которой и был рождён Егор.
Не можем мы не верить ему и благодаря выразительной игре Ульянова, буквально перевоплотившегося в своего героя. Трудно, к примеру, забыть слёзы Трубникова на колхозном собрании, только что снова выразившем председателю доверие, или его опустошённое горем лицо, когда он следил за вывозом колхозного хлеба. Эти принципиально важные эпизоды раскрывают его характер, любовь и преданность землякам, которым сполна отдана вся его жизнь.
Далеко не всё в Егоре и его делах выглядит ныне привлекательным. Кто-то, привыкнув к укоренившейся в нашем обществе псевдодемократии, как правило подменяемой бесконечной говорильней и провозглашением громких, но нередко пустых по сути лозунгов, может категорически не согласиться с жёсткими методами руководства, исповедовавшимися Трубниковым. Кто-то, наверное, не поймет его совсем и скажет, что ныне таких руководителей и быть не должно.
Но кто-то в принципиальном председателе-фронтовике из того сложного послевоенного времени увидит и нечто другое, сохранившееся сегодня в руководителях народных предприятий, которые продолжают жить и трудиться по совести, не с целью личного обогащения, а во имя высоких целей, на благо многострадальной нашей России и её народа. Это те, кто способен вести за собой, кто берёт власть в свои руки для того, чтобы созидать, преодолевая любые трудности, и уверенно двигаться вперёд.
Фильм «Председатель» — это не только высокохудожественное произведение шестидесятых годов прошлого века, но и слепок послевоенного времени, по крайней мере для нас, тех, кто смотрит его сегодня. Чего же хотели добиться создатели этой кинокартины?
«Работая над фильмом, А. Салтыков понял, — отмечал в 1966 году Евгений Сурков, — что сможет победить только в том случае, если смело пойдёт навстречу своей теме, если в ней самой, а не в перестраховочных недомолвках или, наоборот, в торопливых и услужливых декларациях найдёт разрешение волновавшим его трудным впечатлениям и мыслям. И если мы сейчас признаём, что он как художник имел право привести нас и в коровник, где в зловонной жиже тонут похожие на скелет коровы, и к полдничающим колхозницам, измученным непосильной работой, до чёрной тоски истомившимся без мужей и женихов, и в камеру, где ведёт допрос мерзавец Калоев, то только потому, что сам он шёл туда рука об руку с Трубниковым, Прасковьей, Лизой, Полиной Коршиковой. Трудное в его картине поэтому не замазывается, а преодолевается. И правда этого преодоления, его реальность доказываются не речами героев, а их силой и убеждённостью, их волей и несгибаемой верой.
Повторяю, А. Салтыков шёл навстречу своей теме так, как поднимаются в атаку: во весь рост. Он не боялся, что его из-за угла подстрелит какой-нибудь перестраховщик, потому что был уверен как гражданин в том, что народ поймёт двигавшие им побуждения».
Раскрыли ли основную тему авторы фильма? Да, безусловно, и сделали это талантливо. Но, справедливости ради, нелишне нам остановиться и на некоторых критических оценках картины, представляющихся в общем уместными и небезосновательными.
«Нам придётся снова вернуться сейчас к герою фильма, — заявил в рецензии, опубликованной 21 февраля 1965 года в «Правде», известный театральный критик и литературовед, многолетний член редколлегии «Правды» Николай Абалкин. — И вот почему. Достаточно убедительно показана на экране властная сила Егора Трубникова, но не показана с той же мерой художественной убедительности могучая сила строя, рождающего таких преданных борцов за дело коммунизма. В этом-то всё и дело! Ведь в художественном произведении через героя воспринимается и познаётся та общественная среда, к которой он принадлежит. Герой своей жизнью, своими делами характеризует не только себя, но, в известной степени, и своё общество, своё время. В данном же случае не происходит такого вот совпадения характеристик и герой фильма не становится подлинным героем наших дней. Егор Трубников на первых порах оказывается чуть ли не единственным радетелем за народные интересы. Ведь за пределами колхоза долгое время нет буквально никого, кто бы поддержал его, помог ему, проявил хотя бы малейшую заботу о колхозных нуждах. Зачем же было ставить героя фильма в подобные исключительные обстоятельства, не мотивированные самой логикой жизни, так подчёркивать общественное его одиночество? Сколько проходит времени до встречи Трубникова с секретарём обкома партии, понявшим и поддержавшим его!»
Справедлива ли такая оценка? Да, справедлива. Вместе с тем, думается, авторы двухсерийного фильма не сконцентрировали своего внимания на общественной среде потому, что, во-первых, не считали возможным расширять рамки всей картины, а во-вторых, потому, что их интересовала фигура сильного, противоречивого, неуживчивого, прямолинейного, внешне грубого, но убеждённого, болеющего за дело партии человека. Да и мысль о том, что в фильме Трубникова никто не поддерживает, не кажется столь уж важной в общем контексте, сопровождающем данную художественную вещь.
Можно на это обстоятельство взглянуть и несколько иначе. Зачем художникам было показывать Трубникова в комфортных условиях, решающего любые вопросы легко и без особых усилий, тем более в послевоенные годы? Нет, здесь вполне оправданно сгустить краски. Да и восприятие непростого внешнего фона лишь более выпукло рисует сцены, раскрывающие сложный образ Егора Трубникова именно в его недостатках, в его стремлении всегда и во всём идти до конца, до заветной цели.
«Егору Трубникову сил не занимать, — продолжит Абалкин далее свой критический разбор, — и нет, кажется, таких трудностей, которые могли бы сломить его волю и упорство в достижении поставленной цели. Но в этом нелёгком характере нередко проявляются и такие свойства, которые никак не выражают партийных норм жизни и борьбы. Он всего себя отдаёт людям, но при этой отдаче всех своих помыслов, дел и чувств часто не обнаруживаешь в душевных движениях Трубникова, в его повседневном общении с людьми, в его реакциях на их радости и печали великой облагораживающей красоты социалистического гуманизма. В проявлениях его характера нередко обнаруживаются то несвойственная большевику какая-то истерическая взвинченность, то деспотизм и некая фанатичность, — словом, не хватает ему доброты, тепла душевного. Можно сказать: он горит, а не греет».
А вот тут-то позволим себе с уважаемым критиком-правдистом не согласиться. Трубников не только горел, но и согревал своим теплом окружающих. Да, теплом грубоватым, но лишённым даже намёка на неискренность, непорядочность. И не так уж страшно, согласитесь, если человек порой бывает взвинченным, даже откровенно грубым. Куда страшнее, когда он начинает умело маскироваться и произносить сладкоголосые, но лживые речи. От них вреда значительно больше, чем от таких «деспотов», каким кому-то кажется Трубников. И горькие уроки демагогии и пустой болтовни периода «перестройки», а затем и развала Советского Союза — тому явное и убедительное подтверждение.
Вспоминаются в этой связи слова Всеволода Кочетова о том, что следует быть добрым, но никак не добреньким. Был ли добрым Егор Трубников и схожие с ним люди из реальной советской жизни? Были! И, вне всякого сомнения, их доброта доказана делом.
Посему сегодня было бы нелишне поразмышлять над тем, нужны ли в нашей действительности современные Трубниковы — бескомпромиссные и последовательные радетели за землю нашу российскую и её народ. Как нелишне и не стесняться о нынешних Трубниковых говорить во всеуслышание.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
