По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Записала Юлия Михайлова, член Президиума ООД «ВЖС «Надежда России», председатель Московского городского отделения ВЖС «Надежда России»
Спустя более чем 11 лет со дня нападения нацистов на Донбасс хочется рассказать о его защитницах. Замечательных, красивых, добрых, ласковых жёнах, подругах, сёстрах, мамах, дочерях… Среди них не только те, кто морально поддерживают дух бойцов, побуждают их на подвиги. Есть и те, кто, аккуратно сложив на полках свои «синие платочки», защищают Родину в рядах народных ополченцев и подразделениях СВО, под огнём противника подносят ребятам продукты и медикаменты, эвакуируют раненых, за рулём своих машин регулярно прорываются на передовую, чтобы доставить бойцам самое необходимое. Опекают многодетные семьи, инвалидов и пожилых людей, годами вынужденно остающихся в «серых» прифронтовых зонах… Одна из них — Елена Подчернина. Женщина с горячим сердцем, широкой душой.
— Елена Михайловна! В репортаже, посвящённом ходу голосования на референдуме 11 мая 2014 года в Харцызске, вы рассказываете о том, как обстоят дела на вашем избирательном участке — весело, задорно, с уверенностью в своей правоте… Почему, каким образом вы оказались одним из активных организаторов референдума о поддержке государственной самостоятельности Донецкой народной республики?
— Тучи над нами начали сгущаться осенью 2013 года. Противостояние русскоговорящего и русскомыслящего населения юго-восточных областей Украины с официальным Киевом накалялось день ото дня. Стремление говорить на родном языке, отказ от навязываемого нам «самостийного» украинского пути способствовали консолидации и самоорганизации. Массовые уличные акции собирали тысячи неравнодушных представителей разных областей. Становилось всё более очевидно, что мы стоим на пороге вооружённого конфликта, что он неизбежен. В те тревожные месяцы я познакомилась с очень многими людьми, вставшими затем в ряды ополчения.
Референдум был первым, важнейшим и необходимым шагом на пути к достижению нашей общей цели — возвращения на Родину, в Россию. Естественно, я принимала участие в организации его проведения. Подавляющее большинство жителей Донбасса разделяли нашу позицию. Но были и другие. Кое-кто пытался палки в колёса вставить и в ходе проведения голосования. Необходимо было быть начеку. Поэтому я приняла участие в работе избирательной комиссии в своём родном Харцызске.
— После референдума началась война… И опять вы оказались на гребне стремительно развивающихся событий. Как, когда пришло решение не ограничиться участием в организации и проведении референдума, как поступили большинство женщин из народной республики, а помогать отстаивать его результаты ополченцам?
— Наверное, в чём-то мы были наивными. Мы тогда даже представить себе не могли, какую цену придётся заплатить за своё стремление быть с Россией.
А преодолевать пришлось многое. Как и в других городах, у нас в Харцызске был сформирован отряд народного ополчения. Вступали в него люди разного возраста, с разным уровнем образования… Среди них — и мой сын. Помню, пришёл дедушка, человек далеко за семьдесят, со своей «берданкой». Предложение оставить её и идти домой встретил в штыки. «Нет, говорит, буду воевать за Родину как могу и сколько смогу». На наших глазах происходила самоорганизация гражданских мирных людей в военные отряды. Происходила стремительно. Но сложностей было много.
Прежде всего никакого оружия у ополченцев не было. Вооружались буквально тем, что оказывалось под рукой — палками, дубинами. Первое время не было даже еды. Что уж говорить об одежде… Собирали для них что могли и где могли. После того как сформировались наши отряды, стало немного легче.
Да, конечно, нам помогали. Весомую поддержку оказывали гуманитарные конвои КПРФ, прибывающие к нам с июня 2014 года. Большое спасибо всем людям из разных регионов России, которые собирали грузы, формировали, отправляли. Без этого мы бы не выстояли…
А потом пошли раненые. Первый республиканский госпиталь был организован в больнице им. Калинина в Донецке. Его деятельность никто не финансировал, и «самоорганизованный» госпиталь работал только благодаря всенародной поддержке. Врачи, отработав смену в других больницах, спешили сюда, чтобы помочь раненым бойцам. Вновь надели белые халаты медики, когда-то здесь работавшие, опытные, но очень пожилые, порой 80—90-летние люди. Приходили женщины без медицинского образования, которые сидели с ранеными, читали им, готовили еду. Кто-то приносил её из дома… Не было не только необходимых лекарств, но даже бинтов! Старые простыни резали на ленты, кипятили и отвозили в больницу им. Калинина. Впрочем, не только в неё, очень скоро раненых размещали уже и в других городах…
— А каким образом организовывалась жизнь в республике на местах?
— Вспоминая те месяцы, порой удивляюсь, как мы всё это пережили. Вокруг царила полная неразбериха. Какая-то часть людей выехала за пределы республики, испугавшись первых обстрелов, первых бомбёжек. Среди них оказалось немало тех, кто занимал руководящие посты в различных сферах жизнеобеспечения. Спасло то, что на местах остались люди, которые взяли на себя ответственность за будущее нашей республики и продолжали выполнять свои должностные обязанности, порой выходя далеко за рамки своих полномочий. Процесс самоорганизации шёл на всех уровнях.
Многие работали без зарплаты. Мой муж, например, в 2014 году работал водителем автовышки на предприятии районных электрических сетей. Их, специалистов этого профиля, я помню, в какой-то момент осталось всего трое! И они сами ездили, пожары тушили, рубильники переключали. Работали практически без отдыха.
Я тоже продолжала работать на прежнем месте, одновременно решая вопросы обеспечения ополченцев всем необходимым.
— А каким образом сформировалось это направление работы — снабжение военных подразделений?
— Так сложилось, что среди моих товарищей ещё в довоенной жизни были бывшие военнослужащие, «афганцы». События в Донбассе всех нас ещё больше сплотили. Мы начали масштабную работу в соцсетях. Благодаря им я познакомилась с большим количеством отзывчивых людей. Помощь нам поступала отовсюду — медикаменты, палатки, бинокли… Мне везёт на хороших людей.
Но главная причина — что у меня вся семья воевала. Мои отец и дед во время Великой Отечественной войны воевали в Сталинграде. А спустя 70 лет в народное ополчение на защиту Родины ушёл мой сын. Муж в это страшное время продолжал работать и во всём меня в моих начинаниях поддерживал. Возил меня по всем моим гуманитарным «точкам», помогал финансово. Затем он тоже ушёл на фронт.
Но помощью бойцам ополчения наша работа не ограничивалась. После Иловайска, после разрастания фронтового кольца вокруг Донецка к нам стало поступать много беженцев.
Мы помогали беженцам, помогали малоимущим. В Харцызске свою команду единомышленников мы назвали «Добрый ангел». Помещения у нас не было, импровизированные склады располагали дома или в гаражах. В своей работе мы тесно взаимодействовали с харцызскими коммунистами. Многого добивались, объединив усилия. В то время я была обычной горожанкой без политических предпочтений. Но, встретив этих замечательных людей, поняла, что хочу быть рядом с ними. С этого момента началась наша дружба, во многом определившая мою судьбу.
— Когда вы связали свою жизнь с Компартией?
— В Компартию ДНР я вступила в конце 2015 года. Тогда же в республике была создана организация «Надежда Донбасса», в которую я и мои соратницы влились со всеми своими наработками.
В ДНР много настоящих коммунистов — Людей с большой буквы. Среди них не могу не назвать Нелли Тарабан — это самоотверженная, невероятно сильная и добрая женщина, во многом служащая нам примером.
Сейчас я возглавляю Харцызское городское отделение КПРФ, работаю в республиканском отделении ООД «ВЖС — «Надежда России». Мне посчастливилось представлять ДНР на его съезде.
— Как удалось пережить тяжёлые годы неопределённости, невнятных минских соглашений? Наблюдать последствия атак ВСУ, остающихся без должного ответа. Выстоять, не сломаться. Что поддерживало?
— Самое тяжёлое — это утрата родных, друзей, знакомых. А поддерживала и поддерживает вера в нашу правоту и победу. И то, что другого пути у нас просто нет.
— Как, где вы встретили начало СВО? Внесло ли это кардинальные перемены в вашу жизнь, в вашу деятельность по защите Родины?
— Все эти годы я не выезжала из Харцызска надолго. Регулярно бываю лишь в Ростовской области. Только в 2016 году выехала в командировку в Екатеринбург и в 2017 году, чтобы увидеть близких.
СВО я встретила в Харцызске. У нас сразу была объявлена мобилизация. Призвали моего мужа. Он был направлен в Херсонскую область, связь поддерживать было очень сложно. Первые посылки мы смогли ему отправить только спустя полгода. В прошлом году он погиб. Сын в рамках СВО занимался и занимается доставкой грузов, решает проблемы, связанные с транспортом.
Зима, весна и лето 2022 года были очень тяжёлыми. Постоянные прилёты, частые утраты… Но после долгожданного вхождения в состав России как будто второе дыхание у нас открылось.
С началом СВО больше народу в России проснулось. Потому что беда коснулась всех. Раньше кто-то знал о событиях в Донбассе, сопереживал, помогал, а кто-то даже внимания на них не обращал. Это не голословное утверждение. У меня много родственников в России, практически вся родня. И многие относились к происходящему здесь как к чему-то не совсем серьёзному. Сейчас, когда над всей Россией летают дроны, их видят и слышат, то воспринимают по-другому.
— Елена, вы родом из Харцызска?
— Я родом из Советского Союза! Мои родные попали в Азербайджан ещё до революции. Мой прадедушка — русский военнослужащий, родом из Киева, был награждён земельным участком в Шамахинском районе Азербайджана.
Наша семья оказалась в центре страшных событий. В конце февраля 1988 года в Сумгаите, где мы жили, вспыхнул конфликт между азербайджанцами и армянами. Наш дом стоял возле трассы при въезде в город. В первый «чёрный» день из окон мы увидели толпу, человек около пятисот, которая громит всё вокруг. Трое суток продолжалась резня, всё это время мы не выходили из дома. Мы видели, как в нашем дворе убивали людей, как поджигали и переворачивали автобусы. Мятежники приходили в квартиры с обыском. Если им не открывали, то двери взламывали. Такое впечатление, что они знали, куда идти и где искать. Людей выволакивали на улицы и устраивали показательные казни.
Вечером первого дня кровавой резни на нашей улице появилось много солдат. Но у них были только каски и биты. Их, безоружных, избивала и убивала разъярённая толпа. Не было у ребят и еды. Мама напекла из нашедшейся в квартире муки каких-то пышек, мы открыли несколько банок тушёнки, солений. И я вынесла полный поднос еды во двор. А военным, оказывается, запретили брать еду у населения. Тогда я начала плакать. И солдаты — мальчишки, примерно одного со мной возраста, чтобы меня утешить, начали есть.
Вооружённые военные подразделения прибыли только через три дня. За это время, по официальным данным, пострадали 27 человек. А по неофициальным, погибло и пропало без вести около пятисот.
Удивительно, но с одним из тех молодых бойцов, в то время лейтенантом (сейчас его звание намного выше), мы случайно встретились во время нынешних событий.
Сегодня, анализируя прошлое, я понимаю, что зачинщики межнациональной бойни в Сумгаите были хорошо подготовлены. На крышах домов были припасены груды камней, которые они сбрасывали на головы солдат, у них была заранее нарезана арматура, подготовлены бутылки с зажигательными смесями, которые они бросали в автобусы. Кто-то их кормил, поил чаем.
Разве это не один сценарий с «майданом» в Киеве? Помня события, которые я пережила в юности, всех предостерегала от необдуманных, поспешных действий, призывала не допускать междоусобицы, национальных конфликтов.
— Вы депутат Харцызского городского Совета ДНР. Елена, вы — единственный коммунист там. Удаётся ли в этих условиях каким-то образом влиять на принимаемые им решения?
— Сложно оценивать нашу работу. Опыта депутатского ни у кого из нас нет. Работаем методом «тыка», экспериментируя, пытаемся что-то делать. Люди у нас собрались неравнодушные, деятельные. Но каждый смотрит на проблемы со своей колокольни. Опыт жизненный у нас слишком разный.
— Елена, вы капитан Союза советских офицеров ДНР, член Совета республиканского отделения ООД «ВЖС «Надежда России». Вокруг вас всегда много людей, соратников, готовых идти за вами. Вы находите новых друзей в разных сферах, в разных регионах. И, сплачивая общие усилия, решаете, казалось бы, неразрешимые задачи. Как вам это удаётся?
— Наверное, люди чувствуют моё стремление прийти на помощь, отсутствие формального подхода к проблемам.
А активной я была всегда. В школе меня избирали председателем совета отряда, потом — председателем совета дружины, комсоргом класса. Едва я попадала в какой-нибудь пионерлагерь, так меня сразу куда-то записывали, куда-то назначали.
И сегодня, когда такое происходит, отсиживаться в сторонке сложа ручки — не моё. Мой отец воевал в Сталинграде, я выросла на его рассказах о подвигах советских бойцов. Моей семье довелось оказаться в эпицентре кровавого противостояния в Сумгаите. Я патриот своей страны и до последнего вздоха буду защищать свою Родину, свой русский Харцизск. Не сомневаюсь, что мы прорвёмся! Иначе и быть не может. Очень бы только хотелось, чтобы поскорее наступил мир. Мы так устали за эти одиннадцать лет от нескончаемых утрат…
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
