По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
В Санкт-Петербургском городском комитете КПРФ встретились те, кто не понаслышке знаком с проблемами высшего образования, в частности аграрного. Участниками беседы с корреспондентом «Правды» Ольгой ЯКОВЕНКО стали председатель профсоюзной ячейки «Университетская солидарность» Санкт-Петербургского аграрного университета, доцент, кандидат биологических наук Ирина ТРУШКИНА, а также заместитель председателя профсоюзной ячейки, кандидат экономических наук, доцент Сергей ШИРОКОВ и кандидат сельскохозяйственных наук Оксана ТАРАСЕНКОВА, много лет проработавшая в знаменитой Тимирязевке — Российском государственном аграрном университете имени К.А. Тимирязева в Москве.
Яковенко: У нас, к сожалению, власть всё делает для того, чтобы люди были разобщены, чтобы каждый жил в своём мирке: магазин, дом, работа, чтобы оставались где-то за рамками заботы типа «Какое нынче аграрное образование?», «Какое сельское хозяйство?».
Широков: Особенно когда показывают, что в сельском хозяйстве всё хорошо.
Яковенко: Ну да, включаешь телевизор — там всё колосится. Давайте для начала расскажите, что же подтолкнуло преподавателей Санкт-Петербургского аграрного университета к созданию независимого профсоюза? Когда это произошло и как?
Трушкина: Наш профсоюз — межрегиональный. Головная организация в Москве, а в вузах других городов России — её профсоюзные ячейки, такие же, как у нас. Наша ячейка является подразделением «Университетской солидарности».
В «боевом» профсоюзе до определённого момента в нашем университете не было необходимости: достаточно устоявшийся коллектив, все друг друга знали, все проблемы решались «на ходу». И тем более не было потребности с кем-то судиться. Когда сталкивались с какими-нибудь вопросами, то достаточно было подойти к руководству — и вопрос решался. Но в 2017 году к нам был назначен новый ректор. До этого у университета было право выбирать руководителя вуза, однако в 2017 году университетская демократия была урезана: ректора стало назначать министерство. Человек «со стороны», который пришёл на эту должность, не стал «погружаться» в наши проблемы и прислушиваться к мнению сотрудников вуза. Выговор и увольнение стали нормой для решения конфликтных ситуаций.
Широков: Я добавлю: администрацией выговор сразу стал применяться как мера преследования. Вот тогда и возникла необходимость создания независимого профсоюза, который был бы в состоянии как-то защитить преследуемых.
Трушкина: Мы узнали, что незадолго до этого представители независимого профсоюза «Университетская солидарность» проводили встречу в Тимирязевской академии. Позвонила одному из сопредседателей. Наверное, часа два мне объясняли, что такое независимый профсоюз и как его создать. До того момента, к моему стыду, не придавала значения роли профсоюза. В нашем университете была профсоюзная организация, входящая в шмаковско-исаевскую ФНПР. Мы туда обратились с возникшими проблемами, но нам отказали в помощи, сославшись на то, что пострадали не члены профсоюзной организации. Вот тогда мы и решили свою профсоюзную ячейку создать. Собрались три человека, подписали протокол, получили согласование в головной организации. Потом стала подтягивать других коллег.
Все подписанные заявления сразу относила домой. И такая ситуация до сих пор: если есть какие-то решения, я к каждому подхожу, пишу и объясняю необходимость принимаемого решения, выслушиваю мнение коллег. А вот проводить открытые собрания не можем, чтобы избежать преследований членов независимого профсоюза со стороны университетского руководства.
Яковенко: То есть у вас профсоюзная организация подпольная?
Трушкина: Да, получается, что у нас подпольный профсоюз. И только по той причине, что нас действительно преследуют.
Яковенко: А какие были конфликты, которые вызвали недовольство нового руководства вуза?
Трушкина: Первый конфликт возник ещё в конце 2017 года, когда был объявлен конкурс кандидатов на должность заведующего кафедрой. Сотрудники кафедры собрались, чтобы выдвинуть свою кандидатуру. Начальство за это их заставило писать объяснительные. После внушений со стороны руководства университета этих людей тогда оставили в покое, до увольнений не дошло.
При возникновении проблем я звоню московским коллегам. Юристы Конфедерации труда России помогали нашим сотрудникам даже правильно составить объяснительные, и это помогало нашим товарищам избежать дальнейших взысканий. Замечу, что не члены нашего профсоюза к нам тоже могут обратиться за помощью.
Яковенко: Вы упомянули «официальный» профсоюз вашего университета. А как он действует?
Трушкина: При первом открытом конфликте с руководством они нас не поддержали. В некоторых случаях председатель профкома вмешивается в конфликты и защищает сотрудников. Так случилось, когда одну из сотрудниц выживали с рабочего места. Её защитил профсоюз. Но в том конфликте руководство университета не участвовало. В этом году «официальный» профсоюз раза два решал вопросы с общежитием, но это были бытовые проблемы. Просто есть некие рамки, за которые профком не выходит. Но сейчас, например, критический вопрос, касающийся сокращения ставок. Здесь профком молчит, хотя в этом-то случае молчать нельзя.
Тарасенкова: На примере легендарной Тимирязевки могу сказать, что при сокращении численности научного-педагогического состава из вуза уходят прежде всего высококвалифицированные специалисты, которые не готовы работать на 0,5 ставки за 14 тысяч рублей в месяц.
Яковенко: А чем обосновывается сокращение штатов?
Тарасенкова: В вузах численность профессорско-преподавательского состава определяется по численности студентов. Например, в практико-ориентированных вузах, где есть лаборатории, опытные станции и поля, ректоры должны добиваться, чтобы на очном обучении соотношение преподаватель/студент равнялось 1:8, а то и 1:10. Но проблема в том, что при уменьшении численности студентов количество дисциплин и часов, отводимых на них, не меняется, так как оно определяется федеральным государственным образовательным стандартом (ФГОС). Поэтому сам принцип определения численности преподавателей нелогичен. На практике «оптимизация» профессорско-преподавательского состава ведёт к резкому увеличению аудиторной нагрузки, учёным вузов при этом некогда заниматься научной работой, что в конце концов негативно сказывается на качестве преподавания. Такое ощущение, что у минсельхоза атрофировался интерес к образовательной деятельности. Забота о качестве знаний заменяется профанацией в чистом виде.
Трушкина: Сейчас работа любого вуза нацелена на выполнение так называемых показателей эффективности. И эта «гребёнка» одна для всех. Главная задача у назначенного руководителя — отчитаться, что университет в передовиках по всем показателям. Только от этого ни вузу, ни его сотрудникам лучше не становится.
Широков: Все проблемы, о которых мы говорили, отразились в том числе на подготовке студентов. Нельзя забывать: студент хочет учиться настолько, насколько ему были грамотно обозначены цели, которых он должен достичь к концу обучения, и насколько он мотивирован в будущем работать в отрасли. А всё это в основном зависит от преподавателей. Но преподаватель сам должен быть мотивирован на высокие цели и задачи. При плохой атмосфере в вузе этого-то и не происходит. Более того, преподавателей самих мотивируют прежде всего на гладкую отчётность о своей работе и работе вуза.
Тарасенкова: Отрицательную мотивацию преподавателей формирует и действующий Трудовой кодекс. Статья 332 сделала преподавателей и научных сотрудников незащищёнными: теперь под ставку, которую занимает преподаватель, администрация может не объявлять конкурс, а ограничиться контрактом. Но и после прохождения по конкурсу администрация вуза может заключать контракт с преподавателем всего лишь на учебный год, а то и на 10 месяцев.
Яковенко: Широко распространено мнение, что одна из основных проблем профессорско-преподавательского состава — это размер заработной платы.
Широков: В соответствии с известными «майскими указами» президента В.В. Путина зарплата профессорско-преподавательского состава вузов должна вдвое превышать среднюю по региону. Следовательно, в Санкт-Петербурге средняя зарплата преподавателя должна составлять 110—120 тысяч рублей. Но в реальности она не дотягивает до средней по городу. У доцентов оклад — 26 тысяч рублей, а у старших преподавателей — 22 тысячи.
Трушкина: Честно говоря, кроме общежития, их ничего не держит в нашем университете. Вопрос о зарплате, о корректировании её применительно к средней по региону — это как раз одно из основных требований нашего профсоюза при обсуждении нового коллективного договора.
Широков: Необходимо прежде всего поднимать оклад преподавателей.
Тарасенкова: В зарплате научно-педагогических работников федеральных вузов оклад составляет всего-навсего 20%, а 80% зарплаты — это стимулирующие надбавки.
Трушкина: Одно из первых действий нашего профсоюза — попытка разобраться, почему у нас доходы остаются на прежнем уровне, а то и снижаются. Мы добились прокурорской проверки. Прокуратура констатировала нарушения. У моих коллег появилась надежда на изменения в лучшую сторону. Но этого не случилось.
Широков: Всё спустили в администрацию вуза — «разбирайтесь».
Трушкина: Многие тогда меня спрашивали: «Ну и какой результат твоей борьбы за эту зарплату? Ничего же не изменилось».
Широков: А таких людей, которые всё равно готовы бороться, немного.
И всё-таки результаты есть. Профсоюз, однако, не ставит задачу развивать конфликт. Мы ищем диалога и пытаемся быть мостиком между коллективом и администрацией, искать решение с учётом интересов преподавателей и аграрного образования в целом.
Трушкина: Повышение окладной части оплаты труда профессорско-преподавательского состава — одна из основных поправок, которые мы предложили сейчас к заключаемому новому коллективному договору между администрацией и персоналом Санкт-Петербургского государственного аграрного университета. Так что борьбу наш профсоюз продолжает.
Комментарий редакции: Обострение проблем в науке и в образование, фактическое упорное нежелание правящих кругов решать проблему столь важных сфер, конечно же, вынуждает учёных и учителей (а также студентов) сплачиваться в борьбе за свои права и против разрушения отраслей, определяющих будущее нации. Да, сегодня непросто. Конечно, представители власти будут оказывать давление на народ, пресекать любые попытки сопротивления алчность капиталистов. Но это отнюдь не означает, что следует посыпать голову пеплом. История знает немало примеров того, как людям труда даже под жесточайшим натиском удалось дать отпор эксплуататорам. В наши дни мы наблюдаем аналогичные примеры. Достаточно вспомнить, как Межрегиональный профсоюз работников общественного транспорта подвергался мощному прессу со стороны капитала. Однако благодаря целенаправленным и самоотверженным усилиям удалось создать мощную организацию, успешно борющуюся за права наёмных транспортных работников. Мы призываем активистов упомянутого в статье профсоюза не отступать, до конца идти в стремлении отстоять отечественную науку и отечественное образование. Уверены, что при сплочённости удастся достичь новых побед.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
