По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор — Алексей Шахов, кандидат исторических наук
(Продолжение. Начало в №88—118, 121, 129, 132, 135, 138, 141; №2, 4, 7)
После прорыва немцев в район Тракторного завода группа войск под командованием полковника Горохова была отрезана от основных сил 62-й армии. Разведотдел армейского штаба ничем помочь не мог, да и устойчивой связи со штабом, армейским командованием не было. Теперь о противнике, его группировке и намерениях полковник Горохов и его штаб могли узнавать только сами, понимая, как важно не спускать глаз с врага, у которого было выгодное преимущество скрытно, за прибрежными высотами, перемещать свои части, накапливать их для внезапных массированных ударов по участкам нашей обороны.
Начальником разведки 124-й стрелковой бригады в самый тяжёлый период обороны был назначен Д.Ф. Старощук.
Школа первого батальона
В конце октября со всей остротой встал вопрос о реорганизации разведки в 124-й бригаде. Перво-наперво нужно было определиться с новым начальником разведки. Прежнего полковник Горохов, не удовлетворённый его работой, откомандировал в разведотдел штаба армии. Возглавить разведку бригады в это тяжёлое время доверили капитану Дмитрию Фёдоровичу Старощуку. Это был удачный выбор. В период самых тяжёлых октябрьских и ноябрьских оборонительных боёв Дмитрий Фёдорович достойно зарекомендовал себя в роли начальника разведки 124-й бригады и группы войск полковника С.Ф. Горохова.
До этого Старощук получил боевой опыт в 1-м отдельном стрелковом батальоне бригады и как начальник штаба, и как организатор эффективной войсковой разведки. Напомним, что подразделением командовал капитан Степан Петрович Цыбулин. Сорок суток его батальон вёл манёвренные оборонительные бои на нескольких рубежах обороны при ограниченных средствах артиллерийской поддержки и борьбы с танками. Своим небольшим составом подразделения 1-го стрелкового батальона наносили гитлеровцам чувствительные удары.
Большую роль в успешности этой обороны играла эффективная работа батальонной разведки, которая постоянно держала в поле зрения противника, доставляла «языков», участвовала в обороне, отражая атаки. Разведчики ходили в тыл врага, вели наблюдение, а местами — и проводили разведку боем. Разведвзвод этого батальона захватил к этому времени больше пленных, чем бригадные разведчики. Оказалось, что мало хорошо высмотреть окоп противника и подходы к нему, мало знать время смены, ужина, сна врага. Разведчику нужна победа над самим собой. Поначалу всё кажется ему искажённо-преувеличенным. Не нужна и вредна лихость. Надо научиться понимать звуки боя по очереди пулемёта, разрывам мин — по тебе или так, дежурное. А другой горе-разведчик умышленно вызовет вражеский огонь на себя, вернётся ни с чем: мол, обстреляли, потому не смог выполнить задачу. Соврёт со страху один, и все разведывательные сведения — прахом, недаром берут их из многих источников, сличают, перепроверяют.
«Первые дни было как-то жутко, каждый шорох настораживал, а в дальнейшем привыкли, — писал Дмитрий Логвинович Солоха, разведчик 1-го стрелкового батальона, в своих воспоминаниях. — Даже в их тылу впоследствии мы чувствовали себя нормально. И хотя мы далеко не ходили, но передний край пересекали».
За время манёвренного отхода батальона до Тракторного завода его взвод разведки привёл девять «языков», в захвате шести из них участвовал лично Д.Л. Солоха. «Языков» брали и с секрета, и с обороны. Мы брали в основном артиллеристов, они как-то беспечней вели себя». Лейтенант Шепета, командир взвода разведки, и его разведчики не только захватили свежих «языков». Они помогли командованию батальона и бригады «прочесть» походный порядок 100-й легкопехотной дивизии врага, головной полк которой был под Городищем, а хвост только сдавал участок на Дону итальянцам. К Старощуку в 1-й батальон на выучку посылали разведчиков из бригадной роты разведки.
Стать разведчиком
Отважный разведчик — замполитрука, помощник командира разведвзвода 2-го стрелкового батальона 124-й бригады Александр Демьянович Дамьянов отмечал в своих воспоминаниях, что разведчики поначалу не умели терпеливо изучать врага: шли «на абордаж» и несли потери. Потом научились наблюдать за противником безотрывно по 4—5 суток, днём и ночью.
Он писал: «Много усилий прилагали разведчики в поисках языка. География нашего участка давала большие выгоды противнику, а нам — потери. Кроме всего прочего, не были достаточно обучены. Действовали на авось». Как-то вместе с Дамьяновым за линию фронта пошли три моряка. Заскочили в блиндаж к немцам. Одного прирезали, а второй немец открыл огонь. Разведчики едва унесли ноги. Спасением для них оказался крутой берег Волги.
В разведке был случай, когда в стороне Латошинки немцы за овощехранилищем казнили сержанта-разведчика. Вышло это так. Группа захвата под командой Дамьянова, в том числе и сержант, направлялась через нейтральную полосу в расположение немцев. Вдруг разведчиков догнал боец из группы прикрытия: «У вас в тылу немцы с миномётами». Разведчики развернули бойца, сами — за ним. Заметили разведгруппу немцев. Стали её обходить. Потихоньку подошли к своей группе прикрытия. Тут обнаружился уход из неё к немцам двух украинцев. Они и выдали всю нашу разведку. Тем временем немцы нащупали нашу разведку и открыли заградительный огонь в том числе из миномётов. Разведчики стали отходить, но, услышав крики возле овощехранилища, вернулись. В суматохе ничего не обнаружили. А утром в ходе наблюдения и поиска нашли двух наших убитых: лейтенанта (видимо, погибшего ранее) и сержанта из разведки. Он весь был исколот штыками, а на груди у него была вырезана звезда.
В сентябре перед командиром 2-го отдельного стрелкового батальона В.Я. Ткаленко была поставлена задача взять контрольного немецкого «языка». Для выполнения задачи была выделена группа разведчиков под командованием А.Д. Дамьянова. Прежде чем перейти передовую линию обороны, разведчики в течение суток, днём и ночью вели наблюдение за противником. Изучали местность, немецкие позиции. Ночью подползли поближе к вражеским окопам. Необходимо было точно определить место нахождения блиндажей, расположения ходов сообщения, чтобы незамеченными бесшумно перейти передовую линию обороны немцев. Трое разведчиков незаметно пробрались к одному из домов, тихо сняли стоявшего там часового. Внезапным броском ворвались в дом и захватили трёх сонных немцев. Обратно возвращались по руслу глубокой балки. С собой тащили трёх пленных немцев.
Октябрь 1942 года. Вновь получил приказ о взятии «языка». Немцы привыкли, что все наши разведдействия из 2-го батальона ведутся в направлении Латошинки. Тогда разведчики батальона перешли к изменению тактики, стали наблюдать за противником со стороны роты Кашкина. Задача сложная. Разведчики ведут наблюдение за окопами немцев, отмечают блиндажи, время смены караула. Идти предстоит на сильно укреплённую противником высоту. Отбираются наиболее опытные, подготовленные разведчики. Группу из четырёх человек возглавил замполитрука, помощник командира взвода А.Д. Дамьянов.
Взять живым
Ночью разведгруппа ушла на задание. Подползли к высоте. Начали наблюдать. Метрах в трёх от того места, где находились разведчики, находилась большая воронка. Вдруг, неожиданно для разведчиков, с одного её края открылась дверь скрытого хода сообщения и оттуда вышел немец. Он быстро пересёк воронку и открыл замаскированную дверь в другой части воронки, которую наши разведчики также раньше не видели. На мгновение в проёме мелькнул свет, и немец скрылся.
Несколько минут прошли в ожидании. Тогда Дамьянов спрыгнул в воронку и встал возле одной из дверей. Другой разведчик подполз и залёг у второго входа. Все приготовились к схватке. Долго ждать не пришлось. Из хода сообщения вышли двое немцев, один из них остановился. А другой стал приближаться к двери, где укрылся Дамьянов. Секунды решили всё. Замполитрука бросился на немца, сбил его с ног. Стал заталкивать в рот кляп. Другой разведчик спрыгнул сверху на второго немца. Завязалась борьба.
Оба немца оказались офицерами, оба были большого роста, здоровые. Отбивались отчаянно. Одного, чтобы не поднимать шума, пришлось заколоть, а второго потащили к своим и — самое важное — унесли два портфеля, которые были у немцев. Сложное дело закончилось благополучно. Многочасовое напряжение, как часто бывало, вылилось в шутки, дружный смех.
А смеялись вот над чем. Когда разведчики почти дотащили здоровенного немца до наших позиций, а гнали его в быстром темпе, он лёг на землю и жестами стал показывать, что дальше передвигаться не может, вывихнул ногу. Тут кто-то из разведчиков заметил поблизости старое корыто для стирки белья. Дамьянов приказал привязать к корыту проволоку, в корыто затолкали пленного и таким образом притащили его в штаб батальона. Батальонные балагуры ещё долго на все лады, со всё более невероятными подробностями сообщали, как вдруг откуда-то сверху в передовой окоп охранения в корыте въехал здоровенный немец…
А уж как хохотали над этим эпизодом сами разведчики! И громче всех замполитрука, которому шёл тогда двадцать первый год. Он умел и пошутить с бойцами, и доверительно, по душам поговорить, и спросить строго. На задания всегда шёл первым, самое трудное брал на себя. Про таких говорят: командир «делай не как я сказал, а делай как я».
Последний резерв комбрига
Бригадные разведчики были, в сущности, последним резервом командира бригады и нередко направлялись на усиление туда, где было особенно тяжело. О разведчике разведроты Фёдоре Фёдоровиче Войтикове мы можем судить по представлению к награде в декабре 1942 года. Там написано: «Сержант Войтиков Ф.Ф. за период боевых действий 3-го батальона 75 раз ходил в разведку с группой разведчиков, 3 раза — в засаду, 6 раз — в ночной поиск. Разведал 5 дзотов и блиндажей, шесть пулемётных точек, принёс документы и карту противника. Вынес с поля боя двух тяжело раненных бойцов. Имеет на своём счету шесть убитых фрицев. Принёс трофеи: 5 биноклей, 3 винтовки, 2 пистолета».
Войтиков вспоминал: «В один из ожесточённых по накалу боёв дней немцы особо рьяно наседали на 4-й батальон. Под прикрытием сильной артподготовки и бомбёжек они предприняли 5 или 6 атак, стремясь смять правый фланг батальона. Туда на подкрепление послали взвод батальонных разведчиков. Немцы безрассудно (шли разговоры, будто они были пьяными) напролом шли на наши окопы. Дошло до гранатного боя. В азарте боя один из пулемётчиков стрелкового взвода, израсходовав все боеприпасы, стал вместо гранат метать в немцев пустые пулемётные диски от ручного пулемёта Дегтярёва: больше под рукой ничего не было.
Бой затих, немцы откатились на свои позиции. Тогда тот пулемётчик, был он небольшого росточка, чернявый, да ещё с почти чёрным, закопчённым пороховыми газами лицом, только белки глаз у него и виднелись, стал суетиться, говорит: «Ребята, сейчас поползу вперёд, диски пособираю, а то за утрату имущества попадёт». Разведчики, что были рядом, стали смеяться, балагурить: зачем нас прислали на помощь, пехота и так обходится, пустыми дисками фрицев отгоняет».
Зафронтовая разведка
Итак, разведка стрелковых батальонов с трудом, но добывала «языков» с переднего края. Однако вскоре выяснилось: сколько ни таскай пленных из подразделений с передовой — толку чуть. Знают они только то, что находится у них под носом. Их ценность для нашего командования зачастую оказывалась мизерной.
Жизнь подсказала командованию 124-й бригады необходимость создания групп зафронтовых разведчиков. На свой страх и риск командование бригады прибегло к проведению ближней агентурной разведки. По предыдущим боям разведчики взвода лейтенанта Шепеты хорошо знали район недавних боевых действий 1-го батальона, о нашем населении там, его занятиях. Знали беспечность противника, особенно чуть подальше от передовой. Шепета с группой разведчиков неоднократно проникал в тыл, находясь там по 3—4 дня, ведя скрытно наблюдение, не обнаруживая себя. Полученная информация предохраняла от внезапного сосредоточения наступательных группировок противника.
А тут ещё на КП к Горохову в недостроенный Дом техники приехал член Военного совета, начальник политуправления 62-й армии дивизионный комиссар Кузьма Акимович Гуров познакомиться с обстановкой. Но получилось так, что больше всего внимания К.А. Гуров уделил беспокоившей нас разведке противника, вспоминал В.А. Греков. Когда казалось, что разговор уже исчерпан, Гуров повёл его как бы совершенно заново. Он сформулировал простую, но важную мысль: ночные разведпоиски должны идти своим чередом. Но почему бы не заняться тыловой разведкой противника? Он предложил связаться с заводскими партийной и комсомольской организациями, найти вместе с ними верных людей, знающих здешние места, занятые противником. Этих добровольцев нужно было специально подготовить для выполнения заданий в тылу врага. «Тем самым К.А. Гуров и сам воодушевился, и нас растормошил», — писал В.А. Греков.
Было ясно: чтобы узнать силы противника в глубоком тылу, нужно вести планомерную зафронтовую разведку. Но как? «Собрали группу добровольцев-разведчиков, — пишет в воспоминаниях Терентий Николаевич Данилов, политрук роты разведчиков. — Группа тыловых разведчиков состояла из восьми человек: младший лейтенант Данилов, сержанты Цыплаков, Трефилов, Быченко, младшие сержанты Яглинский и Усачёв, старшина Симоняк, красноармеец Лагутин».
В тылу противника
Чтобы перейти оборону противника, путём разведывания и наблюдения несколько дней искали его слабое место. Был выбран район Мокрой Мечётки, который слабее контролировался врагом. Здесь можно было ночью незаметно перейти линию обороны, используя гражданскую одежду, потому что в этом районе проживало много мирного населения. Было замечено: противник всё чаще принуждает жителей к ведению оборонительных работ в ближайшем тылу и даже непосредственно вблизи переднего края. «После перехода линии обороны, — писал в своих воспоминаниях Данилов, — замечаешь, чем занимается гражданское население, проживающее в тылу противника, и под видом гражданского начинаешь свободно и смело действовать по тылам врага».
Данилов в докладной записке командованию, в частности, писал: «Ходил в тыл к противнику пять раз, был в районе Тракторного завода, Орловки, Городища, Верхнего посёлка. Ходил в гражданской одежде, без документов. Проходил по Мокрой Мечётке и возвращался по этому же месту. …Дошёл до Верхнего посёлка, присоединился к гражданским, проживающим в посёлке. Познакомился с одним гражданином — инвалидом, участником Гражданской войны, был танкистом, орденоносцем (имел орден Красного Знамени). По его словам, понял, что человек он преданный. Временно остановился на его квартире. Узнал, что немцы облазили всё вокруг, отобрали ценные вещи… Ещё узнал, что гражданские ходят повсюду, собирают конину для еды. Я тогда взял пустой мешок и топор и стал ходить повсюду, чтобы узнать, где расположена артиллерия, где находятся танки, тылы. Всё это мне стало известно. Но дёшево это не обошлось: работал на немцев, копал окопы, рубил дрова для кухни, возил железо для блиндажей».
…Разведроте 124-й бригады была поставлена новая задача: провести глубокую разведку в тылу врага, собрать сведения о наличии войск в районах посёлков Орловка, Городище, вдоль береговой балки Мокрая Мечётка. Холодный дождь моросил целый день. Шёл он и ночью, когда два наших разведчика, одетые в гражданское, покинули передний край бригады. На спинах холщёвые мешки с продуктами. На этот раз с Терентием Даниловым на трое суток в немецкий тыл шёл Михаил Яглинский родом из Акмолинской области. Он считался уже опытным разведчиком.
Во вражеском тылу было неспокойно. Вспышки ракет, команды на чужом языке заставляли разведчиков сливаться с мокрой травой. У моста на Верхний посёлок едва не наткнулись на немцев: по нему шла колонна из 24 грузовиков с фашистской пехотой. В самом посёлке было много немцев, по улицам ходили усиленные патрули. Уже рассвело, когда огородами, ползком и перебежками разведчики добрались к знакомому домику, где жила бабушка Саввы Лагутина (о нём мы ещё расскажем). Было темно, но Данилов не разрешил зажигать свет. Лагутина узнала парня, приходившего с Саввой. Он передал ей привет от внука, а от его матери — продукты. Разведчики наскоро выжали мокрую одежду. По улицам посёлка вновь проехали грузовики с гитлеровцами, а потом прошло несколько танков. Обогревшись, стали прощаться с хозяйкой. Узнав, что они направляются в Орловку, женщина сообщила: там живут её знакомые, объяснила, где и как разыскать их дом. Сказала, что на Захара Наумовича, так звали хозяина, можно положиться.
Добровольные помощники
В Орловке вместо дома, указанного Лагутиной, нашли землянку. Сутуловатый старичок, коловший дрова, оказался Захаром Наумовичем. Представились, что они от Лагутиной. Старик позвал гостей в землянку, познакомил с хозяйкой. Она принесла одежду, чтобы переодеться. Когда Данилов объяснил, кто они и какова цель их прихода в посёлок, старик очень обрадовался. «Ах вот оно что! — воскликнул радостно Захар Наумович. — А нам-то тут немец все уши прожужжал: Сталинград в их руках, Красная Армия разбита. А мы и верили, и не верили. Живём, как на острове, ничего не знаем».
Он вооружил разведчиков топорами, верёвками, и втроём они отправились за кустарники «на заготовку» дров. Наблюдения показали, что в длинном овраге располагалась крупная немецкая часть. Затемно возвратились в посёлок с дровами. Утром хозяин проводил разведчиков огородами и наказал почаще наведываться к ним. Разведчикам нужно было как можно быстрее добраться до посёлка Городище. От Орловки прошли пять километров. Впереди показались две женщины. Они сидели на обочине дороги с узелками в руках. Подозрительно оглядывали идущих парней. Разведчики решили тоже отдохнуть. Достали из мешка варёную картошку и сало, стали есть. Постепенно разговорились с женщинами. Оказалось, те возвращались в Городище домой. Были дотошными, всё выспрашивали, кто они такие, зачем идут в Городище, где живут. В посёлок вместе с женщинами разведчики пришли во второй половине дня. Попутчицы привели их в свой «дом» — утеплённый сарай. Вскипятили чай.
Разведчики пошли по посёлку. Чтобы не вызвать подозрений, они разделились. От Городища осталось одно название. Куда ни посмотришь — одни развалины. Прошли мимо каменного здания церкви, где размещался немецкий госпиталь, а вокруг вся земля покрыта могилами с крестами. По улицам разъезжали немецкие автомашины, автобусы, бронетранспортёры. В здании школы, вероятно, располагался штаб. Возле него стояли легковые машины, мотоциклы. Сюда же с разных сторон тянулись телефонные провода. На склонах оврага находились десятки тщательно замаскированных танков. Разведчики, петляя по кустарникам балки, дошли до Разгуляевки. С железнодорожной насыпи хорошо просматривалась дорога, идущая из Гумрака на Сталинград. Недалеко от здания вокзала под конвоем ремонтировали пути более пятидесяти военнопленных.
Разведчики вернулись в Городище, переночевали у знакомых женщин, а перед утренней зарёй отправились в обратный путь. Решили пробираться кустарником по балке напрямую, чтобы выйти на просёлочную дорогу между Разгуляевкой и посёлком Тракторного. Преодолели около десяти километров, отдохнули в небольшом овражке и вышли на знакомую дорогу. Было за полдень. Из-за поворота внезапно показался мотоцикл с коляской. Встреча нежелательная, но прятаться в кустарнике было поздно. Управлял мотоциклом полицейский, а гитлеровец с автоматом сидел в люльке.
Они приказали остановиться и стали обыскивать вещи разведчиков. Полицай, опередив изрядно пьяного немца, зло принялся первым обыскивать Данилова. По поведению противника разведчику стало ясно, что задержание ничем хорошим не кончится. Улучив момент, кивнул головой Яглинскому, указывая на автомат. Тот всё понял. Кинулся к люльке, схватил автомат, и через мгновение гитлеровец, не успевший ничего сообразить, упал на землю, скошенный очередью. Вторая очередь автомата прошила предателя-полицая. Мотоцикл и трупы разведчики оттащили в кустарник, забросали ветками. Убедившись, что немцев поблизости нет, спустились в балку Мокрая Мечётка. Просидели там до вечера и с наступлением темноты пробрались к своим.
Сталинградец Савва
Был в разведроте 124-й бригады уроженец Сталинграда молодой разведчик Севастьян Лагутин. Ему едва исполнилось 16 лет. Все звали его Саввой или чаще — Севкой. Отец Севастьяна, Ипполит Андреевич, работал на Тракторном. Когда фронт приблизился к заводу, сражался в ополчении, был рядовым разведроты в 124-й бригаде. Погиб 15 октября 1942 года. Мать Степанида Карповна и Савва перебрались в Спартановку, к родственникам. Дома, в Верхнем посёлке, осталась одна бабушка, оказавшаяся впоследствии в оккупации.
Однажды Савва решил ночью перейти линию фронта, чтобы проведать бабушку, но был задержан разведчиками и доставлен в роту. Выяснилось, что парнишка знает в районе, где хозяйничали немцы, каждый овраг и балку, каждый двор и закоулок как свои пять пальцев. Командиру и политруку роты понравился живой, русоволосый паренёк, так и рвавшийся в разведку. Севка вместе с командирами упросил мать и стал разведчиком вместо отца.
Севастьян Лагутин был зачислен в штат роты разведки бригады и прошёл с ней боевой путь до победы в Сталинграде. Севка ходил в тыл врага 8 раз. Он числился в разведвзводе, но бывал в нём мало, так как работал по заданиям начальника разведки бригады капитана Старощука. К нему же возвращался с собранными сведениями, а тот вёл его к Горохову или Черноусу. День-два Севка отдыхал во взводе, потом снова получал задание и уходил на 2—4 дня для его выполнения. Его боевая работа заключалась только в хождении в тыл врага для сбора сведений о передвижении войск и об огневых средствах.
Двенадцатилетние разведчики
Лихими разведчиками были и двенадцатилетние спартановские подростки — школьники Геннадий Шипаев и Борис Щуков. Много раз они переходили линию фронта и приносили ценные сведения о противнике.
По воспоминаниям Г.С. Голика, в группу войск для организации работы в тылу врага прибыл начальник агентурной разведки 62-й армии полковник Герман. Он сообщил командованию, что Военный совет армии приказывает возложить это задание на одного из комиссаров группы войск. Старший политрук Голик выполнял тогда обязанности нештатного комиссара тыла 124-й бригады. На него Горохов и возложил выполнение этой новой задачи. «Гену и Бориса я несколько раз переправлял через линию фронта в тыл к немцам, и они приносили нам очень ценные сведения. Они были настоящие герои», — писал Г.С. Голик. Боря и Гена большинство заданий выполняли вместе и были настоящими боевыми друзьями.
Геннадий Шипаев в послевоенном письме генералу Грекову вспоминал: «Меня и Бориса Щукова Григорий Степанович (Голик) подобрал на переправе Красная Слобода — Сталинград. Он переправлял свою часть. Когда переправлялись, мы от Григория Степановича не отставали. Так и прижились у него. …Когда у него выдавалась свободная минутка, он нас знакомил с винтовкой, автоматом, потом рассказывал о фашистах, показывал немецкую форму, знаки различия, чтобы мы могли определить, какая часть, род войск.
…Перед первой ходкой в тыл он очень много с нами занимался. Мы с Борисом переходили линию фронта левее высоты 64.7. Дошли до дороги Дубовка — Тракторный, а там нас схватили немцы. Но немцам мы говорили так, как нас учил товарищ Голик. Нас отправили в штаб (что нам и было надо). Это было где-то в районе Орловки. Там нас допросили и направили работать на кухню при лагере военнопленных, а также делать уборку в штабе. Первое время нам не доверяли, ходили только под конвоем убирать штаб. Но потом на нас перестали обращать внимание, и мы перемещались свободно и по лагерю, и в штаб. С недоверием к нам относился только староста. Он был русский, злой, как зверь. Его признал Борис. Он проживал у школы в Спартановке. Староста первое время доказывал начальнику лагеря, что мы разведчики. Потом мы вошли к нему в доверие. Он даже просил меня провести его жену через линию фронта. В тот раз мы вывели из лагеря старшего лейтенанта и ещё одного нашего военнослужащего.
Много раз мы ходили вместе в разведку. Боря погиб, подорвался на мине при переходе линии фронта. И я ходил один, а позже с Ваней. Ваня тоже погиб. Это было при переходе. Немцы нас обнаружили и забросали гранатами. Тогда и я был ранен. Тяжело ранило и сопровождавшего нас переводчика из штаба бригады. Потом я подлечился и ходил с разведчиками за «языком». Затем был в разведке и после Сталинграда — под Ярцево, на реке Царевич».
Мужество высшей пробы
Целое созвездие зафронтовых разведчиков-гороховцев, выросших под руководством Д.Ф. Старощука, прославит себя потом в 39-й армии и на других фронтах. Но далось это большими трудами и немалой кровью.
Во время одного из рейдов в глубокий тыл противника разведчик Михаил Яглинский был схвачен абверовцами. Истязания патриот выдержал. Воспользовавшись благоприятным стечением обстоятельств, Яглинский ускользнул от своих мучителей. Ночами он пробивался к передовой. Достигнув её, условным сигналом Яглинский обозначил себя. Его узнали и помогли добраться до передовых окопов. В конце войны М.В. Яглинскому было присвоено звание Героя Советского Союза.
Не раз совместно переходили через передний край, занятый врагом, разведчики Трефилов и Симоняк, достигали города Калач, информируя командование о положении дел на пространстве от Сталинграда до Калача. Они углублялись на захваченную территорию на расстояние до 100 км. «Тяжело вспоминать о боевых товарищах, которые ещё вчера жили, шутили, мечтали о разгроме немцев на Волге, а сегодня ушли в разведку и не вернулись, — писал Т.Н. Данилов. — Что творилось в душе Саши Трефилова из Казахстана, когда его задержали гитлеровцы? Произошло это на моих глазах.
…Уже вторые сутки разведчик сержант Трефилов, облачённый в гражданскую одежду, как и я, находился в тылу врага. На дорогах от станции Разгуляевка до Сталинграда гитлеровцы сосредоточили большое число солдат и техники. Новые части продолжали прибывать. С трудом нам удавалось находить места для укрытия. Днём наблюдали, а ночью уходили в другой район. Были собраны ценные сведения. Стали пробираться к линии фронта. Вышли на дорогу Городище — Орловка. Двигались по заснеженным оврагам, в сотне метров друг от друга. Соблюдали осторожность, чтобы не быть вместе задержанными. Всё было бы ничего, да Трефилов не заметил, как обнаружили его гитлеровцы, проезжавшие по дороге на машине. Прятаться было поздно. Разведчика задержали и увезли в сторону посёлка Городище. Трефилов был опознан как партизан: выдал один из немецких прислужников. Его долго допрашивали, избивали, но он ничего не сообщил о себе. Разведчика Сашу Трефилова расстреляли в числе других арестованных».
Не дожил до нашей победы на Волге и разведчик лейтенант Иван Шепета. В праздничном номере газеты 62-й армии «На защиту Родины» за 7 ноября 1942 года была опубликована статья «Разведчик Шепета», посвящённая его боевым подвигам. Сам герой скончался от тяжёлых ран, полученных при выполнении очередного разведзадания, за 4 дня до выхода этого номера газеты.
Дуся Дмитриева добровольно пришла в разведку бригады из сандружинниц МПВО. Под видом местной жительницы она работала в столовой для немецких офицеров в Латошинке. При переходе линии фронта разведчица подорвалась на мине. Посмертно она была награждена орденом Ленина. Именем Дмитриевой названа одна из улиц Волгограда.
Разведчики-гороховцы внесли большой вклад в общую победу над врагом в Сталинграде. Огромными трудами, мужеством высшей пробы и великими жертвами был отмечен их боевой путь.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
