В предыдущей части мы рассказали о попытках IX (внеочередного) съезда народных депутатов выразить вотум недоверия Б.Н. Ельцину и Р.И. Хасбулатову, закончившихся неудачей. Там же мы упомянули о прозвучавшем из уст президента во время его выступления на митинге, прошедшем 28 марта 1993 года на Васильевском спуске, об отказе выполнять решение высшего органа народного представительства даже в случае получения требуемого законом количества голосов, необходимых для объявления импичмента. Годы спустя вся страна узнала, что дело не ограничилось бы саботажем ельцинистами решений съезда народных депутатов. Уже в марте 1993 года они помышляли об осуществлении мер, предпринятых ими в отношении органов представительной власти полгода спустя.
Подготовка разгона депутатского корпуса
Бывший руководитель Службы безопасности президента генерал А.В. Коржаков в своих мемуарах писал о страховке Кремля на случай удачной попытки объявления президенту импичмента съездом народных депутатов. Предвидя возможное развитие событий по обозначенному варианту, Б.Н. Ельцин поставил перед начальником Главного управления охраны и перед комендантом Кремля М.И. Барсуковым задачу разработки плана интернирования участников съезда народных депутатов. Мы процитируем фрагмент книги Александра Коржакова, посвящённый обозначенному эпизоду:
«22 марта Ельцин вызвал Барсукова:
— Надо быть готовыми к худшему, Михаил Иванович! Продумайте план действий, если вдруг придется арестовывать съезд.
— Сколько у меня времени? — поинтересовался генерал.
— Два дня максимум.
Президент получил план спустя сутки.
Суть его сводилась к выдворению депутатов сначала из зала заседаний, а затем уже из Кремля. По плану Указ о роспуске съезда в случае импичмента должен был находиться в запечатанном конверте. После окончания работы счетной комиссии (если бы импичмент все-таки состоялся) по громкой связи, из кабины переводчиков офицеру с поставленным и решительным голосом предстояло зачитать текст Указа. С кабиной постоянную связь должен был поддерживать Барсуков, которому раньше всех стало бы известно о подсчете голосов.
Если бы депутаты после оглашения текста отказались выполнить волю президента, им бы тут же отключили свет, воду, тепло, канализацию… Словом, все то, что только можно отключить. На случай сидячих забастовок в темноте и холоде было предусмотрено «выкуривание» народных избранников из помещения. На балконах решили расставить канистры с хлорпикрином — химическим веществом раздражающего действия. Это средство обычно применяют для проверки противогазов в камере окуривания. Окажись в противогазе хоть малюсенькая дырочка, испытатель выскакивает из помещения быстрее, чем пробка из бутылки с шампанским. Офицеры, занявшие места на балконах, готовы были по команде разлить раздражающее вещество, и, естественно, ни один избранник ни о какой забастовке уже бы не помышлял.
Президенту «процедура окуривания» после возможной процедуры импичмента показалась вдвойне привлекательной: способ гарантировал стопроцентную надежность, ведь противогазов у парламентариев не было.
Каждый офицер, принимавший участие в операции, знал заранее, с какого места и какого депутата он возьмет под руки и вынесет из зала. На улице их поджидали бы комфортабельные автобусы.
Борис Николаевич утвердил план без колебаний».[1]
Далее Александр Коржаков пишет, что после начала подсчёта голосов, поданных делегатами IX съезда народных депутатов, Михаил Барсуков каждые пять минут докладывал о его итогах. И тут же к нему подошёл помощник президента Виктор Илюшин, передав дрожащей рукой запечатанный конверт с текстом ельцинского указа. Но его зачитывать не пришлось, поскольку узнали о результатах голосования на съезде. М.И. Барсуков, получив соответствующую информацию, позвонил Б.Н. Ельцину, сообщив, что импичмент не состоялся. Президент вызвал его к себе. Начальник Главного управления охраны передал Борису Николаевичу заклеенный конверт с указом. Глава государства поблагодарил его за службу, положил конверт в свой письменный стол. Затем они вместе с В.С. Черномырдиным, с В.В. Илюшиным, с министрами обороны и безопасности (с П.С. Грачёвым и с В.П. Баранниковым) собрались в кремлёвской столовой, выпив и хорошо закусив по случаю политической победы.[2]
Соответствовало ли это действительности? А.В. Коржаков писал, что упомянутый им «секретный план» был известен множеству людей. Ведь к каждому депутату был представлен офицер, которому надлежало в решающий момент вынести из зала заседаний «своего» народного избранника. Как справедливо пишет О.П. Мороз, «свидетельств одного человека, кто бы он ни был,… недостаточно», «требуется, чтобы информацию подтвердил кто-то ещё». Однако никто из других ельцинских соратников ни слова не вспоминал о разработанном в марте 1993 года плане разгона съезда народных депутатов с использованием удушающих газов, с арестом парламентариев и т.д. Следует согласится с утверждением Олега Мороза, что чтобы кто-либо из офицеров, которым надлежало арестовать депутатов, не поведал бы всему миру об этой истории годы спустя, особенно после увольнения со службы.
В то же время О.П. Мороз считает, что рассказ А.В. Коржакова может и соответствовать действительности. Он приходит к такому выводу на основе содержания интервью радиостанции «Свобода» бывшего руководителя президентской администрации С.А. Филатова, данном им в апреле 2003 года. Он отрицал, что ему было известно о выработке в марте 1993 года конкретных планов разгона высшего органа народного представительства. В то же время Сергей Филатов не исключает возможной приготовления Бориса Ельцина к действиям, о которых писал в своих мемуарах Александр Коржаков: «Я знаю только одно, что Ельцин бы пошел на любые крайние меры для того, чтобы не дать победить Съезду народных депутатов. И это мое внутреннее убеждение. Я не знаю этого точно, но это мое внутреннее убеждение по тому, как я его знаю и как он себя вел». Олег Мороз, комментируя это заявление экс-главы администрации президента, допускает правдоподобность сведений, зафиксированных А.В. Коржаковым: «Трудно поверить, чтобы глава Администрации президента не знал о готовящемся разгоне Съезда, о баллонах с хлорпикрином и т.д., если этот указ и эти баллоны в самом деле были. Теперь представьте: в действительности он обо всем этом знал, но он и спустя десятилетие не имеет права об этом говорить, он связан обетом молчания. В таком случае, он будет произносить именно те слова, которые он произнес, выступая на радио «Свобода» (ныне признано иноагентом на территории РФ): «Я знаю только одно, — что Ельцин пошел бы на любые крайние меры для того, чтобы не дать победить Съезду народных депутатов».
Одновременно заметим, что в 2010 году в выпуске телепередачи «Суд времени», посвящённом октябрьским событиям 1993 года, бывший помощник заместителя министра внутренних дел В.С. Овчинский, отвечая на вопросы Л.М. Млечина, заявил, что весной 1993 года в МВД из Кремля не поступало никаких установок относительно подготовки к разгону депутатского корпуса с применением удушающих газов. Владимир Овчинский в целом считает, что план, описанный Александром Коржаковым, соответствовал действительности. Но о нём узнал, прочитав автобиографию бывшего главы службы безопасности президента.[3] На этом основании Леонид Млечин сделал вывод о несоответствии действительности того, о чем писал А.В. Коржаков. Однако это мало о чем говорит. Конечно, мы не знаем всех деталей. При этом нельзя исключать того, что план разгона съезда народных депутатов, о котором писал бывший главный президентский охранник, не доводился до работников Министерства внутренних дел. Возможно, в Кремле рассчитывали использовать для разгона представительного органа либо отдельные подразделения Министерства безопасности, либо служащих Главного управления охраны Кремля. Высока вероятность того, что речь могла идти о задействовании служащих иностранных воинских формирований, как это было в Москве в октябре 1993 года, а также на киевском Майдане Незалежности в феврале 2014 года в момент свержения В.Ф. Януковича. Так или иначе, всякое могло быть. По крайней мере, озвученное в апреле 2003 года С.А. Филатовым заявление о готовности Б.Н. Ельцина идти на крайние меры ради недопущения победы народных депутатов наводит на конкретные умозаключения.
Таким образом, нежелание власть имущих допускать сменяемости руководства страны, выполнять Конституцию и в случае как поражения на выборах, так и в результате объявления парламентариями импичмента за нарушение президентом Основного закона, их готовность цепляться за власть силовыми методами обрекают страну на непредсказуемые последствия. При таком раскладе высока вероятность эскалации смуты, хаоса и возможной территориальной дезинтеграции. И ответственность за это ляжет на плечи тех, кто грубо попирал принципы конституционной законности и народовластия.
Сорвать планы «демократов» цепляться зубами за власть любой ценой и, соответственно, не допустить втягивания России в пучину потрясений, можно было только посредством консолидации усилий оппозиционных течений разной идеологической направленности, активизации её агитационной работы в трудовых коллективах, в армии и в правоохранительных органах. В начале 1990-х годов ничего не помешало бы этого достичь. В числе всего прочего, многие военнослужащие, сотрудники милиции и органов государственной безопасности, прокуратуры испытывали серьёзное недовольство разрушительной политикой ельцинского режима – причем не только рядовые силовики, но и немало представителей их командного состава. Поэтому надо было вести работу в соответствующем направлении, чтобы подготовить сторонников оппозиции, значительную часть протестно настроенных граждан вывести на улицы с целью воспрепятствования замыслам узурпаторов. А верные закону силовики должны были быть готовыми в решающий момент защитить Конституцию. Конечно, не стоило отодвигать на задний план подготовку возможных отражений провокаций со стороны сторонников потерпевшего политическое фиаско ельцинского режима.
Напомним, что в августе 1991 года ГКЧПисты потерпели поражение благодаря тому, что «демократам» удалось собрать в центре Москвы весомую часть своих сторонников (хотя их последователей в масштабах всей страны было вовсе не большинство). В результате существенное количество военных и правоохранителей, заметив решительный настрой сторонников «демократического» руководства РСФСР, последовали за ними. Поэтому те же методы в целом следовало взять на вооружение оппозиции и в 1993 году. Тем не менее, не приходится утверждать, что в рассматриваемый нами период оппозиционерами велась систематическая подготовка отрядов самообороны, агитация в силовых структурах. А ведь часть либералов, вроде О.П. Мороза, об этом пишут. Если такое имело место, то, к сожалению, не носило системного и организованного характера. Было бы так, как излагают «демократы», то оппозиции удалось бы осенью 1993 года отстоять Конституцию и сорвать планы ельцинистов.
Охваченные страхом и паранойей
Ради чего ельцинисты вообще готовы были пролить кровь, ввергнуть Россию в пучину хаоса? «Пятой колонне» действовало на нервы обретение народными депутатами самостоятельной позиции, выход их из-под контроля авантюристов. Радикально настроенные «демократы», осознав факт выхода съезда народных депутатов из-под их контроля, начали лепить из него образ «оплота коммунистического реванша». С весны 1993 года в качестве основного заговорщика и подлинного организатора «политических интриг» ельцинисты называли уже не Р.И. Хасбулатова. Напротив, они его стали рассматривать едва ли не в качестве марионетки в руках сил, стремившихся к возврату Советского социализма.
Например, мэр Санкт-Петербурга А.А. Собчак в опубликованной 21 марта 1993 года в «Московских новостях» статье «Доступ к вечнозеленеющему долгу» фактически намекал на ГКЧПистов как на скрытых кукловодов депутатского корпуса: «Накануне съезда один из бывших узников «Матросской тишины» проговорился: мол, мы не имеем права этот съезд проиграть».[4] Судя по всему, Анатолий Собчак передёргивает факты. Дело в том, что после изменения в декабре 1992 года ГКЧПистам меры пресечения, после их освобождения из мест лишения свободы часть этих деятелей соединилась с антиельцинской оппозицией, ставившей, в частности, вопрос о пересмотре заключенного на VII съезде народных депутатов «конституционного соглашения», об отзыве у президента дополнительных полномочий. И все соединившие усилия оппозиционные силы (что представители и сторонники ГКЧП, что те, кто в августе 1991 года поддерживал «демократов») боролись за претворение в жизнь этой идеи на VIII съезде народных депутатов. Вот о чём шла речь.
В свою очередь, ту же мысль высказал и Б.Н. Ельцин, выступая на митинге своих сторонников 28 марта 1993 года после обнародования результатов голосования на съезде народных депутатов по вопросу импичмента. Он сообщил, что сценарий, которому следовал съезд, якобы был подготовлен «специалистами из бывшего ЦК КПСС». Стало быть, президент давал понять, что коммунисты якобы используют депутатский корпус для мнимого осуществления ползучего переворота. «Демократы» в качестве подобных «специалистов ЦК КПСС» подозревали лиц, подобных Е.К. Лигачёву, А.И. Лукьянову, В.А. Крючкову и им подобным. Причем все излагалось голословно без предъявления каких-либо серьёзных доказательств.
Помимо всего остального, в марте 1993 года прошло только три месяца после освобождения из «Матросской тишины» ГКЧПистов. Они в принципе не располагали возможностями оказывать даже скрытое влияние на внутриполитические процессы. Ведь на протяжении 1992 года эти люди находились под стражей, а после выхода на свободу, во-первых, продолжали оставаться подследственными, во-вторых, не располагали властными рычагами. Следовательно, предположения об управлении бывшими членами ГКЧП хасбулатовским парламентом (который, кстати говоря, вместе с Б.Н. Ельциным в августе 1991 года противостоял попыткам Г.И. Янаева, В.А. Крючкова и других ввести в СССР режим чрезвычайного положения) равносильны средневековым стереотипам мышления, согласно которым любой виноватый являлся представителем дьявола и действовал в его интересах. Просто компрадоры, осознавая утрату социально-политической опоры среди россиян, пускались в истерику.
И вообще, мы не считаем, что ГКЧП достоин отрицательной оценки. Ничего криминального не было в их действиях. Напротив, ГКЧПисты руководствовались искренне патриотическими побуждениями.
Михаил Чистый
[1] А.В. Коржаков. Борис Ельцин: от рассвета до заката… М; Интербук, 1997 г.
[2] А.В. Коржаков. Борис Ельцин: от рассвета до заката… М; Интербук, 1997 г.
[3] События осени 93-го года – выход из тупика или крах демократического проекта в России/ Стенограммы «Судов времени». 05. 1993 год http://www.kurginyan.ru/publ.shtml?cmd=add&cat=3&id=71
[4] Анатолий Собчак. Доступ к венозеоенеющему долгу// Московские новости, № 12 (659), 21 марта 1993 года
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
