По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор — Руслан Семяшкин
Коммунистическая партия дала писателю все права, кроме права писать плохо, — эти известные слова, прозвучавшие на Первом Всесоюзном съезде советских писателей, начавшем свою работу в Москве, в Колонном зале Дома союзов девяносто лет назад, 17 августа 1934 года, можно считать не просто определяющими, а и, по большому счёту, провидческими. Да, именно провидческими, так как все последующие десятилетия с момента создания Союза писателей СССР они были и девизом, и высоким гражданским стремлением, и руководством к действию. А если точнее, то к сотням тысяч действий, в совокупности создавших уникальное и неповторимое явление, грандиозное, не имевшее аналогов в мире, имя которому — многонациональная советская литература.
«Нам дано удивительное счастье жить в самый героический период мировой истории… Отсюда вытекают и наши обязанности, и наши права, и наша гордость, и трудности наши, и наше будущее гражданское удовлетворение, что в конце концов мы одолеем эти трудности. Конечно, ни в одну эпоху литератор не испытывал такой почётной и высокой ответственности, как сейчас. Это наше основное дело — показать в образах, глубоких и запоминающихся, великое столкновение идей, разработать хотя бы вчерне принципы новой морали и запечатлеть рождение ещё неслыханного мира».
Слова эти из выступления на съезде Леонида Леонова отобразятся как в зеркале, ведь и трудности, и сложность ситуации к началу тридцатых годов были, что называется, налицо. И главная трудность состояла в разобщённости писателей. Разобщённость же, в свою очередь, была следствием того, что вся послеоктябрьская литература первоначально развивалась в рамках самых различных объединений и групп. Так, свои творческие платформы в разное время обосновывали Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП), Литературный центр конструктивистов, Всероссийский союз поэтов, Союз крестьянских писателей, Леф (Левый фронт искусств), «Перевал» и многие другие группировки, содружества, кружки.
Естественно, что такая организационная раздробленность и пестрота не могли благоприятно сказываться на самой литературе. Потому-то наряду с произведениями о победе Октябрьской революции и становлении нового общественного строя то и дело появлялись абстрактно-риторические, «яро революционные», пессимистические вещи, обосновывавшие в том числе буржуазно-реставраторские и троцкистские идеи, а также заявления о невозможности строительства в России социализма.
Проявляя заботу о писателях, осознавая необходимость их объединения в единую организацию, способствовавшую бы дальнейшему развитию советской литературы и повышению идейно-художественного уровня литературных творений, 23 апреля 1932 года ЦК ВКП(б) примет историческое постановление «О перестройке литературно-художественных организаций», согласно которому все писательские ассоциации и группировки упразднялись. И надо сказать, что большинство писателей данное решение встретят не только с пониманием, но и поддержат его. Кроме РАПП, наиболее радикально настроенной структуры, руководители которой, небезызвестные ревнители «пролетарской чистоты» в литературе, забеспокоились не на шутку. Терять своего привилегированного положения они не хотели.
Этих деятелей от литературы, по выражению А. Серафимофича, отличали «заносчивость, безапелляционная грубость, ложь, интригантство, лицемерие, неутолимая злоба против всякого, кто осмелится указать на ошибки их руководства». Впрочем, их неприятие принципиального партийного решения об объединении писателей в единую структуру ничем не увенчается. 15 мая 1932 года будет основан оргкомитет Союза советских писателей РСФСР, куда войдут представители от всех литературных объединений России. Такие же оргкомитеты вскоре будут учреждены во всех союзных республиках. А к середине августа 1932 года по соглашению между оргкомитетами будет создан Всесоюзный оргкомитет Союза писателей, куда войдут пятьдесят человек. Почётным председателем этого оргкомитета изберут А.М. Горького, председателем И.М. Гронского, секретарём В.Я. Кирпотина. Главная же задача данного оргкомитета заключалась в том, чтобы подготовить и провести Первый Всесоюзный съезд писателей.
При этом отметим, что Союз советских писателей создавался отнюдь не на пустом месте. К этому времени уже были написаны лучшие произведения Максима Горького и Владимира Маяковского, Алексея Толстого и Михаила Шолохова, Александра Фадеева и Николая Тихонова, ведущих мастеров слова Белоруссии и Украины, Армении и Грузии, других советских республик. Небосклон мировой литературы украсил блистательный парад комет — столь весомо было достигнутое.
Но не только естественное и всецело оправданное чувство гордости наполнит сердца делегатов того легендарного съезда. С завоёванных вершин им виднее станут новые рубежи, и Первый съезд писателей определит пути восхождения к новым вершинам. Посему, о чём бы ни шла речь на съезде — об оценке современного литературного процесса или отдельных произведений, о путях развития жанров или об активизации борьбы против всё увереннее заявлявшего о себе фашизма, о мире и прогрессе, — в центре внимания оставались две взаимосвязанные проблемы: идейность и художественное мастерство. И советская литература после съезда сможет блестяще эти задачи и аккумулировать, и комплексно решать, оправдывая при сём высокое доверие большевистской партии. Тут, разумеется, следует сказать и о том, что советскую многонациональную литературу создавали не сторонние наблюдатели, а пламенные патриоты, пропагандисты новой жизни, активные участники всего происходившего на советской земле.
К счастью, в советскую эпоху, в чём также огромная заслуга Первого съезда писателей, канули в прошлое те времена, когда писатель пописывал, а читатель почитывал. Скорее наоборот — весь Советский Союз становится огромным рабочим кабинетом художника. Читатель же, в свою очередь, станет не просто потребителем литературы, не просто героем её, но и заказчиком произведений. Именно после Первого съезда советских писателей в литературный обиход войдёт такое понятие, как социальный заказ. И выражаться он будет в единстве художественной интеллигенции с рабочими и колхозниками, с деятелями науки и военнослужащими. В этом кровном и духовном сообществе писатели и будут черпать живые образы и сюжеты, становившиеся для них неисчислимыми резервами вдохновения.
На Первом съезде советских писателей, продолжавшем работать вплоть до 1 сентября 1934 года и самым подробным образом освещавшемся на страницах «Правды», присутствовали около шестисот советских писателей (почти две трети представляли национальные литературы СССР) и свыше сорока представителей зарубежной литературы, среди которых были и такие величины, как Луи Арагон, Жан-Ришар Блок, Андре Мальро, Мартин Андерсен-Нексе, Рафаэль Альберти, Вилли Бредель, Эрнст Толлер, Витезслав Незвал. Кроме того, делегатами съезда станут иностранные писатели, нашедшие в Советском Союзе убежище от преследовавших их реакционных режимов. Это Иоганнес Бехер, Фридрих Вольф, Бела Иллеш, Антал Гидаш, Джиованни Джерманетто, Бруно Ясенский, Эми Сяо. Почти все они после Второй мировой войны возвратятся в свои родные страны.
Национальный состав съезда впечатляет и сегодня, так как высокое это писательское собрание объединит пятьдесят две братские национальности. Среди делегатов из национальных республик можно было лицезреть дагестанского ашуга С. Стальского, которого Горький назовёт «Гомером XX века», а также крупнейших представителей национальных литератур: С. Айни из Таджикистана; Я. Коласа, Я. Купалу, М. Чарота, К. Крапиву, П. Бровку — из Белоруссии; Е. Чаренца, Н. Зарьяна, Д. Демирчяна — из Армении; П. Тычину, М. Рыльского, Л. Первомайского, П. Панча, С. Голованивского — с Украины; С. Чиковани, П. Яшвили, Ш. Дадиани, Т. Табидзе, К. Лордкипанидзе — из Грузии; К. Наджми — из Татарии; С. Вургуна, М. Гусейна — из Азербайджана; С. Сейфуллина, С. Муканова — из Казахстана; Я. Виртанена — из Карелии.
На двадцати шести заседаниях съезда были обсуждены доклады о прозе, поэзии, детской литературе, драматургии, международной художественной литературе, о работе с начинающими писателями, наконец, об уставе. Центральными же докладами, прозвучавшими на съезде, стали речи А.А. Жданова и А.М. Горького.
Выступая от имени партии и правительства, секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Жданов определит идейные пути развития советской литературы на многие годы вперёд. При сём нельзя не отметить, что именно речь Жданова послужит началом процесса подлинного научного освещения классического наследства и началом борьбы с вульгарным социологизмом. Важной для того времени была и решительная поддержка Андреем Александровичем Горького в его борьбе за качество литературной работы, за культуру речи. «Нам нужно высокое мастерство художественных произведений, и в этом отношении неоценима помощь Алексея Максимовича Горького, которую он оказывает партии и правительству в борьбе за качество литературы, за литературный язык», — отмечал секретарь ЦК.
Злободневными являлись и другие ждановские напутствия. К примеру, призывы к писателям «обеими ногами стоять на почве реальной жизни и одновременно не чуждаться романтики, романтики нового типа, ибо наша партия всегда была сильна тем, что она соединяла и соединяет сугубую деловитость и практичность с широкой перспективой, с постоянными устремлениями вперёд»; «изучать жизнь, чтобы правдиво её изображать в художественных произведениях, показывать не схоластически, не мертво, а изображать действительность в её революционном развитии». И, наконец, чрезвычайно важным представляется определение Ждановым советской литературы как «самой идейной, самой передовой и самой революционной литературы в мире».
Доклад А.М. Горького, убеждён, никогда не растеряет своей философской глубины, мудрости, безграничной эрудиции, принципиальных оценок и исчерпывающих выводов, которые и по прошествии девяти десятилетий, в совершенно иных общественно-политических условиях, требуют нового прочтения и осмысления.
Характеризуя в докладе современную советскую литературу и критику, проявляя к ним при этом высокую требовательность, Горький, как наставник, отмечал некоторые достижения, выделяя «солидную группу живописцев словом». Но о достижениях этих им говорилось скромно. Куда более заметными ему покажутся недостатки. «Молодая наша литература не может похвастаться подлинным художественным мастерством». «Мы всё ещё пользуемся «правом писать плохо». «Запас впечатлений, количество знаний наших литераторов не велико, и особенной заботы о расширении, углублении его не чувствуется». Вот некоторые наиболее заметные горьковские критические оценки, имевшие для дальнейшего развития советской литературы принципиальное значение.
Раскрывая характер и особенности новой литературы, обозначая перспективы её развития, Горький подчёркивал необходимость отображения трудовых процессов и воспевания человека труда, человека-созидателя. Отмечал Алексей Максимович и то, что только в Советском Союзе «возводят труд на высоту силы, коя служит основой творчества, науки, искусства». И тут же в самом определении социалистического реализма прозвучит последовательная горьковская мысль: «Основным героем наших книг мы должны избрать труд, т.е. человека, организуемого процессами труда… человека, в свою очередь делающего труд лёгким, продуктивным, возводя его на степень искусства… Социалистический реализм утверждает бытие как деяние, как творчество, цель которого — непрерывное развитие ценнейших индивидуальных способностей человека ради великого счастья жить на земле».
Немаловажно отметить и то, что Горький в пору, когда литература у многих советских народов находилась ещё в стадии становления, а то и зарождения, сумел высветить главное: «Я считаю необходимым указать, что советская литература не является только литературой русского языка, это — всесоюзная литература… мы не имеем права игнорировать литературное творчество нацменьшинств только потому, что нас больше. Ценность искусства измеряется не количеством, а качеством. Если у нас в прошлом Пушкин, отсюда ещё не значит, что армяне, грузины, татары, украинцы и прочие племена не способны дать величайших мастеров литературы, музыки, живописи, зодчества. Не следует забывать, что на всём пространстве Союза социалистических республик быстро развивается процесс возрождения всей массы трудового народа «к жизни — честной, человеческой», к свободному творчеству социалистической культуры».
Бесспорный интерес представляют также выступления докладчиков и содокладчиков, делегатов и гостей съезда. И при этом начиная с Горького почти все выступавшие отмечали перемены, происшедшие в сознании, во взглядах, в мировоззрении советских писателей. «В чём вижу я победу большевизма на съезде писателей? — спрашивал Алексей Максимович. И отвечал: — В том, что те из них, которые считались беспартийными, «колеблющимися», признали — с искренностью, в полноте которой я не смею сомневаться, — признали большевизм единственной боевой руководящей идеей в творчестве, в живописи словом».
Ярче других эту же мысль о перестройке беспартийных писателей, об их неподдельной радости приобщения к большевизму, к передовому отряду советских писателей выразил известный поэт Владимир Луговской: «Да, у многих из нас был длительный период перестройки, задержавший нас. Но я горжусь тем, что прошёл через этот суровый, трудный период. Он дал мне простор чувства и ясность мироощущения. Он творчески привёл меня к чувству ответственности и партийности в литературе, привёл не только политически, но и поэтически. И здесь уместно будет сказать, что партийность в поэзии, самой человечной лирике, только увеличивает во много раз силы и возможности поэта».
Была на съезде подхвачена и горьковская инициатива трезво, самокритично оценивать достигнутое в творчестве, не мириться с недостатками. Посему и царила в Колонном зале атмосфера критики и самокритики, подкреплявшаяся постоянно звучавшими суровыми словами осуждения слабых произведений, ошибочных тенденций в творчестве, общих недостатков литературы в целом. Оттого и чувствовались на съезде боевой настрой и горячее желание работать лучше. А Леонид Соболев к тому же под бурные аплодисменты произнесёт и свои ставшие широко известными слова: «Партия и правительство дали советскому писателю решительно всё. Они отняли у него только одно — право плохо писать».
Большинство делегатов съезда были представителями новой советской литературы, потому-то и волновали их проблемы поиска новых тем. «Найдена широкая тема, — отметит Константин Федин, — общая для всех социалистических литератур: тема современности, тема нашей действительности… Мы должны пристально и пристрастно обсудить вопросы жанра, вопросы занимательности литературы, языка и стиля. Мы должны учиться писать, товарищи писатели». «Нам надо овладеть мудрой простотой в творчестве… — заявит Фёдор Панфёров. — Мы это сделаем, ежели по-настоящему изучим классиков, вплотную окунёмся в нашу богатейшую действительность, по-настоящему будем работать над собой».
Глубоким явилось и выступление Леонида Леонова, говорившего как бы от имени всех честных и порядочных советских писателей: «…Мы видим, как всё более раскалывается мир на две, очень неравные, части. Эти два лагеря слишком различны в своих политических тенденциях. В этом свете всякая наша идейная оплошность не есть ли по крайней мере неметкий выстрел в ту сторону, куда сейчас направлены взгляды всей страны?.. Мы всё ещё не научились писать словами, которые взрывались бы на бумаге, которые были бы топливом для самого мощного двигателя в нашей стране — коллективного сердца строителей социализма. Не казалось ли, товарищи, всем нам в разное время, что всякий исписанный нами лист бумаги — только испорченный лист?» И единственным способом избавиться от отставания искусства от жизни Леонов считал возможность «стать равным по росту и прежде всего по творческой одержимости своему персонажу», то есть подняться на ту высоту, откуда виднее всего горькая правда дня вчерашнего и философское величие современных истин.
А вот Александр Фадеев ратовал за расширение творческих возможностей, за «условные формы творчества, наподобие «Дон Кихота». Выскажет он также мысль и об использовании фольклорного сказочного путешествия как условной формы сюжета (подобные мотивы он заметит в третьей книге «Брусков» Ф. Панфёрова). Позже, как известно, этот совет Фадеева будет воспринят А. Твардовским и реализован в поэме «Страна Муравия». Вообще же, полемизируя с теми, кто видел в социалистическом реализме только утверждающее начало, Александр Александрович выскажет весьма важную мысль: «Социалистический реализм, утверждая новую, социалистическую действительность, новых героев, в то же время является наиболее критическим из всех реализмов».
С предложением о централизованном, систематическом сравнительном изучении национальных литератур советских республик на съезде выступит Мариэтта Шагинян. «Наступила такая пора в истории развития нашего искусства, — заявит писательница, — когда уже нельзя обобщать на узком поле литературы одной национальности, хотя бы и ведущей, а надо обобщать на расширенной основе сравнительного изучения многочисленных литератур социализма». И Шагинян при сём отметит, что «первый толчок к такому изучению дал первый съезд писателей».
Прозвучало на съезде и выступление Алексея Суркова, проникнутое идеей защиты гражданской, агитационной, боевой поэзии. В нём он упрекал тех поэтов, которые гуманизм понимают односторонне, лишь как радость и любовь, и «как-то стороной обходят» такую его черту, которая выражена в суровом и прекрасном понятии ненависть. Следует стремиться к тому, «чтобы гуманизм был мужественным». Тем более что эти слова говорились в то время, когда на Европу уже легла зловещая тень фашизма. «…Не будем забывать, — продолжал Сурков, — что не за горами то время, когда стихи со страниц толстых журналов должны будут переместиться на страницы фронтовых газет и дивизионных многотиражек».
О важности в писательской работе отделения главного от всего второстепенного, несущественного, наносного на съезде говорил и украинский драматург Александр Корнейчук: «Только великие мысли и идеи нашей эпохи рождают великие чувства. Мне кажется, что если художнику есть что сказать интересного и свежего, если глаз его видит далеко, если он знает всесторонне то, о чём пишет, знает материал, и этот материал его глубоко взволновал, то типичное и характерное он может черпать пригоршнями, тысячи ассоциаций будут реять над его столом, они заставят кровь двигаться быстрее, они не дадут покоя. И тогда задача художника будет состоять в том, чтобы отделаться от неглавного и оставить основное. В том, чтобы очищать от наносного, оставляя только сердцевину».
С особым вдохновением о завоеваниях социализма, дававших писателям реальные возможности для творческой деятельности, с трибуны съезда будет говорить поэт Александр Прокофьев: «Человек, не имеющий биографии, должен уметь её создать. Поводов для этого в нашей стране очень много. От каждого из нас необходимо только рвение к этому крайне полезному для себя делу…
Я рыбачил, батрачил, крестьянствовал с детства. В 18 лет воевал. Мои товарищи одногодки делали в то же время то же самое. Таким образом, я исключением не являюсь. Ныне я утверждаю себя как поэта. Так вот, от своего лица и от лица моих ровесников, крестьянских, колхозных, в большинстве широкоплечих парней, от лица товарищей по работе, свидетельствую: всё, что я, все мы имеем: громадную радость существования, уверенность в победе, ощущение мира как своего, — всё это дала нам наша великая страна, наша советская отчизна».
О мастерстве и о дальнейших перспективах развития многонациональной литературы на съезде выскажется и основоположник таджикской советской литературы Садриддин Айни: «У нас теперь налицо все условия для мощного роста и развития нашей молодой литературы. Нам надо поднять нашу художественную литературу на такую ступень мастерства, чтобы не только зарубежные трудящиеся с увлечением читали её, но и классовый враг, читая её, не мог отрицать её художественности, вынужден был сказать: «А хорошо пишут эти безбожники-большевики!»
Показательным и важным на съезде станет активное участие в его работе иностранных делегаций. Сами же выступления зарубежных гостей покажут, что советская литература имела высокий авторитет в мире и оказывала благотворное влияние на читателей.
«Здесь, у вас, — восторженно скажет датский писатель-коммунист Мартин Андерсен-Нексе, — мы видим радостную, бодрую солидарность; нигде в мире люди не могут так почувствовать себя единым, огромным целым — на работе и на празднике, как в Советском Союзе. И этот съезд — грандиозное доказательство того, что писатели, которые обычно склонны воображать себя уникумами, свалившимися с неба любимцами богов, у вас овладели пролетарским духом, и этот дух владеет ими».
«Товарищи советские писатели, — обратится к советским собратьям по перу Рафаэль Альберти, — ваше глубокое освоение социализма является высоким примером, вызывающим восхищение у писателей всего мира. Мы в Испании хорошо вас знаем».
Недавно вырвавшийся из гитлеровского застенка Вилли Бредель расскажет, что в течение одиннадцати месяцев пребывания в тюрьме он и его товарищи черпали мужество в мыслях о СССР, в воспоминаниях о партизанах из фадеевского «Разгрома»; о героях Гражданской войны, изображавшихся М. Шолоховым, А. Серафимовичем, И. Бабелем; о героях мирного труда, известных им по произведениям Ф. Гладкова, Ф. Панфёрова, И. Эренбурга. «Мы вместе, — провозгласит Бредель, — ведём гигантскую борьбу, сотрясающую весь мир, классовую борьбу, которая не знает географических границ и охватывает все страны, все города и все деревни… Мы будем стараться воплотить в художественных образах гигантские достижения нашей эпохи, и не только воплотить их, но и перестроить при их помощи мир… Мы не сложим оружия до тех пор, пока фашизм не будет разбит и пока Германия не будет принадлежать трудящимся, пока германский рабочий, наследник классической философии и литературы, снова не превратит Германию в культурную страну наук и искусств, в страну поэтов и мыслителей».
Без сомнения, съезд подтвердит международное влияние советской литературы и будет способствовать взаимному сближению передовых писателей разных стран, их сплочению вокруг идей социализма.
Важнейшим документом, принятым съездом, станет устав Союза писателей, определявший организационные и идейные основы дальнейшей деятельности единой писательской организации страны. «Партия и правительство отнимает у нас право командовать друг другом, предоставляя право учить друг друга. Учить — значит взаимно делиться опытом. Только это, и не больше того», — говорил Горький в своей заключительной речи. Посему-то вместо пёстрых, крайне односторонних, подчас ошибочных творческих платформ и были приняты единые новые художественные принципы, «сложившиеся, — как сказано в уставе, — в результате, с одной стороны, критического овладения литературным наследием прошлого и, с другой стороны, на основе изучения опыта победоносного строительства социализма и роста социалистической культуры». Эти-то результаты и найдут выражение «в принципах социалистического реализма».
Если в двадцатые годы писатель зачастую в одиночку искал пути сближения с жизнью, с партией, с явлениями строительства социализма, искал стихийно и непоследовательно, никем не направляемый и не руководимый, то теперь устав Союза писателей определял решающее условие роста писателя и всей литературы: «тесная и непосредственная связь литературного движения с актуальными вопросами политики партии и Советской власти, включение писателей в активное социалистическое строительство, внимательное и глубокое изучение писателями конкретной действительности». И для достижения данной цели в уставе выдвигались следующие задачи: 1) вместо бывшей групповой борьбы — творческое соревнование писателей и взаимная помощь их друг другу; 2) воспитание новых писателей из среды рабочих, колхозников, красноармейцев; 3) всемерное развитие национальных братских литератур; 4) интернациональное воспитание писателей; 5) дальнейшая теоретическая разработка проблем социалистического реализма.
Первый съезд советских писателей наглядно продемонстрировал идейно-политическое единство советских писателей, что, бесспорно, явилось результатом огромной работы партии по перевоспитанию всей художественной интеллигенции. И это единство, что принципиально важно, могло наличествовать только при победах социализма, при том морально-политическом единстве и сплочённости всего советского общества, которое к тому времени сложилось.
Первый съезд писателей даст мощный толчок всему дальнейшему развитию многонациональной советской литературы. Начнут осваиваться новые темы, углубится знание жизни, расширится жанровый диапазон литературного творчества, в литературу придут новые силы. Всё это живо скажется на литературе второй половины тридцатых годов с её пафосом созидания, гражданственностью лирики, расцветом художественного очерка, обогащением эпоса, развитием массовой песни. Укреплению же творческих связей писателей разных республик будут способствовать декады национальных литератур, проведение которых станет и масштабным, и насыщенным событиями, и всецело ориентированным на приобщение к национальным литературам массового читателя. В практику также войдёт широкое, всенародное празднование юбилеев писателей-классиков.
Достойно советская литература встретит и тяготы Великой Отечественной войны. Многие писатели уйдут на фронт. Немалое число среди ушедших воевать так никогда больше домой и не возвратится…
Поступательное творческое развитие писательского дела в послевоенные годы не будет прерываться. Многонациональная советская литература будет поднимать новые пласты жизненного материала, углубляться в познание советского человека, пристально освещать события, происходившие на земле, бдительно охранять интересы всеобщего мира и прогресса. За долгие годы своего существования советская литература утвердится как новаторская, передовая, отражавшая великие события времени, помогавшая народу в его борьбе за торжество высоких идеалов, а также в процессах строительства социалистического общества.
«Обозревая литературу, — отметит на одном из писательских форумов председатель Союза писателей СССР Георгий Марков, — мы имеем сегодня полное основание сказать, что советская многонациональная литература — это литература динамической мысли, мысли, окрылённой нашим мировоззрением, воодушевлённой историческим оптимизмом, присущим нашему социальному строю». И далее он продолжит: «Основной центр, к которому тяготеют сейчас художественно-философские искания, — это советский образ жизни и человеческие качества, необходимые для формирования социалистической личности».
В знаменитой статье «Партийная организация и партийная литература» В.И. Ленин чётко определит, что действительно свободная, открыто связанная с пролетарской культурой новая пролетарская литература будет достойно противостоять буржуазной. «Это будет свободная литература, — будто бы заглянув в недалёкое будущее, заявлял Владимир Ильич, — потому что не корысть и не карьера, а идея социализма и сочувствия трудящимся будет вербовать новые и новые силы в её ряды. Это будет свободная литература, потому что она будет служить не пресыщенной героине, не скучающим и страдающим от ожирения «верхним десяти тысячам», а миллионам и десяткам миллионов трудящихся, которые составляют цвет страны, её силу, её будущность».
Первый съезд советских писателей, выполняя завет великого Ленина, такую литературу организационно оформил и запустил в большую жизнь. Подлинное слово, гуманистическое, духоподъёмное, сплачивающее и объединяющее, наполненное непреходящими смыслами, — бессмертно!
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
