В последнее время в ряде СМИ распространяется информация о том, что вследствие манипуляций с классификациями и критериями, которые используются минтрудом при осуществлении медико-социальной экспертизы, число инвалидов в стране за год значительно сократилось. Мы обратились за разъяснениями к независимым экспертам, которые не первый год активно занимаются проблемами инвалидов и защитой интересов этой категории граждан, а также отстаивают интересы врачей и пациентов.
Сопредседатель российского Союза пациентов России Юрий ЖУЛЁВ:
— Ещё во времена перестройки произошёл очень серьёзный разворот в порядке предоставлении инвалидности. В СССР была своя гуманистическая система: при наличии серьёзного хронического заболевания Советская власть относила такого человека к тем, кто требует социальной защиты без обсуждения деталей. С точки зрения пациентского сообщества такой подход можно только поддерживать. Так, по приказу Минздрава СССР детям с хроническими заболеваниями автоматически предоставлялась инвалидность.
Но с некоторых пор у нас действительно не дают инвалидность по факту заболевания. И хотя это кажется невероятным, но могут не дать группу даже при злокачественных, тяжёлых хронических заболеваниях людям, имеющим серьёзные дефекты здоровья. Это началось при Ельцине: списки заболеваний, когда инвалидность предоставлялась без вопросов, перестали принимать во внимание: решили идти по западному пути, ввели международную классификацию критериев. И теперь при назначении группы инвалидности учитываются критерии не только медицинские, но и социальные: мало иметь заболевание, надо быть в таком состоянии, чтобы заболевание привело к нарушениям какой-либо важной функции жизнедеятельности — возможности передвижения, восприятия окружающей действительности, самообслуживания и так далее. Бывает так: приходит человек на комиссию медико-социальной экспертизы (МСЭК), члены комиссии видят, что он пришёл самостоятельно, руки-ноги у него двигаются, говорит он нормально, сам себя обслуживает, и отказывают ему в инвалидности. И дальше — хоть головой об стенку бейся — их не волнует, какая у пациента форма заболевания, как оно протекает. Отсюда возникают конфликты.
В последние годы у нас сложилась совершенно ущербная система льготного обеспечения лекарствами. Она приводит к тому, что миллионы граждан России вынуждены добиваться инвалидности только ради получения бесплатных лекарств. На 90% получение льготных и бесплатных лекарств у нас привязано к наличию статуса инвалида. Получается так: человек тяжело заболел, но чтобы государство начало ему помогать приобретать дорогостоящие лекарства, он должен себя довести до состояния инвалидности. Ему надо либо захромать на обе ноги, либо ослепнуть на оба глаза, чтобы обрести статус инвалида. И только получив льготные лекарства, он начинает чувствовать себя лучше, хотя заболевание хроническое и неизлечимое. После того как пациенту становится лучше, с него снимают инвалидность, бесплатных лекарств он снова не получает, и ему опять становится хуже. Круг замкнулся. Будучи разумным человеком, он снова начинает лихорадочно собирать документы, для того чтобы каким-то образом получить инвалидность.
Словом, проблема не в том или ином приказе минтруда, а в системе. Как всё происходит в цивилизованных странах? Льготные лекарства предоставляются по факту заболевания, а не при наличии статуса инвалида. Это позволяет начинать терапию как можно раньше, чтобы предотвратить инвалидность, чтобы гражданин как можно дольше был работоспособен и мог приносить пользу обществу. Это может быть предоставление лекарств в натуральной форме, бесплатные рецепты, возмещение полной или частичной стоимости лекарства. Уверен: внедрение такого порядка снизило бы поток желающих получить инвалидность, уменьшило бы число конфликтных ситуаций. В этой системе у нас находится более 12 миллионов человек. Так что речь идёт об очень больших деньгах. Многие ныне нуждающиеся в бесплатных лекарствах в 2000-х годах решили монетизировать свои льготы и теперь за это расплачиваются.
Дело в том, что у нас если пациент — инвалид, то он имеет льготы, если нет — то ничего не получает от государства. Дайте нуждающимся лекарства, средства реабилитации, технические средства, предоставьте всё это без статуса инвалида — и армия граждан не будет стремиться в МСЭК за «корочкой» инвалида.
В советские времена всё было по-другому: более гуманно, разумно, доступно. И здравоохранение другое было — тоже надо это понимать.
Заместитель председателя правления Всероссийского общества инвалидов Олег РЫСЕВ:
— Правоприменительной практики по приказу от 17 декабря 2015 г. № 1024н Минтруда России, о котором идёт речь, пока мало. А если идут информационные «круги по воде», то это не значит, что есть системные ошибки. Тем не менее со времён начала политических реформ система стала работать со значительными сбоями.
В советское время были врачебно-трудовые комиссии (ВТЭКи), которые присваивали инвалидность исходя из трудоспособности. Условно говоря, если у балерины мениск полетел, то ей инвалидность давали, так как танцевать она больше не могла. А если у токаря отрезало палец, то ему инвалидность могли и не дать. Были широко распространены такие понятия, как «рабочая группа 2-я» или «нерабочая группа» инвалидности. Смысл работы ВТЭКов был направлен на то, чтобы определять трудоспособность граждан. Те, кто не мог трудиться, получали пенсию по инвалидности, кто мог, продолжали работать. Системе справедливого социального распределения и равенства очень важно было, чтобы человек даже в состоянии инвалидности мог стать полезным обществу.
В 1990-е годы, когда стала меняться социальная политика в отношении инвалидов, изменилась и в целом концепция инвалидности. Появилось понятие «доступная среда», появился закон о социальной защите, на который Ельцин два раза наложил вето. Затем была зурабовская пенсионная реформа. Появились степени ограничения способности к различным видам трудовой деятельности, появилось понятие «оптимизация расходования госсредств». «Оптимизация» дала обратный эффект. Люди, которые получали пенсии по возрасту (а она равнялась в базовой части пенсии инвалида 2-й группы), в массовом порядке пошли в МСЭК, чтоб им присвоили инвалидность 3-й группы. Было много неразберихи и путаницы. Появилось такое понятие, как «социальный инвалид» — гражданин, который ради повышения своего социального статуса «пошёл» в инвалиды: пенсия инвалида подчас помогала выжить целым семьям.
Когда Кудрин провозгласил монетизацию льгот — «деньги лучше, чем лекарства», то это был настоящий обман и самообман. Деньги выбрали только те, кому лекарства не были нужны. Хроническим больным редкими заболеваниями лекарства нужны ежедневно, причём в больших количествах, иначе человек просто умрёт. Им нельзя было выходить из этой системы. А люди выходили, потому что не могли справиться с бюрократией. Не могли сначала записаться к врачу, потом получить рецепт, потом отоварить этот рецепт из-за того, что не было лекарств. А потом у рецепта заканчивался срок действия, и надо было заново идти за рецептом. И многие плюнули и вышли из этой системы социального пакета. Взамен они получили ежемесячные денежные выплаты, которых им на лекарства не хватает.
Затем была предпринята попытка ввести многофакторные критерии присвоения инвалидности, так как, кроме пенсий, инвалидам полагается получение дорогостоящих технических средств реабилитации, медицинских услуг, санаторно-курортного лечения. Ввели балльную систему, чтобы экономить федеральные средства. Безусловно, часть людей отсекли от инвалидности, часть заболеваний в систему не попала. Например, диабетики, которые имели только диабет и не имели каких-либо хронических форм, влияющих на жизнедеятельность, перестали получать инвалидность по негласной установке: так как они проходили по программе «Диабет».
Как нам известно, система МСЭК нередко использует «неформальные» критерии для присвоения инвалидности, однако ни один сотрудник МСЭК или минтруда никогда не признается в том, что есть какие-то инструкции или рекомендации. Так, по нашим сведениям, за счёт уменьшения числа инвалидов прямо пропорционально увеличилась сумма получения премиального фонда для сотрудников отдельных МСЭК.
Очень часто мы получаем жалобы на необъективность региональных МСЭК: в одном регионе при тех же показаниях дают 3-ю группу, а в другом — 2-ю. Кроме медицинских критериев, стали придумывать социальные. Допустим, пациент живёт в семье, ходит в школу, получает пятёрки: ну какой же он инвалид? — приходят к выводу члены комиссии. Часто это происходит из-за недостаточной компетентности членов комиссии. Мы выступаем за то, чтобы балльная система критериев была полностью прозрачной и понятной как для пациентов, так и для членов экспертных комиссий. Балльная система должна полностью вытолкнуть субъективизм и неформальные критерии, которые ведут к злоупотреблениям. Мы также предлагаем создавать независимую экспертизу, чтобы система не проверяла сама себя. Кроме того, необходимо создать федеральный реестр инвалидов с их потребностями. Только в этом случае можно будет говорить о точной статистике инвалидности в нашей стране.
Я — человек, сидящий на коляске 30 лет, группу инвалидности получил в советское время, могу сравнивать. Советская система при наличии социального равенства и возможностей доступа к социальным благам для каждого члена общества имела ряд преимуществ, и её надо было развивать и модернизировать. Была возможность социального лифта. Наше общество инвалидов в 1988 году появилось. Я в 1990-е годы окончил институт, получил право на квалифицированную работу, 20 лет на ответственных должностях. А сейчас, чтобы инвалиду продвигаться по социальной и карьерной лестнице, надо быть или Эйнштейном, или очень богатым.
Доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, вице-президент Российской медицинской ассоциации Юрий КОМАРОВ:
— Давно уже пора понять, что число инвалидов ни в коей мере не характеризует здоровье нации, а лишь возможности государства по социальному обеспечению. Манипуляции с критериями инвалидности и регистрацией никакого позитивного эффекта в реальности не дают. К примеру, в последнее время резко ограничили показания 3-й (самой лёгкой) группы инвалидности, и потому число регистрируемых инвалидов будет снижаться, что многие ведомства припишут себе в заслугу. Хотя на самом деле это «фокусы». За рубежом при назначении инвалидности учитывают даже профессию пациента. Например, сломанный палец для обычного человека не может быть препятствием для продолжения работы, а для пианиста? Поэтому не следует особенно доверять цифрам. Статистика по заболеваемости (общей и впервые выявленной), регистрируемой с временной утратой (а инвалидность — то есть со стойкой утратой) трудоспособности характеризует прежде всего возможности органов соцобеспечения, которые сегодня снижаются. Так, ещё пару лет назад после замены коленного или тазобедренного сустава на искусственный таким лицам давали 3-ю группу инвалидности, так как бегать и быстро ходить они не могли. Теперь их лишили инвалидности, потому что работать они могут, хоть и с ограничениями. Но ведь от таких манипуляций с критериями инвалидности реально число инвалидов не уменьшается.
ОТ РЕДАКЦИИ: По данным Росстата, на 1 января 2015 года в России насчитывалось 12 миллионов 924 тысячи инвалидов. Инвалиды — один из самых обездоленных слоёв современного российского общества. По данным экспертов, 37% из них проживают за чертой бедности, более 60% инвалидов не знают своих прав, около 70% полагают, что масштабы проблем, связанных с нарушением прав инвалидов, весьма существенны. «Правда» продолжит следить за ситуацией вокруг изменения критериев регистрации инвалидности.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
