«Капитал» Карла Маркса — книга, пожалуй, с самой необычной судьбой. Знавала она и жгучее пламя инквизиционного костра, но и статус главной книги в государстве был ей тоже не чужд. По-своему забавна и история первого издания «Капитала», которое было допущено цензорами лишь потому, что, как они полагали, вряд ли книга со столь сложным содержанием может представлять угрозу для общества.
СТРАННОСТЬЮ, а может быть, и закономерностью истории «Капитала» является ещё одно обстоятельство. Фромм как-то высказал удивление: ирония истории состоит в том, что, несмотря на доступность источников в современном мире, нет предела для искажения и неверных толкований различных теорий. Но в случае с «Капиталом», со всем учением Маркса подобного рода искажения связаны отнюдь не столько со сложным содержанием его теории, сколько со страхом перед перспективой превращения её в материальную силу, способную преобразить мир. Последний фактор и послужил одной из главных причин того, что уже с конца 1980-х годов капиталом прилагались огромные усилия, чтобы свести на нет изучение марксистской политической экономии.
Обусловливалось это непосредственно тем, что навязывание обществу рыночных отношений актуализировало сугубо прагматические вопросы, а это не могло не отразиться на теории. Во-вторых, борьба двух идеологий в пору очевидного пресмыкания перед победившей на рубеже 1980—1990-х годов буржуазией привела к так называемой деидеологизации. Новой властью общественные науки, и в первую очередь политическая экономия, обязывались освободиться от своего политического и классового характера. Приспособление этих отраслей науки к требованиям, предъявляемым процессом «деидеологизации», означало, по сути, их гибель. Это нашло отражение даже в переименовании научных дисциплин, соответствующих вузовских кафедр и отделений НИИ. К этому добавим: хотя политическая экономия и рассматривалась всегда как наука о богатстве, но таковым экономисты, как правило, по ошибке считали непосредственное богатство, а не человека как конечный продукт всего воспроизводственного процесса. И вопросы экономической эффективности стали рассматриваться вне связи с человеком как субъектом общественного производства и конечным пунктом воспроизводственного процесса.
Если в момент своего выхода в свет «Капитал» был встречен молчанием, то позже учёные-экономисты не скупились на лестные оценки и высказывания в адрес этой многострадальной книги. В то же время для многих критиков марксистской теории, упрекающих и прежде её родоначальников в излишнем материализме, «Капитал» стал аргументом для утверждений о том, будто зрелый Маркс отвернулся от проблематики человека, вопросов его освобождения от экономической зависимости, духовной эмансипации, предполагающей единение человека с природой и обществом. И в самом деле, после «Экономическо-философских рукописей» Маркс уже не приступал к специальному исследованию проблемы человека, его отчуждения и эмансипации. Однако, исходя из марксового положения о том, что сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду, а представляет собой совокупность всех общественных отношений, логически напрашивается вывод о необходимости исследований производственных отношений конкретной эпохи, субъектом и продуктом которых является человек. И это блестяще было продемонстрировано автором «Капитала».
При этом следует подчеркнуть, что ни до Маркса, ни после него никому не удавалось дать столь всесторонний и основательный анализ какого бы то ни было способа производства, в том числе и социалистического. Все учёное сообщество (и не только оно) должно быть благодарно этому величайшему мыслителю за то, что он сумел докопаться до элементарной клеточки экономической системы капитализма и раскрыть суть его производственных отношений. Заслуга и ценность марксистского анализа капиталистической системы определяется сложностью и спецификой последней. Идейным последователям Маркса, к сожалению, не удалось столь же успешно теоретически предвосхитить и обосновать социально-экономические закономерности дальнейшего развития общества. Причину этого следует усматривать прежде всего в недоосмыслении неуязвимой логики «Капитала». Не случайно Маркс в письме к Энгельсу указывает на значение диалектической логики, которая им была использована в качестве метода обработки материала.
Он же писал Дицгену: «Когда я сброшу с себя экономическое бремя, я напишу «Диалектику». Освободив диалектику Гегеля от мистической формы, Маркс сумел проследить развитие исторических определённостей продуктов, превращение продукта в товар и последнего в деньги, то есть развитие форм стоимости и переход товара посредством денег в капитал. Это определённые подсистемы единого процесса, которые дают ключ к пониманию будущего.
Темур ПИПИЯ, председатель ЦК Единой коммунистической партии Грузии.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
