В данной статье речь пойдёт о том, как в марте 1996 года Б.Н. Ельцин едва не реализовал предложение значительной части его окружения, касающееся отмены президентских выборов. Впрочем, дело не ограничилось бы данным шагом – речь шла о второй попытке разгона российского парламента (после октября 1993 года), а также о запрете Компартии России. Кремль пытался предпринять данные меры после того как нижняя палата Федерального собрания РФ приняла постановление, по которому Беловежские договорённости признавались недействительными.
Напомним, что КПРФ и другие левые, государственно-патриотические силы отрицательно оценивали действия Бориса Ельцина, Леонида Кравчука, Станислава Шушкевича, подписавших т.н. «Беловежский договор» в декабре 1991 года. Вполне понятно, что данные соглашения означали прямую ликвидацию Союзного государства (в скобках заметим, что три вышеупомянутых деятеля перед встречей, прошедшей 8 декабря 1991 года, официально заявляли, что темой совещания станет разработка договора, направленного на упрочнение экономических связей – в рамках единой страны. Одно то, что они заявляли, что намерены один вопрос рассмотреть, а подписали другой документ, говорит о многом). В результате границы нашей страны сузились до уровня XVII века. Это во-первых. Во-вторых, после того, как в марте 1991 года подавляющее большинство участников Всесоюзного референдума проголосовало за сохранение СССР, данное решение носило антиконституционный характер (ведь решения референдума, как известно, обладают высшей юридической силой, т.е. обязательны к исполнению).
Одним из основных программных требований Компартии и её союзников по народно-патриотической коалиции было восстановление Союзного государства. В 1996 году Г.А. Зюганов многократно говорил о необходимости реализации данной меры. Вопреки позиции либеральной прессы, в то время основания для реинтеграции бывших Советских республик были. Напомним, что в 1993 году на постсоветском пространстве проявились первые тенденции к сближению бывших республик СССР. Так, ряд стран СНГ поддержали идею создания Экономического союза. В сентябре 1993 года целый ряд глав бывших Союзных республик откликнулись на предложение председателя Верховного совета РФ Р.И. Хасбулатова, касающееся трансформации Содружества независимых государств в более тесное сообщество, повышения уровня координации деятельности стран, формирования парламентских структур СНГ, аналогичных Европарламенту (к тому времени главе российского парламента формально удалось наладить контакты и взаимопонимание по данному вопросу с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым, с будущим белорусским лидером Александром Лукашенко и т.д.). Весь спектр данных вопросов планировалось рассмотреть на заседании Межпарламентской ассамблеи стран СНГ, которое должно было пройти в Санкт-Петербурге 25 сентября 1993 года. Однако в силу известных событий, произошедших в то время, данные вопросы были отодвинут в сторону.
Как было отмечено выше, КПРФ уделяла внимание разработке способов решения проблемы реинтеграции СССР. Так, ещё 4 октября 1994 года партия совместно с Комитетом народов СССР организовала научно-практическую конференцию на тему «Воссоздание единой союзной государственности – историческая необходимость». По словам Зюганова, данный форум представлял собой «очередной этап научно-экспертной разработки концепции восстановления на добровольной основе Союза ССР» (прежде всего, речь шла о воссоздании экономических и политических связей России с Белоруссией, Украиной и Казахстаном, о чем заявил лидер КПРФ ещё в январе 1994 года).
Необходимость реализации данной меры становилась очевидной с каждым днём. Дело в том, что бывшие союзные республики к тому времени успели «насладиться» всеми «прелестями» суверенизаций – либо обуглились в гражданской войне (как Грузия), либо оказались на грани банкротства (как Украина, к примеру). А в ряде стран (например, в Прибалтике), установились режимы националистического/фашистского толка, подвергшие русскоязычное население настоящей дискриминации. Росло осознание того, что проблемы, накопившиеся в прошлом и стремительно возрастающие в настоящее время, невозможно решить в одиночку. Также возникал справедливый вопрос: если вся Европа де-факто объединялась, то почему народы нашей страны, искусственно расчленённой в 1991 году, не имели права на это? А для того, чтобы активизировались объединительные устремления бывших Союзных республик, нужно было предпринять какой-то шаг.
Так, 15 марта 1996 года Государственная дума РФ приняла постановление «О денонсации Беловежских соглашений». В тексте постановления нижней палаты российского парламента содержалась ссылка на результаты Всесоюзного референдума 17 марта 1991 года. На этом основании Госдума РФ рекомендовала исполнительной власти разработать схемы интеграции стран СНГ в области экономики, обороны, а также способы создания совместных органов государственного управления (по аналогии Европарламента в ЕС). Согласно данному документу, правительство, разработав данные схемы, должно было их представить на обсуждение в Государственную думу. Словом, ни о какой «аннексии» стран СНГ речи не шло. На начальном этапе предлагалась разработка схем повышения координации деятельности независимых государств в различных сферах (как, впрочем, и началось фактическое образование Европейского союза – с появления Европейского объединения угля и стали. Т.е. также начинали с повышения координации в определенных сферах).
«За» принятие данного постановления проголосовали фракции КПРФ, аграрии, депутатская группа «Народовластие», руководимая Н.И. Рыжковым и С.Н. Бабуриным, а также ЛДПР. А такие думские фракции как «Яблоко» и «Наш дом – Россия» проголосовали «против».
И что тут началось! Президент Б.Н. Ельцин открыто выразил возмущение решением Государственной думы, начал говорить о «непредсказуемых последствиях». Так, он договорился до того, что в случаи реализации думского постановления непонятным станет статус России! Казалось бы, напротив, должны начаться процессы, направленные на воссоединение тысячелетнего государства (ведь русские, белорусы, украинцы и прочие столетиями были фактически единой семьёй). Следовательно, слова президента были в чистом виде демагогией.
К аналогичным методам прибегли и кандидаты в президенты, формально представляющие «третью силу». Григорий Явлинский, Александр Лебедь и Святослав Фёдоров выступили с совместным заявлением, в котором говорилось о том, что страны СНГ якобы стали «элементом международного правового и политического порядка». А то, что пять лет назад произошло убийство тысячелетней страны, причем вопреки воле народа, равно как и о жизненно важной необходимости реинтеграции постсоветского пространства, они, разумеется, ни слова не сказали. Также три упомянутых деятеля оценили решение Государственной думы как «одностороннюю попытку» изменения ситуации, якобы чреватой нарастанием конфликтов. Напротив, в постановлении речь шла как раз о разработке этапов и способов повышения степени координации бывших союзных республик в разных сферах.
Параллельно с этим большинство руководителей стран СНГ выступили с протестными заявлениями, обвинив Государственную думу РФ в целом (и КПРФ в частности) в «провокации», в «покушении на суверенитет» и т.д. Однако они выдавали свою позицию за позицию народа. Как было отмечено выше, бывших Союзным республикам в одиночку не справиться с современными проблемами. Следовательно, координация деятельности неизбежна. Но их правители, скорей всего, предвидели все последствия такого развития событий в отдалённой перспективе. Вполне понятно, что воссоздание единого государства означало потерю их бесконтрольной авторитарной власти.
Разумеется, отрицательно на постановление Государственной думы отреагировали и западные политики – и Госсекретарь США, и министр иностранных дел ФРГ, и генсек ООН. Вполне понятно, что реинтеграция народов СССР – это шаг к усилению позиций нашего государства, а для Запада – появление серьёзного соперника на геополитической арене, что приведёт к подрыву его мирового господства.
Всё это вполне сопоставимо с ситуацией августа 2008 года и весны 2014 года, когда после того, как Россия защитила Южную Осетию и Абхазию от агрессии президента Грузии Михаила Саакашвили, а также после воссоединения Крыма с Российской Федерацией, «мировое сообщество» и множество стран СНГ обвинили наше государство во всех смертных грехах, даже начали затягивать санкционную петлю на шее нашей страны. Но означало ли это, что только из-за реакции всего мира надо было сдать Абхазию, Южную Осетию и Крым? Конечно нет. Слава богу, этого не произошло. И в 1996 году от позиции Кремля также зависело, начнется ли реинтеграция постсоветского пространства или власть пойдет на попятную, ориентируясь на мнение зарубежных политиков.
Как мы отметили выше, Б.Н. Ельцин открыто выразил несогласие с решение Государственной думы (читай – высказался против воссоединения народов, столетия составляющих единую семью). Более того, после того, как нижняя палата Федерального собрания РФ приняла постановление, он принял решение роспустить Государственную думу и запретить деятельность КПРФ. Разумеется, в те дни Кремль открыто не заявлял об этом. Но мемуары А.С. Куликова, занимавшего в то время пост министра внутренних дел РФ, прямо свидетельствуют о том, что в марте 1996 года Ельцин действительно пытался предпринять соответствующие радикальные способы. Обо всём пишет и либеральный публицист О.П. Мороз в своей книге «Как Зюганов не стал президентом», используя во многом воспоминания Куликова. Дочь Ельцина Т.Б. Дьяченко в 2010 году в своем интернет-дневнике также подтвердила это (как, впрочем, сам Ельцин в своих мемуарах).
На наш взгляд, целесообразно продемонстрировать, как Кремль был готов установить прямую диктатуру. Так, 17 марта 1996 года Ельцин провел в Кремле совещание с Генеральным прокурором Юрием Скуратовым, с директором ФСБ Михаилом Барсуковым, с министром внутренних дела Анатолием Куликовым, с министром юстиции Валентином Ковалёвым и с председателем Конституционного суда РФ Владимиром Тумановым. Во время встречи президент заявил, что он принял решение запретить КПРФ и разогнать Госдуму за «превышение полномочий». Однако глава МВД предложил не топорными методами действовать, как в 1993 году, а тонкими. Так, по мнению Куликова, следовало бы объявить здание Государственной думы заминированным, эвакуировать людей и взять его под охрану. Затем он, приехав в здание Министерства внутренних дел, собрал коллегию своего ведомства, рассказал о решении президента и отдал приказ «готовить расчёт сил и средств».
В свою очередь, Б.Н. Ельцин поручил своим помощникам – Илюшину, Сатарову, Краснову, Батурину, Шахраю, подготовить указ о роспуске Госдумы и о запрете деятельности Компартии России.
Но днём глава МВД РФ А.С. Куликов начал обдумывать ситуацию. Он задумался: чем обернётся для России выполнение ельцинского распоряжения? Он осознал, что запрет деятельности КПРФ всколыхнёт всю страну и на улицы выйдет масса её сторонников. А популярность Ельцина находится на крайне низком уровне и мало кто встанет на его защиту. Анатолий Куликов полагал, что в дальнейшем политическая ситуация резко обострится. А в перспективе в обстановке хаоса возникнет кровавая мясорубка. Дело обернется многочисленными жертвами людей, дополнительными потерями и без того разваленной экономики. Обдумав всё, Куликов пришёл к выводу, что соответствующий приказ выполнять нельзя.
Впрочем, министр внутренних дел был не единственным, кто осознал возможные непредсказуемые последствия ельцинского шага. Аналогичную позицию заняли генеральный прокурор Юрий Скуратов и глава Конституционного суда Владимир Туманов. Потом три вышеупомянутых государственных деятеля снова пришли к президенту и объяснили ему, почему нельзя роспускать Государственную думу и запрещать деятельность КПРФ. Б.Н. Ельцин ответил Анатолию Куликову весьма жестко и категорично: «Министр, я Вами не доволен! Указ последует. Идите! Готовьтесь и выполняйте!». Как видим, Ельцина не интересовало, что может произойти с Россией в случаи непродуманных шагов.
Позже А.С. Куликов узнал, что ельцинские планы не поддерживают и те, которым отдано поручение непосредственно подготовить указ (речь о президентских помощниках вроде Сергея Шахрая, Георгия Сатарова и других). К несогласным присоединился и председатель правительства РФ В.С. Черномырдин.
Следует отметить, что Б.Н. Ельцин не бросал слов на ветер. Несмотря на протесты министра внутренних дел, несогласие большей части президентского окружения с проектом указа, определенные воинские части и подразделения правоохранительных органов всё же были задействованы. Так, 17 марта здание Государственной думы было занято ОМОНом и подразделениями Главного управления охраны Кремля. Всех депутатов вывели из здания. На протяжении следующего дня (18 марта) также никого не пропускали в здание нижней палаты российского парламента.
Ряд зарубежных информационных агентств сообщило, что в состоянии повышенной боевой готовности приведены части, которые в прошлом принимали участие во внутренних конфликтах – дивизия внутренних войск имени Дзержинского, Таманская и Кантемировская дивизии, бригада, дислоцированная в Тёплом Стане. Как видим, дело уже не ограничивалось угрозами и громкими заявлениями.
18 марта Ельцин снова собирает совещание силовиков в Кремле. Министр внутренних дел Анатолий Куликов пытается отговорить президента от принятия крайних мер. После него слово взяли руководители ГУВД Москвы. Они сообщили, что идёт подготовка к выполнению ельцинского приказа о разгоне нижней палаты парламента и о запрете КПРФ. Так, столичное милицейское начальство заявило, что здание Государственной думы уже взято под охрану. Ельцин похваливает их.
В это же время А.С. Куликов увидел лежащие на столе президента листы бумаги, в верхней части одной из которых был замечен абзац, в котором было написано о необходимости освобождения главы МВД и о его замене. Куликов снова попросил дать ему слово. Он сказал, что против идеи роспуска Госдумы и запрета Компартии выступает не только он. Аналогичного мнения придерживаются его заместители в МВД РФ. Борис Ельцин моментально пытается вставить шпильку: «Они у вас что, все коммунисты…?». Анатолий Куликов ему ответил, что они не являются коммунистами, но считают необходимым обратить внимание на то, что разгон Государственной думы является антиконституционным актом. Президент РФ ему отвечает следующее: «Это уже моё, а не ваше дело, какой это акт!». Таким образом, Ельцин продемонстрировал своё отношение к закону в целом, к Конституции в частности. Целесообразность для него была превыше законности. Теперь нам ясно, чем он руководствовался, подписывая беловежский «договор» в декабре 1991 года, разгоняя Верховный совет осенью 1993 года. А что касается ельцинского заявления, будто оценивать указ президента на предмет соответствия законодательству не является прерогативой Куликова как главы МВД, так это полное непонимание предназначения последних. Правоохранительные органы обязаны следить за соблюдением законов, пресекать их нарушения, от кого бы они не исходили – даже от главы государства. Они должны стоять на страже законодательства, а не личной власти президента. Ведь президент – не царь и не господь Бог, которому дозволено всё. Он такой же гражданин, как и все остальные. Следовательно, несёт ответственность за противоправные действия. Не говоря уже о том, что законодательство предусматривает ответственность за исполнение любых противоправных приказов. Следовательно, А.С. Куликов и его соратники МВД, напротив, в те дни проявили себя с лучшей стороны – как настоящие служители делу, а не лицам.
На том же совещании в Кремле А.С. Куликов продолжал спорить с президентом. Так, он подчеркнул, что основания для привлечения Компартии к уголовной ответственности отсутствуют. Например, их действия никак не попадают под статью Уголовного кодекса РФ «Измена Родине». Напротив, подчеркнул министр внутренних дел, коммунисты как раз выступают за восстановление территориального единства СССР.
И так продолжается дискуссия Куликова с Ельциным. Глава МВД России заявил, что уход коммунистов в подполье создаст им образ людей, гонимых властью, и они быстро консолидируются. В дальнейшем на улицы выйдет значительное число их сторонников. А.С. Куликов снова подчеркнул: «Президент России – это объединитель нации, а Вам, Борис Николаевич, навязывают войну». А президент продолжает стоять на своём: Думу разогнать, КПРФ запретить, а президентские выборы перенести на два года.
Впрочем, в конце совещания Ельцин сказал А.С. Куликову, что перед тем, как принять окончательное решение, обсудит данные вопрос с председателем Совета федерации Е.С. Строевым и с мэром Москвы Ю.М. Лужковым. Т.е., после продолжительных споров президент начал задумываться.
В конечном итоге власть пошла на попятную. Так, к концу дня начальник Главного управления охраны Кремля генерал Крапивин позвонил Анатолию Куликову и сообщил, что отдано распоряжение снова запускать людей в здание Государственной думы. Также А.С. Куликов поручил одному из руководителей ГУВД Москвы встретить в аэропорту столичного мэра Ю.М. Лужкова, который должен был вернуться из командировки, и рассказать о прошедшем у Ельцина совещании. Позже и мэр Москвы высказался против идеи разгона Государственной думы и запрета деятельности Компартии России.
Как было отмечено выше, всё изложенное можно встретить и в мемуарах А.С. Куликова, и в воспоминаниях самого Б.Н. Ельцина. Правда, последний пишет, что якобы он решил не предпринимать радикальных мер после своих переговоров с А.Б. Чубайсом (напомним, что в то время он возглавил ельцинский предвыборный штаб). Но дело не в том, что последний был за то, чтобы продолжать «играть по правилам». Просто в то время они отлично понимали, что попытка прямого притеснения оппозиционных сил, открытого выхода за рамки конституционного поля непременно обернется политическим кризисом и угрозой вооруженных столкновений (как и произошло осенью 1993 года). И не факт, что на этот раз победителями «уличной схватки» снова окажутся «демократы». Поэтому они решили действовать более изощрёнными способами – формально провести выборы президента, допустить кандидата от КПРФ к участию в них, но при этом – активно использовать административный ресурс, чёрный PR против оппонентов, поставить претендентов на высший пост страны в неравные условия, а в перспективе и сфальсифицировать результаты голосований. Дальнейший ход событий является тому подтверждением. Но об этом мы будем говорить позже.
В те дни Кремль формально отрицал своё намерение прибегнуть к использованию силовых методов. Так, 18 марта Ельцин, отвечая на вопросы корреспондента «Интерфакса», заявил, что разговоры о намерении разогнать Государственную думу и запретить КПРФ «лишены оснований». Но что в те дни происходило в реальности – мы знаем по содержанию и мемуаров А.С. Куликова, и самого Б.Н. Ельцина.
В курсе подлинных намерений Кремля были и депутаты Государственной думы РФ. Неслучайно 22 марта 1996 года лидеры фракций КПРФ, ЛДПР, аграриев, «Народовластия» (Г.А. Зюганов, В.В. Жириновский, Н.М. Харитонов, Н.И. Рыжков) подписали «Обращение к генералам и офицерам, военнослужащим всех родов войск и специальных подразделений». В документе подчёркивалось, что решения Государственной думы о денонсации Беловежских соглашений «ни малейшим образом не посягают на суверенитет государств-участников СНГ, на добровольный поэтапный характер их взаимного сближения». Авторы обращения также призвали всех военнослужащих «быть бдительными» и оставаться «в рамках закона и верности своему народу – высшему носителю власти в стране».
Между тем… Через полмесяца власть сама перехватила идею левопатриотических сил, касающуюся необходимости воссоздания Союзного государства. Так, 29 марта 1996 года в Кремле президенты России, Белоруссии, Казахстана и Киргизии подписали документы, направленные5 на углубление интеграции в СНГ. А 2 апреля 1996 года было официально провозглашено создание Союза России и Белоруссии. Как видим, фактически ельцинисты сами начали медленно выполнять постановление Государственной думы от 15 марта 1996 года. Т.е., то, что они ещё вчера с порога отвергали (и за что едва не обрушились на КПРФ), теперь взяли на вооружение. Но всё это делалось исключительно в предвыборных целях, не более того.
Следует отметить, что годы спустя (приблизительно с середины 2000-х годов) власть всё же взяла на вооружение идею КПРФ о повышении координации деятельности стран СНГ. Создание Таможенного союза, Евразийского экономического союза и т.д. прямо говорит об этом. И представители нашей т.н. «либеральной оппозиции», в 1990-ые годы находящейся у руля государственного управления (которые в 1996 году едва не разогнали Госдуму и не запретили Компартию за данную идею), равно как и «мировое сообщество», также обвиняли российское руководство в «имперской политике», в «попытке покушения на суверенитет стран СНГ», в «колониальных замашках» и т.д. Когда власть вынуждена была принять жесткие меры, направленные на защиту российских интересов в странах СНГ (например, в Эстонии в апреле 2007 года) и пошла на встречу жителям Крымского полуострова, стремившихся вернуться в состав России, данные политические силы на весь мир трубили о «фашизме», об «аннексии» и т.д. Теперь становится понятным, почему в 1996 году в реальности они сильно противились решению Государственной думы. Другое дело, что политика реинтеграции должна иметь системный и последовательный характер. Тем не менее, события последних лет недвусмысленно показали, кто был прав в 1996 году.
Однако отказ Кремля от использования крайних мер не означал его политической капитуляции, либо согласия действовать по правилам во время избирательной кампании. Но как развивались события в дальнейшем, мы покажем в следующих статьях.
Михаил Чистый
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.