Из записок строителя
На этой неделе исполнилось 110 лет со дня рождения Александра Комаровского (1906–1973), советского инженера и государственного деятеля, Героя Социалистического Труда (1949). Он возводил оборонительные сооружения на фронтах, организовывал строительство крупнейших заводов на Урале и в Закавказье, строил АЭС и атомограды. Нам вроде непривычно слышать это имя, а Сталин сразу же назвал именно его, когда зашла речь о строительстве МГУ на Ленинских горах.
***
Планы создания величественного здания МГУ на Ленинских горах возникли вскоре после окончания Отечественной войны. Академик Ю.А. Жданов, бывший в ту пору заведующим сектором естественных наук ЦК ВКП(б), вспоминает беседы И.В. Сталина о судьбе отечественных университетов и заседание Политбюро, где решался вопрос о строительстве нового комплекса МГУ.
Заседание вел Сталин. На нем присутствовали члены Политбюро, руководители Москвы и мы с Несмеяновым (ректор МГУ) в весьма напряженном состоянии.
Сталин начал прямо:
– Здесь были представлены предложения о строительстве нового комплекса зданий для Московского государственного университета. Что запроектировано у нас на Воробьевых горах?
Ответ:
– Комплекс высотных жилых зданий.
Сталин:
– Возведем этот комплекс для Московского университета, и не в 10–12, а в 20 этажей. Строить поручим Комаровскому. Для ускорения темпов строительства его надо будет вести параллельно с проектированием.
Обращаясь к Микояну:
– Следует предусмотреть Внешторгу валютные ассигнования на необходимое оснащение и оборудование лабораторий; университет должен быть обеспечен новейшими приборами и реактивами.
Необходимо создать жилищно-бытовые условия, построив общежития для преподавателей и студентов. Сколько будет жить студентов? Шесть тысяч? Значит, в общежитии должно быть шесть тысяч комнат. Особо следует позаботиться о семейных студентах.
Все это было принято – лишь в одном месте возразил Молотов: студентам будет скучно в одиночестве, надо разместить хотя бы по двое.
…Помню, один из чиновников предложил в 1949 году отметить юбилейные дни Сталина присвоением его имени комплексу МГУ на Ленинских горах. Ответ был однозначен:
– Главный университет страны может носить лишь одно имя – Ломоносова.
Ю.А. ЖДАНОВ
Святилище знаний
Моя военная специальность – строитель. В 1924 году, будучи еще студентом Московского института инженеров транспорта, я впервые начал работу на стройке. С тех пор минуло сорок семь лет.
На просторах нашей великой Родины воздвигнуты тысячи новых промышленных предприятий, миллионы людей переселились в новые благоустроенные квартиры, протянулись на десятки тысяч километров новые шоссейные и железные дороги, в тайге, тундре, степях поднялись кварталы новых современных городов и колхозных поселков…
Ни в одной другой стране столько не строится, сколько в Советском Союзе! Семь миллионов человек трудится сейчас на наших стройках. А XXIV съезд Коммунистической партии поставил перед строителями еще более грандиозные задачи. Общий объем капитальных вложений на 1971–1975 гг. составит около 500 миллиардов рублей. Это почти на 40 процентов больше, чем в восьмой пятилетке.
Мы строим во имя дальнейшего повышения благосостояния советских людей, строим, чтоб крепло могущество нашей Родины. И каждый строитель вправе гордиться тем, что вносит свою посильную лепту в общенародную стройку.
За прошедшие годы мне довелось участвовать в строительстве и проектировании самых различных по характеру и масштабу объектов и предприятий. Это и очень скромные по теперешним представлениям плотины и Серпуховский синхрофазотрон, канал Москва – Волга и оборонительные рубежи в суровые годы Великой Отечественной войны, Челябинский металлургический комбинат и Московский государственный университет на Ленинских горах, первая в мире атомная электростанция и многие другие народнохозяйственные и оборонные стройки… За плечами десятки лет службы в армии, преподавания строительных дисциплин в вузах страны, научно-технические книги и учебные пособия…
Одним словом, пережито немало…
В СЕРЕДИНЕ 1948 г. я был вызван к Николаю Алексеевичу Вознесенскому, бывшему тогда заместителем Председателя Совета Министров СССР и председателем Госплана СССР. Мне поручалось принять у А.Н. Прокофьева Управление строительством Дворца Советов при Совете Министров СССР, организовать сооружение Московского государственного университета на Ленинских горах, а в дальнейшем и высотного административного здания в Зарядье.
Поручение это было и неожиданным и очень трудным, так как его следовало выполнять по совместительству с моей основной работой по проектированию и строительству крупнейших объектов новой отрасли промышленности и науки.
Советом Министров СССР еще до моего назначения была утверждена схема архитектурного решения комплекса зданий Московского государственного университета. Кстати, авторы проекта Л.В. Руднев, С.Е. Чернышев, П.В. Абросимов и А.Ф. Хряков в 1949 г. были удостоены Государственной премии.
Вся дальнейшая работа по проектированию велась управлением проектирования в совершенно исключительных темпах одновременно с развертыванием строительства МГУ.
Чертежи во многих случаях прямо на ватмане шли на производство, так как правительство доверяло нам утверждение всех технических решений и проектов без промежуточных инстанций. Конечно, мы широко привлекали высококвалифицированных консультантов по тем или иным вопросам. Только такой порядок позволил спроектировать и построить громадный комплекс сооружений с многочисленными весьма сложными коммуникациями в небывало короткий срок – менее чем за четыре с половиной года. А высокая квалификация коллектива архитекторов, проектировщиков, а также строителей и монтажников, вносивших свои предложения и коррективы в процессе производства работ, помогла избежать сколь-нибудь существенных конструктивных ошибок: весь сложный комплекс зданий МГУ вот уже много лет успешно эксплуатируется.
Вспоминая сейчас это грандиозное сооружение на Ленинских горах, не могу не привести хотя бы самые краткие данные о нем.
Площадь, отведенная для расположения объектов МГУ, составляет 167,4 га и представляет собой прямоугольник, вытянутый с северо-запада на юго-восток почти на 2000 м и шириной 850 м. На этой площади были сооружены: главный корпус МГУ, корпуса факультетов физики, химии, биологии и почвоведения. Для биолого-почвенного факультета предназначены также корпус климатологии, виварий, экспериментальные теплицы, вегетационные домики с фотопериодическими камерами, почвенный стационар и 20 экспериментальных прудов для рыбного хозяйства. Комплекс зданий механики спроектирован из 6 отдельных корпусов-лабораторий. 38 отдельно стоящих зданий предназначены под факультетские лаборатории, 16 зданий – это хозяйственные помещения, 1 – административное, 2 – спортивных, 11 – санитарно-технических и энергетических сооружений. Здесь же создан и агроботанический сад. Объем всех построенных за этот период новых зданий МГУ составляет 2 718 590 м3. (Для сравнения: объем Исаакиевского собора в Ленинграде – 340 тыс. м3). Полезная площадь равна 398 800 м2, в том числе: учебно-научная – 125 810 м2 и жилая – 64 020 м2. Во всех зданиях МГУ насчитывается 37 000 помещений, аудиторий и лаборатории – 1855. За последние годы на той же территории построены новые учебные корпуса в современных конструктивных решениях.
Лаборатории и кабинеты университета оснащены новейшим учебно-научным оборудованием – электронным оборудованием, специальными оптическими приборами и рентгеновскими аппаратами, камерами для исследования условных рефлексов, процессов обмена веществ и другим разнообразным оборудованием, отвечающим современным требованиям науки, для учебной работы и научных исследований в области механики, физики, химии, биологии, геологии, астрономии и т. д.
Во всех зданиях МГУ оборудовано 113 лифтов со скоростью движения от 1 до 3,5 м/сек, в том числе 82 пассажирских и 31 грузовой. Главный корпус и основные факультетские здания имеют отопление от теплоцентрали и для технологических целей от местной котельной, приточно-вытяжную вентиляцию и кондиционирование воздуха; хозяйственно-питьевой и противопожарный водопроводы, центральное горячее водоснабжение, газоснабжение; канализацию, внутренние водостоки, мусороудаление, пылеудаление, электроснабжение силовое и осветительное с применением искусственного дневного света (общая мощность энергоустановок во всех корпусах и лабораториях составляет 66 тыс. к•Вт). Добавим, что все здания МГУ оборудованы также телефонной связью общего пользования, местной телефонной связью, пожарной и служебной сигнализацией, электрочасофикацией, радиофикацией и телевидением, имеют учебно-технологические системы обеспечения сжатым воздухом, газом и холодом.
Для того чтобы лучше представить общий объем строительных работ, напомню, что на сооружение комплекса МГУ потребовалось 356 322 м3 бетона и железобетона, 359 620 м3 кирпича и других заполнителей, 54 219 т металлоконструкций, 280 309 м2 керамической облицовки, 224 944 м3 леса, 237 344 м2 стекла и множество других материалов.
При выполнении земляных работ наиболее серьезную задачу представляла выемка котлована под главный корпус. Средняя глубина его составляла 14,5 м. Интересно отметить, что эта глубина определялась не только условиями основания коробчатого железобетонного фундамента на прочных грунтах, способного выдержать большое давление без существенных осадок (в данном случае весьма плотные и сухие глины и суглинки). Эту глубину также диктовало стремление расположить здание на слоях грунта, которые были бы обжаты бытовым давлением вышележащего грунта, равным примерно давлению, которое возникнет после строительства здания. Решение оказалось верным. Осадка центральной и наиболее нагруженной части главного корпуса к концу строительства составила от 43 до 72 мм, и с 1955 г. в целом осадка коробчатого фундамента почти полностью прекратилась.
Желая сократить объем земляных работ (в частности, обратную засыпку пазух) и, что еще важнее, площадь, занимаемую котлованом, мы, естественно, стремились к максимально возможной крутизне откосов котлована. Поскольку откосы котлована были сложены плотными и совершенно сухими породами без каких-либо выходов грунтовых вод, строители приняли необычное для котлованов подобной глубины решение: пройти его с откосами 1:0,5 (где 1 – высота, а 0,5 – заложение откоса). При этом откосы в целях быстрого стекания ливневых вод были тщательно спланированы вручную. Это решение вызвало ряд возражений. Недопустимы, мол, столь крутые откосы по условиям техники безопасности, будут оползни и т.д. Мы попросили известного в то время крупнейшего специалиста по основаниям, фундаментам и грунтоведению профессора Владислава Карловича Дмоховского на месте изучить этот вопрос и дать свое заключение. Вот выдержки из его заключения:
«В результате … освидетельствования я прихожу к следующему выводу.
Общее состояние откосов вполне безукоризненное в отношении их устойчивости; в окружающей их обстановке нет никаких данных, способных создать какие-либо нежелательные последствия.
В силу этого я решительно не нахожу оснований предпринимать какие-либо мероприятия в отношении самих откосов, находящихся ныне в состоянии вполне гарантированной их устойчивости…»
С Владиславом Карловичем Дмоховским мне приходилось встречаться в течение многих лет. И я помню его как обаятельного человека, полного энергии и благожелательности к людям, стремления найти реальное и надежное решение иногда в очень сложных технических ситуациях. Обладая громадными техническими познаниями и личным практическим опытом, Владислав Карлович не молился на нормативы и инструкции, а в спорных случаях просто требовал, чтобы ему были показаны геологический разрез и образцы грунтов, выбранных в качестве основания под сооружение. «Поколдовав» над грунтами, познакомившись с данными их исследований, он давал смелое и безошибочное заключение. И авторитет его в важнейшей области грунтов, оснований и фундаментов был непререкаемым не только в нашей стране, но и за ее пределами.
При обратной засыпке пазух котлованов основных сооружений МГУ грунт не был достаточно уплотнен, что вызывало в ряде мест при осадке разрывы проложенных здесь коммуникаций. Этот горький опыт еще раз убеждает, что в ответственных сооружениях пазухи в местах прохождения коммуникации должны заполняться бутобетоном или очень тощим низкомарочным бетоном. При больших же глубинах котлованов в отдельных случаях целесообразно пропускать коммуникации через пазухи по специальным железобетонным мостам с опорами, основанными на плотном материковом грунте. К такому не простому, но весьма надежному решению мне приходилось прибегать в ряде весьма ответственных сооружений с подводом к ним коммуникаций через глубокие пазухи котлованов.
Опыт показал далее целесообразность установки основных монтажных кранов до возведения фундаментов или в самом начале этих работ. Краны значительно облегчают сооружение фундаментов…
Около 13 тыс. т грузов приходилось поднимать ежесуточно на растущие вверх здания. Естественно поэтому, что на строительстве большое значение имели правильный выбор подъемных средств, их расстановка и эксплуатация. 185 кранов, подъемников, лифтов и лебедок различных конструкций работали на стройке. Общая мощность электродвигателей, установленных на них, равнялась примерно 4 тыс. к•Вт.
Расположение башенных кранов почти исключало мертвые зоны. Все грузы доставлялись непосредственно на соответствующей высоте к рабочему месту. Правда, от шахтных и тросово-балансирных (струнных) подъемников грузы развозились по этажу на тачках или тележках. Механизировать горизонтальный транспорт грузов от подъемников так и не удалось из-за отсутствия в тот период подходящих механизмов.
При выборе типа и грузоподъемности основных механизмов для монтажа металлических конструкций зданий МГУ были проанализированы показатели различных типов кранов. Сравнение наиболее близких по грузоподъемности вантовых мачтово-стреловых кранов марки Т-73 и Т-95, кран-мачт М-1002, жестконогих мачтово-стреловых кранов и самоподъемных кранов УБК-5-49 и УБК-15-49, предложенных советскими инженерами П.П. Велиховым, Л.Н. Щипакиным, И.Б. Гитманом и А.Д. Соколовой, показало безусловные преимущества самоподъемных кранов УБК для монтажа высотных сооружений. Они оказались удобным и надежным средством подъема и перемещения строительных грузов. Во время перерывов в монтаже и после его окончания эти же краны с успехом работали на подъеме всех видов строительных грузов и монтажа железобетонных элементов (в частности, на монтаже 60 тыс. м2 железобетонных перекрытий).
При эксплуатации многочисленных подъемных кранов и подъемников особенно важное значение имеет надежная радио- и телефонная связь, а также световая сигнализация между крановщиком и площадками приемки и отправления груза. Без этих видов связи и сигнализации не следует допускать эксплуатации высоких кранов и подъемников; исключение можно сделать для малых кранов, работающих на высоте 3–4 этажа. Для наиболее ответственных и грузонапряженных кранов следует устанавливать радиосвязь с применением громкоговорителей.
Заготовка стальных конструкций, монтаж и сварка элементов каркаса главного корпуса производились трестом Стальконструкция. Сравнивая ряд известных мне примеров монтажа крупных сооружений из металлоконструкций, я должен отметить исключительную четкость организации, глубокую инженерную продуманность всех монтажных операций. Весь монтаж 37,5 тыс. т металлических конструкций каркаса главного корпуса, состоявших из 71 тыс. основных элементов, был завершен за 22 месяца. В отдельные месяцы монтировали до 4 тыс. т металлических конструкций при нагрузке на один башенный кран до 2,5 тыс. т в месяц.
Серьезный и остроконфликтный технический вопрос возник в связи с требованием пожарного надзора взять все металлические элементы в бетонные футляры. Проект этой «обетонки» металлоконструкций уже был составлен, причем естественно, что бетон не учитывался в статических расчетах армокаркаса и резко утяжелял здание. Кроме того, предполагались весьма сложные работы по дополнительному армированию вокруг стальных элементов, устройству опалубки и заполнению бетоном, по существу, щелевых полостей между опалубкой и стальными элементами.
С требованием обетонирования стальных конструкций, целиком заключавшихся в дальнейшем в кладку или облицовку, я встретился впервые. Мне это казалось совершенно необоснованным, в чем я и убедился, ознакомившись по литературе с опытом строительства высотных зданий в США. Короче говоря, после серьезного обсуждения вопроса коллективом проектировщиков и строителей мы категорически отказались выполнить это требование и распорядились начать кладку стен без обетонирования стальных элементов. По мере роста кладки конфликт затихал. Строители оказались правы.
Кладка стен в центральной высотной части главного корпуса не носила уникального характера, так как кладка каждого этажа опиралась на стальные ригели, передающие усилия на колонны. Максимальный темп кладки в целом по строительству Московского государственного университета достигал почти 0,5 млн штук кирпича в сутки. Наиболее производительным, особенно при сплошных стенах, был метод кирпичной кладки «пятеркой», разработанный каменщиками-новаторами Шавлюгиным и Королевым. Удобным оказался порядок кирпичной кладки по двухзахватной системе справа налево. Вполне оправдали себя тележки системы Мальцева, на которых перевозились контейнеры с кирпичом. Подача кирпича на рабочие подмости производилась автопогрузчиками с вилочными захватами.
Что касается устройства междуэтажных перекрытий, то и здесь в ходе строительства пришлось вносить некоторые изменения. Так, в центральной части главного здания проектировались монолитные железобетонные перекрытия. Треть из них мы заменили сборными железобетонными из плоских безреберных плит. Более широко применить в этой части здания сборные перекрытия было нельзя, так как монолитные перекрытия, жестко связанные со стальным каркасом здания, учитывались в расчете каркаса, обеспечивали его пространственную жесткость и более равномерную работу элементов на горизонтальные усилия от ветровых нагрузок.
Московский государственный университет строился в тот период, когда впервые начали применять для облицовки ряда крупных общественных и жилых зданий керамические плиты на базе белых (главным образом часовьярских) глин. Из-за недостатка опыта и, скажем прямо, пренебрежения физическими свойствами материалов был допущен серьезный просчет. Дело в том, что обыкновенный строительный кирпич и заполненные раствором швы кладки при сжатии под действием собственного веса и полезных нагрузок дают усадку значительно большую, чем практически не деформируемая керамическая плита. Это обстоятельство наряду с разностью температурных деформаций материалов вызвало многочисленные случаи выпучивания и выпадения керамических плит облицовки вне зависимости от надежности ее сцепления с кирпичом стены. В дальнейшем от этого способа облицовки зданий повсеместно отказались и стали включать облицовку в состав основной кладки стен.
Керамическая облицовка применялась и для главного корпуса, и для зданий физического и химического факультетов МГУ. Но в данном случае облицовка была устойчива, так как кладка стен поэтажно опиралась на горизонтальные стальные ригели, разница в усадке кладки и облицовки в пределах одного этажа была ничтожно мала и в основном погашалась неупругими деформациями раствора, соединяющего кладку с облицовкой. Это обстоятельство, а также соединение плит облицовки с кладкой пиронами из нержавеющей стали, можно сказать, спасло керамическую облицовку зданий МГУ от общей судьбы подобных облицовок. Нетрудно представить, что при высоте здания МГУ разрушение облицовки носило бы катастрофический характер.
Второй интересной особенностью облицовки зданий МГУ являлось применение для отдельных элементов (в основном выступающих пилястр и фасонных вставок) облицовочных панелей площадью от 8 до 15 кв. м и весом от 1 до 3 т, изготовляемых на тонкой железобетонной основе на заводе строительства. Пожалуй, это было первое в практике нашего строительства применение стеновых панелей, нашедших в дальнейшем уже в качестве основного элемента стены столь широкое (хотя и не всегда удачное) применение.
Наряду с керамической облицовкой на строительстве МГУ весьма широко применялась облицовка красным и серым полированным и кованым гранитом. Обработка гранита проводилась в основном на крупном высокомеханизированном камнеобрабатывающем заводе, построенном нами в тот же период под Москвой в Водниках (ныне Бескудниковский камнеобрабатывающий завод Главмосстройматериалов). Однако этот завод не мог обеспечить всех заказов на гранитные и мраморные изделия. Часть деталей (в основном элементы порталов) изготовлялась на предприятиях Украинской ССР и Ленинграда. Значительное число деталей и массовая дообработка изделий производились также на площадке строительства.
Отделочные работы (ими руководил инженер Н.Г. Чукреев) на строительстве зданий МГУ достойны внимания с точки зрения их масштаба и достигнутого в конечном счете высокого качества. В организационном отношении общий заданный темп строительства и постоянное в этих условиях стремление проводить отделочные работы одновременно во всех этажах и помещениях, где создаются необходимые для этого условия, исключили правильную поточность в производстве отделочных работ. Потребовалось одновременно большое число отделочников, в чем нам неоценимую помощь оказали строительные министерства, руководимые Д.Я. Райзером и Н.А. Дыгаем. Несомненно, при строительстве крупных объектов нецелесообразно вести все работы широким фронтом, следует готовить помещения под отделочные работы по частям, в определенной очередности. Это даст возможность вести отделочные работы в течение большей части строительного периода при соответственно меньшей численности штата отделочников.
Весьма сложным было проектирование многообразных санитарно-технических систем, которым руководил инженер Т.А. Мелик-Аракелян. Достаточно сказать, что общая протяженность только вентиляционных каналов в главном корпусе составила 77 км; 323 км составляют различные трубопроводы для всех видов водоснабжения, тепла, газа, канализации и пылеудаления; 3500 комплектных санузлов. Естественно, что такой объем санитарно-технического монтажа было невозможно выполнить без индустриализации работ, без заводского изготовления укрупненных трубных сборок и санитарно-технических блоков.
Заготовка блоков, трубных панелей, узлов и элементов коммуникаций была сосредоточена в специально организованном санитарно-техническом цехе Карачаровского завода Управления строительства Дворца Советов и в санитарно-технической мастерской на площадке строительства. Эта мастерская, так же, как и цех Карачаровского завода, была оснащена трубоотрезными, трубонарезными и трубогибочными станками, станками для притирки арматуры, компрессорами, установками для опрессовки санитарных узлов и другими механизмами. Завод и мастерская сыграли серьезную роль и при рабочем проектировании санитарно-технических блоков и обвязок оборудования. Особенно это касается лабораторных шкафов и столов. Как правило, в мастерских выполнялся макет по первоначальному проекту, в который проектировщиками совместно с изготовителями и монтажниками вносился ряд изменений, улучшений, после чего и утверждался окончательный образец, поступавший в серийное изготовление.
О масштабе энергоснабжения строительства МГУ (им и большей частью электромонтажа руководил Н.И. Тиняков) говорят такие, например, цифры: в 1951 г. – наиболее напряженном году – строители потребляли до 18 млн к•Втч электроэнергии! На одного работника (без затрат на освещение) приходилось по 0,53 к•Вт, а общая мощность механизмов доходила до 14 600 к•Вт.
При сооружении зданий МГУ проектирование сети электроснабжения отставало от хода строительных работ. Так, проект прокладки постоянных кабелей, питающих МГУ, был составлен с опозданием примерно на один год. Из-за этого строительство вынуждено было нести дополнительные расходы, связанные с подачей питания вначале напряжением 6 киловольт, а затем переводом сети на 10 киловольт.
Опыт показывает, что вопросы питания энергией больших строек должны решаться своевременно, а не после начала строительных работ.
Следует отметить, что изготовление внутренних архитектурных деталей из бумажной массы (так называемого папье-маше), заменяющих дорогостоящие тяжелое литье и бронзовые детали, широко применялось в России еще во времена Екатерины II. Русские строители достигли в этом деле большого совершенства. И сейчас во дворцах, построенных полтораста-двести лет тому назад, многие архитектурные детали и люстры, сделанные из бронзированного папье-маше, находятся в полной сохранности. Посетители этих дворцов-музеев даже и не представляют, что все эти детали выполнены из бумажной массы, а не из металла…
На строительстве МГУ бумажная масса широко применялась для изготовления вентиляционных и потолочных декоративных решеток, а также деталей люстр. Что это дало? На предусмотренные проектом падужные вентиляционные решетки актового зала потребовалось бы 5,5 т алюминия. Решетки же были выполнены не из алюминия, а из бумажной массы. Кроме экономии металла это в 10 раз сократило стоимость их изготовления.
Отлично зарекомендовали себя на строительстве МГУ и детали из белого литого камня (см. приложение). Внешне они ничем не отличаются от высококачественного известняка. Изготовлялись эти детали в мастерских строительства и служили как для сооружения монументальных скульптур, так и для облицовки главного корпуса в качестве переходных элементов от гранитного цоколя к керамической облицовке.
Не сомневаюсь, что многие из тех, кто побывал хотя бы возле университета на Ленинских горах, обратили внимание на замечательные монументальные бронзовые скульптуры, украшающие здание МГУ, в частности памятник М.В. Ломоносову. Эти скульптуры изготовлены в довольно примитивных условиях мастерских строительства небольшой бригадой литейщиков во главе с замечательным мастером, виртуозом своего дела Владимиром Васильевичем Лукьяновым.
Владимир Васильевич начал трудиться еще в 1917 году. Им отлиты скульптура Вучетича «Перекуем мечи на орала», украшающая здание ООН в Нью-Йорке, фигура Горького у Белорусского вокзала, памятник Чайковскому около зала Консерватории в Москве и многие, многие другие великолепные произведения. Я был очень тронут и взволнован, когда спустя 10 лет после сооружения МГУ, вечером ко мне пришел Владимир Васильевич со своими мастерами и принес великолепно выполненную в бронзе скульптуру Владимира Ильича Ленина по подлиннику скульптуры Андреева, которую особенно высоко ценила Надежда Константиновна Крупская.
Оглядываясь назад, нельзя не признать ряд существенных недостатков в проекте (в основном главного высотного корпуса) МГУ. Часть из них относится к архитектурно-компоновочным решениям, которые были заложены в утвержденном Советом Министров форпроекте и по тем временам не могли быть ревизованы, часть же в известной мере была связана с темпом работ, которые велись, как я говорил, параллельно с проектированием.
После окончания строительства МГУ было немало критики по поводу его высотности. Считаю, что разговор о высотности МГУ является просто недоразумением. Высотной является только центральная часть главного корпуса, где незначительная площадь отведена под учебные помещения, а основной объем занят ректоратом, библиотекой, музеем землеведения, актовым залом, клубом и т.д. Все же остальные факультетские корпуса являются 6-этажными (включая цокольный этаж), а жилые корпуса имеют от 9 до 18 этажей, что вряд ли (по крайней мере по современным понятиям) относится к категории высотных сооружений. А центральная, наиболее высокая часть главного корпуса, несомненно, придает величественность и завершенность всему комплексу МГУ.
Конечно, если бы мы начали проектирование здания МГУ в 1970 г., а не в 1947-м, многие архитектурные и инженерные решения были бы иными и, несомненно, более утилитарными и экономичными. Но и по сей день мы можем гордиться этим замечательным комплексом сооружений. Университетским ансамблем на Ленинских горах восхищаются и многие зарубежные гости Москвы.
Рассказывая о строительстве МГУ, необходимо сказать и о переселении граждан с территории, прилегающей к МГУ и подлежащей благоустройству, а также с территории строительства в Зарядье, занятой старыми домами. Это была сложная в организационном и емкая в строительном отношении задача. Ведь всем переселяемым надо было предоставить новое благоустроенное жилье, которое следовало построить заново со всеми коммуникациями, дорогами и т.д. Один такой массив построен в районе станции Лобня-Катуар, второй – в Текстильщиках и, наконец, в Черемушках. Построенные там дома для переселяемых и дома для преподавателей МГУ были тогда первыми. Теперь это крупнейший юго-западный район Москвы, причем название «Черемушки» стало нарицательным для новых строек во многих городах СССР.
С улыбкой вспоминаю сейчас, какой жесткой критике был подвергнут за то, что «вместо реконструкции центральной части Москвы строители лезут в какие-то Черемушки». Должен, конечно, сознаться, что выбор таких районов, как Черемушки и Текстильщики, для строительства жилых районов тогда определялся не столько стремлением к созданию новых микрорайонов Москвы, сколько невозможностью строительства нового жилья в центре. Там ведь требовалось сносить строения и вновь переселять жильцов, и мы никак не смогли бы вписаться в установленные сроки строительства и благоустройства территорий МГУ.
В заключение остается добавить, что после завершения строительства МГУ я стал настойчиво просить об освобождении от руководства Управлением строительства Дворца Советов, тем более что моя основная работа требовала постоянных и весьма длительных командировок в отдаленные районы страны. Просьба была удовлетворена.
Александр КОМАРОВСКИЙ
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
