В предыдущей части данной статьи мы выясняли, какую позицию коммунисты занимали в годы «перестройки» в реальности. Нами было доказано, как насколько не соответствуют насаждаемые СМИ на протяжении последних тридцати лет представления о них как о «консерваторах» и т.д. Теперь нам предстоит рассмотреть обстоятельства, способствовавшие формированию ГКЧП, а также рассмотреть ряд весьма дискуссионных утверждений о них.
Как было отмечено ещё в первой части данного материала, на протяжении последних лет благодаря «стараниям» «демократических» СМИ накопилось немало стереотипов о событиях 19-21 августа 1991 года. Но тщательный и объективный анализ происходящего в то время даёт основание опровергнуть все умозрительные представления о том, что было 25 лет назад. В этой связи нам предстоит рассмотреть каждый домысел контрреволюционной пропаганды по отдельности.
Миф 1. Вдохновители будущего ГКЧП – руководители Советских силовых ведомств – особенно Министерства обороны и КГБ, были откровенными «диктаторами», «фашистами», поскольку пытались задушить стремление народов Прибалтийских республик к «свободе». их стремление выйти из-под «советской оккупации». Спровоцированная Крючковым и Язовым «бойня» в Литве и в Латвии свидетельствовала об их намерении повторить «большой террор» 1937 года.
Следует начать с того, что россказни об «оккупации» СССР – прямая дезинформация, распространяемая идеологами русофобии и антисоветизма с целью разрушения нашей страны. Во-первых, Прибалтика входила в состав России и в дореволюционный период. Но, как известно, после прихода к власти Временного правительства начался территориальный распад нашей страны (точнее – предоставление независимости окраинам). Та же участь постигла и Прибалтику. Но в 1940 году её народы сами стремились войти в состав Советского союза. Напомним, что на выборах в парламент Эстонии, прошедших 14 июля 1940 года (в них участвовало 84,1% от общего числа избирателей) решительную победу одержал «Союз трудового народа», набрав 92,8% голосов. Аналогичным образом обстояло дело и в Латвии, где на выборах в Народный сейм, прошедших 14-15 июля 1940 года, первое место заняли кандидаты от «Блока трудового народа», набравшие 97,5% голосов. В дальнейшем, 21 июля 1940 года Народный сейм провозгласил Латвию Советской республикой и 5 августа она была принята в состав СССР. Такая вот «оккупация».
Во-вторых, следует учитывать, что мировой империализм и его политическая агентура всегда ищет повод, чтобы недовольство народа направить в весьма конкретное русло, направленное на разрушение единства России. Достаточно вспомнить, как «ведущие мировые державы» приложили усилия, направленные на то, чтобы их агентура на Украине во время вспышки социального протеста в 2013 – 2014 гг. повела бы за собой народ под лозунгами «евроинтеграции» и русофобии. А попытки наших политических агентов Запад (касьяновых, навальных, каспаровых и прочих) разжечь национал-сепаратистские настроения осенью 2013 года (призывы к отторжению российских территорий) свидетельствуют о том же самом. Аналогичным образом обстояло дело в СССР в центре и на окраинах в 1989 – 1991 гг. (в том числе и в Прибалтике).
Следует принять во внимание, что после прихода к власти в Эстонии, в Латвии и в Литве прозападных националистических сил, активизировались вредительские действия с их стороны, направленные на расшатывание территориального единства нашей страны. Это раз. Развернулось мощное наступление на права русскоязычных граждан. Это два. Так, В.И. Илюхин, занимавший в 1991 году должность начальника Управления по надзору за исполнением законов о государственной безопасности Генеральной прокуратуры СССР, в своих воспоминаниях писал, что он имел доступ «к обширной информации о событиях в Союзе, в том числе и закрытого характера».
Виктор Илюхин пишет, что с 1989 года к ним в прокурорское управление «стали поступать обращения граждан некоренной национальности, а также военнослужащих из Прибалтики. В них сообщалось о грубых нарушениях жилищных, трудовых прав. Такие обращения участились после принятия в 1990 году Литвой, Латвией и Эстонией Декларации о независимости, которыми приостанавливалось на их территории действие Союзных законов…».
Кроме того, «некоренному населению фактически отказали в гражданстве, их признали людьми второго сорта. Последовали ограничения их прав в политической сфере. В Латвии, например, 3 декабря 1990 года приняли закон, запрещающий военнослужащим выдвигать своих кандидатов в Советы народных депутатов на собраниях в воинских частях и создавать там избирательные комиссии».
Также «Советы народных депутатов Видземского предместья Риги 16 ноября 1990 года принял решение о досрочном прекращении полномочий четверых депутатов военнослужащих. Жителям некоренной национальности стали отказывать в прописке, препятствовали устройству детей в школы и детские сады из-за незнания языка, отказывали в продаже продуктов, товаров».
Дело дошло до того, что «в Талине установили ценз оседлости в 25 лет постоянного проживания для получения квартиры, постановки на очередь на жильё, на приём в жилищно-строительные кооперативы. Многих лишили прописки».
В общем, «представителе некоренного населения постепенно стали вытеснять с руководящих должностей, выгонять с работы – из министерств и ведомств, предприятий и фабрик. По сути дела, сотни тысяч людей оказались изгоями, лицами без гражданства и Родины».
Всё это – фашизм в чистом виде. Но спусковым крючком народного взрыва стало решение литовского правительства от 7 января 1991 года повысить розничные цены на продовольствие (в среднем по республике они выросли в 3,2 раза). На следующий день Гражданский комитет Вильнюса и прокоммунистическая организация «Единство» провели митинг у здания Верховного советы Литвы, участники которого требовали отставки литовского правительства. Дело кончилось столкновениями с «силами правопорядка». После этого по радио и телевидению выступает председатель Верховного совета Литвы Ландсбергис с призывом сторонников «независимости» не допустить «захвата» парламента и правительственных зданий.
Также напомним, что многие русскоязычные жители Литвы выступали с массовыми обращениями в Верховный совет СССР, призывая Союзное руководство навести порядок в республике (об этом сообщил председатель Совета национальностей ВС СССР Рафик Нишанов на сессии Союзного парламента, прошедшей 8 января 1991 года). Более того, 9 января 1991 года, когда бойцы Псковской дивизии ВДВ и спецподразделения КГБ «Альфа» были переброшены в Литву, у здания Верховного совета Литовской республики прошёл многотысячный митинг, в котором принимали участие представители русскоязычного населения. Они высказывались за единство СССР. А 11 января 1991 года Конгресс демократических сил Литвы сформировал Комитет национального спасения, в состав которого вошли коммунисты, Социалистическая федерация трудящихся Литвы, Комитет ветеранов войны и труда, Гражданский комитет Литовской ССР, занимавшийся защитой прав русскоязычного населения. Данный комитет активно поддерживал решительные действия Советской армии и Советских органов государственной безопасности, направленные на пресечение подрывной деятельности марионеточных фашистских сил, захвативших власть в Прибалтике. Следовательно, утверждать, будто действия руководства Минобороны и КГБ якобы встретили «массовое сопротивление» в Литве, было бы неверным.
И после всего этого у наших т.н. «демократов» язык поворачивался называть «фашистами», «диктаторами» руководителей Советских силовых структур! Соответствующие обвинения звучали на демонстрации, проведённой «Демократической Россией» 20 января 1991 года. Так, в обращении Б.Н. Ельцина к народам России, которое на митинге зачитал Г.Э. Бурбулис, было заявлено, что КПСС якобы встала на путь «разжигания межнациональной вражды«. Причём заметьте: «фашистами» называли не тех, кто прямо заговорил о приоритете одной нации над другой, открыто начал ущемлять права некоренного населения, а тех, кто, откликаясь на массовые просьбы представителей национальных меньшинств в Прибалтике о защите, пытался свернуть шею фашизму. И, кстати говоря, Комитеты национального спасения, основу которого составляли русскоязычные граждане, подвергшиеся дискриминации. Ельцин назвал… самозваными комитетами». Что можно сказать? Они фактически показали себя предателями русского народа, на который прибалтийские фашисты, получившие власть в Эстонии, Латвии и Литве, развернули прямое наступление.
Разумеется, лучше не доводить дело до крайностей. Но когда идёт прямое ущемление интересов соотечественников, меры должны быть адекватными. Поэтому, действия Советских военнослужащих и сотрудников Комитета государственной безопасности (особенно «Альфы») можно было только приветствовать. Всё это во многом сопоставимо с ситуацией начала 2014 года, когда после захвата власти на Украине прозападными фашистскими силами, в ответ на открытое начало наступления «евроинтеграторов» на права русскоязычных граждан в Крыму вспыхнуло мощное движение, участники которого выступали за уход из-под власти бандеровцев и переход в состав России. Киевская хунта пыталась подавить недовольство русскоязычных граждан в Крыму, но после ввода российских войск на территорию полуострова и проведения местного референдума удалось не допустить масштабной резни. Но после вхождения Крыма и Севастополя в состав России «мировое сообщество» и наша «пятая колонна» тоже обвиняли Россию в «аннексии», в «фашизме» и т.д.
Но что же произошло потом? После того, как «мировое сообщество» подняло шумиху, М.С. Горбачёв фактически дал «задний ход». Итог данного заигрывания в «демократию» известен. Правда, на слуху до сих пор следующие утверждения: якобы Прибалтика всегда была «чужой» для России и её можно было бы «отпустить». Какой она была нам «чужой», мы показали выше. Это во-первых. Во-вторых, в 1990-ые и в начале 2000-х годов некоторые тоже предлагали предоставить Чечне независимость. Т.н. «демократы» многократно заявляли о том, что она, мол, была Россией «завоёвана», в дальнейшем якобы не раз подвергалась «удушению» и т.д. Поэтому, полагали они, население Чечни якобы стремится выйти из состава Российской Федерации. Но результаты референдума, прошедшего 23 марта 2003 года, напрочь опровергли данные представления. Они недвусмысленно показали, что большинство чеченцев за то, чтобы оставаться в составе России и не желают нового Хасавюрта.
Тоже самое относится и к ситуации в Прибалтике в начале 1990-х годов. Разве в трёх республиках был референдум по вопросу их отделения от СССР? Конечно нет! Более того, на мартовском референдуме 1991 года, на котором стоял вопрос о сохранении СССР, народы прибалтийских республик не поддержали идею выхода из состава нашей страны. Разумеется, руководство Эстонии, Латвии и Литвы формально не поддержало референдум 17 марта 1991 года. Следовательно, в них не были созданы центральные республиканские комиссии по проведению всенародного голосования. Тем не менее, это отнюдь не означало, что на территории данных республик не проводилось голосования. И каковы были их результаты? Чего желало население Прибалтики в реальности? За сохранение СССР проголосовало 95% граждан Эстонии, пришедших в тот день на избирательные участки, 98,9% жителей Литвы и 95,1% населения Латвии, получивших бюллетени.
Вот так обстояло дело с Прибалтикой в реальности. Следовательно, те, кто стремился подавить деятельность национал-сепаратистов, были не «фашистами» и «палачами», а патриотами и поборниками порядка.
Миф 2. Пытаясь ввести режим чрезвычайного положения в СССР, ГКЧПисты пытались восстановить «тоталитарную систему» и законсервировать её. Это – попытка «реакционного переворота».
В предыдущей части исследования мы показали, что в рассматриваемый нами период коммунисты никакими «консерваторами» не были – в том числе и в политической сфере. Всё общество осознавало необходимость перемен, развития механизмов народовластия и т.д. В тот момент, когда первые формальные шаги в соответствующем направлении были сделаны (в 1985 – 1988 гг.), практически все их поддерживали. Но в дальнейшем, когда было заметно, что дело идет не о реформировании, а о разрушении системы, о демонтаже системе управления страной (отмена 6-ой статьи Конституции СССР активизировала контрпродуктивные процессы), о фактическом поощрении сепаратизма и организованной преступности, коммунистические и патриотические силы начали бить в «колокол тревоги».
А весной 1991 года стало очевидным, что страна стоит на краю пропасти. О спаде экономики, о взлёте организованной преступности в годы «перестройки» известно всем. В дополнении к этому следует назвать нарастание сепаратистских тенденций, которые не утихли даже после Всесоюзного референдума 17 марта 1991 года, на котором народ проголосовал за сохранение СССР. Нередко межнациональные конфликты приобретали вооружённую форму, вспыхивали погромы на окраинах. В значительной степени были парализованы транспортная и торговая система (во многом было обусловлено саботажем со стороны «демократов», имевших представительство во властных структурах, о чём открыто заявил Г.Х. Попов на конференции Московского объединения избирателей 17 сентября 1989 года, о чём годы спустя вспоминал их тогдашний соратник Г.А. Явлинский). Таким образом, территориальная целостность страны трещала по швам, проливалась кровь, страна становилась неуправляемой, отсутствовала элементарная дисциплина.
В этих условиях созрела идея временного введения режима чрезвычайного положения. Раз ситуация зашла слишком далеко, то во имя обеспечения стабильности и сохранения единства страны требовалось установление диктатуры на определённый период. А потом, после нормализации обстановки, речь уже могла идти о политическом смягчении режима (разумеется, при сохранении сильного государства). Собственно говоря, в «Постановлении ГКЧП №1» было чёрным по белому написано, что режим чрезвычайного положения вводится на шесть месяцев – т.е. временно. И вводился данный режим «в целях сохранения независимости и территориальной целостности СССР». А потом, по мере стабилизации обстановки в стране, предусматривался возврат к демократическим процедурам. В частности, в «Обращении ГКЧП к Советскому народу» было сказано о необходимости вынести в перспективе «на всенародное обсуждение проект нового Союзного договора», который отражал бы итоги референдума 17 марта 1991 года (но об этом мы скажем ниже).
И это нормально. Такое было не в первый раз в истории нашей страны (и не только). Ведь что говорил П.А. Столыпин (авторитет наших антисоветчиков – как «демократов», так и национал-патриотов) во время своего выступления в Государственной думе 13 марта 1907 года? «Бывают, господа, роковые моменты в жизни государства, когда государственная необходимость стоит выше права и когда надлежит выбирать между цельностью территорий и цельностью Отечества«. При этом он подчеркнул, что такие «временные меры» не должны «приобретать постоянного характера». Ровно такая дилемма возникла перед нашей страной в 1991 году.
А взять 1917 год, когда поборники «прав и свобод человека», «политических свобод» кадеты (авторитет наших современных либералов) поддерживали попытки Л.Г. Корнилова ввести диктаторский режим (например, их лидер П.Н. Милюков во время своего выступления на Государственном совещании в Москве, прошедшего 12 – 15 августа 1917 года, прямо высказался за установление военной диктатуры).
Ведь как получается? Столыпину и Корнилову многие антисоветчики рукоплескали на протяжении последних тридцати лет (особенно последнему, полагая, что он якобы «во им спасения России» стремился установить военную диктатуру). Да и сами т.н. «демократы» ельцинского призыва два года спустя (в октябре 1993 года – прим. авт.) разгонят парламент, введут режим чрезвычайного положения в Москве, во время которого много граждан было арестовано (и пытки задержанных не были редкостью), а потом продвинут свой проект Конституции, фактически предоставляющей всю полноту власти одному лицу. А ГКЧПистов при этом принято проклинать!
Следовательно, дело не в отношении к диктатуре и к режиму чрезвычайного положения. То, что данные меры нужно использовать в критические моменты, осознают все политические силы. Значит, всё дело в том, во имя чего использовать жесткие меры управления страной.
Миф 3. ГКЧП, самовольно объявив о введении режима чрезвычайного положения, совершил антиконституционный переворот. Речь шла о «заговоре» против М.С. Горбачёва. В результате они своими действиями только усилили разрушительные тенденции.
Следует начать с того, что сперва Комитет государственной безопасности СССР во главе с В.А. Крючковым стремился пресечь тенденции, ведущие к гибели нашей страны. В начале он пытался действовать «мягким» способом – путём переговоров с американскими государственными деятелями, стремясь уговорить их не вмешиваться во внутренние дела Советского союза. Так, В.А. Крючков в ходе своей встречи с американским послом Джеком Мэтлоком, прошедшей 3 января 1991 года, обратился к нему с требованием прекращения деятельности по подрыву территориального единства СССР – прекратить поддержку радиостанции «Свобода», национал-сепаратистских движений.
То, что данные попытки действительно предпринимались, признаёт в своих мемуарах сам Мэтлок. Вспоминая свои переговоры с Крючковым, бывший посол США в СССР отметил, что «лично он приветствует улучшения в отношениях с Соединёнными Штатами и готов к различным видам сотрудничества: в борьбе с распространением наркотиков и терроризмом, к примеру». Вместе с тем, он был категорически против вмешательства Соединённых штатов во внутренние дела СССР.
Видя нарастание дезинтеграционных процессов, рост межнациональных конфликтов, а также то, что республиканские лидеры открыто взяли курс на «суверенизацию» (да ещё и пользуются открытой поддержкой иностранных государств), КГБ не раз информировал М.С. Горбачёва обо всём вышеперечисленном. Обо всём этом прямо говорилось в записке председателя КГБ СССР в ЦК КПСС от 4 августа 1989 года, в «Обращении участников собрания представителей подразделений центрального аппарата КГБ СССР к Генеральному секретарю ЦК КПСС, председателю Верховного совета СССР М.С. Горбачёву, Верховному совету и народным депутатам СССР» от 23 февраля 1990 года, в докладе Владимира Крючкова председателю Верховного совета СССР Михаилу Горбачёву об итогах оперативно-служебной деятельности КГБ в 1989 году под грифом «Особой важности» от 14 февраля 1990 года. Всё вышеизложенное В.А. Крючков подчеркнул в своём выступлении на XXVIII съезде КПСС от 2 июля 1990 года.
А 17 июня 1991 года В.А. Крючков во время своего выступления на закрытом заседании Верховного совета СССР он прямо заявил, что ЦРУ США использует подрывную деятельность против СССР с помощью своих «агентов влияния». В качестве подтверждения данного тезиса он зачитал ряд документов, носящих секретный характер, в частности, записку председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова в ЦК КПСС от 24 января 1977 года «О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди Советских граждан«.
От себя добавим, что обо этом писали и представители американской стороны. Чтобы в этом убедиться, достаточно ознакомиться с содержанием книги экс-директора ЦРУ Алана Даллеса «Доктрина: Россию надо поставить на место!», её 12-ую главу под названием «Агентура ЦРУ. Как вербуются партийные руководители Советов». А «демократическая пресса» на весь мир трубила о том, что разговоры про «агентов влияния», дескать — идеи «ретрограда» Крючкова. Но сведения – перед вами.
Подчёркиваем, что Владимир Крючков на закрытом заседании Верховного совета зачитал секретные документы – как председатель КГБ СССР. Т.е., фактически передал «оперативную информацию». Таким образом, руководители Советских органов государственной безопасности ставили перед Горбачёвым вопрос о необходимости наведения элементарного порядка, всё ещё наивно надеясь на него. Речь именно об этом, а не об их намерении осуществить «государственный переворот».
Следовательно, утверждать о том, что КГБ якобы «проспал страну» и не «противодействовал» разрушительным действиям контрреволюции, было бы не совсем верным. Но решающее слово оставалось за первым лицом в государстве – за М.С. Горбачёвым…
Далее, когда говорят о том, что В.А. Крючков и другие видные деятели партии и государства якобы стремились «убрать президента СССР», забывают одну вещь: автором идеи введения режима чрезвычайного положения был не кто иной как М.С. Горбачёв. Да, именно он первым поставил данную задачу. Так, в феврале 1991 года Горбачёв открытым текстом заговорил о необходимости принятия чрезвычайных мер, направленных на стабилизацию обстановки. А 28 марта 1991 года на совещании в Ново-Огарёво М.С. Горбачёв сформировал состав будущего ГКЧП. Об этом вспоминал бывший председатель Верховного совета СССР А.И. Лукьянов в интервью «Независимой газете» от 18 мая 2010 года (он сам тоже присутствовал на вышеупомянутом совещании). Аналогичное заявление сделал в одном из своих интервью и А.В. Руцкой, который в 1991 году был на одной стороне с Б.Н. Ельциным.
Тоже самое подтвердил Ю.А. Прокофьев, занимавший в 1991 году должность первого секретаря Московского горкома КПСС. В своих мемуарах под названием «Как убивали партию. Показания первого секретаря МГК КПСС» он писал следующее: «На этом совещании Горбачев создал комиссию под руководством Геннадия Ивановича Янаева. В комиссию входили все будущие члены ГКЧП, за исключением двух человек — Тизякова и Стародубцева. Это были Янаев, Язов, Крючков, Пуго, Павлов, Шенин и Болдин. Мы по поручению Горбачева после совещания перешли в кабинет Янаева и там договорились, что сотрудники Крючкова (председателя КГБ), Пуго (руководителя МВД) и Болдина (руководителя аппарата президента) проработают формы введения чрезвычайного положения в стране… Собиралась эта комиссия дважды — у Янаева и Язова. В принципе предложения о том, что вводить чрезвычайное положение в стране с учетом существующей Конституции, с учетом международной практики законов, были проработаны. Группа генералов и офицеров Крючкова из идеологических подразделений даже готовила воззвание к народу, которое в августе было озвучено».
Однако М.С. Горбачёв, поставивший в начале соответствующую задачу, колебался. Сперва он выступал за введение режима чрезвычайного положения, потом предлагал отложить реализацию данной меры, затем снова «за», а после снова просил «подождать». Ю.А. Прокофьев тоже затрагивает данное обстоятельство. По его словам, «когда проходило совещание у Язова (в Министерстве обороны), возник острый вопрос: Горбачев может вести дело по принципу «вперед-назад», потом остановиться«.
Таким образом, президент затягивал, а страна то разваливалась. В виду того, что Горбачёв постоянно колебался, а страна сильнее трещала по швам, видные государственные деятели решили взять инициативу на себя. Так, по свидетельству Ю.А. Прокофьева, в тот момент, когда на заседании Министерства обороны стоял вопрос о том, почему Горбачёв действует по принципу «вперёд-назад», один из участников совещания сказал, что «тогда придется Янаеву брать руководство страной в свои руки«. И совершенно справедливо: не ждать же всё время «у моря погоды» – глава государства, сам поставивший задачу введения режима чрезвычайного положения, затягивает, а дело приближается к катастрофе. Собственно говоря, сам М.С. Горбачёв, по материалам воспоминаний Ю.А. Прокофьева, во время своей встречи в Форосе с видными партийными и государственными деятелями (с Олегом Баклановым, с Валерием Болдиным, с Олегом Шениным, с Валентином Варенниковым и с Юрием Плехановым) дал им согласие на введение режима чрезвычайного положения и на перенос подписания Новоогарёвского договора.
Т.е., тогдашний президент СССР сам поручил свои соратникам готовить план чрезвычайных мер, а в решающий момент «спрятался в кусты». По другому никак невозможно охарактеризовать его действия.
Далее, попытка антиконституционного переворота действительно была предпринята в 1991 году. Но его пытались осуществить не ГКЧПисты, а М.С. Горбачёв. Речь идёт о т.н. «ново-огарёвском процессе», на котором игнорировались итоги Всесоюзного референдума 17 марта 1991 года.
О чём идёт речь? Известно, что на мартовском референдуме 1991 года стоял вопрос о сохранении СССР в качестве обновлённой федерации. Напомним, что федеративное государство предусматривает наличие определённой политической самостоятельности его субъектов. При этом, в отличие от конфедерации, данный принцип государственного устройства предусматривает распространение законов на всю территорию страны (а местные законы не должны вступать в противоречие с федеральными. Также субъекты федерации не могут выступать в качестве субъектов международных отношений. Словом, речь шла о необходимости сохранения единого государства.
И что начал делать М.С. Горбачёв? В апреле 1991 года он вместе с девятью республиканскими лидерами (в том числе и с Б.Н. Ельциным) начал разрабатывать Союзный договор, который предусматривал превращение СССР в конфедерацию (т.е., в союз государств). Переговоры по данному вопросу проходили в Ново-Огарёво под Москвой.
Тогдашний председатель Верховного совета СССР А.И. Лукьянов, принимавший участие в переговорах, вспоминал, что из итогового варианта Договора о Союзе суверенных государств предлагалось исключить упоминание о том, что СССР является федеративным государством. Это раз. Советскому союзу отказывали в праве иметь собственность. Это два. Также отстаивали одноканальную систему поступления налогов. Это три.
Юридическая оценка итогов проекта Договора была сделана пятнадцатью экспертами ещё до 19 августа 1991 года. Они поставили под сомнение его правовую значимость. По словам экспертов, «признав федерацию, договор на деле создаёт даже не конфедерацию, а просто клуб государств. Он прямым путём ведёт к уничтожению СССР, в нём заложены все основы для завтрашних валют, армий, таможен и др«. Как отметил свидетель новоогарёвских дискуссий юрист Ю.М. Батурин (он не принадлежал к коммунистам, более того, после 1991 года продолжал работать в высших эшелонах власти), «выбор между юридическим качеством и политической целесообразностью был сделан в пользу последней«.
Аналогичную оценку рассматриваемому нами событию давал и Е.М. Примаков, занимавший в 1991 году должность председателя Совета союза ВС СССР. Несмотря на то, что он не принадлежал ни к ГКЧПистам, ни к их сторонникам, также никогда не делал резких заявлений, о «ново-огарёвском процессе» 1991 года Евгений Максимович в своих мемуарах писал следующее: «…если бы после референдума, высказавшегося за сохранение общего государства, не взяли бы курс на создание Союза Суверенных Государств, а приступили бы к поэтапному созданию «мягкой» федерации, вначале ограничившись лишь предложением подписать договор об общем экономическом пространстве, сепаратисты могли бы проиграть«.
Таким образом, имело место попрание воли народа, выраженной на Всесоюзном референдуме 17 марта 1991 года, а согласно Конституции, результаты референдума имеют высшую юридическую силу. Т.е., нарушение М.С. Горбачёвым Основного закона налицо. Кроме того, новоогарёвский процесс проходил в обход Союзного парламента. А согласно Конституции, вопросы, связанные с изменением национально-государственного устройства, должны были рассматриваться в Верховном совете СССР. Таким образом, Основной закон нарушался вдвойне.
Раз глава государства нарушает Конституцию, то надо ставить вопрос об импичменте. Но, к сожалению, об этом тогда мало кто думал. Более того, попытки отдельных представителей коммунистических и патриотических организаций поднять данную тему пресекались. Например, бывший лидер депутатской группы «Союз» В.И. Алкснис в одной из своих статей за 2014 год вспоминал, как он и его депутатские соратники выступали за объявление импичмента Горбачёву. Однако председатель Верховного совета А.И. Лукьянов (к тому времени критиковавший ход и тенденции «ново-огарёвского процесса») заявил ему, что тот якобы работает на разрушителей СССР.
Миф 4. ГКЧП не представил программы преодоления кризиса, поскольку, якобы, не имел никакого плана. Они фактически «не знали, что делать», поскольку были «дилетантами». Дело обусловлено недееспособностью Советского государственного и партийного аппарата.
Можно по разному оценивать действия ГКЧПистов – поддерживать, осуждать. Но утверждать о том, что они якобы не имели никакой программы – это верх необъективности. Одно дело — критика программных положений, совсем другое – утверждать, что у какой-либо политической группировки за душой ничего не было. Ознакомление с документами опровергает вышеперечисленные умозрительные представления.
Так, в первой части исследования мы показали, что к тому времени коммунисты давно выработали программу проведения преобразований в рамках социализма, которую поручил разработать ещё Ю.В. Андропов. К тому времени имелась разработанная Советом министров СССР (при активном участии Ю.Д. Маслюкова) программа реформирования экономики, не воплотившаяся в жизнь благодаря колебаниям Горбачёва. Да и кандидат от российской компартии на выборах президента РСФСР А.М. Макашов шёл с соответствующей программой (это нами было проанализировано в отдельной статье). А документы ГКЧП опирались на вышеупомянутые разработки.
Так, в «Обращении ГКЧП к Советскому народу» были поставлены следующие основные задачи:
— вынесение на всенародное обсуждение проекта нового Союзного договора, который отражал бы результаты референдума 17 марта 1991 года;
— восстановление законности и порядка, объявление войны организованной преступности, расхищению национального достояния;
— уделение внимания решению продовольственной и жилищной проблемы;
— поведение экономической реформы, переход к многосекторной экономики, оказание поддержки мелкому предпринимательству;
— отстаивание геополитических интересов СССР.
По первоисточнику видим, что были поставлены актуальные на рассматриваемый нами момент задачи. Что касается решения продовольственной проблемы… Некоторые могут задать вопрос: а как её собирались решить? В документе мы увидели заявление о восстановлении законности, о борьбе с разворовыванием государственного имущества (а ведь торговцы прятали на складах товары – и по корыстным соображениям, и в результате саботажа со стороны «демократов», имевших представительство в органах власти). Укрепление элементарной дисциплины решило бы не всё, но что-то (как при Ю.В. Андропове в 1982 – 1984 гг., когда, по свидетельству мемуаров Ю.А. Прокофьева, темпы экономического роста хоть немного, но повысились, а также когда на прилавках начали появляться товары).
Также была поставлена цель перехода к многосекторной экономике (что тоже, как и в Китае во времена Дэн Сяо Пина, способствовало бы решению многих проблем). И начинать ГКЧПисты предлагали, как видим, с выращивания альтернативных секторов экономики, с создания благоприятных условий для их деятельности. Содержание статьи Ли Чуаньтуна «Китайская гомеопатия вместо «шоковой терапии», опубликованная в газете «Промышленные ведомости» в 2007 году, свидетельствует о том, что власти Китая действовали аналогичным способом. На начальном этапе выращивался альтернативный сектор экономики, который функционировал исключительно в качестве дополнения к государственному. А в дальнейшем, по мере упрочения позиций альтернативных форм хозяйствования, было проведено частичное разгосударствление экономики – именно частичное.
Кстати говоря, борьба с организованной преступностью и с воровством, о чем было заявлено в обращении ГКЧП, тоже один из способов создания благоприятных условий для деятельности мелкого предпринимательства. Ведь в тот период организованные преступные группировки очень часто вымогали деньги у хозяйствующих субъектов (и не только), зачастую убивали их руководителей, захватывая имущество. Т.е., отсутствовала безопасность собственной деятельности.
Но это, ещё раз подчеркнём, были краткосрочные задачи. В более развёрнутом виде они были перечислены в «Постановлении ГКЧП №1». Помимо конкретных мероприятий в области социальной политики, тезисов о борьбе против коррупции, спекуляции и сокрытия товаров от продажи, о создании благоприятных условий для «честного предпринимательства», содержались и остальные положения, которые и в настоящее время носят актуальный характер. Среди них:
— считать несовместимым работу в органах государственной власти с занятием предпринимательством (т.е., речь шла о необходимости разрыва связи власти и бизнеса – а это прямая коррупция. О том, как в 1990-ые и в начале 2000-х годов олигархи оказывали прямое влияние на власть, назначали своих ставленников на ключевые посты (либо самих себя), а в настоящее время члены семей или родственники государственных чиновников открыто занимаются бизнесом (либо сами заняты предпринимательством), сегодня обо всём этом не говорит только ленивый. Последствия данной практики в настоящее время очевидны всем. Впрочем, случаи сращивания чиновничества и капиталистов наблюдались и в 1991 году. Например, небезызвестный Михаил Ходорковский, возглавляя банк «Менатеп», занимал пост заместителя секретаря Фрунзенского райкома ВЛКСМ. А в дальнейшем, по свидетельству мемуаров М.Н. Полторанина «Власть в тротиловом эквиваленте», был советником председателя Совета министров РСФСР И.С. Силаева. Государство выделяло ему финансовые средства (в том числе и из бюджета) на поддержку его бизнеса. Таким образом, частные компании, имевшие связи с чиновничеством, развивались за счёт того, что им предоставляли государственные ресурсы);
— выделить всем желающим городским жителям земельные участки для садово-огородных работ;
— разработать программу ускоренного развития государственного, кооперативного и индивидуального жилищного строительства (вполне разумный подход. Ведь в современном мире активно используется не только такой способ обеспечения граждан жильем как ипотека, но и строительство муниципального арендного жилья, а также кооперативное жилищное строительство. Необходимость использования данных мер осознают не только левые силы).
Далее, насчёт «недееспособности» представителей самого ГКЧП. Как правило, приводя соответствующий аргумент, ссылаются на вице-президента СССР Г.И. Янаева и т.д. Фактически пытаются доказать, что якобы не было грамотных и талантливых людей там. А В.И. Стародубцев, к примеру? К сожалению, умалчивают, что он, будучи губернатором Тульской области в 1997 – 2005 гг., делами доказал способность управлять. Вот что писала о нём «Независимая газета» в своей заметке «Тульский пасьянс», опубликованной 28 декабря 2000 года: «… благодаря грамотной финансовой политике администрации… к концу губернаторского срока Тульская область входит в 2001 год без долгов по кредитам. Подводя предварительные итоги его руководства областью, можно отметить, что главная его заслуга заключается в сохранении социальной и политической стабильности в регионе и подготовке благоприятных условий для экономического роста«. Также подчёркивалось, что только за 10 месяцев 2000 года тульская экономика выросла на 18%.
Во второй половине 1990-х годов, когда в России в целом наблюдался кризис, Тульская область демонстрировала если не успехи, то стабильные показатели. По крайней мере, было заметно создание новых производств, рабочих мест. «Независимая газета» обратила внимание, что инициативы тульской администрации Стародубцева по строительству модульного нефтеперерабатывающего завода, а также по «массовому посеву кукурузы на зерно», рьяно критикуемые местной оппозицией, в конечном итоге не оказались провальными. Так, » уже построенный нефтеперерабатывающий завод мощностью 100 тыс. тонн топлива в год в состоянии полностью обеспечить сельское хозяйство области недорогим дизельным и низкооктановым топливом, поэтому его уже сейчас готовы выкупить крупнейшие российские компании». Да и результаты вышеупомянутого сельскохозяйственного проекта тоже не были неудачными. В частности, «на юге районированная кукуруза буквально спасла сельхозпредприятия, и не только Тульской области«. Более того, зимой 1998 – 1999 гг. «кукурузный силос покупали за немалые деньги Подмосковье и Ярославщина«.
Об успешных показателях экономического развития Тульской области писала даже «деловая пресса». Например, в одном из февральских выпусков журнала «Форбс» за 2005 год была размещена статья под названием «Город мастеров». В ней журналист беседовал с представителями трудовых коллективов, а также с руководителями тульских предприятий разных форм собственности, которые рассказывали об экономических успехах данного региона. Причем, как явствует из их интервью, всё это во многом обусловлено проведением альтернативной социально-экономической политики.
В свою очередь, тульское подразделение телеканала «Россия» (далеко не коммунистическому) так комментировало результаты деятельности В.И. Стародубцева на посту губернатора Тульской области в апреле 2005 года: «Губернатор признал, что были в его работе ошибки, но область вышла из глубокого кризиса. Сейчас темпы экономического роста в регионе в два раза выше общероссийских показателей. Возрождается промышленность и сельское хозяйство. Заслуги Василия Стародубцева признаны на самом высоком уровне. Свидетельство тому – приветственный адрес полномочного представителя Президента России в Центральном федеральном округе Георгия Полтавченко, который зачитал его помощник Юрий Пыдин«.
Таким образом, если даже в Кремле признали наличие заслуг в губернаторской деятельности представителя КПРФ, то это говорит само за себя.
Следовательно, были в ГКЧП те, кто всё таки являлся грамотным управленцем (в конечном итоге, в дальнейшем он это доказал своими делами).
Миф 5. Действия ГКЧП ускорили распад СССР. Своими действиями они «напугали» республиканских лидеров, после чего те «побежали от Москвы».
На самом деле картина выглядит сложнее. Начать с того, что в действительности сепаратистские настроения подогревал именно М.С. Горбачев, игнорируя результаты мартовского референдума 1991 года во время «ново-огарёвского процесса». То, что проект Союзного договора фактически не предусматривал сохранение единого государства, признавали и те, кто не принадлежал к числу сторонников ГКЧП (доказательства мы привели выше). А последние, напротив, прилагали усилия, направленные на то, чтобы не допустить развития контрпродуктивных тенденций. Так, постановлением Верховного совета СССР (которым руководил А.И Лукьянов) № 2187 – 1 «О проекте Союзного договора», предусматривалось приведение текста проекта нового Союзного договора «в соответствии с итогами референдума СССР, состоявшегося 17 марта 1991 года«. Также предполагалось «принять к сведению информацию об итогах обсуждения проекта Союзного Договора в комитетах Верховного совета СССР, постоянных комиссиях, палат и в группах народных депутатов СССР«. Но для Кремля это был пустой звук.
Что касается реакций республиканских лидеров на введение режима чрезвычайного положения в СССР. На самом деле большинство республиканских органов власти не вступало в прямую конфронтацию с ГКЧП. Более того, ряд высших должностных лиц Союзных республик всё же поддержал действия ГКЧПистов, например, председатель Верховного совета Белорусской ССР Николай Дементей, председатель Верховной рады Украины Леонид Кравчук, президент Грузии Звиад Гамсахурдиа, президент Азербайджана Аяз Муталибов и другие (хотя они в большинстве своём, скорей всего, заняли выжидательную позицию, но данный факт говорит о многом). Против ГКЧП выступили лишь руководители РСФСР (Борис Ельцин), Киргизской ССР (Аскар Акаев), Молдовской ССР (Мирча Снегур). И потом, массовые выступления активизировались когда? После того, как Ельцин с Хасбулатовым призвали народ выходить на улицу. Были бы они нейтрализованы, то, как отмечал либеральный публицист О.П. Мороз, без них бы не было никакого сопротивления ГКЧП.
Т.е., всего три республиканских лидера перешли дорогу ГКЧП. Но это отнюдь не означало, что они все обязательно выведут свои республики из СССР. В случае, если была бы восстановлена вертикаль власть (контроль Центра над республиками), то никакого труда не стоило бы, чтобы снять Ельцина, Акаева и Снегуру. Тем более, что дальнейший ход событий подтвердил, что действовать надо было именно так. Возьмём, к примеру, действия В.В. Путина в 2000 году. Разумеется, мы не поддерживаем проводимую им неолиберально-олигархическую политику в социально-экономической сфере. Также считаем контрпродуктивными колебания во внешнеполитических вопросах (в частности, КПРФ многократно ставила вопрос о признании независимости ДНР и ЛНР). Вместе с тем, нельзя не отметить, что ему всё же удалось пресечь тенденции, ведущие к территориальному распаду России. После того, как Центр начал следить за тем, чтобы регионы действовали в рамках Общероссийского законодательства, удалось в определённой степени способствовать усмирению национал-сепаратизма. Точно также надо было действовать и в августе 1991 года.
Что же касается очередной вспышки «парада суверенитетов», то она начала проявляться в какой момент? Напомним, что 24 августа 1991 года своей независимости объявила Украинская ССР, 27 августа 1991 года – Молдавская ССР, 30 августа 1991 года – Азербайджанская ССР, 31 августа 1991 года — Узбекская ССР и Киргизская ССР, 9 сентября 1991 года – Таджикская ССР, 27 октября 1991 года – Туркменская ССР. Словом, все дезинтеграционные процессы активизировались после известных августовских событий 1991 года, когда ГКЧПисты уже находились в следственном изоляторе в Лефортово (т.е., после победы «демократов»).
Разумеется, всё это не означает, что в действиях ГКЧП не было ошибок и недоработок. Но об этом речь пойдёт в следующей части данного исследования.
Михаил Чистый
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
