О событиях октября 1993 года

7 октября на сайте Движения за возрождение Отечественной науки была размещена статья, в которой речь шла о событиях октября 1993 года. Публикуем её полностью.

Мы воспроизводим на нашем сайте публикацию газеты «Комсомольская правда», которая, наконец осмелилась напечатать интервью, записанное свыше 20 лет назад, которое содержит факты, не всегда ласкающие слух власти. Читатель сам может оценить их значение.

Опубликовала же газета «КП» это неоднозначное интервью скорее всего потому, что следователь в своих политических суждениях преимущественно придерживался вполне официальной версии победившего ельцинизма. Отсюда даже как профессионал он вынужден был в некоторых пунктах заметно грешить против истины, повторяя ложь официальных СМИ. Например, в интервью фигурирует типовая легенда тогдашней пропаганды насчет того, что якобы стреляли по Белому Дому только болванками. Ныне она опровергнута многочисленными участниками событий.

Вот рассказывает танкист-расстрельщик Андрей, по его собственным словам, получивший медаль за образцовый расстрел парламента:

«Какие у вас были боеприпасы?

— Разные. И учебные болванки были, и кумулятивные… Вот тогда я понял, что дело пахнет керосином. А были ведь еще и патроны к пулеметам.. […]В наушниках голос Гришина: «Приготовиться к открытию огня!»… Затем приказ — ударить по центральному входу. В самую середину.

— Каким снарядом?

— Первый выстрел — болванкой. От волнения взял прицел низко. Болванка срикошетила и ушла в сторону…»

Лишь первые, пристрелочные выстрелы были сделаны болванками, дальше пошли в ход кумулятивные и прочие. Никакие болванки не могли бы вызвать те разрушения и пожары, которые возникли в Белом доме.

Свидетельствует опытный военный, вице-президент, генерал-майор авиации Александр Руцкой:
«Первый снаряд попал в зал заседаний, второй — в кабинет Хасбулатова, третий — в мой.Причем били

фугасными снарядами,  а не болванками, как утверждают сегодня.

От болванок здание гореть не будет.

Я сидел у себя в кабинете, когда снаряд прошил окно и взорвался  в правом углу.

К счастью, стол у меня стоял в левом».

Аналогичных характеристик расстрела Парламента достаточно.

Столь же фальшиво и невероятно заниженное число жертв госпереворота.

Много лет спустя автор уникального исследования В.Шевченко, который в одиночку, не располагая никакими административными ресурсами, в отличие от следователя, выявил свыше 2000 жертв. А ведь он не имел возможностей вскрыть тайные захоронения погибших. Так что и это число потерь не окончательное.

Валерий Шевченко. Забытые жертвы октября 1993 года. М., 2010. С.113  В зарубежных источниках (которые ссылаются на анонимов из официальных инстанций РФ), приводятся цифры, гораздо более высокие.

И хотя в ряде других оценок автор находится под воздействием ельцинистского агитпропа, заведомо осуждая политический бунт парламента и поддерживая его вооруженное подавление, логика его расследования происшедшего приводит самого следователя к определенному нравственному мятежу.

К этому его подводят твердо установленные факты, сторонники Верховного совета не убили ни одного человека, в отличие от противостоящей стороны. Всё их оружие было тщательно проверено, между прочим ельцинистов проверять было не позволено.

Следователь видит, что в конфликте принимала участие еще одна боевая сила – снайперы, стрелявшие в спины обеих сторон, Эти снайперы не принадлежали ни к одному силовому ведомству России, а дирижировали ими руководители и сотрудники западных спецслужб, наводнившие тогда Москву.

Повторим: автор – важный свидетель с другого «политическрого берега». От него требовали только доказательств обвинений в адрес руководства Верховного Совета. Однако он усматривает и то, чего от него никак не ждало высшее начальство: факты собственных преступлений ельцинской власти.

Думается, правда, что уравнивать вину сторон, как это делается в интервью — вину тех, кто отдавал преступные приказы, кто открыто упразднил конституционный порядок и тех, кто действовал в правовом поле, никак нельзя. Обратим внимание, что только три областных совета из всех регионов поддержали ельцинский переворот, все остальные выразили солидарность с позицией Верховного совета. А Констиционный суд признал Указ Ельцина, противоречащим Конституции.

Идеализировать руководство парламента всё же не станем, ибо это тот Верховный совет, который разрушал СССР, действуя ранее заодно с Ельциным, и тем самым парламент нес свою долю ответственности за возникший развал госструктур и хаос, породивший принципиально нежизнепособную, полуколониальную систему.

Ред. сайта.

Октябрь 1993-го чуть было не стал началом новой Гражданской войны вРоссии. В сентябре президентЕльцин, решив разрубить узел противостояния с Верховным Советом, издал Указ №1400, которым распустил российский парламент. Депутаты в ответ решили не распускаться, а приняли резолюцию об отстранении Ельцина от власти.

Взбунтовавшиеся парламентарии засели в оборону в Доме Советов (ныне Дом Правительства РФ или, как его еще называют, «Белый дом»). Верные Ельцину войска оцепили «бунтовщиков», в здании отключили свет, воду, канализацию. Депутаты не сдавались. Патриарх Алексий II попробовал примирить противников. Стороны договаривались о мирном разрешении конфликта, но, похоже, лишь для того, чтобы пожав друг другу руки, тут же нарушить свои обещания. С каждым днем ситуация становилась все напряженнее. Наконец, 3-го октября защитники Верховного Совета сначала захватили здание Мэрии и СЭВ на НовомАрбате (знаменитая «книжка»), а потом часть их двинулась к телецентру Останкино, чтобы передать в эфир обращения главы Верховного Совета РусланаХасбулатоваи назначенного депутатами исполняющим обязанности президента Александр Руцкого. «Останкино» к тому времени защищали бойцы внутренних войск, милиционеры и отряд спецназа «Витязь». Вечером 3-го октября по митингующим у Останкино был открыт огонь, который привел к первым многочисленным жертвам. А на следующий день состоялся штурм Белого дома. Во второй половине дня Верховный Совет сдался, часть участников обороны арестовали, и началось следствие. В феврале 1994 года все участники обороны вышли на свободу по амнистии. А к нам в «КП» в преддверии очередной годовщины тех трагических событий пришел служивший в те годы старшим следователем Генеральной прокуратуры по особо важным делам Леонид Прошкин, который вместе с нами вспомнил, как тогда все происходило.

 

СУВЕРЕНИТЕТ, ПУТЧ, БОЙНЯ

— Леонид Георгиевич, как Вы восприняли противостояние Ельцина и Верховного Совета и события 3-4 октября?

— Как продолжение ГКЧП 1991 года. Но более того я это воспринял как продолжение декларации о государственном суверенитете Российской Федерации, которая была принята, Верховным Советом РСФСР во главе с Ельциным в 1990 году. У нас сейчас этот день объявлен государственным праздником, 12 июня, но я считаю, что это не праздник, это дата государственной трагедии. Они, депутаты, в 1990 году поддержали Бориса Николаевича, проголосовали практически единогласно, а всего через три года, получили стрельбу по самим себе.

— А Ваша работа по расследованию событий как началась?

— Рано утром 4-го октября я по приказу начальника следственной части Прокуратуры РФ прибыл к месту службы и получил приказ возбудить два уголовных дела. Одно – по захвату мэрии. Второе – по Останкино. Если помните, в ночь на 4-е телецентр Останкино погромили достаточно сильно. И вот мы вместе с приданными следователями МВД сидели и слушали радио, потому что телевидение не показывало, а радио все же что-то говорило. Мы получали информацию из МВД, и когда те, кто были в Белом доме, сдались, и их начали арестовывать, когда главных руководителей отправили вЛефортово, а тех, кто послабее, — в Матросскую тишину, потому что очень много людей были задержаны сразу, и их распихали всюду, где только можно, за нами, важняками, закрепили главных подозреваемых. И мы поехали в Лефортово.

Причем, микроавтобус у нас был без всяких мигалок и прочих спецсигналов и надписей, мы чуть было не попали под расстрел. Нас остановил патруль, которому было непонятно, кто едет, куда, зачем, а у них был приказ всех задерживать и арестовывать. Еле-еле уговорили их нас отпустить.

Приехали в Лефортово, ждем. И вот привезли задержанных. Первым по коридору шел Хасбулатов. Он так интеллигентно себя вел, всем головой кивал, здоровался. Держал подмышкой сумку с вещами. Следом Руцкой. А потом Макашов в своем неизменном кожаном пальто и в берете на голове. Макашова мне распределили. Его завели в мой кабинет, он сел, я начал шапку протокола заполнять, а потом глаза поднял — а он сидит на стуле и спит. Я его спрашиваю: «Альберт Михайлович, что с вами?» А он извинился, что последние трое суток не спал вообще. Я анкету заполняю, он на все вопросы отвечает нормально. А до партийности дошли, он сказал – «член КПСС». Я ему – вообще-то КПСС-то уже нет… Он повторяет: нет, пишите – член КПСС. Ну, я так и записал.

— Макашов что рассказывал?

— Показания по существу он давать отказался. Но вы знаете, хватило других показаний и свидетелей, чтобы понять все, что происходило и составить картину произошедшего.

ОСТАНКИНО СТАЛО СПУСКОВЫМ КРЮЧКОМ

— В Останкино кто дал приказ стрелять?

— В Останкино была очень серьезная провокация, которая дала возможность произойти тому, что произошло 4 числа. Там не было приказа стрелять, там отдали приказ защищать. Самое интересное, что Останкино они бы никогда не смогли взять. Потому что со стороны Макашова было 20 автоматов, и куча баркашовцев с пистолетами ПСМ калибра 5,45, которые захватили в здании мэрии… Причем, там как будто кто-то специально принес ящик – там где-то порядка 70 пистолетов было. Новенькие совсем, в смазке. Такое ощущение, что кто-то эти пистолеты специально подсунул.

А с другой стороны 450 вооруженных сотрудников милиции и отряд спецназа «Витязь», а еще 16 БТР, число которых увеличилось до 24-х. И увеличилось еще и количество милиционеров.

— Но у макашовцев был еще гранатомет РПГ-7 с двумя выстрелами. который захватили у бойцов внутренних войск в мэрии. И от выстрела этого гранатомета погиб один из спецназовцев «Витязя».

— А ведь выстрела из гранатомета не было. Действительно, привезли этот гранатомет, причем, привез его гражданский парень, который даже не служил в армии и не знал, как его заряжать. Когда он не смог зарядить гранатомет, его у него забрал милиционер, участковый из Ленинграда, который приехал в Москву защищать Верховный Совет. Но выстрелить из него так и не смогли.

— А спецназовец?

— Да, погиб парнишка. Ему посмертно дали Героя России. Но погиб он вовсе не от выстрела гранатомета. Как было дело. Когда бросили грузовик таранить двери телекомплекса, и он застрял в дверях, изнутри, а там стоял «Витязь», раздался выстрел, которым был ранен в колено один из охранников Макашова. Кстати, Как мы выяснили, Макашов команду на этот таран не давал, но в толпе было достаточно провокаторов. Его начали оттаскивать, и в этот момент прозвучал взрыв, который посчитали выстрелом из гранатомета. И понеслась стрельба по всем направлениям.

Взрыв раздался внутри, где находились бойцы «Витязя» и боец отряда Ситников, который погиб. Ситникова утром увезли в судебную медицину, эксперту было сказано, что произошел выстрел из гранатомета. По травмам, какие были на теле, судебный медик написал, что, возможно, выстрел из гранатомета. Но, если бы ему сказали, что это был противотанковый гранатомет, он бы не написал такого. Ведь он считал, что гранатомет подствольный, потому что там на двух или трех автоматах макашовцев были подствольные гранатометы, но у них не было к ним гранат. И то написал — может быть.

— Так от чего погиб рядовой отряда «Витязь» Ситников?

— Мы сразу же начали проверять. И нам сказали, что это не могли быть следы от выстрела противотанкового гранатомета. Более того, когда осматривали повторно здание в Останкино, которое штурмовали, нам специалисты по оружию категорически сказали, что сюда выстрела из гранатомета не было. Мы потом проводили следственный эксперимент, причем, на полигоне дивизии Дзержинского, из такого же гранатомета – он вот такую (показывает, разводя руки) здоровую бетонную плиту простреливал насквозь… А там не было этого. Мы привлекли специалистов с завода, который делает эти гранатометы, конструкторов, специалистов из института спецтехники МВД. И был интересный момент… С одним из этих людей, мы как-то разговорились, и он говорит: вы знаете, ведь 3-го я был в этом здании, в телецентре, и я могу сказать, что взорвался спецзаряд, следов которого через три минуты уже не остается никаких.

Дело в том, что ребята из «Витязя» были уже те, которым немного оставалось, как говорится, до дембеля. И буквально накануне они вернулись из командировки, с Кавказа. Наверняка, у них оставалось кое-что из несданного спецснаряжения.

Мы пытались это выяснить до сентября 95-го. Хотя амнистия была в феврале 94-го, мы этим вопросом занимались до сентября 95-го. Наши следователи ездили по областям, откуда были призваны «Витязи» и выяснилось, что ребята, а они были призваны практически все из райцентров, в большинстве своем уже находятся в местах, не столь отдаленных. Ребята вернулись, вроде как герои, а работы нет, ничего нет. И пошла у них жизнь по наклонной. И они, в общем-то, рассказали, как Ситников погиб, и что действительно выстрела из гранатомета не было.

А самое интересное, что туда был отправлен командовать всей этой защитой Останкино… главный кадровик внутренних войск. Кстати, вы знаете, что последнего человека у Останкино застрелили уже утром 4-го октября. Ехал мужчина на тракторе. Который там убирал территорию. А солдатикам дали приказ никого не пропускать. Они его с испуга и застрелили.

ЖЕРТВЫ — ЗАКОНОМЕРНЫЕ И СЛУЧАЙНЫЕ

— Сколько человек было убито у телецентра?

— У телецентра Останкино 3 и 4 октября, как нами установлено, были убиты и впоследствии скончались от ран не менее 46 человек.

— А раненых, которые выжили?

— Раненых было очень много. Телесные повреждения различной степени тяжести получили не менее 124 человек. Это те, кого мы установили. Понимаете, в чем дело. Погибшие обычно не теряются. У них есть жены, матери, дети, которые не боятся, идут и ищут своих родственников, чтобы похоронить. А раненые, особенно если несильно, многие боятся обозначиться – а вдруг уголовная ответственность будет, а вдруг разборки какие?

Последнего раненого в октябрьских событиях мы нашли уже где-то в августе 1995 года. Мы искали и погибших, потому что тогда говорили и про 500 жертв, и чуть ли не машинами их увозили и на баржах топили. Но ничего этого практически не было. Может быть, мы не нашли двух, трех, четырех погибших. Но по всей России мы проверили всех без вести пропавших 1993 года. И я за свои слова отвечаю.

— А 4-го октября у Дома Советов какое количество жертв было?

— Во время подготовки к штурму Дома Советов, во время штурма и непосредственно после него погибло либо скончалось от ран не менее 74 человек. Телесные повреждения различной степени тяжести получили не менее 172 человек. Кроме того, еще порядка 22-24 человек погибли в городе. Потому что в городе тоже стреляли кое-где время от времени. Причем, бывало, что и в своих.

— Это как?

— У метро «Арбатская» Генштаб Минобороны охраняло подразделение армейское. Когда пошли сообщения, что все кончилось, Белый дом сдался и всех повезли по тюрьмам, два офицера этого подразделения пошли поискать спиртного, чтобы обмыть событие, И недалеко от ТАСС напоролись на дежуривший там милицейский спецназ. Офицеры шли в плащ-палатках и с автоматами, а милицейскому спецназу дана команда всех задерживать. Они кричат офицерам – стой! А те побежали. Спецназ начал стрелять, одного застрелили сразу, второй залег и увидел, что рядом с ним отделение банка. Он сообразил, что спецназ может его добить. А если приедет охрана, то она немножко из другой оперы. И он разбил стекло. Сигнализация сработала, приехали из отдела охраны, и вот так он сумел остаться живым. Информацию об инциденте передали в военную прокуратуру, она расследовала. Думали, думали и в конце концов решили их наградить.

— Кого? Офицеров или спецназовцев?

— Офицеров. Ну, не напишешь же, что они за водкой пошли. Еще другие случаи. Дивизия Дзержинского успела повоевать в ходе этих событий и с Кантемировской дивизией, и с Таманской. Там и БТРы горели, там и награжденные есть, даже Героев России давали за события 3-4 октября. Вот и считайте 46, 74 и еще 22-24. 142-144 человека погибли. А слухов ходило много. Говорили про девушку, которую якобы изнасиловали и убили омоновцы. Нашли мы ее потом, то ли на Кубани, то ли на Ставрополье. Никто не убивал и не насиловал. Жива-здорова была.

— Вы отстреливали оружие, которое было изъято у защитников Белого Дома, для баллистической экспертизы?

— Понял Ваш вопрос. То оружие, которое было изъято, 567 или 576 стволов, мы отстреляли. Но нельзя сказать, что было сдано все оружие. Значительную часть унесли с собой баркашовцы, которые ушли из Дома Советов через систему подземных коммуникаций. Часть стволов в последующие годы стреляла по России, в Белоруссии из одного такого автомата были убиты три человека. Но то оружие, которое было в Белом доме у милиции и в охране, оно все же было отстреляно, поставлено на учет, серийные номера и все остальное было известно.

— В трупах были пули от оружия защитников Белого Дома?

— Ни одного человека из оружия, которое было у обороняющихся в Доме Советов, не убили.

— А спецназовец «Альфы» Геннадий Сергеев, погибший, когда «Альфа» выдвинулась для переговоров?