Сегодня на сайте портала «Военное обозрение» была размещена статья, в которой речь шла о положении дел в Русской армии к 1917 году. Публикуем её полностью.
В конце 1916 года вооруженные силы Российской империи, действовавшие против армий Германии, Австро-Венгрии и Турции, образовывали следующие фронты: Северный, Западный, Юго-Западный, Румынский и Кавказский. Везде русская армия имела перевес в живой силе. В декабре 1916 года Россия имела на фронте 158 пехотных и 48 кавалерийских дивизий. Противник имел 133 пехотные и 26,5 кавалерийских дивизий. Русская армия сдерживала почти половину сил врага (45%) — около 160 дивизий. Британская империя, Франция, Италия и остальные союзники удерживали остальную часть войск Центральных держав.
Сменивший заболевшего Алексеева генерал Василий Гурко, ранее командир Особой армии, был в противоположность большинству остального высшего генералитета, волевым полководцем, который не боялся ответственности и серьёзных решений. Если бы он возглавил русскую армию перед началом наступления 1916 года, вся кампания могла сложиться иным образом, завершиться блистательной победой. Однако в конце 1916 года момент был упущен. Ему досталось тяжелое наследство: кадровый состав армии был почти выбит; лучшие войска обескровлены тяжелейшими боями; разгром Румынии вызвал тяжелейшие последствия — Россия приняла на себя новый груз, стала спасать румынскую армию, по полупарализованным железным дорогам лучшие войска стали перебрасывать на юг полноводным потоком. Весь Русский фронт стал источником пополнения для нового Румынского фронта.
При этом Гурко и Лукомский не смогли настоять на своём плане кампании 1917 года: отказ от широких операций на Северном и Западном фронтах, и удар по «слабому звену» германского блока — Балканам (Румыния, Болгария). Рузский, Эверт, а затем и Алексеев, выступили против этой идеи. План новой кампании был компромиссным и устраивал западных союзников, которые по-прежнему желали воевать с Германией с помощью русского «пушечного мяса». Русская армия должна была нанести главный удар на Юго-Западном фронте и провести вспомогательные наступления на всех остальных фронтах. Видную роль в кампании должен был сыграть Румынский фронт. Также царь Николай Александрович лично настоял на организации в апреле десантной операции по штурму Константинополя-Царьграда.
Таким образом, план кампании на 1917 год не обещал решительной победы русской армии. Он предусматривал сценарий прошлогодних безнадежных боев на Северном и Западном фронтах, которыми командовали бездарные и пассивные генералы. На Юго-Западном фронте русские войска могли добиться серьёзных, но не решающих успехов. При этом сохранялось распыление сил, подчинение национальных интересов России «союзникам».
Встревоженный ослаблением главных фронтов Гурко решил увеличить количество войск. Все армейские корпуса из 2-дивизионного состава переводились в 3-дивизионный. При этом новые дивизии формировались на основе самих корпусов. Для этого пехотные полки из 4-батальонного состава переводились в 3-батальонный. Освободившиеся четвертые батальоны сводились в полки. К ним добавляли созданные из маршевых рот батальоны, и получалась 12-батальонная дивизия 4-й очереди. Теперь корпус состоял из трех 12-батальонных дивизий вместо прежних двух 16-батальонных дивизий. Всего было сформировано 76 дивизий 4-й очереди. Первые дивизии 4-й очереди были созданы уже в начале декабря 1916 год. Формирование новых дивизий продолжалось в январе-феврале 1917 года, а затем их стали спешно расформировывать. Это ещё больше ослабило армию.
Эта мера не прибавила мощи корпусам, наоборот, ослабила их. Новым дивизиям не хватало артиллерии. Артиллерия корпуса — сотня орудий, теперь обслуживала не две дивизии, а три. Огневая сила корпуса была значительно ослаблена, что уменьшало ударную мощь дивизий, их наступательные и оборонительные возможности. Также упало боевое качество нашей пехоты, кадровый состав, и так крайне ослабленный, ещё более размывался.
Как писал военный историк А. А. Керсновский: «Кадры старых полков, и без того совершенно ослабевшие, подверглись окончательному разгрому. На каждом фронте была устроена бескровная Горлица, в каждой армии организован бескровный Танненберг. Новые полки, надерганные же с бору по сосенке наподобие куропаткинских отрядов, не обладали никакой спайкой и были боеспособностью значительно ниже ополченческих дружин начала войны… При дроблении старых полков и импровизации новых качество войск резко и бесповоротно снижалось…».
Для сравнения, наши враги и союзники ранее провели более разумные изменения. Германцы уже зимой 1914-1915 гг. безболезненно увеличили число своих дивизий на треть, перейдя на 3-полковой состав. Французы осенью 1916 года также перешли на 3-полковый состав дивизий. Последовав их примеру, мы могли получить 58 вполне прочных дивизий, составленных из обстрелянных, спаянных полков, со своими командирами, штабами и кадрами.
Разгрому подверглась и кавалерия. Новые артиллерийские части требовали увеличения конского состава армии. А разваливающиеся железные дороги не могли справиться с доставкой фуража. В результате решили пожертвовать кавалерией. В декабре 1916 года кавалерийские полки из 6-эскадронного состава были сведены в 4-эскадронные. Спешенные эскадроны образовали «стрелковые кавалерийские полки», по одному на дивизию и просто растворились в необученных пополнениях. Идея «стрелковых кавалерийских полков» принадлежала Алексееву. Таким образом, эта реформа подвергла разгрому наиболее сохранившую боеспособность часть армии. Именно кавалерия ещё сохраняла офицерские и унтер-офицерские кадры, которые могли помочь в деле восстановления боеспособности пехоты. Кавалерия потеряла треть своего состава. Хотя как показали будущая Гражданская война (да и Вторая мировая война), кавалерия была важнейшим инструментом в ходе развития прорыва фронта, наступления, преследования войск врага, организации рейдов в тылу противника. После разгрома регулярной кавалерии, также хотели реформировать и казачьи полки. Но в феврале перехватили телеграмму Макензена, который радовался саморазгрому русской кавалерии и царь приказал немедленно остановить реформу. Казачьи полки остались в составе 6 сотен.
Новые артиллерийские формирования не успевали за пехотными. Дивизии 4-й очереди вообще остались без артиллерии. В дивизиях 3-й очереди из отдельных дивизионов постепенно стали развертывать артиллерийские бригады. В артиллерии появились 7-е батареи артбригад. Усиленно формировали тяжелые части. Количество тяжелой артиллерии за год удвоилось, составив к весне 1917 года 1819 орудий. Однако это было мало по сравнению с тысячами орудий германской, французской и британской артиллерии. Тяжелая артиллерия особого назначения (ТАОН) была сведена в отдельный корпус в составе 4 тяжелых артиллерийских бригад. Этот корпус должен был создать мощный огневой кулак будущего решительного наступления.
В инженерных войсках саперные батальоны развернули в громоздкие полки. Кавалерийские корпуса получили по батальону самокатчиков и по автоброневому дивизиону (8-12 машин). Командование развернуло несколько новых кавалерийских дивизий: 17-я кавалерийская, 3-я, 4-я, 5-я Кубанская и 2-я Туркестанская казачья дивизии (на Кавказском фронте). В феврале 1917 года наша кавалерия имела 48-й дивизий, 75 отдельных полков и 5 отдельных дивизионов, 274 отдельных конных сотен. Продолжалось формирование новых национальных соединений: Славянская дивизия дралась на Румынском фронте; на Юго-Западный фронт отправили 1-ю Чехословацкую бригаду, ещё две бригады создавали в Киевском военном округе; Польский легион планировали развернуть в корпус; на Кавказе создавали армянские дружины; 8 латышских стрелковых батальонов развернули в полки. Румынская армия при помощи французских военных специалистов была восстановлена и имела 15 пехотных дивизий сильного состава (по 14-20 батальонов при 60 орудиях).
Бои до конца 1916 года шли только на юге в полосе Румынского фронта. На остальном фронте в целом царила тишина. Войска принимали пополнения, в прифронтовой полосе шло формирование дивизий 4-й очереди, в штабах готовились к будущему общему наступлению. При этом подготовка шла в рамках общего шаблона: атаки после длительной артподготовки. Успешный опыт армий Брусилова в 1916 года был забыт, образец искали в крайне низких образцах битвы на Сомме. Только некоторые полководцы пренебрегли общей практикой. Так, командир 12-й русской армии Радко-Дмитриев решился начать наступление без всякой артиллерийской подготовки вообще.
Юго-Западный фронт, по сравнению с кампанией 1916 года, был качественно ослаблен, несмотря на численное усиление. Осенью сильный разлив Стохода привел к катастрофе 1-го Туркестанского корпуса, занимавшего Черевищенский плацдарм. Единственный мост был снесен наводнением. Болота превратились в озера, окопы затопило. Сотни людей утонули, тысячи стали жертвами простудных заболеваний, пробыв несколько суток ледяной воде. Корпус потерял половину своего состав и был отведен в резерв. Стоит отметить, что наиболее боеспособные войска Юго-Западного фронта были отправлены на Румынской фронт. В значительной степени их заменили в Галиции и на Волыни войска Северного и Западного фронтов, которые были хуже обучены, деморализованы бесцельной и пассивной кампаний 1916 года (на их участках). Таким образом, боеспособность фронта Брусилова, по сравнению с 1917 года, уменьшилась, как и всей армии.
От редакции: На слуху есть следующие утверждения: не было бы свержения монархии, то планируемое наступление Русской армии, дескать, было бы «успешным». Но детальное ознакомление с событиями 1914 — 1917 гг. показывает, что этого триумфа произойти не могло. прежде всего, транспортный, топливный и продовольственный кризис оказывали разрушительное влияние. Даже первые возможные успехи на фронтах непременно бы «заглохли», как во время Брусиловского прорыва 1916 года. Когда имеются массовые трудности с подвозом вооружения, продовольствия, когда затруднено перемещение войск, когда заводы, работающие на оборону, оказывались на грани банкротства (и даже стали закрываться), шансов на победу не было бы. Между прочим, об этом прямо говорилось в докладах царских государственных деятелей Николаю II. Впрочем, и возможная «победа» ничего бы не принесла России. Все результаты «успеха» непременно бы присвоила Антанта в свою пользу. Страны «западной демократии» намеревались въехать на нашем горбу в рай. В то время, как основные потери несла Россия, т.н. «союзники», помимо всего прочего, наживались на бедствиях войны. Одно то, что годы спустя в эмиграции небезызвестный П.Н. Милюков (в 1917 год был активным сторонников «войны до победного конца») признал, что Русские солдаты погибали за интересы Англии и Франции, говорит само за себя. Т.е. для нашего народа не было никакой пользы от участия России во всемирной бойне. Недаром лозунг выхода России из войны, заключения мира без аннексий и контрибуций нашла широкий отклик среди Рабочих, крестьян, среди солдат. А обвинения Большевиков за соответствующую позицию в «государственной измене» — полный вздор. Тем более, что обвинители год спустя показали своё истинное лицо, объединившись с иностранными интервентами, стремящимися разделить Россию на конгломерат колоний.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
