Публикуем материал, размещённый на сайте газеты «Правда».
Какие исторические предпосылки сблизили, связав между собой, два события XX века, столетие которых отмечается в этом году, — революционные Февраль и Октябрь в России? Почему первое из них, ставшее для Империи катастрофическим, вызвало к жизни другое — невиданное по своей созидательной силе, которому суждено было очеловечить лицо планеты реализованными сначала в СССР, а затем и в других странах мира идеями свободы, равенства, братства и справедливости?
Чтобы ответить на эти и другие вопросы, касающиеся тех исторических дней, фракция КПРФ в Государственной думе совместно с редакциями газеты «Правда» и телеканала «Красная Линия» провела «круглый стол» на тему «Либеральный Февраль и пролетарский Октябрь». В нём приняли участие ведущие российские общественные и политические деятели, известные учёные, представители СМИ.
Со вступительным словом к собравшимся обратился Г.А. Зюганов.
Февральский пролог Октября
В первые весенние дни в нашей стране отмечается 100-летие Февральской революции, началом которой считается 3 марта (18 февраля по старому стилю), когда была объявлена забастовка рабочих на одном из крупнейших российских предприятий — Путиловском заводе в Петрограде. Эта революция положила конец истории российской монархии, 300-летнему правлению Дома Романовых. И стала предвестием Великой Октябрьской социалистической революции, благодаря которой был взят курс на построение первого в мире государства, основанного на принципах подлинного равенства граждан и социальной справедливости. На пути к окончательной победе нового строя молодой Советской республике предстояло пройти через Гражданскую войну и другие трагические события. Но именно благодаря революции, осуществлённой в октябре большевиками, был в итоге обуздан и тот разрушительный хаос, который разразился в стране после февральских событий.
Февральская революция оказалась реакцией — во многом хаотической и анархической — на стремительно копившиеся проблемы, с которыми была не в состоянии справиться морально и интеллектуально обанкротившаяся монархия. Октябрьская революция привела к власти партию большевиков во главе с Лениным — единственную в стране силу, способную в полной мере разрешить масштабные проблемы, породившие февральские события, и возродить государство на новой, созидательной основе.
Именно способность Советского государства одинаково успешно решать труднейшие задачи противостояния внешнему противнику и внутреннего развития страны обеспечила и Победу в Великой Отечественной, укрепив при этом ещё больше авторитет Советской власти в глазах народа. А отсутствие такой способности у власти, правившей в России в начале ХХ века, привело страну к революции, а саму эту власть — к краху.
Проблемы и неразрешимые противоречия, вызвавшие Февральскую революцию, во многом актуальны и для сегодняшней России, политическое устройство которой всё больше дрейфует в сторону тех же монархических принципов несменяемости власти, лишь для приличия прикрытых процедурой полуфиктивных выборов, справедливое стремление которой к отстаиванию своих внешнеполитических интересов, увы, не подкреплено ответственной внутренней политикой в социально-экономической сфере. А честный анализ реального экономического состояния страны, понимание истинных потребностей и настроений общества усиленно подменяются пропагандистскими мифами и старательно «причёсанной» официальной статистикой.
Сегодняшней власти следовало бы помнить исторические уроки. Следовало бы серьёзно задуматься о том, что ещё за несколько дней до разразившихся в феврале 1917-го событий тогдашняя элита даже представить себе не могла того, что позднее описал в своих воспоминаниях Василий Шульгин, который был тогда депутатом Государственной думы, убеждённым монархистом, лично принявшим в итоге отречение из рук Нико-лая II. Вот что он говорил в книге своих автобиографических записок «Дни»:
«Уже несколько дней мы жили на вулкане. В Петрограде не стало хлеба — транспорт сильно разладился из-за необычайных снегов, морозов и, главное, конечно, из-за напряжения войны. Произошли уличные беспорядки. Но дело было, конечно, не в хлебе. Это была последняя капля. Дело было в том, что во всём этом огромном городе нельзя было найти несколько сотен людей, которые бы сочувствовали власти. И даже не в этом. Дело в том, что власть сама себе не сочувствовала. Не было, в сущности, ни одного министра, который верил бы в себя и в то, что он делает. Класс былых властителей сходил на нет».
Справедливость этих слов подтверждается и стремительным отречением Николая II, решение о котором он принял, едва осознав, что армия не готова штыками заслонить его трон от народа, на поддержку которого правитель и не думал рассчитывать, как следует из его собственных поступков. А его младший брат Михаил Александрович, которому Николай II передал престол, не рискнул бросить вызов восставшей стране и принять корону, предпочёл тоже, по сути, отречься от власти через день после Николая II. Правители, лишившиеся поддержки силовой машины государства, мгновенно спасовали перед обществом, перед народом, осознавая, что стали ему чужды настолько же, насколько он был чужд им.
Сегодняшние провластные пропагандисты, говоря о разрушительных, катастрофических сторонах Февральской революции, акцентируют внимание прежде всего на самом факте свержения тогдашней власти как на главной катастрофе. Но подлинной катастрофой в те дни стало не крушение монархической власти, утратившей управленческую прозорливость и политическую волю, а вместе с ними — и авторитет в обществе. Подлинной катастрофой стало то, что Февральская революция привела к власти либеральные силы, оторванные от народа не в меньшей степени, чем поверженная монархия. Присутствие в составе Временного правительства, учреждённого благодаря революционным событиям, «умеренных социалистов» не спасало положения, поскольку и те по ключевым вопросам примыкали к либералам.
Ни у первого премьер-министра либерального Временного правительства князя Львова, ни у сменившего его на премьерском посту Керенского, ни у их команды не было не только реального опыта государственного управления, но и понимания того, что либеральный курс не может быть альтернативой тому, против чего Россия восстала во время февральских событий. Либералы ограничились предоставлением обществу ряда формальных политических свобод, но они даже не думали менять социально-экономическую основу системы, отказываться от капиталистической модели развития. От той модели, которая — тем более в кризисных условиях — могла привести лишь к дальнейшей деградации страны. И абсолютно закономерно, что Временное правительство, приход которого к власти поначалу вызвал настоящую эйфорию у значительной части общества, уже через несколько месяцев полностью лишилось широкой поддержки, сменившейся массовым недовольством и презрением.
По сути, в результате Февральской революции к власти в стране пришли люди той же политической породы, что и сегодняшняя «либеральная оппозиция». С их приходом сменились персоналии, но не сущность системы. Новая власть даже не думала решать вопрос о собственности на заводы и фабрики и на землю, единственным справедливым решением которого могла быть только передача земли и крупных производственных предприятий из частного владения в руки тех, кто на них трудится, — в руки народа.
Новая власть не собиралась решать вопрос о социальной справедливости, об изменении социально-экономических принципов развития. Эти основополагающие вопросы не были и не могли быть поставлены такой властью на повестку дня. Но в основе революционного подъёма общества лежала именно его глубинная потребность решить эти вопросы, потребность в изменении системы как таковой, а вовсе не в формальной, декоративной смене имён правителей и вывесок на государственных учреждениях.
На поверку Февральская революция оказалась революцией буржуазной, потому что по её итогам власть сосредоточилась в руках крупной буржуазии, крупных собственников и в руках правительства, представлявшего их интересы. Вернее, она осталась в тех же руках, в чьих, по сути, была и до Февраля. Но при этом породили Февральскую революцию совсем иные настроения и стремления. В результате этого глубинного противоречия уже через несколько месяцев в России произошли новые революционные события, благодаря которым вопрос о власти и о будущем развитии страны был решён совершенно иначе.
Нежелание либералов отвечать на главные потребности общества привело и к тому, что сами они утратили всякий авторитет, и к тому, что отношение общества к участию России в войне, вызывавшему ещё несколько лет назад массовое патриотическое воодушевление, сменилось недовольством. По мере того, как новая власть воспринималась со всё большей враждебностью, в качестве новой версии власти монархической, продолжение участия в войне народ стал воспринимать как выгодное исключительно власти, нужное только ей, но не народу, не России, раздираемой тяжелейшими внутренними проблемами.
Февральская революция не решила те глобальные вопросы и проблемы, которыми изначально была вызвана. Поэтому она и не может называться революцией в полном смысле этого слова. Она стала лишь промежуточным этапом, на котором стремительно ускорился ход исторического времени, закономерным образом приведшего страну к социалистической революции. К той революции, которая поставила и решила сущностные вопросы социального и экономического устройства общества. И одновременно остановила хаос и дальнейшую деградацию, порождённые Февралём.
Историческое значение Февральской революции состоит в том, что она открыла дорогу преобразованиям, начавшимся в октябре 1917-го. Открыла и благодаря крушению монархического строя, и благодаря тому, что за его крушением последовали стремительное саморазоблачение и политическое банкротство либеральных сил, доказавших свою несостоятельность и враждебность России.
А главный исторический урок Февраля состоит в том, что и консервативное самодержавие, и авантюрный либерализм в любую эпоху и в любых обличьях порождают неразрешимый конфликт между народом и властью. Конфликт, неизбежно требующий прихода к власти тех, кто исповедует идеи социальной справедливости и социального государства, потребность общества в которых, если она не может быть реализована мирными средствами, рано или поздно приводит к революционному восстанию народа.
Геннадий ЗЮГАНОВ,
Председатель ЦК КПРФ, руководитель фракции Компартии в Госдуме.
Уроки, актуальные и сегодня
В оценке Февральской революции можно выделить три основных подхода. Первый условно назовём самодержавно-охранительным и определим его так: Российская империя на рубеже ХIХ—ХХ веков уверенно развивалась, но в условиях Первой мировой войны случился либеральный заговор, и самодержавие было устранено. Вместе с ним начался развал Российского государства, который затем завершили большевики.
Второй подход — либеральный. Он состоит в следующем: Россия благодаря Февральской революции обрела личные и экономические свободы, стала на путь демократического развития. Но всё те же большевики помешали этому процессу, совершив в октябре 1917 года переворот.
И, наконец, подход, который соответствует советской исторической науке. Он исходит из того, что царское самодержавие к началу ХХ века явным образом одряхлело, проявляло неспособность разрешать накопившиеся проблемы и противоречия и было обречено. В этом отношении Февральская буржуазная революция стала абсолютно закономерным явлением. Другое дело, что её плодами воспользовались не рабочие и крестьяне, а перехватившая власть буржуазия. Она ставила задачу добавить к полноте своей экономической власти ещё и власть политическую.
Исторические факты свидетельствуют, что и Февральская, и Октябрьская революции были закономерны и неизбежны. Ведь к началу ХХ века Россия представляла собой клубок острейших противоречий. Один из самых острых вопросов — аграрный, крестьянский. В деревне жило 90 процентов населения страны. Строй жизни там оставался полукрепостническим. В европейской части России существовало около 30 тысяч помещичьих латифундий и порядка 10 миллионов крестьянских хозяйств. Если средний размер одной латифундии составлял 2 тысячи десятин, то у крестьян имелось в среднем лишь по 7 десятин. Аграрное перенаселение также порождало предпосылки для социального взрыва.
Наряду с земельным нерешёнными оставались также национальный и рабочий вопросы. Стандартный рабочий день длился 12 часов. Демограф Сергей Новосельский в 1916 году отмечал, что в то время половина мужского населения страны не доживала до 20 лет, женского — до 25 лет. Высок был в царской России и уровень детской смертности. Средняя продолжительность жизни составляла около 30 лет, в Европе этот показатель тогда был существенно выше. Например, в Италии, Германии, Франции он достигал 47—50 лет. Крайне низким был уровень грамотности населения. По данным переписи 1897 года, только 21% жителей России умели читать и писать.
Что касается экономической ситуации, то страна развивалась достаточно быстро. Промышленное развитие ускорилось. Но Россия всё равно серьёзно отставала от ведущих европейских государств и от США. Её доля в мировом индустриальном производстве не превышала 5%. Последние два десятилетия существования Российской империи — это период её постепенного закабаления иностранным капиталом. Наиболее прибыльные отрасли, такие, как нефтедобыча, угольная и металлургическая промышленность, находились под контролем западного капитала — прежде всего английского и французского. Это же касается и финансовой сферы.
Начавшаяся в 1914 году Первая мировая война существенно обострила противоречия. К ним добавился и кризис власти. Правительственная чехарда, распутинщина и целый ряд других факторов свидетельствовали не только о глубоком социально-экономическом, но и о политическом кризисе.
Естественно, что в таких условиях либеральная буржуазия постаралась воспользоваться ситуацией. В 1915 году образовался «Прогрессивный блок», в который вошли представители ведущих буржуазных партий. Эта группа сначала хотела введения конституционной монархии. Не встретив понимания у Николая II, она была готова пойти на дворцовый переворот, а в начале 1917 года решилась и на упразднение монархии. Эта смена настроений происходила под воздействием революционного подъёма масс. Стачечное движение росло. Если в 1915 году состоялась почти тысяча стачек, то в 1916 году их уже было без малого полторы тысячи. Ширились и крестьянские выступления на селе.
Что касается революционных партий, и прежде всего партии большевиков, то они в этот период действовали активно. В Петрограде возобновило свою деятельность Русское бюро ЦК РСДРП. Оно сотрудничало с Заграничным бюро и поддерживало тесные связи с Лениным. Партия росла и числом своих членов. К 1917 году в ней состояли уже 24 тысячи человек.
В результате Февральской буржуазной революции к власти пришло Временное правительство. Кроме введения некоторых демократических свобод, ни один принципиальный вопрос решён не был. Ни аграрный, ни рабочий, ни национальный. Даже свобода союзов и собраний официально была введена только в апреле. Более того, 3 марта в своей декларации Временное правительство прямо объявило о том, что будет вести войну до победного конца и останется верным всем обязательствам, заключённым с союзниками. Это означало, что финансовая кабала, в которую загнали Россию, будет сохранена.
К социально-экономическим проблемам стремительно добавлялись другие. Уже весной начался территориальный распад страны. В марте Временное правительство признало независимость Польши, а затем Российское государство поползло по всем швам. О независимости стали заявлять Финляндия, Украина, Закавказье, другие территории. 8 октября прошёл первый Сибирский областной съезд, который постановил, что в Сибири должны быть самостоятельные законодательная, исполнительная и судебная ветви власти.
«Старая Россия быстро разваливалась, — писал тогда американский журналист Джон Рид. — На Украине и в Финляндии, в Польше и в Белоруссии усиливалось всё более открытое на-ционалистическое движение. Местные органы власти, руководимые имущими классами, стремились к автономии и отказывались подчиняться распоряжениям из Петрограда… Буржуазная Рада в Киеве до такой степени раздвинула границы Украины, что они включили в себя богатейшие земледельческие области Южной России, вплоть до самого Урала, и приступила к формированию национальной армии. Глава Рады Винниченко поговаривал о сепаратном мире с Германией, и Временное правительство ничего не могло поделать с ним. Сибирь и Кавказ требовали для себя отдельных учредительных собраний…»
В этом отношении очень поучителен опыт Китая. В 1916 году он распался на части, во главе которых стали враждовавшие между собой клики. Одни из них опирались на Японию, другие — на европейские государства. Только в 1949 году благодаря Компартии страна воссоединилась под красным знаменем. Трагедия разделения Китая могла произойти и с Россией, ведь Февральская буржуазная революция завела страну в полный тупик. Сценарий разделения России на протектораты мог стать реальностью и в том случае, если бы февралисты победили в Гражданской войне. Ведь и Колчак, и Деникин, и Краснов воевали на деньги иностранных правительств. Разница лишь в том, что первые получали их от стран Антанты, а последний — от Германии. При этом он так увлёкся, что в дальнейшем пошёл в услужение Гитлеру.
Великий Октябрь стал спасением для страны. Вот почему силы Октября победили и в ходе Гражданской войны. В итоге это признали даже многие противники большевиков.
Стоит подчеркнуть, что, оценивая события вековой давности, важно отличать революцию и от переворота, и от «цветной» революции. В основе своей это разные явления. Если революция предполагает смену социально-экономической системы и общественно-политического строя, то переворот лишь меняет фигуры во главе государства. «Цветная» революция — это тот же переворот, но с опорой на поддержку извне и с использованием технологий активизации отдельных групп населения.
Говоря о Феврале 1917 года, стоит задаться вопросом: что это, переворот или «цветная» революция? Да, признаки того и другого присутствовали. Заговорщические либеральные организации действовали, а их связь с посольствами стран Антанты была налицо. Не случайно Англия, Франция и США без промедления признали Временное правительство.
Но был и другой процесс. Когда крупная буржуазия, установив свою власть, продолжала игнорировать интересы народных масс, революционное народное движение только усилилось. Уже в марте возникли 600 Советов, а также профсоюзы, фабрично-заводские комитеты, отряды рабочей милиции. Именно на эту народную активность и опирались большевики. По форме революционные события в Петрограде в октябре 1917 года тоже были политическим переворотом. Однако по своим результатам они стали подлинной революцией, сменившей в стране социально-экономическую и общественно-политическую системы.
Несколько общих выводов из сказанного:
1. Февраль не был случайным событием. Революция явилась неизбежным следствием клубка противоречий, которые вызрели в России.
2. В Февральской революции были задействованы самые разные движущие силы. С одной стороны, это либеральная буржуазия, которая стремилась к полноте политической власти, с другой — это трудящиеся массы, у которых были свои задачи, включая выход из войны. Такой разнонаправленный характер основных сил революции привёл к тому, что демократическое движение из-за нерешённости задач Февральской революции продолжалось.
3. Участие партии большевиков в событиях Февраля, конечно, не было решающим. Но тем не менее партия в революционных процессах участвовала.
4. События между Февралём и Октябрём показали полный крах либерального проекта в России. Ни один важный вопрос либералами так и не был решён.
5. Выдвинув идею перехода от буржуазно-демократической революции к социалистической, большевики во главе с Лениным, в отличие от других левых партий, уловили требования момента, настроения широких народных масс. Они фактически спасли страну от полного разрушения и погружения в пучину анархии. А то, что анархия ей грозила, к осени было уже совершенно очевидно. Ленин прямо писал об этом в своих работах той поры.
6. Октябрь не мог произойти без Февраля. Благодаря падению царизма большевики смогли нарастить своё влияние, укрепить партию и, в конечном счёте, превратиться в ведущую политическую силу.
7. Большевистскому Октябрю удалось сделать то, что не по силам было Февралю буржуазному: он решил аграрный, рабочий и национальный вопросы. И именно на этой основе партия Ленина сумела остановить распад страны и объединить её в форме СССР.
В целом уроки Февраля и Октября весьма актуальны для современной России. Пропагандистская машина власти не может скрыть тех глубоких противоречий, которые есть в современном российском обществе. Это и колоссальный раскол на богатых и бедных, и финансово-экономическая зависимость России от Запада, и целый ряд других острейших проблем. Их решение возможно только на путях социалистического развития.
Дмитрий НОВИКОВ,
заместитель Председателя ЦК КПРФ, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по международным делам.
Два омута русской истории
Сто лет Февральской буржуазно-демократической революции в России. Оценивая события того времени, мы привыкли воспринимать их шагами прогресса, символом закономерности. Но, пожалуй, опыт ХХ века должен корректировать наши оценки. Граней у тех событий много, скажем о потаённых.
Февраль 1917-го. Примитивный дворцовый переворот. Российский император Николай II принуждён отречься от престола за себя и своего сына. На следующий день отказался принять императорскую корону его брат Михаил, запросивший согласия Учредительного собрания. Россию пустили вразнос: страну стал разрывать на части неведомый ранее сепаратизм, в краткий срок обвалился фронт, была деморализована армия, начался паралич экономической жизни. И — неожиданно для заговорщиков — началась буржуазная революция. 1 сентября 1917 года, не дожидаясь Учредительного собрания, Временное правительство А. Керенского своим решением «упразднило» империю и провозгласило Россию республикой. Защитники империи объявлены «черносотенцами», их преследуют, причём вначале белые и лишь потом красные.
А теперь хочу напомнить конец ХХ века.
Декабрь 1991-го. Убран с мировой сцены Советский Союз. Акту «беловежского итога» предшествовали несколько лет проводимого сверху демонтажа внутреннего единства общества, воссоздания давно не существовавших национальных движений с последующим разжиганием сепаратизма, дискредитация армии и всех сторонников единой страны. На возродившееся русское национально-патриотическое движение тут же наклеили фальшивый и оскорбительный ярлык «красно-коричневых».
Что общего между этими событиями?
Дважды за столетие Русскую цивилизацию толкнули в сторону небытия, разрушили её государственную форму, под угрозой оказался сам её духовно-нравственный стержень. Способствовали тому бездарность верхов и нравственная слепота низов. Кроме того, если энтузиасты грезили идеалами буржуазно-демократической революции, то находившиеся в тени реалисты знали, что за ширмой буржуазной революции скрыты лишь демонтаж и разрушение страны. Не разобравшись с правдой о Феврале 1917-го, российское общество получило трагедию 1991 года.
Революционный захват власти большевиками, левыми эсерами и анархистами в Октябре 1917-го стал возможен из-за глубинного стремления русского общества к самозащите, он отразил социальную реакцию народа на хаос и развал Февраля. В понимании этого — гениальность «Апрельских тезисов» В.И. Ленина. И не надо историкам и писателям кровавыми драмами Гражданской войны 1918—1922 годов прикрывать фиаско масонского заговора против России!
События Февраля 1917 года ныне пытаются облагородить, вмонтировать в концепцию единой Великой русской революции. С точки зрения непрерывности истории это верно, но растворение Февраля в Октябре, само изображение свержения самодержавия в России подготовкой большевистского террора антиисторично. И цели, и движущие силы, и многое другое в тех событиях абсолютно различны. «Февральская революция не есть просто неудача, — напишет уже в эмиграции П. Струве, — а именно — исторический выкидыш со всеми чертами, присущими такого рода явлениям. И прославление этой революции есть либо вредное самообольщение, либо настоящий обман».
Совершенно нелепо винить большевиков в свержении царя, рассыпании империи на национальные государства, развале фронтов. Не было их тогда вблизи событий.
Вопрос о Февральской революции, её героях и антигероях, её движущих силах, легендах и тайнах имеет далеко не академический интерес. Смешение Февраля с Октябрём ведёт к сокрытию истинных организаторов Февраля и разрушения страны, к полному затемнению того факта, что Гражданскую войну в России начали февралисты, не пожелавшие мириться с перехватом власти большевиками и левыми эсерами.
Февральский либерально-буржуазный эксперимент, игнорировавший цивилизационную сущность России, был прекращён Октябрём 1917-го, заменившим его на эксперимент коммунистический.
Из омута Февраля Россия выбиралась два поколения, когда в недрах СССР с отказом от идеологии военного коммунизма стала исподволь, противоречиво и тяжело, но неумолимо пробуждаться Святая Русь, к концу ХХ века окончательно «переварив» западность марксизма. Но многовековые недруги не могли мириться с возвращением исторической России. Открытую общеевропейскую войну против России и славянского мира в 1938—1945 годах они проиграли. «Холодную войну» 1949—1975 годов тоже не выиграли. События в СССР перед и после 1991-го стали не чем иным, как успешно подготовленным и выполненным реваншем Февраля 1917-го.
Что дальше? Либерализм, просуществовавший в 1917-м полгода, закончился для народов России Гражданской войной, утратой человеческих и территориальных ресурсов. Неолибералы ныне правят Россией уже 25 лет: русские — разделённый народ, историческая Россия утратила добрую треть своего пространства, демографическая ситуация смертоносна, за ширмой инновационного развития идёт системная деградация страны.
Хочется верить, что и из нынешнего очередного омута небытия Русская цивилизация вынырнет. Только тот, кто сражается, может победить. Когда вынырнем, в каких пределах, каковы будут масштабы утрат?
Русские в ходе тех давних событий не схватили сути Февраля 1917-го, жили, как в дурмане, и в 1991-м. Да, ныне любовь к Родине вновь в почёте, а патриотизм официально дозволен. Но когда проекты грядущего нам, как и прежде, рисуют фанатики неолиберализма, до нового светлого будущего народ может и не дожить. Уроки 1917-го и 1991-го остаются невыученными.
Сергей БАБУРИН,
депутат Госдумы первого, второго и четвёртого созывов, доктор юридических наук, профессор.
В эволюционном тупике
Прослеживается прямая параллель между событиями 1991 года и февраля 1917-го. Известно, что идеология Февраля использовалась фашистами при создании коллаборационистских движений в 1942—1944 годах, когда в Праге прошёл учредительный съезд Комитета освобождения народов России. А власовский манифест, ставший его идеологической платформой, содержал в себе прямые отсылки к Февралю 1917 года. Музыка, сочинённая после февральских событий композитором Гречаниновым на слова поэта Бальмонта и предложенная тогда в качестве гимна свободной России, стала официальной мелодией финансируемого Конгрессом США радио «Свобода», вещавшего из-за рубежа на территорию Советского Союза на протяжении всей «холодной войны». То есть 1991-й — это, несомненно, триумф Февраля 1917-го.
Но здесь важно понимать, какая это была революция. Я сторонник классической марксистской оценки того, что тогда происходило. Те потрясения, в которые была ввергнута страна в 1917 году, имеют под собой не субъективную основу (заговоры, клубы сионских мудрецов и масонов, которые наверняка тоже были). И сами они не возникают из воздуха, а являются следствием накапливающихся в государстве экономических и общественных противоречий. Марксистская теория говорит о том, что существует система экономических и исторических формаций, которые по законам диалектики неизбежно сменяют друг друга. Количественные изменения, накопившись, переходят в качественные.
И такие изменения в отсталой царской России, которая позднее других европейских государств перешла на рельсы капитализма, безусловно, были накоплены. В этом была повинна правившая царская династия. Своих могильщиков монархическая Россия вырастила сама, она сама сделала возможным то, что произошло в феврале 1917-го. И это было неизбежно. Так же, как неизбежна была казнь короля Карла I Стюарта в Англии или Марии-Антуанетты во Франции. Это бы произошло рано или поздно с помощью тех же шульгиных, гучковых, милюковых или других, которые родились бы на поколение позже.
Но гораздо больше всех заговоров и «клубов по интересам» для Февраля и Октября значил фактор Первой мировой войны. Марксистская теория опять же говорит нам, что в капиталистическом мире накапливаются противоречия, которые неизбежно сбрасывают его с исторической сцены через глобальные военные конфликты с колоссальным количеством жертв. И такой «разрыв» капиталистической системы происходит в её «слабом звене».
Историческое значение Октября ещё и в том, что он не допустил скатывания буржуазной России дальше в сторону реакции. Дал отпор корниловщине, колчаковщине, деникинщине, врангелевщине. А от них, как бы сегодня наши консерваторы и монархисты не открещивались от таких аналогий, — один шаг до фашизации страны. Как, скажем, это случилось в Германии, где социалистическая революция в 1918 году захлебнулась.
Очень важно обратить внимание также на то, что мы сейчас, будучи окружёнными кольцом так называемых оранжевых революций, которые на самом деле являются всего лишь буржуазными переворотами, инспирированными нашими так называемыми международными партнёрами, стараемся сделать так, в том числе и средствами массовой пропаганды, чтобы слово «революция» было полностью исключено из оборота. Это понятие у нас воспринимается как нечто ужасное и категорически вредное. В то время как революция — это всегда переход на новый качественный этап.
Так вот, отказываясь сегодня признать всемирно-историческое прогрессивное значение Великого Октября, мы, таким образом, привязываем себя к противоположности революции — к эволюции. А какова цена такого способа развития для общества? Ведь именно в эволюционном режиме в результате демократических выборов к власти в Германии в своё время пришли сверхреакционные фашистские силы.
Сегодня эволюционный путь может означать тотальную необратимую деградацию. Я вот только что приехал из Брянской области, где мы снимали приграничные с Белоруссией сельские округа. Мы видели абсолютную разруху, школы там стираются с карты жизни, как кляксы ластиком. Это порог, выйдя за который, можно уже и не вернуться!
Это и есть цена эволюции, которая, как в той же Польше, на Украине или в тех же США, тащит нас к реакции. Стремительно правеет наше деградирующее глупеющее общество. В условиях нарастающего экономического кризиса очень лёгкой добычей правых и ультраправых политических сил и партий, выражающих, как и в феврале 1917-го, так и сегодня, интересы исключительно капитала, становится молодёжь. Мы видим, что ныне весь политический спектр, за редким исключением, является правым. Либералы — это те же правые. Есть либералы немцовского свойства, а есть гитлеровского. Но это всё порождения капитала, по сути, одно и то же явление просто разной степени реакционности. И в эту сторону мы стремительно катимся. А в момент, когда (если мы уж проводим аналогию между 1917-м и современностью) царь-государь, не дай бог, окажется не в состоянии эту ситуацию удержать, то подхватывать её снизу будут группы хорошо натренированных молодчиков, которых мы уже видели на Майдане, которые жгли людей в Одессе, громили офис украинской Компартии и повредили голову памятнику Ленина в Киеве.
Поэтому главная задача сегодня — максимизация усилий на пропагандистском фронте, чтобы попытаться сдержать этот каток деградации. Необходимо всеми силами способствовать восстановлению в обществе, и особенно в молодёжной среде, стремления не к идеалистическому и мракобесному, а к рациональному и критическому познанию мира. Всё остальное — это вода, которая льётся на мельницы наших противников.
Константин СЁМИН,
телеведущий ВГТРК.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
