В предыдущей статье мы показали, как эсеро-меньшевистская группировка во время работы первого Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов сбросила маску с собственного лица. Все предложения, направленные даже на обычное смягчение кризисной обстановки, на пресечение эгоизма правящего класса (не говоря уже о передаче всей полноты власти органам народного контроля в лице Советов) были отвергнуты. Вполне понятно, что это вызывало всплеск разочарования в обществе, рост протестных настроений. С каждым днём становилось ясно, что силы, пришедшие к власти весной 1917 года, оказались «волками в овечьей шкуре».
Таким образом, власть «февралистов» начала приобретать весьма хрупкий характер. Однако правящие круги тогда прибегли к весьма хитрой тактике – они стремились разыграть спектакль, призванный внушить обществу, будто народ активно поддерживает политику Временного правительства, а также решения июньского Съезда Советов. В этой связи 12 июня 1917 года съезд Советов, будучи настороженным ростом недовольства со стороны рабочего класса и солдат в Петрограде, принял решение о проведении 18 июня собственной демонстрации. По замыслу инициаторов мероприятия, её участники должны были выразить поддержку решениям съезда и действиям Временного правительства. Историк и советолог Александр Рабинович[1] подчёркивал, что соответствующая демонстрация «была задумана как жест примирения с большевиками и как мера, призванная направить ширившееся недовольство масс в русло поддержки политики съезда«.
В общем, это было похоже на правду. В то же время следует отметить, что разговоры о стремлении оппортунистических элементов к «примирению» носили (и носят) преувеличенный характер. Анализ дальнейшего хода событий показал, что, скорей всего, были основания утверждать о стремлении пособников буржуазно-помещичьего блока заманить пролетариат и его авангард в лице большевистской партии в «ловушку». Они исходили из того, что массовый вывод на улицу сторонников правящего режима деморализует большевиков. В дальнейшем обманщики трудового народа ожидали существенного падения уровня поддержки ленинцев. А в довершении всего – после искусственного ослабления пролетарской партии, они намеревались совершить провокацию, направленную на разгром РСДРП (б). Иначе никак невозможно охарактеризовать намерения меньшевистско-эсеровской своры.
Тем не менее, попытка слива социально-классовой борьбы потерпела фиаско. Так, полумиллионная демонстрация в Петрограде на Марсовом поле, состоявшаяся 18 июня (1 июля) 1917 года, прошла под большевистскими революционными лозунгами.[2] Как отметил вышеупомянутый Александр Рабинович, «все тогдашние наблюдатели едины во мнении, что в море большевистских знамён и плакатов лишь изредка мелькали лозунги в поддержку решений съезда Советов«. Более того, официальный орган Петроградского совета в дальнейшем признал, что на демонстрации 18 июня преобладали большевистские лозунги. Участники мероприятия «со злостью рвали то там, то здесь знамёна с лозунгами доверия Временному правительству…»[3] . И данное обстоятельство, по словам исследователя Рабиновича, свидетельствовало о разрыве «между настроениями масс Петрограда и политикой Временного правительства и руководства Советов…».
В тот же день антиправительственные демонстрации охватили не только Петроград. Тысячи недовольных разрушительной и антинародной политикой Временного правительства и эсеро-меньшевистских Советов вышли на улицы Москвы, Киева, Минска, Риги, Ревеля, Выборга, Харькова, Красноярска и других городов России.
Фактически 18 июня 1917 года народ выразил свой протест против необоснованных решений Съезда Советов, давшем добро на продолжение участия России во всемирной бойне и солидаризировавшемся с силами, которые во имя собственных карманов лишали перспектив простой народ, разоряли экономику страны, кромсали её территориальное единство. Люди труда недвусмысленно сказали: предел терпения иссяк! Довольно кормить нас бесконечными обещаниями при отсутствии реальных действий и ухудшении обстановки! Мы не намерены быть «пушечным мясом» и отдавать свои жизни и жизни наших детей во имя удовлетворения агрессивных замыслов западного капитала! Мы не допустим, чтобы узкая кучка лиц дальше грабила страну и народ, доводя людей до нищеты, а Россию – до грани распада! «Февралисты» теперь ясно воспринимались народом как проводники интересы олигархии. Поэтому довольно верить в их сказки! Нужно продолжать упорную борьбу против угнетения и произвола.
Также добавим, что вопреки утверждениям ряда антисоветски настроенных деятелей, нарастание протестных настроений было отнюдь не беспочвенным. В предыдущих статьях мы неоднократно писали о кризисной финансово-экономической ситуации, имевшей место в России в 1914 – 1917 гг. Однако после Февральской революции положение вещей не изменилось в лучшую сторону. Напротив, резко активизировались разрушительные тенденции, ведущие российскую экономику к полному и окончательному краху. «Штампы Советской пропаганды»? Нет! Об этом в своих мемуарах писал ряд деятелей, враждебных Советской власти. Например, А.И. Деникин в «Очерках Русской смуты» подробно проиллюстрировал приближение России к хозяйственной катастрофе на протяжении 1917 года.
В частности, Антон Деникин писал об усугублении продовольственного кризиса после февральских событий 1917 года. Так, «с начала весны 1917 года усилился значительно недостаток продовольствия в армии и в городах…». Более того, «фронтам, за исключением Юго-Западного, не раз угрожал кризис«.
Не лучшим образом обстояли дела в сельском хозяйстве: «деревня была обездолена. Ряд тяжких мобилизаций без каких либо льгот и изъятий, которые предоставлялись другим классам, работавшим на оборону, отняли у неё рабочие руки«. Кроме того, «неустойчивость твёрдых цен,… затем злоупотребление в системе развёрстки хлебной повинности, при отсутствии товарообмена с городом, привели к прекращению подвоза хлеба, голоду в городах и репрессиям в деревне«.
Усиливался развал промышленности. Деникин показывает это на конкретных примерах: «…московская металлообрабатывающая промышленность уже в апреле пала на 32%, производительность петроградских фабрик и заводов – на 20-40%, добыча угля и общая производительность Донецкого бассейна к июлю на 30% и т.д. Расстроилась также добыча нефти на бакинских и грозненских промыслах«.
Далее им приводятся официальные сведения, иллюстрирующие рост числа обанкроченных предприятий и количество людей, лишившихся работы в течение 1917 года. Например, в марте того же года было закрыто 74 промышленных заведения, уволено 6 644 рабочих, в апреле – 55 предприятий и 2816 рабочих. Далее все это начало разрастаться как снежный ком: в мае – 108 заводов и 8 701 человек, в июне – 125 и 38755, в июле – 206 и 47754.
Наблюдался паралич и транспортной системы. По словам Деникина, «ещё в мае 1917 года на очередном съезде железнодорожных представителей в ставке» им был услышан «мотивированный доклад г. Шуберского…, что наш транспорт, если не изменятся общие условия, через полгода станет…». Деникин в качестве ключевых причин разрухи в данной области выделили «необыкновенно возросшие требования войны«, «изнашивание подвижного состава…», «общие экономические условия страны, отсутствие рельс, недостаток металла и топлива«.
В целом, пишет Деникин, «расстраивалась промышленная жизнь страны, транспорт, исчезало топливо«. По его словам, «началась полнейшая разруха. Власть против неё принимала только одно средство – воззвания«.
Вот на фоне всего вышеперечисленного приближался конец власти буржуазии и помещиков.
Однако властвующая группировка, осознав потерю собственного авторитета, равно как и бессилие, решила прибегнуть к методам прямых провокаций и террора. Но об этом речь пойдёт в следующей части.
[1] Профессор Индианского университета (Блумингтон США).
[2] Демонстранты несли такие лозунги как «Пора кончать войну!», «Вся власть Советам!», «Долой десять министров-капиталистов!»
[3] Известия, 20 июня 1917 г.
Михаил Чистый
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
