В предыдущих статьях мы писали о том, как 100 лет назад развёртывалась внутриполитическая борьба в России. Нами было доказано, что т.н. «февралисты», видя нарастание массового недовольства и предчувствуя неминуемый политический провал, первыми прибегли к кровопролитию и к провокациям. В частности, было сказано и о попытках дискредитировать образ В.И. Ленина в глазах общества, предъявив ему ложные обвинения в т.н. «немецком шпионаже». Если принять к сведению и попытку запрета большевистской партии, переход к террору против активистов рабочего движения юнкерами, то были все основания утверждать о стремлении вчерашних «демократизаторов» установить режим террористической диктатуры.
Самое главное даже в другом – на каком фоне всё это происходило. На фоне общей гибели России, стремительного приближения дня её окончательного распада и потери независимости, окончательного краха экономики. А ведь об этом антисоветчики, как правило, ни слова не говорят. Последователи концепции «России, которую мы потеряли» интерпретируют события 1917 года очень просто: дескать, развивались «нормальные процессы» становления демократии, а «кучка экстремистов», мол, столкнула лбами народ и повела его на баррикады, развязав гражданскую войну. Как всё просто! Но сперва вы ответьте на такой вопрос: а может быть была реальная почва для роста революционных настроений? Ведь паралич экономики, резкое падение уровня жизни населения, фактическая дезинтеграция страны, подрыв её обороноспособности и поражения на фронтах не могли не сказаться на общественном настроении.
«Всё это преувеличения», «штампы Советской пропаганды», — ответят либералы и национал-патриоты. Никакой катастрофы, по их мнению, в то время не было. Они признают, что определённый кризис имел место. Однако данное явление, дескать, было обусловлено войной и нестабильностью, возникшей в результате крушения старой управленческой системы в начале 1917 года. Но никакой речи о катастрофическом и бедственном положении России не было, полагают противники Советской власти.
Мы не будем спорить. Мы просто сошлёмся на материалы выступлений основных участников Государственного совещания, прошедшем в Москве 12-15 (25-28) августа 1917 года по инициативе Временного правительства. Как вы понимаете, участники данного мероприятия формально не были заинтересованы в «дискредитации» политики правящего режима. Соответственно, по идее они должны были бы приукрашивать обстановку, имевшую место в России летом 1917 года. Тем не менее, их оценка происходящего носила весьма критический характер.
Возьмём, к примеру, выступление Верховного Главнокомандующего Л.Г. Корнилова на вышеупомянутом мероприятии. Прежде всего, он говорил об итогах развала армии. По его словам, «опасность новых разгромов ещё висит над страной, ещё висит угроза новых потерь территории и городов, и угрожает опасность непосредственно самой столице«. О чём конкретно шла речь? «Положение на фронтах таково, что мы вследствие разгрома нашей Армии потеряли всю Галицию, всю Буковину и все плоды наших побед прошлого и настоящего годов«. Корнилов добавил, что «враг в нескольких местах уже перешёл границу и грозит самым плодородным губерниям нашего Юга, враг пытается добить румынскую армию и вывести Румынию из числа наших союзников, враг уже стучится в ворота Риги, и если только неустойчивость нашей Армии не даст нам возможности удержаться на побережье Рижского залива, дорога к Петрограду будет открыта«.
Как известно, со времён «перестройки» многие утверждали о «почти выигранной Россией войне». Далее они подчёркивали, что именно большевики «отказались от плодов побед», отдав врагу половину европейской территории нашей страны. Но, как видим, в реальности ответственность за это лежит на плечах Временного правительства, которое не только подорвало оборону, не только допустило потерю определённых результатов Брусиловского прорыва 1916 года, но и намеревалось сдать столицу России (Петроград) в руки немцев.
Но дело было не только в «демократических» экспериментах, проводимых «февралистами» над армией. Критическое положение было обусловлено и катастрофическим состоянием экономики. На это обратил внимание в своём выступлении Лавр Корнилов. В частности, он отметил, что «наша железнодорожная сеть в настоящее время в таком состоянии, что к ноябрю она не будет в состоянии подвозить всё необходимое для армии, и Армия останется без подвоза«. Далее он зачитал текст телеграммы, поступившей от Главнокомандующего Юго-Западным фронтом, в которой речь идёт о чрезвычайном обострении продовольственной катастрофы в войсках: «На фронте мучной голод, в магазинах базы муки нет совершенно. Прибытие от губернских продовольственных комитетов совершенно ничтожно. Все сухарные заводы бездействуют. Имеющиеся запасы сухарей начинают расходоваться впервые за все время войны на довольствие тыловых гарнизонов. Но их хватит не на долго. Считаю своим долгом донести об этом бедствии, как о чрезвычайном происшествии«.
Если на фронте продовольственный кризис перерос в катастрофу, то что же говорить о положении в тылу?
Известно, что в 1914-1917 гг. наблюдался кризис функционирования отраслей важнейшего жизнеобеспечения общества и государства. Речь шла о перебоях не только в продовольственной, но и в транспортной, в топливной сферах. Однако при этом всё же имело место увеличение объёмов производства военной продукции. Но после февраля 1917 года произошёл обвал и в данной отрасли. В частности, Л.Г. Корнилов заявил следующее: «…в настоящее время производительность наших заводов, работающих на оборону, понизилась до такой степени, что теперь в круглых цифрах производство главнейших потребностей Армии по сравнению с цифрами периода с октября 1916 года по январь 1917-го понизилось таким образом: орудий – на 60%, снарядов – на 60%«.
И вот после этого некоторые смеют утверждать, будто бы тезис о том, что Россия в 1917 году находилась на краю пропасти, якобы сочинили большевики!
В свою очередь, председатель Временного правительства А.Ф. Керенский, выступая на Государственном совещании в Москве, тоже обрисовал катастрофическое положение России, имевшее место летом 1917 года. Он подчеркнул, что «все мы ощущаем в душе своей смертельную тревогу…». Далее последовали такие оценки действительности: «Голодающие города, все более и более расстраивающийся транспорт… падение производительности в промышленной и заводской работе, открытый отказ поддерживать государство великими жертвами имущества и достояния своего со стороны многоимущих… исчезновение национальных богатств«. Не лучшим образом обстояло дело и в государственно-политической системе: «то же и ещё большее мы видим и в политических настроениях, где процесс распада и распыления на всё новые и новые враждующие между собой политические партии и группы сталкивается со все более и более поднимающим голову стремлением некоторых национальностей государства Русского искать спасения не в более и более тесном единении с живыми силами государства Российского, а в стремлении отмежевать… судьбу свою от нас…».
Таков результат «демократических преобразований», политики «вестернизации России», проводившейся после февраля 1917 года.
Следует обратить внимание на следующее обстоятельство: Керенский в своём выступлении фактически затронул тему саботажа со стороны экономических кругов (слова об «отказе поддерживать государство великими жертвами имущества и достояния своего со стороны многоимущих» как раз об этом и свидетельствуют). В ряде предыдущих статей мы показывали на конкретных примерах, как финансово-промышленные группы, помещики, кулаки, а также управленческие структуры открыто наживались на бедствиях войны. Они обогащались за счёт фактического присвоения государственных ресурсов, уклонения от многочисленных обязанностей и т.д. Здесь в качестве подтверждения данного факта приведём отрывок из воззвания Временного правительства, обнародованного 29 августа 1917 года. На него ссылается в своих мемуарах и А.И. Деникин. Так, в данном документе констатировалось, что «города, целые губернии и даже фронт терпят острую нужду в хлебе, хотя его в стране достаточно«. Разве это не свидетельство рукотворного характер продовольственной катастрофы? Более того, в воззвании Временного правительства подчёркивалось, что «многие не сдали даже прошлогоднего урожая, многие агитируют, запрещают другим выполнять свой долг…». Прочитав данные строки, можно без труда найти ответ на следующий вопрос: стремление буржуазии (в частности, кулачества) задушить костлявой рукой голода революцию – «выдумка» Советского агитпропа, либо это было суровой реальностью.
Вполне понятно, что для преодоления вышеперечисленных деструктивных процессов требовалось принятие весьма жёстких мер. В частности, для решения проблемы обеспечения продовольствием армии и населения требовалось пресечение саботажа со стороны спекулянтов, помещиков и кулаков – вплоть до конфискации имущества. Вопрос стоял о ликвидации голода в тылу и на фронте, о жизни страны! Причём не только большевики, но даже определённая часть представителей властных структур разделяла данный подход. В подтверждении этого мы снова упомянем процитированное нами выступление на Московском государственном совещании Л.Г. Корнилова, зачитавшего телеграмму Главнокомандующего Юго-Западным фронтом о голоде в воинских частях. На наш взгляд, следует обратить внимание на другую часть данного документа, в которой предложены способы решения продовольственного вопроса: «Ныне, для временного спасения положения, во избежание голодных бунтов начальник снабжений Юго-Западного фронта… приказал в Киеве экстренным порядком организовать гарнизонные комиссии, которые под руководством губернских продовольственных комитетов приступили бы немедленно к заготовке в тылу района в случае надобности и к реквизиции. Вмешательство правительства, тем не менее, экстренно необходимо, ибо фронт так дальше жить не может«.
Всё вышеизложенное свидетельствовало об одном: Россия развалена и доживает последние дни. Если соответствующие процессы будут и дальше развиваться, то внешний враг непременно оккупирует страну и она потеряет многовековую независимость. Поэтому нужно было предпринимать в срочном порядке чрезвычайные меры.
Но какие именно? Что предлагало Временное правительство? Так, Александр Керенский в своём вышеупомянутом выступлении открыто призывал общество к «консолидации», к «согласию». Но это были общие слова. Ведь консолидация консолидации рознь. Одно дело – единение всех здравых сил общества во имя общей цели. Другое – т.н. «компромисс» с криминальными элементами. К последним как раз относились представители буржуазно-помещичьих кругов, сказочно обогащающиеся на фоне общего ослабления страны, её военного поражения – ценой развала производительных сил, обороны и окончательного обнищания народа. И без пресечения эгоизма правящего класса о будущем России можно было не мечтать.
Некоторые ответят: так ведь генерал Корнилов и пытался спасти страну, предпринимая попытку установления военной диктатуры в России в августе 1917 года. Данная тема будет нами рассмотрена отдельна. А здесь заметим следующее: корниловцы в реальности не помышляли о борьбе против финансово-промышленной олигархии. Напротив, фактически речь шла о стремлении подчинить страну диктату «верхних десяти тысяч» – тех самых, чья неудержимая погоня за прибылью оборачивалась бедой для всего народа, для России. Поэтому только осуществление революционных преобразований, переход всей экономической и политической власти трудовому народа, за что выступали большевики, мог сдвинуть дело с мёртвой точки.
Но ведь программа большевиков имела «утопичный»/»разрушительный» и «экстремистский» характер, — завопят антисоветчики. Тогда пусть ответят на такие вопросы: на каком основании они приходят к соответствующему умозаключению? И знакомы ли они вообще с содержанием конкретных предложений, отстаиваемых РСДРП (б)? Создаётся впечатление, что нет (либо искажают позицию большевиков). Но об этом речь пойдёт в следующей статье.
Михаил Чистый
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.