В преддверии 25-ой годовщины с момента осуществления «либералами» антисоветского антиконституционного переворота.
В ряде предыдущих статей мы анализировали ситуацию начала 1990-х годов. Нами были затронуты такие темы как борьба за пути развития СССР/России, борьба за пост президента РСФСР в 1991 году, сущность действий ГКЧП и причина их поражения, обстоятельства, связанные с подписанием «беловежского сговора», начало проведения «шоковых реформ», попытки «демократических» властей заглушить народный протест дубинками, запретить коалицию коммунистов и патриотов в лице Фронта национального спасения. Но, помимо всего вышеперечисленного, т.н. «демократы», стремясь отвлечь внимание народа от первопричин нарастающих проблем, прибегли к своеобразной игре в «доброго» и «злого» полицейского. Речь идёт о мнимом «противостоянии» председателя Верховного совета РФ Р.И. Хасбулатова и командой правительственных «младореформаторов» в лице Г.Э. Бурбулиса, Е.Т. Гайдара и им подобным.
Сперва напомним, что «хасбулатовцы» тоже внесли свой вклад в разрушении нашей страны и в начало проведения политики её разграбления. Разве они не голосовали за принятие Декларации о государственном суверенитете РСФСР в июне 1990 года? Разве они вместе с Ельциным не принимали законы, объявляющие «экономическую войну» Союзному центру в 1990-1991 гг.? Разве они не нарушили порядок режима чрезвычайного положения, введённого ГКЧП в августе 1991 года и не дестабилизировали обстановку в те дни? Разве они не поддержали «ликвидаторские» компрадорские пробуржуазные программы вроде «500 дней» Явлинского и «Стратегии развития России в переходный период», разработанной Бурбулисом и Гайдаром? Разве не они в октябре 1991 года на V съезде народных депутатов РСФСР временно предоставили Б.Н. Ельцину «дополнительные полномочия» по руководству кабинетом министров и главами российских регионов? Кто как не они поддержали ратификацию «беловежского договора» в декабре 1991 года? Разумеется, небольшая часть депутатов отвергала вышеперечисленные разрушительные инициативы (речь об Иване Полозкове, о Сергее Бабурине, о Михаиле Челнокове, об Илье Константинове, о Владимире Исакове, о Светлане Горячевой и т.д.). Но, к сожалению, в рассматриваемый нами период не они «делали погоду» в стенах парламента.
Дело не ограничивалось этим. Даже после января 1992 года – после того, как руководители Верховного совета формально начали оспаривать определённые действия гайдаровской команды, они в решающий момент всё же оказывали поддержку инициативам, исходящим от «реформаторского» правительства. Сюда следует отнести и принятие закона «О недрах» (газета «Известия» от 26 февраля 1992 года), ликвидировавшего государственную монополию в данной сфере и позволившего новоявленным капиталистам наворовать состояния, наносящих ущерб как бюджету, так и внутренним потребностям страны (см. подзаголовок «Мы демонтировали всё» книги П.Ю. Хлебникова «Крёстный отец Кремля Борис Березовский или история разграбления России»). Также не следует забывать, что именно они во время работы VI съезда народных депутатов РФ в апреле 1992 года заметно дали «задний ход» после критической оценки первых итогов «шоковой терапии». Так, через четыре дня после принятия постановления «О ходе экономической реформы» от 11 апреля 1992 года, призывающего внести корректировки в рыночные преобразования, они приняли другое постановление – «О поддержке экономической реформы в Российской Федерации». А постановление Верховного совета РФ от 29 мая 1992 года о вступлении Российской Федерации в МВФ, в МБРР и Международную ассоциацию развития? А фактическое одобрение правительственной концепции приватизации государственной собственности 9 октября 1992 года?
Собственно говоря, Руслан Хасбулатов в тот год действовал весьма своеобразным методом. Формально критикуя действия «гайдаровцев», он всё же открыто поддерживал и защищал президента Б.Н. Ельцина (в этом можно убедиться, прочитав книгу «Ельцин-Хасбулатов: единство, компромисс, борьба»). Разве ничего не напоминает? Не похоже ли это на тех, кто в наши дни, формально критикуя Дмитрия Медведева, финансово-экономический блок правительства, параллельно с этим открыто поддерживает и защищает действующего президента? Примерно то же самое наблюдалось и в 1992 году со стороны как Хасбулатова и его приближённых, так и со стороны мощного в то время политического объединения «центристских» сил – «Гражданского союза» (А.В. Руцкой, Н.И. Травкин, А.И. Вольский), политическую близость к которому осенью 1992 года открыто продемонстрировал председатель Верховного совета (Р.И. Хасбулатов. Власть. Размышления спикера. 1992 г.). Хотя было очевидно, что именно Ельцин запустил прозападный неолиберальный курс «реформ», именно он сформировал правительственную команду и держал её.
Следует обратить внимание и на то, что на протяжении 1992 года аналогичным способом стремился «маневрировать» и сам Борис Ельцин, формально предлагая для «корректировки» курса «рыночных реформ» те же самые меры, что и Руслан Хасбулатов. Разве не президент во время своего выступления на заседании Верховного совета РФ, прошедшего 16 января 1992 года, а также 13 февраля 1992 года, говорил о борьбе с монополизмом в сфере торговли, о снижении налогов для реального сектора экономики, о государственной финансовой поддержки фермерских хозяйств, о социальной защите населения? Более того, Ельцин 6 октября 1992 года даже выступил с критикой правительства за «необдуманный» характер преобразований, за игнорированием социальных проблем и невнимание к инвестиционному процессу. Но, во-первых, ни он, ни Хасбулатов в то время не сделали ничего чтобы проследить за выполнением их решений правительством, не заменили его. Во-вторых, что «хасбулатовцы», что Ельцин, формально говоря о «корректировке реформ», всё же не скрывали, что являются сторонниками масштабной приватизации государственной собственности, демонополизации экономики путём ликвидации отраслевых министерств и раздробления концернов (между прочим, это было одним из требований постановления «О ходе экономической реформы», принятой VI съездом народных депутатов РФ 11 апреля 1992 года).
Кроме того, Руслан Хасбулатов на протяжении 1992 года, формально критикуя определённые действия правительства в социально-экономической сфере, особо не говорил ни о предательском характере внешней политики, ни о развале обороны и внутренней безопасности, ни о неспособности власти обуздать сепаратистские тенденции и т.д. (это при том, что даже вице-президент А.В. Руцкой – отнюдь не принадлежащий к оппозиции в то время, затрагивал данные проблемы).[1] Словно этого всего и не было! Более того, все протестные митинги коммунистических и патриотических сил, прошедшие 9 и 23 февраля, 17 марта 1992 года, Хасбулатов вслед за Ельциным называл «расшатыванием обстановки», «отказом от поиска общественного согласия», а самих оппозиционеров – «реакционерами», «консерваторами», «Сталинистами». И т.д.
Начнём с конца. То, что преобразования в СССР были нужны, поскольку дело зашло в тупик, признавали все (вспомните Ю.В. Андропова, поручившего своим соратникам разработать программу реформ, и позицию Е.К. Лигачёва, В.А. Стародубцева, Ю.Д. Маслюкова, озвученную им как на Съездах народных депутатов СССР, так и в правительственных постановлениях, и положения предвыборной программы А.М. Макашова в 1991 году, и заявление ГКЧП). Они являлись сторонниками демократизации общественно-политической системы, но, вместе с тем, выступали за сохранение сильного государства, за поддержание порядка и дисциплины. Они видели, что Горбачёв ведёт дело от одной крайности к другой. А когда страна оказалась на грани распада, они как истинные государственники пытались предотвратить данный процесс, временно введя режим чрезвычайного положения. Они же выступали против тенденций, ведущих к масштабной приватизации и к тотальной либерализации экономики. Выступали за соотношение плановых и рыночных начал, за частную и кооперативную формы собственности в качестве дополнения к общенародной, функционирующей в стратегически важных отраслях.
Анализируете позицию коммуно-патриотических сил по первоисточникам. Просто для правых радикалов вроде Ельцина, Бурбулиса, да и примыкавшего в то время к ним Хасбулатова любые перемены в рамках социалистической системы были «консерватизмом» (хотя в Китае, на Кубе и в Белоруссии данная политика принесла позитивные плоды). А для заокеанских покровителей «реформаторов» к «демократии» и к «рынку» можно отнести лишь те системы, построенных в точном соответствии с моделью, экспортируемой Вашингтоном, которые ставят ресурсы страны на службу Западу (об этом прямо говорили отставные американские военные, разведчики, американские ученые в интервью, обнародованных в документальном фильме «Империя добра»).
А что касается «расшатывания обстановки», как Ельцин с Хасбулатовым оценили мирный митинг 17 марта 1992 года, посвящённый годовщине референдума о сохранении СССР, то пусть лучше вспомнят, как они сами в 1989 – 1991 гг. выводили на улицы городов и на площади миллионы людей. Почему другие политические силы не имеют права делать то же самое – тем более, что соответствующие действия предусмотрены Конституцией (как прежней, так и нынешней)?
Ну а к осени 1992 года парламентский спикер вообще зашёл далеко. Он не только, критикуя правительство, защищал Ельцина. Дело дошло до прямой критики настоящих оппозиционеров. В частности, Хасбулатов признавал, что падение авторитета Верховного совета и президента обусловлено и объективными причинами, но во многом, дескать, инспирируется шумной деятельностью «леваков». Как видим, к «левым» (читай — к т.н. «красно-коричневым», к «консерваторам», к «реакционерам») он причислил не только коммунистов, но и «демократов» с государственническим уклоном (лиц вроде Сергея Бабурина, Михаила Челнокова, Ильи Константинова). И где здесь отличие от способов «демократической» пропаганды? А стремление представителей левопатриотических сил отстоять КПСС в Конституционном суде Хасбулатов охарактеризовал как попытку идеализации партии. Хотя это преувеличение. Если мы ознакомимся с текстом выступления Геннадия Зюганова в июле 1992 года на судебном процессе по делу о запрете КПСС и КП РСФСР, то увидим, что он выделял как позитивные, так и отрицательные стороны политики КПСС. Т.е. нынешний лидер КПРФ объективно подходил к делу. А то, что у КПСС действительно были серьёзные достижения – это чистая правда.
И что же предложил Руслан Хасбулатов в то время? Он заявил, что для успешной плодотворной работы нужно добиться общественного согласия, а для этого, по его словам, следует «покончить с провокациями как людей, наделённых властью, так и со стороны тех, кто использует недовольство людей бедственным положением». По поводу первых мы согласны, а насчёт вторых… Речь шла о законном протесте, к чему, между прочим, прибегали сами «демократы» в 1989 – 1991 гг. То, что ельцинский курс, проводившийся под присмотром зарубежных государств, нёс беду России, было очевидным. И оппозиционеры ровно это и говорили.
В то же время нельзя утверждать, будто тогдашний Верховный совет РФ поддерживал абсолютно все начинания правительства. Известно, что у них возникали серьёзные разногласия по вопросам налоговой политике. Ещё 14 января 1992 года Руслан Хасбулатов на заседании парламента, давая оценку первым действиям гайдаровских «реформаторов», заявил, что с помощью увеличения налогообложения правительство ликвидирует «мотивационные стимулы», являющиеся «основой рыночной экономики». Он полагал, что в новых условиях у хозяйствующих субъектов (независимо от форм собственности) не будет никакой заинтересованности в экономической деятельности, когда её результаты забирает правительство через налогообложение (это при том, что экспортёрам углеводородов, в отличие от остальной экономики, была предоставлена куча налоговых льгот – соответствующая практика в целом используется по сей день). А в июле 1992 года Верховный совет представил проект постановления о снижении налогов для производителей всех форм собственности, в первую очередь НДС («Российская газета», 3 июля 1992 года).
Кроме того, летом-осенью 1992 года Верховный совет, в отличие от президента и правительства, солидаризировался с действиями председателя Центробанка РФ В.В. Геращенко, предоставившего специальный кредит предприятиям реального сектора экономики для разрешение проблемы кризиса неплатежей (а в январе – июле 1992 года производство было посажено на «голодный финансовый паёк», за исключением экспортёров сырья – им (что директорам, что коммерсантам) правительство предоставляло колоссальные денежные средства, ссуды на щадящих условиях).[2] И нельзя утверждать, будто данная мера была «пустой». Это признают все. Например, Н.С. Симонов в своём исследовании «Банки и Деньги» пишет, что в результате действий Центробанка удалось приостановить падение производства. В четвёртом квартале 1992 года падение промышленного производства составило минус 22,9%, а в третьем квартале тог же года – минус 24,8% за аналогичный период 1991 года (операция ЦБ РФ была проведена в августе 1992 года – прим.авт.). Однако в ноябре 1992 года снова усилилась инфляция. Но учёный видит причину в очередном повышении цен на нефть и газ.
Посмотрим мнение «либералов» по данному вопросу. Так, даже такой «рыночник» как Г.А. Явлинский в одной из своих книг, анализируя итоги действий Геращенко, поддерживаемого Верховным советом, писал следующее: «масштабы кризиса неплатежей существенно сократились; рубль «упал» за второе полугодие 1992 г. в 4 раза; коммерческие банки накопили огромные и мало использовавшиеся денежные ресурсы. Темпы инфляции удвоились (26,1% в ноябре), однако, с другой стороны, осенний подъём промышленного производства оказался достаточно энергичным, что смягчило последствия глубокого весеннего спада».
Хотя если быть более точным, то в сентябре 1992 года, согласно данным Росстата, наблюдался не общий рост промышленного производства, а подъём в отдельных отраслях. Но через месяц – снова спад.
И после этого ультралибералы любят говорить: посмотрите, мол, события показали «несбыточный» «утопичный» «разрушительный» «популистский» характер предложений Верховного совета, которые реализовал Виктор Геращенко. Не всё так просто на самом деле. Во-первых, выше мы показали, что результаты операции денежного регулятора были не такими уж неудачными. Во-вторых, надо принять к сведению, что Виктор Геращенко действовал самостоятельно недолгий срок. В качестве подтверждения данного тезиса обратимся к свидетельствам противоположной стороны. Так, небезызвестный Андрей Илларионов в статье «Уроки российских реформ» писал, что в сентябре 1992 года денежно-кредитная политика снова была ужесточена и проводилась на протяжении всех последних месяцев 1992 года. Дело в том, что Геращенко начал открыто критиковать его первый заместитель Сергей Игнатьев. Кроме того, исполнительная власть взяла ЦБ под свой контроль, со всеми вытекающими последствиями (17 ноября 1992 года президент Б.Н. Ельцин издал указ, назначающий председателя Центробанка членом правительства). Соответственно, отныне он был «связан по рукам и по ногам».
Кроме того, следует рассмотреть статью президента компании экспертного консультирования «Неокон» Михаила Хазина «Надо стимулировать реальный сектор, а не пугать общество устаревшими догмами», опубликованную в ежедневной электронной газете «Файл – РФ» от 4 апреля 2013 года. Её положения во многом имеют отношения к происходящему в 1992 году – в особенности к позиции парламента, к действиям ЦБ и к ответу на вопрос, почему не удалось добиться полного позитивного перелома ситуации.
В вышеупомянутой статье Михаил Хазин подвергает сомнению монетаристский подход, отстаиваемый финансовыми властями и специалистами из ВШЭ. Пишет, что «в нашей стране инфляция вызвана не столько монетарными факторами, сколько высокими тарифами естественных монополий, большими транзакционными издержками, в том числе коррупционными, и очень дорогим кредитом». Ссылаясь на мнение председателя наблюдательного совета ВТБ Сергея Дубинина, затрагивавшего тему длинных денег, предоставляемым по низким ставкам, и утверждающем о «ненужности» данных денег экономике, поскольку их вливание, мол, может «вызвать инфляцию», Хазин отвечает ему следующее: «Действительно, при условии проведения либеральной социально-экономической политики спроса на эти деньги не будет. Если тупо «накачивать» экономику деньгами, проблемы не решить. Отток капитала будет продолжаться. При наших уровне инфляции, стоимости кредита и т.п. конкуренции с импортом не получится. Чтобы что-то реально исправить, нужно радикально менять модель экономической политики»»
Михаил Хазин, помимо доступности кредита, пишет про тарифы естественных монополий. А правительство, по его словам, принимает всё, чтобы в стране не было реального сектора экономики, ужесточает условия для малого и среднего бизнеса, после чего удивляются, что нет спроса на дешёвые длинные деньги.
В конце он приходит к следующему выводу: «Либералы бахвалятся, что мыслят макрокатегориями, но на самом деле, зашоренные монетаристским подходом, не знают ни макро, ни микроэкономики. И не желают знать. С людьми, которые считают вредным для экономики рост свыше 2-3%, спорить бессмысленно. Контрпродуктивно. Надо проводить модернизацию, реиндустриализацию страны…».
Почти всё сказанное Михаилом Хазиным, как мы уже отметили, имеет отношение к тому, что происходило в 1992 году. Как и в настоящее время, кредитование реального сектора экономики является недостаточным условием его оживления. Надо создавать благоприятные условия для его деятельности. В то время речь шла о налоговой системе, удушающей экономическую деятельность производства, а также о неравных условиях конкуренции с импортом, когда последнему был обеспечен «зелёный свет» (фактически после присоединения России к ВТО правительство снова полностью вернулось к той же тактике – к полной поддержке импорта в ущерб национального производства). Именно поэтому предприятия не были заинтересованы в своём развитии. Поэтому для полного исправления ситуации надо было менять экономическую политику. Но ведь это не входило в компетенцию председателя Центробанка (ни вопросы налоговой политики, ни вопросы протекционизма и т.д.).
Тем не менее, 4 ноября 1992 года Верховный совет РФ утвердил В.В. Геращенко на посту главы Центробанка.
Однако это было малосущественной деталью. Как мы отмечали выше, большинство депутатов Верховного совета, критикуя отдельные детали «реформаторского» курса, всё же оказывали поддержку его основам. Здесь и поддержка правительственной программы приватизации, и ориентация на вступление России в МВФ (со всеми вытекающими последствиями), и блокирование попыток настоящих оппозиционеров вывести на чистую воду Ельцина и т.д. Более того, дело дошло до того, что Руслан Хасбулатов начал защищать не только Бориса Ельцина, но и Егора Гайдара. Последний к ноябрю 1992 года формально стал чаще проводить встречи с руководством Верховного совета, совместно разрабатывать программу дальнейших действий в экономической сфере. Даже начал заявлять о готовность оказать кредитную поддержку ВПК и сельскому хозяйству на льготной основе (об этом он заявил на Всероссийском совещании руководителей Советов регионов, прошедшем в помещении Верховного совета РФ 14 ноября 1992 года).
И в этой связи Руслан Имранович во время своего выступления на сессии Верховного совета 13 ноября 1992 года договорился до того, что Егор Гайдар, мол, осознал ряд своих ошибок, что в последнее время нередко консультируется со своими оппонентами. Однако, по словам парламентского спикера, у него нет возможностями управлять министрами. На следующий день, выступая в Доме Советов на вышеупомянутом совещании, Хасбулатов снова озвучил аналогичное заявление: «Егор Тимурович при всех его способностях практически не управляет правительством… Каждый министр считает себя чуть ли не премьер-министром». Речь шла о том, что если Гайдар в те дни и имитировал маневрирование, то его подчинённые (Чубайс, Нечаев, Авен, Шохин и т.д.) ни о какой «корректировке курса реформ» не помышляли и оставались твердолобыми монетаристами.
Но ведь Гайдар (как и Ельцин) сами стояли у истоков монетаристского курса, сами на протяжении долгого времени его отстаивали. А теперь «внезапно» «прозрели»? Весьма странно. Это во-первых. Во-вторых, если их подчинённые действуют по своему, то почему бы не заменить их? Следовательно, это были «красивые слова», используемые примерно с той же целью, которую добивался Ельцин перед выборами президента в 1996 году, а Путин – перед выборами 2012 года. В-третьих, если даже и идёт речь об использовании кейнсианских мер, то никто не отказывался от общего курса на реставрацию частнокапиталистической системы образца XIX века, на следование МВФовским рекомендациям. И от этого России было бы ни холодно, ни жарко.
Однако к середине ноября 1992 года «псевдолибералы» внезапно сбрасывают маску и начинают осуществлять прямые нападки на Верховный совет – на того, кто в сущности оказал им колоссальную поддержку, уберёг от политического растерзания и де-факто благоприятствовал им. Но на сей раз это исходило не от Бурбулиса, Полторанина, Козырева, Чубайса, которые ещё в октябре 1992 года на своей пресс-конференции обвинили российский парламент во всех смертных грехах. Дело в том, что именно Б.Н. Ельцин, на протяжении всего года формально стоящий «над схваткой» правительства и парламента, открыто «бросил перчатку» Верховному совету.
Так, 17 ноября 1992 года Ельцин, выступая на заседании Совета национальностей ВС РФ, затронул тему призывов роспустить Съезд народных депутатов и ввести прямое президентское правление, раздающийся из уст движения «Демократическая Россия». Президент формально заявил, что осуждает данные идеи, поскольку, он, дескать, не такой чудак, чтобы пойти на нарушение Конституции (куда делась данная установка год спустя – прим.авт.?). Однако, если Съезд попытается «свернуть реформы», подчеркнул Ельцин, то он должен будет «защитить волю народа». Далее он заявил, что в первую очередь им была дана присяга народу. Во-первых, присягал и народу, и Отечеству, и на верность Конституции. Во-вторых, выше не раз говорилось, что ещё со времён Юрия Андропова разрабатывался план проведения реформ, но в рамках социализма (даже такой деятель как Лазарь Каганович в своих беседах с Феликсом Чуевым признавал, что нужны реформы). Но вместо усовершенствования социалистической системы (как успешно сделали в Китае и в Белоруссии при Александре Лукашенко) пошли на её разрушение, что и привело к катастрофическим последствиям (даже официальная статистика свидетельствует об этом). И Ельцин собирается дальше экспериментировать, невзирая на то, ЧЕМ это оборачивается для России и для народа?!
Видите ли, он «присягал народу…». Ну формально он победил на президентских выборах в 1991 году. Но ведь тогда никто не обещал ни дикого капитализма, ни безжалостной борьбы за выживание. Напротив, в 1991 году ельцинская команда всем сулила скорый экономический рост, возрождение России, подлинную социальную справедливость, подлинную демократию. Правда, и выступала с антигосударственными лозунгами, направленными против единства страны, что многие тогда, к сожалению, не приняли всерьёз. Большинство тех, кто поддержал его в 1991 году, не «заказывали» разграбления страны.
На том же совещании Совета национальностей Ельцин заявил, что ряд членов правительства действительно надо заменить, но осуществить это «в плановом порядке». События последующих дней показали, что речь шла о Геннадии Бурбулисе и о Михаиле Полторанине – исключительно ради их «политического спасения». Ельцин полагал, будто они станут основными «мишенями» на VII съезде народных депутатов. Но в дальнейшем они снова были назначены на ответственны посты в правительстве. Таким образом, в ноябре 1992 года Ельцин и близко не помышлял ни о малейших кадровых перестановках в кабинете министров.
Кроме того, он начал заявлять о том, как он, дескать, «шёл депутатам навстречу», а они, мол, ответили «самой большой чредой отказов», «не сделали и полшага навстречу». Ничего себе, утверждение! Наоборот, все основные решения, открывшие дорогу «суверенизации» РСФСР, «шоковой терапии» и «приватизации» как раз были приняты Верховным советом (мы их перечисляли выше). Ну, может, большинство депутатов не соглашалось с ним по каким-либо малозначимым вопросам. Например, в октябре 1992 года они не поддержали предложение президента о переносе съезда с декабря 1992 года на весну 1993 года. Но разве данное обстоятельство меняло ситуацию коренным образом?! Конечно, нет. А как хотел Ельцин?! Чтобы во всём было полное и казарменное единомылсие? Похоже, что к иному он не привык.
Впрочем, наверное, имелось в виду и другое. В качестве доказательств своих слов Ельцин вспомнил, как Верховный совет якобы многократно отклонял его предложения, выносил их на повторное рассмотрение и, в конечном итоге, принимал отклонённые им законы. Как видите, Ельцин сам признал, что его законопроекты были приняты парламентом. А то, что они нередко выносились на повторное рассмотрение (как, например, в случае с вопросом о правительственной программе приватизации государственной собственности, когда после непринятия решения во время заседания Верховного совета, прошедшего 23 сентября, данную тему перенесли на 9 октября, на котором закон был утверждён), — так ведь «демократические процедуры», о которых постоянно трубят на весь мир либералы, предполагают, что если в законе есть пробелы, то его надо доработать, приняв к сведению позиции разных сторон. Ведь тогда было не то время, когда все по команде «сверху» «единогласно» голосовали за закон, принимая его за 2-3 минуты. И что же вы, последователи «демократии», теперь расцениваете это как нечто криминальное?! Сами ведь в 1989 – 1991 гг. доказывали всем, что «нужен плюрализм», что парламент «не должен быть машиной голосования» и т.д. А сами, захватив власть, на какую стезю встали?! Об этом и речь.
Однако Хасбулатов и его приближённые моментально поджали хвосты и начали в очередной раз «прогибаться» перед Ельциным. Так, в Верховном совете был подготовлен проект предсъездовского заявления «в поддержку института президентской власти в России». В проекте говорилось, что «Верховный совет полностью отдаёт отчёт в исключительно важной и позитивной роли президентской власти и понимает, что любая попытка её ослабления самым пагубным образом скажется на обстановке в стране».
Вот, значит, как! Стало быть, если выступаешь за отставку Ельцина, критикуешь его разрушительный курс, являешься «диверсантом», «смутьяном», «раскачиваешь лодку» и т.д. Хотя сами вы – господа «демократы», не утруждали предъявлять себе подобные обвинения во время борьбы с КПСС и с Союзным правительством в 1989 – 1991 гг. А теперь когда общество начало осознавать губительный характер вашего эксперимента, так сразу начали психоз раздувать. И началось: «ослабление президентской власти пагубным образом отразиться на ситуации в России».
Ну а то, к чему вела президентская политика, об этом, разумеется, не сказано ни слова. И если властвующая группировка гробит свою страну, то надо, как минимум, ставить вопрос о проведении досрочных выборов главы государства. Да и пагубным образом на обстановке в стране скажется именно антинациональная внутренняя и внешняя политика (это не вымысел, а суровая реальность – прим.авт.), а вовсе не отставка ненавистников России. Но что поделаешь, Хасбулатов и Ельцин тогда ещё фактически представляли собой одну команду. И формальные «трения» между председателем Верховного совета и ельцинскими министрами вполне сопоставимы с нынешней «борьбой» на Украине Петра Порошенко и Михаила Саакашвилли. Кто бы из них не взял верх, базовые направления вектора государственной политики не претерпят изменений.
Однако не все намеревались плясать под дудку Кремля. Например, ряд бывших Союзных депутатов и один из депутатов Верховного совета, видный представитель коалиции коммуно-патриотических сил (Фронта национального спасения) С.Н. Бабурин в газете «Советская Россия» убедительно показали, кто является основным «заказчиком» авантюрной внутренней и внешней политики Кремля. Но об этом речь пойдёт в следующей части.
[1] На протяжении 1992 года Александр Руцкой, несомненно, выступал с критическими высказываниями в адрес правительства – и за излишний радикализм в «реформах», и за подрыв обороноспособности и неспособность обуздать сепаратистские тенденции. Такая критика из его уст прозвучала, например, на Конгрессе гражданских и патриотических сил, прошедшем 8 февраля 1992 года. В дальнейшем – будучи куратором аграрной реформы, он в спорах с кабинетом министром, делавшем ставку исключительно на существование фермерских хозяйств и на роспуск колхозов и совхозов, отстаивал идею сочетания фермерства с новыми крупными агрохолдингами – совместных предприятий, созданных на базе бывших совхозов и колхозов и привлечённых из-за рубежа инвесторов. Тем не менее, он в то время ещё прямо против действий Б.Н. Ельцина не высказывался. Более того, в июне 1992 года именно А.В. Руцкой отдал распоряжение разогнать пикет коммунистических и патриотических сил у телецентра «Останкино», участники которого добивались равного доступа политических партий и движений к теле и радиоэфиру (Б.Н. Ельцин в то время находился в США в командировке и обязанности главы государства временно исполнял вице-президент).
[2] «Мы демонтировали все»//П.Ю. Хлебников. Крёстный отец Кремля Борис Березовский или история разграбления России».
Михаил Чистый
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
