Пушкин. Михайловское. Расцвет гения

Предлагаемый вниманию читателей очерк является продолжением очерков автора о разных этапах жизни и творчества Александра Сергеевича Пушкина, опубликованных в разные годы. При его написании использованы воспоминания современников поэта, труды Ю.М. Лотмана, С.С. Гейченко, Д.Д. Благого и Б.И. Бурсова. Огромное влияние на формирование взглядов автора на жизнь и творчество великого поэта оказало многолетнее общение с Героем Социалистического Труда Семёном Степановичем Гейченко, почти полвека руководившим Музеем-заповедником А.С. Пушкина в Михайловском.

В МИХАЙЛОВСКОЕ с юга Пушкин прибыл 9 августа 1824 года. Приезд домой был печален. Поэт устал от скитаний и бедности. Однако дом обернулся ссылкой, и, как бы для того чтобы подчеркнуть противоестественность такого сочетания, родной отец имел бестактность принять на себя обязанности надзора за ссыльным сыном. Это привело к исключительно острым столкновениям между ними и, в конечном итоге, к отъезду из Михайловского отца, матери, брата и сестры поэта. Пушкин остался в Михайловском один, в обществе няни Арины Родионовны Яковлевой.

Ссылка была тяжёлым испытанием: разлука с любимой женщиной, одиночество, материальные затруднения, отсутствие духовного общения, друзей могли превратить жизнь в непрерывную нравственную пытку. Вяземский писал: чтобы вынести её, надо быть «богатырём духовным», и серьёзно опасался, что Пушкин сойдёт с ума или сопьётся.

Однако Пушкин обладал активным, одухотворяющим окружающую жизнь гением: он не подчинился окружающему, а преобразил его. Пребывание в Михайловском оказалось не только плодотворным для Пушкина-поэта, но и спасительным для него как человека. Основная сфера деятельности в этот период — творчество.

Народный быт и народная поэзия, атмосфера милых и тихих культурных гнёзд провинциального дворянского мира, столь далёкие от чиновной чопорности «милордов Уоронцовых» (так писал на английский манер сам Пушкин), охватили его по приезде и создали совершенно особый тон его михайловской ссылки. В развитии Пушкина-писателя многое было связано с впечатлениями от каждодневной окружающей жизни, и вместе с тем сам пейзаж, быт выглядели по-иному, потому что Пушкин смотрел на них уже глазами реалиста.

Тот переворот, который произошёл в творчестве Пушкина в Михайловском и выразился в создании гениальных произведений с отчётливо реалистической окраской (а не только романтической), подготавливался не только творчеством предшествующего периода, но и сложно преломленным жизненным опытом. Переживания Пушкина-человека оказывали исключительно мощное воздействие на его творчество.

Время пребывания в Михайловском совпало с напряжённой борьбой Пушкина за профессионализацию писательского труда. Вопрос гонорара диктовался не корыстолюбием, а борьбой за хотя бы ту относительную свободу и человеческое достоинство, которые давала в России материальная независимость, при сознательном отказе от традиционных для русского дворянина источников существования: службы и помещичьих доходов.

Задуманный сборник «Стихотворения Александра Пушкина», которому автор придавал очень большое литературное (а также и коммерческое) значение, поступил в продажу 30 декабря 1825 года. Его неслыханный в истории русской литературы успех был общественным фактом. Стихи Пушкина вселяли надежду. О том, как был воспринят сборник читателем тех дней, лучше всего свидетельствуют отзывы современников. Так, 27 февраля 1826 года (через два месяца после выхода сборника) Плетнёв писал Пушкину: «Стихотворений Александра Пушкина» у меня уже нет ни единого экз., с чем его и поздравляю. Важнее того, что между книгопродавцами началась война, когда они узнали, что нельзя больше от меня ничего получить». В том, как читатели расхватывали тоненький томик стихов, чувствовался знак наступления нового времени: оппозицию романтических героев-одиночек разогнали штыками и картечью — пришло время другой, гораздо более опасной для правительства оппозиции — анонимной и неистребимой оппозиции общественных сил. И то, что первый же взор нового общественного сопротивления обратился к лирике Пушкина, — факт, исполненный глубокого исторического смысла.

В годы ссылки в Михайловском Пушкин становится признанным первым русским поэтом. Выход в свет в марте 1824 года «Бахчисарайского фонтана» с предисловием Вяземского, в феврале 1825 года — первой главы «Евгения Онегина» и в конце того же года — «Стихотворений Александра Пушкина», журнальная полемика вокруг этих изданий, распространение (главным образом, через брата Льва, против воли самого поэта) его ещё не напечатанных произведений ставят его на место, значительно возвышающееся над другими русскими поэтами. Дельвиг в письме от 28 сентября 1824 года, именуя друга «великий Пушкин», пишет: «Никто из писателей русских не поворачивал так каменными сердцами нашими, как ты», а Жуковский в ноябре того же года выразился ещё определённее: «Ты рождён быть великим поэтом <…> По данному мне полномочию предлагаю тебе первое место на русском Парнасе».

Пушкин сознавал, что такое положение накладывает на него особую ответственность, и готовился к новой роли — организатора литературного движения.

Декабристы оказали сильное влияние на развитие русской журналистики, однако ни один из существовавших в ту пору журналов, по мнению Пушкина, не находился во главе литературы. Состояние литературной критики его также не удовлетворяло.

Но Пушкин вёл себя обдуманно и осторожно, сознательно не связывая себя ни с одной из литературных группировок и партий. Одновременно он весьма твёрдо проводил свою программу, которая в основном сводилась к следующему: альманахи — маленькие ежегодные книжечки — не могли по самой своей природе быть оперативными и направляющими литературу изданиями. Для этого нужен был журнал. И Пушкин, опережая развитие литературы, начал пропагандировать идею создания толстого литературного журнала. Руководство журналом он явно хотел сосредоточить в своих руках, но понимал, что такое издание должно объединить всех честных и талантливых писателей России (именно объединение было важным пунктом его программы!). Журнал должен говорить не от лица какой-либо группы, а быть авторитетным законодателем литературных мнений. В нём особое место отводилось бы критике.

Литературный разгром, последовавший за 14 декабря 1825 года, сорвал эти планы.

Изолированный в псковской глуши, Пушкин был связан с литературной жизнью лишь тонкой ниточкой писем, которые читались бдительными чиновниками сыска, терялись на почте, у приятелей, через которых посылались.

Однако главное литературное дело он совершал дома, за своим письменным столом. В Михайловском Пушкин много писал и много читал, много и чутко прислушивался к народной речи и народной поэзии. В письмах он не переставал подчёркивать, что ленится, много ездит верхом, о работе писал скупо, но непрерывно прося всё новых и новых книг. На самом деле он жил в атмосфере почти непрерывного творческого напряжения, писал и учился.

За это время были закончены «Цыганы», написан «Борис Годунов», завершена третья и написаны четвёртая — шестая главы «Евгения Онегина», «Граф Нулин», несколько десятков стихотворений, среди них такие шедевры, как «К морю» (закончено в Михайловском), «Подражания Корану», «Жених», «19 октября», «Андрей Шенье» и многие другие.

Пушкин работал над несколькими принципиальными литературно-критическими статьями, посвящёнными вопросам народности литературного языка. Большим трудом, отнявшим много усилий, стала работа поэта над своими записками. Труд этот он уничтожил после 14 декабря 1825 года. Если к этому добавить работу над подготовкой сборника стихотворений 1826 года и над не дошедшим до нас рукописным сборником эпиграмм, станет очевидно, сколь напряжённой была литературная жизнь Пушкина в этот период и как интенсивен должен был быть его каждодневный труд. Наконец, надо учесть серьёзный, на уровне науки тех лет, интерес к фольклору, который поэт удовлетворял как знакомством с печатной литературой, так и записью устных источников. Брату он писал: «…вечером слушаю сказки — и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! каждая есть поэма!» Арина Родионовна была, видимо, талантливой сказительницей с выразительной манерой исполнения и разнообразным репертуаром.

Напряжённый труд, скрывавшийся под маской «лёгкого безделья», не был продиктован простым желанием самообразования — он имел отчётливую цель. В Петербурге и на юге Пушкин чувствовал себя учеником своих друзей-декабристов. Его интеллектуальные усилия были направлены на то, чтобы «в просвещении стать с веком наравне», догнать учителей и получить их признание. Однако тяжёлые размышления 1823 года породили глубокие сомнения в идеях безнародной революционности. Одновременно народ предстал как огромная загадка: сочетание силы и рабского терпения ставило в тупик. (Не наше ли время, читатель, это напоминает?).

Рылеев призывает Пушкина написать поэму в декабристском духе: «…ты около Пскова: там задушены последние вспышки русской свободы; настоящий край вдохновения — и неужели Пушкин оставит эту землю без поэмы». Пушкин не написал поэмы о Псковской республике, он написал «Бориса Годунова». Не исповедь романтика, пользующегося историей как средством, а драму-исследование. История, как и фольклор, оказывается для Пушкина путём к познанию народной психологии, а историческое прошлое, изученное без романтической предвзятости, — средством познания настоящего.

Исторические труды, народные песни, окружающие пейзажи связывались воедино. «Борис Годунов» — свидетельство победы реализма в творчестве Пушкина. «Борис Годунов» — трагедия, проникнутая одновременно духом политической злободневности и верностью изображаемой эпохе. Раскрывая историческую обречённость антинародной власти, Пушкин одновременно показал глубокую противоречивость в позиции народа, сложно сочетающей силу и слабость. Судьбы всех политических сил определяются «мнением народным». Однако политическое сознание народа не поднимается выше осуждения «царя Ирода» и противопоставления ему «младенца убиенного». На деле новый царь также оказывается убийцей. Народ в ужасе отшатывается от него. Круг замыкается.

«Борис Годунов» был драмой-исследованием. Среди пушкинских представлений об идеале поэтической личности появился новый оттенок: поэт-мыслитель, поэт-учёный, как Карамзин, и одновременно поэт, «не мудрствующий лукаво», простодушным чувством истины и морали сближающийся с «мнением народным», как летописец.

Волнующими событиями были посещения Михайловского лицейскими друзьями: И.И. Пущиным (11 января 1825 года) и А.А. Дельвигом (апрель 1825 года). К Пушкину Пущин проявил нежную заботливость. Свидание было недолгим, а разговор — жарким. Разговор зашёл о тайном обществе, и Пущин не скрыл от Пушкина своей к нему причастности. Вечером Пущин уехал. Позже он вспоминал: «Мы ещё чокнулись стаканами, но грустно пилось: как будто чувствовалось, что последний раз вместе пьём, и пьём на вечную разлуку!» Через двенадцать лет, когда Пущин отбывал каторгу в Нерчинске, умирающий Пушкин назвал его имя.

Когда пришло известие о бунте на Сенатской площади, потянулись дни тревоги и неизвестности. Письма почти перестали приходить. Газеты скупо сообщали об арестах. В списках арестованных Пушкин с тревогой читал имена друзей. В конце января в Варшаве был арестован Кюхельбекер. Собственное положение Пушкина весьма сомнительно: он не знает, что и насколько известно правительству, и живёт в тревожном ожидании. Друзьям в Петербург (через Жуковского) он наказывает: «…вам решительно говорю не отвечать и не ручаться за меня».

И именно это время — время напряжённой творческой активности. Будущее было неизвестно. Ясно одно: Россия переживает исторический момент и современникам выпало на долю видеть то, о чём внуки будут читать. Пушкин был готов мужественно взглянуть в лицо этой новой эпохе, не предаваться романтическим жалобам, а постараться понять исторический смысл происходящего. Дельвигу в начале 1826 года он писал: «Не будем ни суеверны, ни односторонни — как фр.<анцузские> трагики; но взглянем на трагедию взглядом Шекспира».

24 июля Пушкин узнал о казни Рылеева, Пестеля, С. Муравьёва-Апостола, Бестужева-Рюмина и Каховского. Казнь и каторжные приговоры потрясли Пушкина. Собственная участь была неизвестна. В ночь с 3 на 4 сентября 1826 года в Михайловское прискакал фельдъегерь с приказанием немедленно отправляться в Москву, где в это время находился в связи с коронацией Николай I. Приказано везти Пушкина «в своём экипаже свободно, не в виде арестанта», но сопровождение конвойного офицера было достаточно выразительным.

Михайловская ссылка закончилась. В ней Пушкин достиг расцвета своего гения и стал не только национальным сокровищем, но и знаменем русской литературы.

Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.