Когда-нибудь этот человек говорит правду?

Накануне, предваряя пленарное заседание, Председатель ЦК КПРФ Г.А. Зюганов высказался по этому вопросу:

https://kprf.ru/dep/gosduma/activities/174421.html

«Сейчас поступают разные предложения. Вот сейчас Жириновский предложил начать с признания преступной деятельности Ельцина и Горбачева. Хочу напомнить, что ранее состоялся общенародный суд над Горбачевым. Все без исключения общественные движения и организации (а их было около двухсот) признали его преступником. Потому что он нарушил главное условие существования страны. Он вместе с Ельциным перечеркнул всенародный референдум за сохранение союзного государства».

«Был политический суд здесь, в Госдуме, связанный с деятельностью Ельцина. По нашей инициативе была создана комиссия. Возглавил ее Виктор Иванович Илюхин. Он сделал основной доклад. Целый год шли расследования. В Думе хранятся двадцать с лишним томов с описаниями преступлений Ельцина и его клики, начиная с Беловежья. Там есть фотодокументы, свидетельские показания. Опросили всех, кто тогда участвовал и вынесли на общее голосование, — рассказал Г.А. Зюганов. — Восемь лидеров тех групп, которые тогда выступили, все без исключения признали его деятельность преступной. Но когда стали голосовать, господин Жириновский первый ушел в тень и заявил, что его фракция голосовать не будет».

«От его фракции проголосовал за признание преступности Ельцина только один человек. Сегодня могу раскрыть секрет. Проголосовал Гусев, который подошел, отдал нам свои четыре бюллетеня. И сказал: «Я боюсь, что со мной расправятся, опустите эти бюллетени за меня». Вот так завершилось тогда судебное расследование, не хватило 16 голосов для того, чтобы на государственном уровне в Думе признать деятельность Ельцина абсолютно преступной. И дальше запустить механизм отрешения от власти и расследования по линии государственных институтов всей этой деятельности. Поэтому инициатива господина Жириновского носит абсолютно конъюнктурный и нечестный характер», — полагает лидер КПРФ.

***

А.Г. Альшевских «ЕР»:

— Вопрос к Владимиру Вольфовичу. Тут, бесспорно, наверное, в те тяжёлые времена какие-то принимались неверные решения, но тем не менее после смерти Бориса Николаевича вы заявили следующее: «Когда умирает президент, то в памяти людей он остаётся в главном, главное — это свобода, которую он дал России. Поэтому мы всегда будем думать о нём с почтением» — это ваша дословная цитата.

Владимир Вольфович, подскажите, пожалуйста, как вы считаете, после таких уважительных слов, которые вы говорили, насколько корректно будет принять тот документ, который вы сейчас предлагаете?

В.В. Жириновский:

— Давайте разделять. Когда мы стоим на кладбище и хороним кого-то, каким бы не был плохой человек, мы прощаемся с ним. И нам неудобно перед родственниками вспоминать, что когда-то он нам на ногу наступил.

Трагедия в Кемерово. Вся страна скорбит, но если взять отдельно деятельность Тулеева без трагедии в Кемерово, вы очень много отрицательного найдёте. Поэтому, находясь в Екатеринбурге, где создан центр Ельцина, естественно, мы всегда должны дань уважения проявлять ко всем царям, к чьим гробам мы подходим, ко всем генеральным секретарям. И, в том числе, у нас есть пока только один покойный глава России. Это же разные вещи, нельзя это смешивать. Понимаете? Поэтому это я, находясь там, сказал, что, да, он своими действиями и пользу принёс.

Разве мы в своём постановлении говорим, что это всё было отрицательное? Мы говорим об отдельных ошибках. А, в принципе, власть, государство, мы должны себя рассматривать только положительно. Кемерово — горько, но это маленький эпизод в истории великого государства. Мы мощная, великая страна. Если мы приедем в Кемерово и скажем: что вы тут критикуете Тулеева, у нас же такое горе случилось. Нет, траур закончился вчера, а сегодня и завтра мы скажем: немедленно под суд отдать несколько чиновников в Кемеровской области. Это уже не связано с трауром, это уже делать будет Бастрыкин, прокуроры будут делать и там уже пошли увольнения.

Поэтому не надо все в одну кучу валить, так сказать и считать, что вот, если я где-то что-то хорошее сказал про Ельцина, то почему я сегодня… это же абсолютно не годится. Я это сказал, не только находясь в Екатеринбурге в феврале, вы должны помнить, когда Ельцин уходит, 31 декабря 1999 года, Березовский прибежал ко мне и попросил: скажите несколько слов. Но это печаль — президент уходит. И я сказал: да, этот президент дал нам какие-то свободы, он же что-то и положительное делал, ведь он обеспечил нам самый свободный выбор в истории человечества -1993 год.

Ни одной фальсификации не было и ЛДПР победила. Конечно, мы будем считать, что это положительный, он согласился на второй тур, хотя там переиграл все и сам победил, но он же мог отказаться от второго тура, все сделать, он мог не уходить в 1999 году, вместо себя мог оставить людей типа Березовский, но у него тоже были положительные моменты.

Поэтому мы должны многогранно оценивать всё, но для этого нужно иметь высочайший кругозор, высочайший интеллект, для этого нужно оканчивать лучшие факультеты лучшего в мире университета и прожить долгую жизнь и быть на политическом Олимпе. Поэтому у каждого из нас свой взгляд, я положительно оцениваю любые ваши взгляды, но вот так привязывать, почему вы там, в Екатеринбурге хорошо сказали, а здесь ошибки. Всегда будут ошибки у любого руководителя. Нет человека такого идеального, только все хорошо, хорошо, обязательно, но…

А.Н. Грешневиков, «СР»:

— Владимир Вольфович, мне бывшему депутату РСФСР совершенно очевидно, что деятельность Ельцина была антинародной и антиконституционной.

Приведу всего лишь два примера. Расстрел парламента. Конституционный Суд данный указ 1400 отменил. Грабительская чубайсовская приватизация она была введена, первый ее этап не законом, а указом президента.

Владимир Вольфович, не считаете ли вы возможным включить в ваше постановление хотя бы запрещение «Ельцин-центра» в Екатеринбурге?

Всем известно, что это рассадник русофобии, рассадник лживых, фальшивых западных ценностей. Это центр фальсификации нашей отечественной истории. Режиссер Никита Михалков в своей передаче «Бесогон» совершенно доказательно, побывав там дважды, обществу нашему объявил, что это действительно центр фальсификации истории. Никита Михалков был в Совете Федерации, просил, обращаясь к депутатам, приступить к данному решению и закрыть «Ельцин-центр».

Вот возможно ли в вашем решении, в вашем постановлении лишить финансирования «Ельцин центр» и запретить хотя бы на первом этапе… (Микрофон отключен.)

В.В. Жириновский:

— Анатолий Николаевич, с удовольствием. У нас было очень жесткое заявление. И два года мы все что можно оттуда забрали. Вы видите, даже в этом мягком, детском варианте, сладкая конфетка — просто давайте посмотрим, история, давайте… Там в тексте не встречается уже даже Ельцин. Только в самом начале. Мы просто говорим о нашей позиции, как оценивать историю. Не хотят.

Вы видите позицию комитета? Тем более сообщают, что они единогласно приняли решение. Курдюмов не голосовал за это решение, и коммунисты не могли голосовать на заседании комитета. Большинством голосов, возможно, приняли.

Поэтому, конечно, только за одно преступление расстрел парламента — это чудовищное действие. Но ведь от нас потребуют справку. Принесите справку, что это Ельцин дал приказ расстрелять парламент. Вот тогда это внесем в постановление. А справку попробуйте найти где-либо. Как и справку о погибших защитниках. Нам до сих пор сообщают сказки — там было 200 человек. Там несколько тысяч погибло. Их всех на баржах увезли, в морги увезли, срочно за ночь всех развезли. Ну где мы возьмем справки? Здесь мы не занимаемся розыскными действиями, но вся страна знает, что было совершено. Всю страну опустили вниз. Все вышли на улицы продавать свои какие-то вещи ненужные. Голод, разбой, бандитизм, Кавказ, война.

И Ельцин плачет, уходит с должности, а через 20 лет мне депутат другой говорит: ИА вот вы докажите, то Ельцин был плохой, и какие были ошибки». Это чудовищно. Вы понимаете, что происходит? Мы даже не хотим дать то, что народ дал давно эту оценку. И самую безобидную. Мы бы с удовольствием включили все его преступления. И он не имел права Конституцию приостанавливать, и не имел права расстреливать, ведь много вещей. Он не имел права выборы… За две недели объявили выборы президента. В какой стране мира президента выбирают за две недели? В Египте четвертый день идет голосование, только голосование, а нам две недели дали на подготовку к выборам, поэтому там полно нарушений было, нарушения на нарушениях, и приватизация.

Все это было неправильно, преступно, антинародно. То есть опустили страну так… Потерь для экономики больше чем в период Великой Отечественной войны. Вы представляете? Фашистских преступников судил Нюрнбергский трибунал, а наших не только не осудили. И сегодня ничего нельзя сказать. Ведь разрушили. И теневая экономика — до 50 процентов, зарплату не получали миллионы и миллионы граждан, умирали преждевременно, самоубийство, самая страшная рождаемость ее — 1992 год. Что творилось, мы же живые люди, мы же знаем, что было. И все это делал Ельцин, его команда. Поэтому мы уже убрали все это, но непонятно, почему комитет даже в этом случае не хочет дать.

А то, что закрыть центр… открывать не надо. Мы противники того, чтобы пусть будет исторический центр Урала. Вот история Урала, пожалуйста, и там указать, где родился Ельцин, как он там работал, в Москву уехал и прочее, прочее, прочее. При его деятельности в Москве первым секретарем Московского горкома… Некоторые первые секретари райкомов Москвы из окон выбрасывались.

Н.В. Коломейцев, КПРФ:

— Уважаемый Владимир Вольфович, зная вас давно, как такого наиболее жёсткого в риторике политика, вот проект постановления или заявления как- то раздвоил вас.

Скажите, пожалуйста, я понимаю, что вы вот сейчас почти обосновали: почему поддержанное восьмью группами и фракциями постановление по импичменту, вы не голосовали, но, скажите, пожалуйста, почему вы не даёте оценку, у нас ведь Горбачева к 80-летию наградили высшей наградой России уже в нынешнее время, кроме Ельцин-центра, почему этой констатации вы не сделали в проекте постановления? Это же история. И 20 томов по импичменту, в общем-то, материалов, они лежат у нас в библиотеке парламента, их можно поднять, там все документы есть. По четырём из пяти вопросам 300 человек проголосовали.

В.В. Жириновский:

— Ещё раз возвращаемся к импичменту, здесь, как говорится, май 1999 года.

На столе у Ельцина лежало два указа. В случае голосования 300 голосов — то есть объявляем импичмент, и материалы идут в Совет Федерации, немедленно будет подписан указ президента о роспуске Государственной Думы. Поэтому мы вас спасли. Вас многих не было тогда, но те, кто были здесь, 450, они остались депутатами. И спасли Коммунистическую партию, которую так любил народ в брежневские времена.

Вы это не осознаете, потому что вы не видели солдат, стоящих у ваших кабинетов в марте 1996 года. Вы не видели, как Горбачев предупреждал Зюганова, что в Кремль они его не пустят, а за этой фразой стоит, вы знаете что, каким образом можно не пустить в Кремль.

И мы знали, что он уйдет, и он ушел в более мягкой форме и со слезами на глазах ушел. Когда он был, рычал как лев, он готов был все смести, и была бы беда в России в мае 1999 года. А в декабре мы получили подарок, подарок, огромный подарок: он наконец ушел.

Поэтому здесь я с вами согласен, давайте занимать жесткую позицию, но тогда будет постоянно революция. Вот на Украине жесткая позиция — дымит вся Украина, никакого компромисса не хотят. Поэтому это вот в плане, хоть в этом мы должны быть объединены, что мы с вами это отрицаем, отрицаем.

И второе, чтобы все знали. В момент импичмента уже было сформировано новое правительство: Строев президент, Лужков премьер- министр, много постов получают коммунисты и ни одного поста ЛДПР. Вот скажите, какая партия отдаст вам возможность создавать правительство, не участвуя в нем? То есть вы на нас наплевали. Мы для вас не существуем, у вас будет ваше правительство. Но это же тоже не годится так. Вы дали бы хотя бы один пост, мы бы вам дали недостающие 17 голосов, у нас было 51. Но вам было наплевать на нас, почему мы должны были о вас думать?

Давайте правду говорить. Прошли уже десятилетия, но нужно знать всю правду. В 1991 году только мы вышли защищать Советский Союз. Где вы все были? Все коммунисты Москвы, их было 1 миллион коммунистов — ни один не вышел. Я стоял рядом на Манежной площади, где вчера мы стояли, так сказать, в память о кемеровчанах. Я один стоял, а где вы все были? Передо мною стояло 2 тысячи демократов, их всех уничтожили, я их больше никого не вижу, где они? Но и страну уничтожили. Но я-то стоял, защищал, вам до сих пор ту хронику не показывают. Поэтому здесь я и ЛДПР чисты перед страной и перед вами, так сказать. Кто-то где-то что-то сказал, этого нет.

Это то же самое, как про приставания. Я никогда ни к кому не приставал и не пристану. Но запускают пульки, чтобы, так сказать, авторитет Жириновского как-то подпортить, так сказать. Как Англия: вот мы виноваты, Россия, и всё. Вот отравил кто-то кого-то на любой улице — всё, виноват, потому что вы — Россия. Ты виноват, потому что ты Жириновский, ты виновата, партия, потому что ЛДПР. Давайте хотя бы в этом будем едины сегодня и ощеримся против них.

Поэтому есть у нас с вами ошибки, разные позиции. Если бы Зюганов дал один пост министра, было бы, может быть, и по-другому всё, но если всё жадничать, всё себе, себе… Мы предлагаем вам всем широкую коалицию.

Н.М. Харитонов, КПРФ:

— Уважаемые коллеги! Понятно, что я не думаю, что Владимир Вольфович своим постановлением от фракции уподобляется следователю, прокурору, судье и палачу. Но постановление наша фракция поддерживает и поддержит его.

Но как и у любого человека и у фракции ЛДПР была возможность, как мы говорим, неправомочные, а точнее, преступные в отношении народнохозяйственного комплекса и в целом экономики России, была возможность остановить Бориса Николаевича Ельцина. На Съезде народных депутатов РСФСР дважды мы пытались проголосовать, не хватало голосов.

Тогда волна демократии Россию накрыла необдуманными решениями, голосованиями, и тогда, когда после расстрела, а я был участником событий и второй частью съезда руководил на Красной Пресне, но это тема особого разговора, не хочу говорить, только скажу одно, в то время москвичи за три дня на Красную Пресню принесли 7 миллионов рублей, говорили, когда расписывались, мы деньги принимали: сыночки, держитесь, мы за советскую власть. Не удержались. Хотя Зорькин, он сегодня возглавляет Конституционный Суд, уже бегали, метались, и была договорённость досрочно выборы-перевыборы и президента, и Съезда народных депутатов РСФСР, не произошло этого.

Расстреляли. Вновь избирались. Избрались. Даже мои сокурсники, кто меня знал хорошо, после тех событий, когда я прилетел в Новосибирск, переходили улицу, не здоровались, чтобы как бы не замараться об меня. А после этого в Новосибирской области по Барабинскому 124-му округу четыре раза подряд меня население избирало депутатом.

Я к тому говорю, что Владимир Вольфович говорит, что если бы в 1999 году Ельцин разогнал бы или расстрелял Государственную Думу, то мы бы не были избраны. Нет. Владимир Вольфович, для исторической справедливости я хочу сказать, пять вопросов тогда, Вадим Филимонов, великолепный юрист из Томска, возглавлял эту комиссию, Илюхин работал, многие работали, значит, и было тогда пять вопросов: развал СССР, разгон Съезда народных депутатов и Верховного Совета, развязывание войны, развал армии и геноцид против русского народа.

Была возможность, у вас был 51 голос, 127 голосов КПРФ, наша аграрная депутатская группа — всегда 35 голосов, но для исторической справедливости я скажу, 300 голосов за импичмент не проголосовали, проголосовали за войну, в Чечне развязанную. Всего 283 голоса, не хватило 17 голосов. По всем голосованиям по пяти вопросам вы голосовали: два, один, два, один. Была историческая возможность, побоялись, растерялись, не знаю, почему.

И с солдатами я разговаривал, которые ходили с овчарками вокруг, и в Думе здесь были люди. Куликов тогда всю ночь, Куликов тогда всю ночь уговаривал Бориса Николаевича Ельцина не делать повторно глупостей, и ему удалось уговорить. Поэтому, уважаемый Владимир Вольфович, ваше постановление, наверное, ну, впервые парламент, начиная, может быть, с царского времени, советского времени, попытаемся как бы оглянуться назад и осудить действия.

Это постановление, уважаемые коллеги, принять не надо бояться. Оно должно быть напоминанием любому руководителю — то время, когда две Германии наш «уважаемый” (в кавычках) Михаил Сергеевич делал всё, чтобы объединить, Советский Союз трещал по швам, даже тогда, когда германское правительство Гельмуту Колю дали возможность вести переговоры на любых условиях с нашей стороны, Михаил Сергеевич оробел и сказал: без особых условий.

Есть в Берлине маленький аэродром, Гельмут Коль — 160 килограмм, два метра ростом, с Мальты привезли его, его помощники выносили на руках в дым пьяного, потому что без единой копейки он подписал соглашение на объединение двух Германий.

Прошло много времени, сегодня Россия выходит из ситуации, хотя при нашем попустительстве мы породили страшного врага для себя — коррупция и не можем никак перебороть. И все эти события — и «Хромая лошадь», и Казань, и Кемерово и многое другое сегодня лежат в основе всего этого. Поэтому это постановление надо поддержать, проголосовать. И пусть это будет напоминание руководителям нынешним, завтрашним, что рано или поздно, может быть, в XXI, в XXII веке всё-таки придётся отвечать, придётся отвечать.

Постановление очень мягкое, Владимир Вольфович. Вам как юристу, может быть, я не знаю, почему, в последнюю минуту дрогнула рука, пожёстче не написали, но я думаю, что и это постановление будет хорошим напоминанием за ответственность, то, что происходит в стране, в будущем. Давайте хотя бы этим голосованием войдём в историю, дорогие коллеги. Но не надо бояться этого.

Мы не призываем сегодня. Был момент в 2004 году 1 сентября я, выступая с этой трибуны, и тогда практически были согласны, итоги приватизации в 2004 году пересмотреть как бы.

Степашин готов был прийти сюда. Не буду называть фамилию, из вашей фракции вышел человек и сказал, депутат: 10 лет прошло, в Уголовный кодекс поправку, не будем привлекать к ответственности. Вот поэтому сегодня и происходят эти события.

Я призываю, наша фракция проголосует. И всё-таки, Владимир Вольфович, честно, при всём честном зале скажите, почему вы дрогнули тогда и не проголосовали? Может быть, и беды было бы меньше.

Не надо говорить что-то такое непонятное. Почему всё-таки не проголосовали, не отдали голоса? Гусев у вас проголосовал — бывший секретарь Саратовского обкома партии, я думал, вы её разорвёте в клочья. Был и такой момент, я очевидец. Спасибо.

А постановление наша фракция поддерживает и призываем вас всех: поддержите!