По материалам публикаций на сайте газеты «Советская Россия».
В Хиросиме жарко всегда: и весной, и летом, и осенью, и глубокой зимой, когда столбик термометра опускается даже до самых плюс десяти градусов. Во все времена года здесь шастают орды туристов, и страсть, с которой они говорят «нет» ядерному угару, накаляет атмосферу до невероятных пределов.
Кого здесь только нет! Итальянцы, тайцы, поляки, немцы, бразильцы, индусы вперемежку с пакистанцами, французы, китайцы, боливийцы, мексиканцы и еще множество людей разных прочих национальностей собираются сюда погрустить о жертвах бомбардировки.
– Простите, а вы местная?
– Да.
– А скажете, где эпицентр взрыва?
– Да вот же!
– Нет. Это здание Выставки промышленной продукции, пострадавшее от взрывной волны. А эпицентр вроде в другом месте – так в путеводителе написано…
– Ну, не знаю… спросите там, – и следует неопределенный жест.
Несколько минут опроса окружающих – и искомое место найдено. Теперь там стоит частная эндокринологическая клиника Сима.
6 августа 1945 года в 8.15 утра, когда все спешили на работу, на высоте 600 метров над этой точкой взорвалась ядерная бомба «Малыш», сброшенная с самолета Б-29 «Энола Гей». Непосредственно после взрыва погибло, по разным оценкам, от 90 до 166 тысяч человек 350-тысячного населения города. История разделилась на два периода: до ядерного взрыва и после.
Картина жизни города до взрыва и опустошения после показана в высокотехнологичном голографическом кино в Мемориальном музее мира. Туристы смотрят его по нескольку раз, и непонятно: они пытаются проникнуться всей глубиной трагедии или же восхищены технологией съемки?
А зачем вам так далеко проникаться, туристы, на целых 70 лет назад? Не ваши ли правители совсем недавно согласились с авианалетами на Афганистан, а затем на Ирак? Вещество из зажигательных бомб попадало на детей, и они мучились на глазах у родителей. Все это было показано по телевидению. Тогда не нужно было скорбную мину делать?
…Ух ты, как много желающих сфотографироваться на фоне гирлянд из журавликов! Все чинно ждут своей очереди, потом раздвигают два пальца на манер жеста Черчилля «моргалы выколю» и застывают для съемки.
Фигурки делала девочка Сасаки Садако. Двенадцатилетняя школьница страдала от белокровия и других последствий бомбардировки и всю свою недолгую жизнь складывала бумажных птичек с единственным упованием – остаться жить. Она верила, что если изготовит тысячу журавликов, то ее желание сбудется. В 1955 году количество бумажных птичек перевалило далеко за тысячу, но девочка, тем не менее, умерла. В память о ней журавликов стали складывать сначала одноклассники, а затем и дети всего мира. Сейчас в Парке Мира в Хиросиме вывешены гигантские гирлянды, поражающие воображение самых бывалых путешественников.
Конечно же, жаль девочку Садако! И не менее жаль других детей, имена которых до нас не дошли.
Но позвольте! А разве не жалко было детей Белграда во время американских бомбардировок? Не вы ли молчаливо кивали в телевизор «одобрям-с» на действия большого американского брата? Здесь, значит, положено грустить – вы и кручинитесь со всеми заодно. А тогда, возможно, даже поддакивали в ящик: «Так им, этим сербам!..» Неужели сейчас ни в ком не шевелится здравая мысль, что жалеют погибших не выборочно?..
…– Скажите, где находятся развалины здания сберкассы?
– Здания сберкассы? Что это такое?
– Ка-а-к?! Вы сидите в туристической справке и этого не знаете? Вы, вообще, из Хиросимы ли родом?
От такого замечания женщина переполошилась, позвонила куда-то по телефону и выдала всю информацию: развалин сберкассы уже нет, на том месте стоит высотный жилой дом. Это напротив больницы Красного Креста.
Что ж, в путь, на поиски!
Дорогие хиросимцы, какие же вы любезные, доброжелательные, предупредительные! Как легко вы переходите на свойский тон в беседе! Как комфортно общаться с вами!
– Скажите, как проехать к больнице Красного Креста?
– Что-что? Красного Креста? Я, знаете ли, как на пенсию вышла, все – хо-хо-хо – на такси езжу… – стильно одетая женщина прикрывает рукой рот в светской усмешке.
– Так туда лучше на такси добираться?
– Нет, зачем же… А-а, это Ниссэки! Вы, приезжие, говорите «больница Красного Креста», а мы тут называем «Ниссэки». Пойдем-ка со мной. Вон, видишь, кафе? Там хозяин – настоящий профессор Хиросимы – все знает!
…– Этому человеку нужно к Ниссэки. Как туда лучше добраться?
– А зачем ему к Ниссэки?
– Я покажу ему карту!
– Нужна ему твоя карта! Принеси ему лучше кофе!..
– Не надо ему кофе, он пришел дорогу спрашивать, а не кофе пить.
Хозяин вышел на порог.
– Эй, подойди-ка! Вон, видишь остановку?
– Что, на трамвае ехать?
– Вы, приезжие, говорите «трамвай», а мы тут называем «хиродэн». Проедешь минут двадцать на четвертом номере до остановки «Ниссэки». Там перейдешь на ту сторону улицы и найдешь место бывшей сберкассы.
…Туристы не довольствуются уже одними лишь гигантскими автобусами. Они заполонили и знаменитые хиросимские трамваи. Куда ни глянь в салоне – то исландец, то араб, то тибетский монах… Местные вполне благосклонны: в этом городе положено грустить и осуждать бомбардировку. Проблем с благочинием на улицах от туриста с таким настроем почти нет.
Но неужели же, глядя на свидетельства ужаса войны, никто не вспоминает о современных страданиях детей Донбасса? Ладно, многие и слова-то такого не знают, но сирийские дети, а также их родители – их нынешние, сиюминутные страдания не такие же, как были тут, в Хиросиме, 70 лет назад? Неужели ничего не шевелится в ваших туристических душах?!
После некоторого времени неторопливой тряски можно выходить.
Чем же знаменита бывшая Хиросимская сберкасса?
В ночь после бомбардировки обожженные, искалеченные люди потянулись из окрестных развалин в каменный подвал этого капитального здания. Там, в духоте и смраде, они в тесноте пережидали ночь. И вдруг у какой-то женщины начались родовые схватки. Услышав ее стоны, подошла другая женщина, назвавшаяся акушеркой, и, подбадривая роженицу возгласом: «Умасимен ка-на» (вероятно, устаревшее узкодиалектное слово, не характерное ни для врачебной среды, ни для Хиросимы. Может переводиться как «Тужься, тужься, дорогая» или «Родишь, дорогая, родишь»), приняла роды.
Восхитившаяся символичностью этой истории поэтесса Курихара Садако написала стихи, обессмертившие ее имя и принесшие автору множество неприятностей при жизни. Вся Япония знает нынче если не произведение полностью, то хотя бы клич «Умасимен ка-на». Однако семья родившейся девочки наотрез отказалась встречаться с прославившей их поэтессой. Дело в том, что в произведении автор для вящей драматичности умертвила благодетельницу семьи, ту самую израненную окровавленную акушерку. В жизни же эта достойная женщина еще долго здравствовала. Курихара писала письма, объясняла, извинялась – все напрасно. Люди встречаться с ней не хотели. Лишь во время похорон самой поэтессы в 2005 году та самая девочка, теперь уже пожилая женщина, пришла с ней попрощаться.
Развалин сберкассы уже нет. На их месте стоит высотный дом, хотелось бы надеяться, комфортный для проживания. Рядом установлена мемориальная табличка.
Более здесь делать нечего. Пора уезжать.
Что ж, прощай, добрая гостеприимная Хиросима! Всего хорошего вам, милые, услужливые жители города! Прощайте и вы, вечно спешащие туристы, озабоченные сбором фотографий своих томно скорбящих лиц на фоне следов людской трагедии. Очень хочется надеяться, что в следующий раз при упоминании в телевизоре о чьих-то страданиях в ком-то из вас шевельнется что-то не для фото, не для светского воздыхания. Очень хочется надеяться…
Александр ХРУЛЁВ
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
