Ложь на крови

Когда-нибудь, достигнув совершенства,
Великолепным пятистопным ямбом,
Цезурами преображая ритмы,
Я возвращусь в советскую страну,
В союз советских сказочных республик…

Но Кондакова настолько не хочет возвращаться в сказочный союз, в «совок», что ринулась защищать писателей – идеологических вдохновителей расстрельщиков Верховного Совета и Конституции. И тут расхождения – не стилистические, а глубинные! Я в эти скорбные дни вспомнил о трагических событиях и написал понятную заметку «Иней 93-го». Ведь каждый русский человек, даже атеист, а уж тем более верующий, как, например, президент Владимир Путин, внутренне осознает, насколько кощунственным было обнародование Указа 1400 «О поэтапной конституционной реформе» президентом Борисом Ельциным в День Рождества Богородицы – 21 сентября, в день Покровительницы России и русской государственности. По задумке антироссийских черных сил был нанесен этот символический удар – какие там два экзарха на Украине!
Родная Москва оказалась в эпицентре страшных событий. Как правило, в день Покрова, в середине октября, выпадает первый снег – как легкий омофор покрывает землю, пусть и ненадолго. В кровавую осень 1993 года он выпал намного раньше, словно Богородица хотела предупредить страшные события, остудить пыл, но дьявольские силы было уже не удержать… Кое-кто из мнимых миротворцев утверждает, что нет смысла бередить раны, возводить новые баррикады, но я убежден, что, пока не будет дана всенародная нравственная оценка этой трагедии, покуда клика, развязавшая ее, не будет всенародно осуждена, никакое демократическое, справедливое общество не может быть построено. Об этом ясно сказано в Писании: «Горе строящему на крови». Такое государство – криминально-олигархическое, людоедское – и построили. Пенсионная реформа – очередное проявление его сути.
Юридическую оценку событиям давным-давно дал тогдашний генеральный прокурор (ставленник Ельцина): «Допросив тысячу военнослужащих, мы получили следующие доказательства: никаких мирных переговоров в промежуток времени между событиями 3 и 4 октября не велось – был отдан приказ штурмовать немедленно… Следовательно, события 4 октября надо квалифицировать как преступление, совершенное на почве мести, способом, опасным для жизни многих, из низменных побуждений». Генеральный прокурор РФ Алексей Казанник («Деловой мир», №95 (928) 1994 г.).
Что тут добавить? Разве то, что только в России прямые организаторы, подстрекатели, вдохновители страшных событий могут оставаться на плаву, в политике и культуре. Это относится и к писателям, подписавшим расстрельное письмо, и такому непотопляемому политику, как Г. Явлинский. Многие забыли, что самую пламенную речь с кровожадным призывом к насилию и «максимальной жестокости» произнес Г. Явлинский в ночь с 3 на 4 октября по каналу РТР:
«Уважаемые граждане!
Сегодня, к сожалению, не время обсуждать, почему так получилось, почему пролилась кровь…  Сегодня Ельцин Борис Николаевич должен применить все, что есть в его распоряжении, – в смысле сил безопасности, Министерства внутренних дел – для подавления применения силы со стороны фашиствующих, экстремистских, бандитских формирований, собранных под эгидой Белого дома… Если этих сил будет недостаточно, необходимо рассмотреть вопрос об использовании вооруженных сил регулярных.  Другого выхода у нас сегодня нет. Президент должен проявить максимальную жесткость и твердость в подавлении бандитствующих элементов».
Да, в распоряжении Ельцина оказались даже снайперы и водители бэтээров – бейтаровцы, самые безжалостные вояки! По совету яблочника и регулярные войска были использованы против своих граждан. Я просто не знаю большего преступления на своем веку! Это было чудовищно, это не укладывалось в голове и в сердце! Но Явлинский со своим нагло-тяжелым взглядом – не кается, снова участвовал в выборах президента. И за него кто-то голосовал. Мрак!
Показательный расстрел парламента раздавил российский федерализм, показал и предопределил в дальнейшем бессилие не только официальной оппозиции, но и региональных властей. Прошло уже много лет, люди стали забывать (или сознательно вычеркивать из памяти) те страшные события, но, как показывают все социологические опросы, нет никого, кто посчитал бы виновными в кровавых событиях некие «фашиствующие бандитские формирования». Чаще всего называют лично Ельцина и властную группировку, иногда включая сам парламент, реже всего – коммунистов, но никто – «бандитствующие элементы»! Опрос ВЦИОМ в 2013 году показал растерянность опрашиваемых: считали, что правда в октябре 1993 года была на стороне Верховного Совета – 20%, а тех, кто считал, что прав был Б. Ельцин, в два раза меньше – 9%. Остальные затруднились ответить на этот вопрос. К тому же 43% россиян были уверены, что если бы победу одержал Верховный Совет, страна развивалась бы иначе, и только 15% думали, что она шла бы по такому же пути. В 2017 году Левада-центр провел свой хитрый опрос, но получил похожие результаты: 16% считают, что были правы сторонники Верховного Совета, 13% – сторонники Бориса Ельцина. Аж 27% опрошенных думали, что «в какой-то мере были правы и те, и другие», а 22% придерживались мнения, что «ни те, ни другие», и столько же респондентов (22%) затруднились ответить. Это говорит о смятении в умах, о беспамятстве сограждан, о работе пропагандистов в СМИ, но, слава Богу, что никогда уже сторонники Ельцина, сколько бы памятников ему ни поставили – не будут в большинстве.

* * *
Каждую осень я вспоминаю, как мерзко повели себя некоторые писатели, в том числе всенародно известные и обласканные властью. В «Известиях» 5 октября того подлого года было публиковано письмо 42 писателей президенту – отрыжка 37 года. Требование расправиться с оппозицией – «эти тупые негодяи уважают только силу» – подписали хрупкая Ахмадулина, интеллигентный Гранин, Дементьев в Израиле (потом отказывался), «совесть нации» Лихачев, певец «рабочей темы» Оскоцкий, асфальтовый фермер Черниченко. Последней стояла почему-то, вопреки русскому алфавиту, подпись Астафьева…
Письмо вошло в историю подлости и продажности либеральной интеллигенции, но мало кто знает о другом послании «инженеров человеческих душ». Если призывы покарать отступников, расстрелять врагов народа, «раздавить гадину» свежестью не отличались, то письмо девяти в администрацию президента не имеет аналогов в истории даже либеральной интеллигенции. Под доносом, требующем запретить Союз писателей России, Московскую писательскую организацию, газеты «Литературная Россия», «Московский литератор» и журнал «Наш современник» подписались М. Кудимова, А. Иванченко А. Анфиногенов, И. Золотусский, Ю. Нагибин, Н. Панченко, А. Приставкин, Р. Солнцев, Ю. Черниченко. Впервые в истории отечественной литературы не Бенкендорф, не Аракчеев, а сами же литераторы, которых иначе как негодяями теперь и называть нельзя, требовали кары для… литературы. Пусть неугодной, неприемлемой, но требовали расстрела не для врагов (к такому нам не привыкать), а для дела, которому сами служили. Даже низкий доносчик Булгарин не докатывался до подобного! Но наши коллеги, оставшиеся в живых, – не каются, спокойно ходят в ЦДЛ, по аллеям Переделкина, где получили иудины дачи…
Стоило мне лишь упомянуть литераторов и вожделенные дачи, как на некоторых загорелась шапка. Да тут еще и Лидия Григорьева ужаснулась: мол, не знала такого! Тут уж Кондакова решила выдать нам обоим, так сказать, от лица либеральной общественности:

Надежда Кондакова: Ну что ж, Лида, всегда приятно сознавать, что ты чист, аки агнец божий – перед миром и людьми. Нечто подобное «доброхоты», думаю, просили «передать» и Цветаевой, открыто вставшей на сторону «белых», написавшей свой «Лебединый стан», и Блоку «не подавали руки» чистые и «дальновидные» улавливатели, куда ветер дует, а потом сами переменились и писали о нем диссертации. Гражданская война продолжается, вернее, ее усиленно раздувают желающие реванша. А на том Суде, который нас ждет всех, каждый ответит за себя сам.
Лидия Григорьева: Не в осуждение, а в изумление, Надя, было мною сказано. И речь не о чистоте «риз» – не передергивай. Я не одна такая. Бок о бок со мной был поэт Равиль Бухараев и многие наши литературные друзья. Не замарались «участием». И я руку не отдерну. Это не обо мне. Жаль, что не понимаешь, о чем я: не вырубишь топором… Зачем они это делали, не понимаю и не пойму. Мой отец заповедал мне подписывать только личные письма. Это кредо. И оно у каждого свое.
Ну, тут Надежда разразилась, упоминая каких-то неназванных троих. Думаю, что Борис Примеров – никак в это число не входил: «Я твердо знаю только одно, мы втроем не подписали знаменитое «письмо 42-х», потому что его стилистика «раздавить гадину» не вписывалась в наше понимание, что возможно танками лупить по своему парламенту. Но я твердо знаю, что Анпилов и Макашов, дорвавшись до власти, как и их предшественники в октябре 17-го, действительно сгребали бы людей и вагонами «отправляли на Колыму», в лагеря, вешали и расстреливали. (Ой, ой – вагонами, да уже и ж/д развалили… – А.Б.). И подмахивающие им на ходу коммунисты-реваншисты из писательской среды (вы только почитайте «Московский литератор» тех лет!) писали бы не слезные письма в «любимый ЦК» о закрытии демократических (слова либеральных – еще не было в ходу!) газет и журналов, а сочиняли доносы, измышляли и лгали, как они это делали сто лет назад с нашими родственниками и всегда будут делать».
О как! – не подлое письмо, а «знаменитое», от которого Андрей Дементьев, скажем, отмывался всю жизнь: «Обманули, не зачитали текст по телефону!» А тут – гордится просто да еще Боброва из разваливающейся пятиэтажки обвиняет в приспособленчестве и корыстолюбии: «И про принцип «не судите, да не судимы будете» всем стоило бы не забывать. И Саше Боброву, и лайкающим его нечестно написанное про Переделкино». Эти попреки я открыл, когда просматривал почту в дороге на Карельском перешейке, где каждое всхолмие, каждая пойма помнят страшные бои за нашу Советскую Родину. Перебранку Кондаковой в ФБ, о которой, к слову, нигде не было сказано ни слова (на воре шапка горит?), открыл в машине, которая увозила меня от страшного и магического места на земле – холма в лесной чаще, где рухнул на финские позиции горящий бомбардировщик старшего брата. Долго искали, потом долго стояли с сыном и командиром поискового отряда Германом Саксом над алюминиевыми останками СБ-2 и зарастающей ямой, откуда ребята подняли мотор… Рукоять пулемета, из которого стрелял по фашистам мой брат, Герман подарил еще в Питере.
Так вот, открыл комментарии – и просто опешил. Кондакова, которая сравнивает себя, прости Господи, с Цветаевой, «вставшей на сторону белых», и почему-то с Блоком, воспевшим революцию, называет меня реваншистом, пособником Макашова (никогда рядом с ним не стоял и не собирался), наследником тех, кто расстреливал и писал доносы, а еще рвачом, который только и мечтал о Переделкине: «В посте Саши – «главным» было тоже это самое Перелыгино». Главным?! Ну, тогда просто надо не знать Саши или разучиться в Болгарии читать по-русски.
На эти облыжные и публичные обвинения отвечу кратко: я – наследник русского офицера, раненого во время Брусиловского прорыва у горы Магура в 1916 году, и брата – Героя Советского Союза, совершившего огненный таран на Лемболовских высотах. Они обе Россию защищали! А все эти игры в красных и белых, а уж тем более с ЦК и прочие взаимоотношения с ЛЮБОЙ властью – пусть Надя себе оставит. Во всяком случае, семья защитников Отечества Бобровых всегда жила в полуподвале и в хрущевке, а девушка из провинции получила прекрасную квартиру в Москве еще от советской власти, а потом и дачу в Переделкино – от антисоветской. Но «мелкой зависти» у меня и в помине нет, как нет у Кондаковой понимания (ну, книги моей путевой прозы она не читала), зачем мне это болото на краю Москвы, когда мне лета (и года!) не хватает для всех дорог – от Русского Севера до южной Венгрии?
Но главное, что прекрасно поняла Лида Григорьева, пост был совершенно о другом, оказывается, страшно злободневном. Они, вместо того чтобы покаяться или промолчать хотя бы, агрессивно оправдываются, что боролись с номенклатурой, с «красно-коричневыми»» (вряд ли, кстати, сама Кондакова была в мифических списках Макашова). Но кого ж они привели? – непросыхающего Ельцина с внуком писателя-комиссара Гайдара, ненавистника Достоевского Чубайса и ныне жителя Германии Коха? Плодов своих не страшно?! Но самое главное: пусть Кондакова и ее сторонники запомнят хотя бы, что ни Блок, быстро понявший, кто пришел к власти на революционной волне, ни Цветаева с «Лебединым станом» НИКОГДА не подписывали писем с призывами расстрелять кого-то или закрыть литературное издание. Никогда, в страшном сне! – повторяю как автор книги о Серебряном веке и главный редактор издательства, выпустившего полное собрание сочинений Марины.
Прости меня, Коля, что по пути с места твоей гибели в лесу вспыхнули в голове и сердце такие гневные мысли. Но сколько можно спекулировать и обвинять других на крови?

Александр БОБРОВ