Электронная демократия и капитализм несовместимы.

В мае 2019 года в свет вышла книга «Карл Маркс и Большие Данные». В одной из глав книги с марксистских позиций рассматриваются ключевые проблемы электронной демократии. Текст был написан до выборов в Мосгордуму и так называемого эксперимента с электронным голосованием, ставшим ничем иным как очередным инструментом фальсификации волеизъявления. Сегодня мы можем говорить о том, что сама жизнь подтвердила правоту автора, в условиях капитализма любые попытки внедрения реальной электронной демократии становятся лишь фарсом и инструментом манипуляции обществом в угоду правящего класса. С разрешения автора приводим несколько сокращенный текст главы его книги.

Теперь, когда мы в общих чертах рассмотрели способы обобществлении информации и то, как они изменят нашу жизнь, стоит задуматься над проблемами электронной демократии. В широком смысле под этим термином, как правило, понимается форма демократического принятия решения и контроля его исполнения, использующая информационно-коммуникативные технологии.  В отличие, например, от традиционных выборов, их электронный аналог практически не требует материальных затрат, проходит гораздо быстрее и может проводиться гораздо чаще. Электронная демократия активно внедряется почти по всему миру, начиная с местного уровня и заканчивая международным. Вокруг понятия электронной демократии ведутся дискуссии. Так, специалист по данной технологии Стивен Клифт подчеркивает: «„Электронная демократия“ (e-democracy) и „электронное правительство“ (egovernment) — это совершенно разные понятия. Если последнее означает повышение оперативности и удобства доступа к услугам государства из любого места и в любое время, то первое относится к использованию информационных технологий для расширения возможностей каждого гражданина». Ранее мы уже описывали, как открытые данные влияют на общественно-политические отношения, рассматривая их в качестве общественного института. Обобществление данных определяет успехи и «мониторинговой демократии» Джона Кина, и ее части в виде «электронной демократии», являющейся этапом горизонтализации общественных отношений, подробно рассматриваемой многими современными учеными. Здесь же хотелось бы остановиться на, казалось бы, чисто техническом вопросе электронной демократии и электронного правительства. Несомненно, технологический прогресс, дающий физическую возможность каждому гражданину моментально стать участником различных горизонтальных структур, несет в себе огромный потенциал и уже сильно изменил наше общество в сторону открытости и свободы.  Вместе с тем электронное правительство и электронная демократия в настоящих исторических условиях уже сталкиваются лбом с реакционными общественно-политическими институтами капитализма и частной собственности. Главным и наиболее красноречивым противоречием тут является то, что невозможно обеспечить беспристрастную подлинность результатов электронного голосования в условиях анонимности и соблюдения тайны голосования. На первый взгляд, может показаться, что речь идет о технической незначительной загвоздке. Член Совета Российского фонда свободных выборов Владимир Лысенко в своей работе подробно рассматривает мировую электоральную практику подсчета голосов при помощи технических средств. Он пишет: «Некоторые государства после проведения экспериментального использования электронного голосования избирателей принимают решение об отказе от их использования при проведении выборов (например, Великобритания, Ирландия, Испания, Италия, Нидерланды, Норвегия)». Причиной отказа государств от средств электронного голосования (даже средств подсчета бюллетеней — не через Интернет, а на избирательных участках) является техническая невозможность при этом — в отличие от традиционного бумажного способа — обеспечить гарантированную достоверность результатов, избежать фальсификации при помощи умышленного изменения программного кода или через заложенные в нем уязвимости. Проще говоря, организатор выборов, правящая политическая сила (класс) могут заложить в систему электронного голосования возможности для фальсификаций на любом из его этапов, обнаружить которые будет невозможно, не нарушив тайну голосования. О существующем парадоксе — возможности наличия даже в сертифицированных продуктах программных закладок (ПЗ) — подробно рассказывается в научной статье в журнале «Information Security/ Информационная безопасность»: «Данный парадокс заключается в том, что ПЗ могут отсутствовать в программном обеспечении до сертификации, но появиться после. Иллюзия получения сертификата может заметно снизить бдительность разработчиков и привести к непредсказуемым последствиям для заказчика. Отдельные организации, используя эти закладки, смогут осуществлять скрытый мониторинг и съем любой информации компании и использовать ее по своему усмотрению». Там, где электронные средства подсчета голосов применяются (например в Австралии), они параллельно дублируются старым бумажным вариантом, а у избирателя остается выбор: голосовать бумажным бюллетенем или через электронный дисплей. Обратим внимание, что это пример использования всего лишь электронных средств подсчета проголосовавших на избирательных участках граждан, а далеко не удаленное голосование через Интернет как инструмент реальной электронной демократии, технически доступный уже в наши дни. То есть говорить о том, чтобы избрать президента или даже местных депутатов со смартфона по пути на работу, внося реальный вклад в коллективное решение по принципу прямой демократии, пока что рано.

Читатель, увлекающийся электронной демократией в русле представлений о ней ее либеральных проповедников, наверняка сможет возразить и привести примеры. Конечно, сейчас уже есть разнообразные правительственные и неправительственные инструменты гражданского давления через электронные ресурсы, в совокупности определяющие понятие электронной демократии. Вроде электронных петиций, возможности напрямую обратиться к должностному или избранному лицу через социальные сети, начать открытую дискуссию и так далее. И как уже говорилось, эти определенно положительные возможности, открываемые техническим прогрессом, дают свои плоды, двигая общество к открытости и свободе. Но все-таки подобные примеры не являются использованием ресурсов электронной демократии в полной мере для волеизъявления, результат которого имеет реальное подкрепленное законом прямое действие. Можно вновь возразить, что некоторые правительства и городские власти создают ресурсы, где граждане после верификации могут голосовать и выдвигать предложения, используя возможности информационных технологий и имея за плечами определенное юридическое подкрепление. Но и это не в полной мере «электронная демократия» — такие ресурсы всегда подконтрольны создавшей его стороне, и потому демократическое решение по-настоящему серьезных вопросов, обычно имеющих в своей глубине классовые противоречия, невозможны. В качестве такого примера можно было бы привести портал города Москвы «Активный гражданин», где горожанам дают возможность голосовать по узко отобранным темам в удобных администрации города вариантах; или системы Российской общественной инициативы, чьи законодательно регламентированные петиции, набравшие более ста тысяч подписей, традиционно игнорируются Государственной Думой; или, к примеру, раздел сайта с петициями Верховной Рады Украины, о предвзятости и цензурировании которых в Интернете ходят целые анекдоты. В реальности эти инструменты являются не демократическими, а антидемократическими — девальвирующими возможности и репутацию технологий электронной демократии. Конечно, такие ярко негативные примеры не совсем справедливы, ведь в указанных государствах имеются проблемы с демократией как таковой, отчего и электронные ее проявления принимают искаженный, ярко выраженный болезненный вид.

В странах же золотого миллиарда, где классовые противоречия стоят не так остро (в основном за счет переноса эксплуатации на развивающиеся страны), электронная демократия иногда находит более реальное применение. Мы не хотим сказать, что реализованные в некоторых развитых странах элементы электронной демократии, позволяющие выбрать, где будет располагаться фонтан, или даже отправить мэра города в отставку, в современном воплощении плохи или не работают — они работают и приносят реальный результат, двигая общество к прогрессу; однако это лишь небольшая, ограниченная часть возможной демократизации общества, уже доступная технологическими достижениями современной коммуникации. Разберемся, что же конкретно не позволяет «электронной демократии» заработать на полную мощность: дать людям возможность в реальном времени выбирать или отправлять в отставку президента, принимать закон (или хотя бы блокировать неразумный закон, выдвинутый преследующими собственные интересы парламентариями), по пути на работу дискутировать о проблемах  государства и общества, принимать решения, формирующие государственную политику по принципу прямой демократии, и так далее. Мы уже сказали, что главным противником истинного народовластия становится ранее прогрессивный постулат традиционной демократии в виде тайны голосования, гарантирующей каждому избирателю, что его выбор будет анонимен, а конкретный пункт бюллетеня, где им поставлена галочка, не будет известен никому, кроме него самого. В эпоху больших данных реальная анонимность, а значит, и тайна голосования становится невозможна. Представители информационного капитала (будь то частные корпорации или правительства), обладая данными индивида в системе больших данных, знают о нем больше, чем он может думать. Предсказать с большой долей вероятности, пойдет ли человек голосовать и за какого кандидата отдаст голос, выявить факторы, влияющие на его выбор, и должным образом скорректировать их уже в наши дни не является невообразимо сложной задачей, а судя по последним электоральным скандалам, данная технология активно прорабатывается всеми основными участниками большой политической игры. В общем «анонимизированном» и приемлемом для социума виде специалисты по обработке данных в своих известных работах открыто рассказывают о подобных исследованиях: «Даже если вы врете самому себе, Google все же может узнать правду. За пару дней до выборов вы и некоторые из ваших соседей можете считать, что обязательно пойдете на избирательный участок и проголосуете. Но если ни вы, ни они не искали информацию о том, как и где голосовать, специалисты по поиску и обработке данных вроде меня могут сказать: явка в вашем районе будет низкой». Понятно, что для владельца данных не составляет большой трудности отступить на шаг от предположительной явки на избирательном участке до участия в выборах конкретного гражданина (кстати, факт голосования гражданина элементарно проверяется по данным его перемещения на участок в день выборов). В эпоху больших данных, начавшуюся на фундаменте капитализма, индивид постепенно все больше отчуждается от реального принятия решения, становясь заложником не зависящих от него обстоятельств. Отчуждение человека от принятия решения и осознанного исторического действия, превращение масс в субъект истории — все это в целом свойственно капитализму и всей истории частной собственности и до эпохи больших данных. «Даже демократия становится не властью народа, где каждый обладает равными правами, а системой политических технологий, превращающих человека из суверенного гражданина — субъекта власти в пассивный электорат — объект, из которого политтехнологический процесс „производит“ нужные голоса, формируя механизм власти немногих, где мера свободы оказывается пропорциональна величине и мощи капитала и аппарата насилия…» Революция больших данных на основе капитализма в определенной степени ускоряет и абсолютизирует процесс отчуждения граждан от управления государством, выраженном в виде традиционных демократических процедур. Конечным ее итогом будет не победа электронной или какой-либо еще новой демократии, а обесценивание всякой демократии, даже той условной и зависимой, какую мы наблюдаем в современном мире. Правило тайны голосования вытекает из самого духа либерализма и его выборной системы, призванной уравновесить шаткий баланс классовых интересов и сохранить право частной собственности — без него немыслима буржуазная демократия в ее сегодняшнем виде.

Вместе с тем само существование постулата тайны голосования становится невозможным в наступающую эпоху — вернее сказать, из прогрессивного элемента института демократии он с развитием технологий превращается в откровенно реакционный, сдерживающий реальную эволюцию общества, ставшую возможной благодаря технологическому прогрессу. В новых условиях тайна голосования остается на бумаге, но уже не может быть реализована для основных владельцев больших данных и одновременно главных заинтересованных политических акторов современного мира — информационных корпораций и государств. Таким образом, традиционная демократия, базирующаяся на тайне голосования, перестает отвечать реальным историческим условиям новой технологической революции и вместо инструмента, в какой-то мере смягчающего и позволяющего найти баланс в сложных классовых противоречиях, превращается в инструмент отчуждения всякой свободы в пользу правящего класса. Социолог М. Кастельса в своей обширной работе «Сети гнева и надежды: социальнополитические движения в эпоху Интернета» описывает кризис сегодняшней демократии, где уже ⅔ населения не доверяют «избранным» представителям власти. По его мнению, всплеск интереса к электронной демократии является рефлексией общества на уже утратившую доверие либеральную электоральную систему. К сожалению, капитализм, судя по всему, не может предложить адекватное времени решение этой проблемы, не загоняя все общество в электронный концлагерь. Старые общественные институты стремительно рушатся, а новые, создаваемые на базисе капитализма, не отвечают объективной действительности и не несут в себе ничего хорошего. Катализатором коренных перемен снова становится революция больших данных. И снова мы видим, что другой мир возможен. Технологическая революция на основе социализма и стремления к открытому миру без тайн голосования в совокупности с постепенным отмиранием частной собственности, на наш взгляд, открывает человечеству большие возможности. Главной причиной является, в первую очередь, то, что социализм не противопоставляет себя технологическому прогрессу, а адекватно отвечает на его запросы небывалой открытостью и свободой. Электронная демократия с открытыми результатами голосований по каждому избирателю в новом обществе без фундаментальных классовых противоречий (о «номенклатуре» мы поговорим в последней главе) будет защищена от любого рода фальсификаций, позволит полноценно использовать потенциал прогресса уже сегодня. Современные технологии вроде блокчейна с системой смарт-контрактов уже в наши дни способны полностью решить технические задачи реализации электронной демократии, но не способны решить идеологические, связанные с существованием формальной тайны голосования. Люди, организуясь при помощи Интернета в масштабные горизонтальные сети, смогут выбрать главу государства или отозвать коррумпированного депутата, всем обществом  вынести оценку новому закону и проголосовать за или против него, не говоря уже об импульсе, какой получит местное самоуправление вместе с появлением прямой электронной демократии. Понятное дело, что весь этот переход к новому обществу займет продолжительное время и внедрять реальную электронную демократию надо будет постепенно, действуя методом проб и возможных ошибок, некоторые из которых мы рассмотрим в последней главе. Логично также предположить, что дальнейшее развитие прямой демократии в открытом мире на базисе социализма приведет к постепенному отказу от представительной демократии (этим уничтожив или сильно видоизменив класс профессиональных политиков), а в исторической перспективе открывает возможность и для ликвидации института государства в его современном виде.

Подчеркнем еще раз (особенно для либертарианцев), что трансформация общества на основе электронной демократии и местного самоуправления более невозможна при капитализме — в новую эпоху она упирается в право собственности на информацию и данные, без которых не сможет существовать и сам капитализм. Любые вводимые правительствами системы голосования через Интернет либо по факту не влияют на ключевые вопросы жизни общества, либо являются антидемократическим инструментом по фальсификации выборов и давлении на избирателей (здесь можно вспомнить о предлагаемом Правительством Москвы тестовом голосовании через Интернет на выборах в Мосгордуму в сентябре 2019 года). Ликвидация тайны голосования без ликвидации частной собственности невозможна — такой шаг будет означать официальную капитуляцию буржуазной демократии перед капиталом, ведь тогда голос избирателя безо всяких оговорок будет иметь свою цену, а вопрос победы на выборах будет напрямую зависеть от размеров кошелька заинтересованных господ, то есть потеряет всякий смысл. Но и оставить все как есть в скором времени уже не получится: технологический прогресс обостряет социальные противоречия, наступающая революция полностью исключает тайну голосования для владельцев больших массивов информации. Революция больших данных снова ставит ребром вопрос нашего будущего — или отчуждение и электоральное рабство в плену у капитала, или социализм. Иного пути не существует.

Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.